How do I live without you?..

      И снова он! Тот самый человек, которого не хотелось бы видеть даже в самую последнюю очередь. Адриан Агрест. Парень, к которому она питала злобу уже три-четыре месяца со смерти родителей; тот, кто даже не пытался стать частью её общества, и тот, кто отвернулся от неё, когда ей было невыносимо трудно. Уж кому, как не ей знать, что такое одиночество длинной в месяц? Когда та сидела одна дома, слышала лишь свои мысли и засыпала под собственные всхлипы, мысленно проклиная тот роковой день и его. Какого морально убивать себя, и физически гробить и без того исхудалое тело? Он бы смог пожить так хотя бы неделю? Нет, наверное… А ещё говорят, что женский пол самый слабый. Она слаба, но не в том смысле, в котором люди привыкли это называть. Она сильна долгой выдержкой: выдержкой к голоду, к самовнушению, к суицидальным мыслям, однако всё равно пробовала что-то этакое, которое, как она думала, способно растворить оковы боли на тонких запястьях.       Первое время она действительно хотела умереть, пускай и не делала чего-то такого, что могло приблизить её к смерти. Да, она не ела, но не в попытках убить себя, а лишь потому, что не было желания; она курила, но не для того, чтобы заболеть раком легких, а для того, чтобы вместе с дымом выпустить из себя всю горечь, которая внутренне её поедает. И в этом есть большая разница, которую Адриан, а следовательно, и сам Кот, не увидел в первые дни.  — И что вновь привело тебя сюда? — проходя на кухню, поинтересовалась она, исказив на лице безразличие и холод, которые он не наблюдал очень давно в ней. Она поставила чайник и жестом указала ему на стул, чтобы тот присел, что он, собственно, покорно и сделал.  — Захотелось узнать, как ты поживаешь, — Адриан немного волновался, однако мысленно успокаивал себя тем, что он сейчас не Кот Нуар, и не тот, кто должен давать ответы на какие-либо посторонние вопросы, как вчерашний, например. — в последнюю нашу встречу, ты выглядела такой пустой и безжизненной, а сейчас… — он скользнул взглядом по её спине, когда та зачем-то залезла на стул, чтобы достать что-то с верхних полок. — а сейчас ты полна жизни, — он вспомнил выражение её лица, когда она открыла дверь, — немного поменялась, даже немного поправилась, — последние слова были даже комплиментом для неё, ведь она действительно была настолько худой, что анорексия поджидала её за углом жизни. — Что-то изменилось?       Этот вопрос заставил сотрястись её, и темная пачка растворимого кофе, которую она держала до этого, выпала с рук и упала на пол. К счастью, упаковка была не вскрытая, потому мелкие крупинки с плиточного пола подметать не пришлось.       Адриан заметил эту перемену в поведении и её действиях, что и сам немного удивился, особенно когда взгляд голубых глаз перестал смотреть на него с отстраненностью, а напротив — некой задумчивостью. Она слезла со стула и подняла кофе, после чего села за стол и вздохнула, придерживая руками собственную голову.       Она смотрела на парня и не хотела ничего говорить или же делиться с ним чем-то сокровенным, однако почему-то решила рассказать ему о том, что произошло вчера. Ей не с кем было поделиться, а выплеснуть куда-либо внутреннюю обиду нужно было, а тут ещё и особый случай предоставился. Будет ли считаться местью то, если она просто поплачется впервые Адриану о чем-либо?  — Появился человек, который решил меня спасти, — она серьезно посмотрела на него, но говорила спокойно, без язвительных нот. Адриан, услышав это, сразу понял, что речь пошла о его альтер-эго, потому и приготовился слушать, — он заставал меня в самых дурацких и глупых ситуациях, видел меня заплаканной и даже успокаивал зачем-то, — она помотала в воздухе рукой, а затем продолжила. — а потом я влюбилась…       Агрест почувствовал внутренний кульбит. Ему хотелось заёрзать на месте, но нельзя было показывать свою взволнованность или каким-то образом выдавать вторую личность. Он глядел на неё, и на то, какое у неё было выражение лица, когда она об этом говорила, и ему отчего-то захотелось ей верить. Прямо сейчас.  — А он мне просто не поверил, — Маринетт закончила говорить так же быстро, как и начала этот разговор. И как раз вовремя: чайник уже свистел.       Она встала и спросила, что он будет — чай или кофе, и когда он ответил, что чай, то невольно стал погружаться в мысли, забывая обо всём на свете. Её предположения и вправду были верны: он не верил в те слова, сказанные ему в ту самую ночь, пускай и был чуток обрадован такой новостью. Однако сейчас, когда он слышал манеру её речи, смотрел в её глаза, ему стало жутко стыдно, ведь он наверняка обидел её тем, что не сказал и слова, касающегося взаимности, пускай так со стороны и было.  — Быть может, ему просто нужно время подумать? — предположил Адриан, натягивая легкую улыбку, а затем и сам согласился с этой мыслью. Ему нужно было подумать, и явно не пару минут.  — Подумать? — она чуть не выпустила с рук раскаленный чайник, когда услышала его слова, а затем, разлив кипяток по чашкам, понесла их к столу, после чего подвинула кружку чая к парню, и он тут же узнал аромат, с которым лично выбирал напиток. — Ему не стоит об этом думать…       Он насторожился.  — То есть… как? — не понял парень, немного замешкавшись.  — Я не хочу знать ответа, лишь потому, что тут и так всё очевидно, — мрачно усмехнулась она, смотря на своё отражение в чашке с кофе. И этот аромат полностью отрезвил его. Пока он забивал себе голову другим, то совсем не придал значения большому запасу кофе, которое хранится в верхних шкафчиках её кухни, а ещё самому напитку, который она собиралась выпить.       Он мысленно страдальчески вздохнул, так как Маринетт была весьма упряма, и всё равно его не слушает.  — Что ты делаешь? — спросила девушка в то время, когда Адриан уже выливал в раковину эту херню, которую она впихнула в свою жизнь, как многозначимый наркотик, без которого невозможно представить жизнь. И это было удивительно: как она ещё не подохла от этого? Неужели сердце не тревожит её своей покалывающей болью?  — Я же говорил тебе, не пей это! — изначально он был довольно зол, выпаливая эти слова, однако через секунду он замер на месте, широко раскрыв глаза, и повезло, что он стоял к ней спиной, потому что в этот момент голубые глаза удивленно округлились, а рот приоткрылся. Какое было сходство… И тон голоса, и те же слова… Да и когда это именно Агрест говорил ей об этом?       Зеленоглазый понял, что немного влился не в ту роль, какую хотел показать ей изначально. Прямо сейчас он был Котом без маски, что очень и очень сильно вгоняло его в неловкое положение.  — Очень мило с твоей стороны, — ухмыльнулась Маринетт, догадываясь, кто перед ней стоял. Она же не дура, чтобы просто взять и не узнать человека по одному из его факторов, качеств или слов? Она смотрела ему прямо в спину, прожигая взглядом в ней дыру, однако, продолжала лишь предполагать, нежели утверждать напрямую. А вдруг это и вправду просто совпадение? Неловко выйдет.       Парень повернулся к ней, глупо посмеявшись, и закинул руку за голову. Страх спиралью прошелся по нем с головы до ног.       И Маринетт почему-то промолчала, проглатывая те слова, которые вот-вот должны были прозвучать. Она не могла указывать пальцем без фактов, потому и не имела права в чем-то упрекать его. Если это действительно Кот Нуар стоит перед ней, то она ему очень признательна за всё то, что он сделал для неё. Кстати говоря, отличный стимул для её первой любви, чтобы исправить былые ошибки… Но это не было больше похоже на специальную поддержку или же помощь, скорее напротив — на собственную инициативу, которой она, вот прямо сейчас, взяла… и поразилась.       И если это действительно так, то… Первая любовь заставила влюбиться в себя уже дважды…