How do I live without you?..

      С чего он взял, что она такая добрая, внимательная? Ведь она в обличии простого подростка редко моталась с Котом Нуаром, да и то только в те моменты, когда нужно было поймать Акуму; в те моменты, когда она должна играть роль приманки, на которую всегда улавливали акуманизированные ребята. Был всего один раз, когда Кот навестил её из-за того, что та поранилась во время битвы, и тот лишь хотел убедиться всё ли в порядке.       Кот открыл глаза, и крупицы воспоминаний накрыли его с головой, после чего он испуганно поднял руку и посмотрел на кольцо. Все лапки на нём были целы, и он по-прежнему был в образе супергероя, вот только Маринетт рядом он не обнаружил. Время уже было позднее, так как легли они днем, а проснулись ночью.       Взглянув вниз, он увидел, что девушка сидит за компьютером с кружкой в руках, и слушает музыку в наушниках. Он спустился вниз и подошел со спины, после чего улыбнулся: Маринетт пила какао, которое он ей покупал в пакетиках, а не кофе. Он не знал почему, но это делало его счастливым. Осознание того, что он может помочь и осознание того, что у него уже есть первые успехи и не думали выходить из головы. Она действительно выглядит немного лучше, чем в их первую встречу после смерти родителей.       Но глаза по-прежнему были наполнены тяжкой горечью, которая невольно наворачивается на них, и заставляет Кота видеть её. Ему хотелось не натянутых на лицо улыбок, не выдавливание из себя позитивного настроения, а искренности. Искренности в словах, действиях, эмоциях, искренности в том, в чём она может показать себя. Ведь улыбаться со всей искренностью и с блеском в глазах — это так плохо?       Кот Нуар нагнулся, оборачивая руки вокруг неё, и Маринетт замерла, поставив кружку с содержимым на стол, а движением руки выключила музыку на компьютере. Тело вздрогнуло автоматически от столь неожиданного движения — он просто напугал её, ведь та думала, что он до сих пор спит.  — Что читаешь? — Поинтересовался блондин, примостившись подбородком на её затылок, но в ответ на этот вопрос Маринетт лишь закрыла вкладку с главой и глубоко вздохнула. — Вредная Мари…  — Уходи, Кот…  — Мне повторить те слова? — Без участливо протараторил он, меняя голос на более серьёзный. Снова. Снова она его гонит, пытается вытолкнуть не только с дома, но и со своего внутреннего мира. Если бы не он, она бы уже давно окочурилась от голодовки или нервного срыва.  — Я побежала за тобой не потому, что хотела, чтобы ты остался… — Произнесла она, опустив глаза. — На тот момент… — Девушка немного стушевалась. — Я хотела хоть какой-то поддержки… Просто… Ты стал так часто заглядывать ко мне и…       Дюпен-Чен почувствовала, как его руки сжали её в своеобразном кольце чуть сильнее.  — Маринетт, это же здорово! — Воскликнул Нуар. — Я всегда поддержу тебя и…  — Ты неправильно понял… — Кот замер в недоумении. — Я хотела твоей поддержки. А сейчас… Я очень хочу побыть одна…  — Почему? — Его руки коснулись спинки стула и, зная то, что он на колесиках, тот развернул девушку к себе. Его глаза были полны недоумения на данный момент. Он постоянно не мог понять, почему та девушка, которой хочешь помочь отталкивает, и лишь изредка принимает помощь.  — Потому что я хочу быть одна. — Твердо заявила Маринетт, впившись взглядом в зеленые глаза парня. — Тебе не понять. — Она встала со стула, не сумев перебороть в себе желание уйти, но он с серьезным выражением лица, схватил её под локоть, и потянул на себя. Нужно поговорить. Нужно это заканчивать.       Все эти дни, что он провел с ней; все те мимолетные разы, когда она улыбалась хотя бы уголками губ и слова благодарности тогда за столом невольно всплывали в его сознании, перемещая крупицы памяти к тому поцелую, который он получил без разрешения. Он в этот момент вспомнил сладость её губ, вспомнил какими мягкими и нежными они были; вспомнил какой теплотой они обдавали его, заставляя дрожь пройти по телу в сию же секунду. Он вспомнил все те разы, когда обнимал её, вспомнил несколько моментов, где они оба чуть ли не засыпали, сидя на кровати и тот… последний момент, когда они уснули в этот раз вдвоем. Вспомнил странное, рассекающее его изнутри тепло, все эти сердечные импульсы, отдающие по ушам, и желание. Такое странное и такое необычное. Жить с ней. Просто жить с ней, чтобы знать как она питается, как она проводит время, как смеётся, как улыбается; утешать её, когда она плачет, обнимать и целовать на ночь, укладываясь рядом. Просто… Любить.  — Отстань от меня. — Маринетт хотела вырвать руку, но Кот с таким же серьезным лицом перехватил её, после чего смягчился во взгляде. Она казалась ему чем-то таким, что было недоступно; казалась ему той, до которой нельзя дотронуться даже пальцем… и той, которой ему в этот момент захотелось добиться. Пускай люди будут шептаться за спиной, пускай она не от мира сего, пускай она странная, пускай она любит причинять себе боль… Но он будет любить её. Будет беречь. И будет защищать от тех, кто высмеивает её. Именно сейчас он знал, что хотел сказать ей об этом, но почему-то не мог этого сделать… Что-то сковывало его, заставляя слова застрять в горле. Она недоступна, она недоступна, — твердили его мысли, но… Разве запретный плод не сладок?       Его взгляд скользнул на её соблазнительные губы, которые хочется поцеловать прямо сейчас. Хочется почувствовать то тепло, хочется продолжить начатое, зная, что та не будет против; хочется полностью получить её губы, требовательно и жадно целовать их, пока воздух не будет заканчиваться в легких; хочется углублять его, знать, что это взаимно, но… Она та, что закрыла для него ворота в свой мир, в который он всеми силами пытается попасть, разыскивая из миллионов ключей тот единственный; тот, который подойдет под душевную замочную скважину.  — Ты же знаешь… Я не могу тебя оставить…  — Я хочу, чтобы ты ушел! — Маринетт повысила голос и отвела взгляд. В сознании невольно всплыли моменты их встреч. То, сколько раз он беспокоился за неё, то, как он обнимал её в те моменты, когда ей нужна была помощь; те утешающие слова, которые по сути и не помогали, но зато имели большое значение для неё — осознание того, что настоящий друг рядом. Прямо перед собой. Все взгляды, все действия пролетели у неё перед глазами, словно эта неделя прошла в один час. Человека ценят по поступкам… Она это знала, и даже читала об этом. Тот, кто беспокоится о ней больше всего стоит прямо перед ней. Но тогда… Почему она не ценит? Почему Маринетт не хочет пойти навстречу своему другу и принять его помощь? Ведь так положено: когда друг познается в беде его никогда не бросит преданный товарищ. И Кот Нуар стал для неё тем самым другом, с которым не сравниться никто из её бывших друзей.  — Почему ты отталкиваешь меня тогда, когда теперь именно ты нужна мне?! — Отчаянно воскликнул парень, не желая отпускать её в дальний угол своего мирка, в котором она наверняка поникнет, а то, что происходит сейчас — это лишь разговор. Разговор через ворота туда.       Маринетт удивленно округлила глаза, после чего почувствовала, как их словно резануло. Нет… Она снова собиралась заплакать. Кота это моментально задело, и он лишь грустно улыбнулся, а глаза несли в себе столько отчаяния, сколько Маринетт ни у кого никогда прежде не видела.  — Уходи, Кот. — Вздохнула она, чувствуя, как её собственное сердце отчего-то сжалось; так, словно она говорила это через силу, словно заставляла своё внутреннее «я» прогонять его. — Рано или поздно людям нужно уходить из чьих-то жизней, потому что те приносят только беды. Такие, как я… Из-за меня ты потерял свободу. Ты же наверняка хочешь гулять до ночи, веселится с друзьями, принимать всё от жизни! А вместо этого ты сидишь здесь и грустишь вместе со мной! Идиот! — Девушка чувствовала, как слезы сами уже слетали с краев, скользя по покрасневшим отчего-то щекам. — Я не хочу привязываться к тебе… а затем страдать из-за потери. Просто уйди.  — Я не уйду, Маринетт. — Он взял её руки в свои и опять-таки грустно улыбнулся. — Потому что я привязался к тебе первым…