How do I live without you?..

— Кот…       Он услышал своё имя и, не открывая глаз, отозвался, продолжая обнимать её.  — М-м?  — Чайник.       И вправду. Чайник уже вовсю свистел, давая понять, что вода в нём закипела. Они отстранились друг от друга, и Маринетт выключила его, попутно доставая с верхней полки кружки и чай со вкусом тропических фруктов, который он приносил ей несколько дней назад.       Они сели за стол, и он опять-таки не мог оторвать взгляда от девушки. Ему было лишь в удовольствие наблюдать, как она ест, как подносит кружку с ароматным чаем ко рту и отпивает немного. Всего на мгновенье ему показалось, будто они — молодая семья, которая ужинает вместе; которая без слов общается друг с другом, перекидываясь то ли смущенными, то ли спокойными взглядами.  — Всегда любила, когда мама пекла шоколадные кексы. Эти пирожные очень походят им по вкусу, только те были твёрже. — Ни с того ни с сего заговорила девушка, не смотря на Кота, а тот, в свою очередь, изрядно удивился, что Маринетт решила поделиться с ним чем-то сокровенным из прошлого. — Это была моя самая любимая сладость. Помнится, в детстве я постоянно просила приготовить маму что-то этакое, лишь бы оно было сделано из шоколада.       Кот с большим интересом слушал её, что даже потерял аппетит. Это было так интересно. Если бы она только могла постоянно ему что-либо рассказывать, он бы просто не отходил от неё. У него было желание знать о ней всё; знать какой её любимый цвет, что она любит больше всего делать, какие у неё привычки, какие она предпочитает напитки, какие люди ей нравятся, знать о всех её психологических травмах и воспоминаниях из жизни. Всё до мелочей. Хотелось знать её всю. И так, чтобы знал об этом только он. Только он один.  — Тогда давай приготовим завтра шоколадные кексы! — Воодушевленно сказал блондин, рефлекторно схватив её за руку, протягивая свою через весь стол, ведь сидела девушка напротив от него. — Об ингредиентах не беспокойся, я всё принесу.       Услышав это, она была крайне удивлена. Маринетт помнила о том, как он помогал ей готовить яблочный пирог, но… Неужели он действительно, как ей казалось со стороны парня, захочет заниматься женским делом?  — Ну, — Усмехнулась брюнетка и, приложив руку ко рту, слегка улыбнулась. — Давай.       Кот Нуар невольно улыбнулся в ответ. Он не мог ничего с этим поделать. Губы сами расплывались в ответном дружеском и теплом жесте. Он просто не мог это контролировать. Особенно в этот момент. Когда девушка, ради которой хочешь сделать всё, не отпирается и не старается его оттолкнуть.  — Мне так хорошо с тобой, Маринетт. — Кот потянул её руку на себя, приближая к своему лицу, и поцеловал её запястье, чувствуя губами, что раны почти зажили. Он закрыл глаза, и она почувствовала, что прямо во время этого поцелуя его губы растягиваются в ухмылку. — Спасибо, что доверилась мне.       Девушка недоуменно посмотрела на него, а затем мрачно усмехнулась.  — Зря ты ко мне привязался, Кот. — Ответила она. — Я знаю какого это привязываться к человеку, а затем в одно мгновение потерять его. Был такой… И, поверь, закончилось всё не хэппи эндом в этой истории.  — Кем он был? — Почему-то вспомнив письмо Натаниэля, решил поинтересоваться Кот. Ему казалось, что это был именно его одноклассник, которому она действительно уделяла немало внимания во время их совместного времяпровождения в коллеже. Всегда звала его в их компанию, не забывала поздравлять его со всеми праздниками, даже со Днём Святого Валентина; была для него такой, какой сейчас её не увидишь.  — Он был моей первой любовью… — Горько усмехнулась Мари. — Но… Вся любовь к нему угасла после смерти родителей. Я очень боялась потерять его, дрожала перед каждой нашей встречей. А затем потеряла. И не только его. Я потеряла всех, к кому привязалась. В одно мгновенье…  — Н-Натаниэль?  — Адриан Агрест. — Поправила его брюнетка.       Тот готов был задохнуться от удивления, услышав это. Она любила его. Она любила его второе «я» очень долгое время. Ему хотелось ударить себя за то, что он не замечал в ней девушку; не замечал того тепла, что постоянно окружало его; не замечал заботы и любви в свою сторону. И заметил весьма поздно. Тогда, когда пропала ЛедиБаг, а затем и Маринетт перестала появляться в коллеже. Он помнит, как в тот момент его осенило, ведь осознание пришло в голову почти сразу: Маринетт — это ЛедиБаг.  — Мне так жаль… — Процедил он, двумя руками обернув её руку, и прислонился щекой к ним. Маринетт удивленно похлопала глазами, а затем опять-таки усмехнулась.  — О чем это ты? — Не поняла она.       А ему стало стыдно за это. Возможно, если бы он вовремя заметил это и ответил ей взаимностью, то после той злосчастной аварии, он был бы рядом и не позволил замкнуться в себе, даря ей всё то тепло, которое она когда-то подарила ему. А теперь… Он не знал кого благодарить за то, что он вовремя понял, что девочке нужно помочь; помочь выбраться из мрака, помочь взглянуть на свет, пускай и прищуренными глазами; помочь тому человеку, той самой позитивной Маринетт вновь ожить.  — Не бери в голову. — Он опустил голову ниже, и она почувствовала, как золотистые пряди парня щекотят её руку. Казалось, что парень от услышанного вот-вот возненавидит себя или же пустит слезу. Ему было так жаль. Ему было действительно жаль за свою невнимательность.  — Кот…  — Я всё исправлю. — Ответил он. — И определенно не позволю тебе исчезнуть из моей жизни так, как Адриан Агрест исчез из твоей…