Никита
Я сделал шаг и попал в маленькую уютную комнату с слегка приглушённым светом. Именно на этом месте я провёл свою последнюю ночь с девушкой несколько лет назад. Последние двенадцать часов я чувствовал тепло рядом, радовался, что снова засыпаю рядом с ней, хоть даже и не в её объятиях. Но я и этому был рад. Слишком любил эту стерву. Когда я проснулся утром, её уже не было — сбежала со всеми вещами, не оставила ни записки, ничего, бросила меня одного в этой мерзкой комнате. Я хотел немедленно выбежать из неё, чтобы вновь не ворошить воспоминания и не думать о ней несколько бессонных ночей. Но мужчина, который лежал сейчас на моём месте, заставлял меня остановиться. Как хорошо, что они не знают всего этого и не будет глупых расспросов, а я могу натянуть фальшивую улыбку, которую я, кажется, никогда не снимаю. Хотя рядом с Полиной я всегда искренен. И я был безумно рад видеть сейчас её улыбающуюся в объятиях этого мужчины. Но в памяти снова возник образ той стервы на месте моей сестры, образ милой голубоглазой брюнетки с длинными ресницами и улыбкой, которая мне заменяла всё. Хотелось выбросить весь этот мусор из головы, но я выучил наизусть каждый миллиметр её тела; до конца жизни буду помнить эту фальшивку, в которую по уши влюбился. Да, я изучал её, будто знал, что очень скоро потеряю. И, наверное, сейчас при любой возможности я вернул бы её, но у неё уже другая семья. Совсем недавно я узнал про неё всё. От измен, которые я не замечал полгода, до её беременности во время отношений. — Никита, — повысив голос, сказал Григорий. Кажется, он звал меня уже около минуты, но я даже и не слушал. — Да... да, что? — Я вынырнул из своих мыслей. — Ты, наверное, всё слышал? — Ну, как минимум половину точно слышал. — Куришь? — Мужчина поднялся, следом надевая недавно отброшенные шорты. — Нет. Это вредно для здоровья, — отвернулся я, чтобы никого не смущать, но, кажется, мужчину не волновало моё присутствие. Лишь Полина всё ещё смущалась от того, что я увидел её полностью обнажённой. — Правильно. — Мужчина с голым торсом направился ко мне, сжимая пачку сигарет и зажигалку в руках, будто хотел спрятать их. Я сразу сделал вывод, что Полина не любит, когда Григорий курит, она всегда была против курения. Мы вышли на балкон. Ночная пелена всё ещё покрывала город, который по-прежнему жил. Яркое свечение огней, вывесок магазинов, окон маленьких архитектурных зданий било в глаза, но не раздражало, а, наоборот, заставляло наслаждаться красотой этого прекрасного города. Пара машин мчались по огромному проспекту, который в дневное, наскучившее мне время заполняют километровые пробки... Я люблю ночной город. И в этой ночной тишине, иногда прерываемой гудением проезжавших машин, были слышны несколько щелчков зажигалки. Мой собеседник закурил, сделав первую тяжёлую затяжку. Кажется, он уже терпел долго. — Тебя... девушка бросила? — Хриплый голос мужчины снова надломил тишину, вынуждая меня повернуться. Слабый огонёк от зажжённой сигареты помог разглядеть силуэт мужчины. Молчание. Я надеялся, что он больше ничего не спросит, забудет или, в крайнем случае, потеряет память и больше не задаст никаких вопросов. В какую-то минуту я даже обрадовался этому молчанию. — Понятно, не хочешь говорить. Не знаю, в какой момент мне захотелось выговориться, всё рассказать, излить душу хоть кому-то. Именно сейчас и этому человеку, которой спокойно курил и не догадывался о буре эмоций у меня в душе. Может, это мне действительно поможет. — Я очень люблю её... — начал я тихо, будто стараясь слиться с этой тишиной. А мужчина словно был готов и ждал этого момента, поэтому даже не глянул в мою сторону. — Я каждый день шёл домой с мыслями, что она меня ждёт и любит. Но на самом деле у неё давно был другой мужчина. А я был слишком слеп и не видел, что она меня просто терпела и жалела. Измены, беременность, холодное отношение ко мне. И в один день она просто исчезла, растворилась. Номер поняла и свалила к своему жениху, с которым сейчас прекрасно живёт. А я один. Совсем один. И мне так больно всё это вспоминать, до сих пор забыть не могу. Я замолчал. В горле встал ком, который с каждым словом нарастал и сейчас достиг таких размеров, что я не смог ничего сказать больше. Ветерок подул прямо в лицо, словно хотел успокоить меня, расслабить нервы. Мужчина всё так же курил, уже, кажется, третью сигарету, наблюдая за одиноко проезжавшими по проспекту машинами. — Никогда бы не простил измену, — с какой-то грустью в голосе сказал мужчина, затушив окурок в пепельнице. Он был явно погружён в раздумья, отчего фильтр был со всей силы примят ко дну. — Никогда, — повторил он сухо, ещё твёрже и громче. — А я бы вернул её, но уже слишком поздно... — Каменный ком в горле начал слегка размякать. Понурив голову, я глядел на костяшки своих пальцев. Не раз разбитые, изрезанные, как сетью, шрамами, они были молочно-белого цвета. Обида, злость, недостаток любви и ласки — всё это бушевало во мне; затушенное пламя вспыхнуло от одного дуновения ветерка. Открыв дверь балкона, он сделал шаг в комнату, но вдруг остановился и, на секунду задумавшись, снова повернулся. — Спасибо тебе, что мою Полину сохранил. Ты хороший человек. И я больше чем уверен, что ты понравился моей дочери. Езжай завтра с ней в Москву. Так и мне будет спокойней, и тебе, наверно, будет легче забыть всё это рядом с девушкой. — Несильно хлопнув меня по плечу, он удалился. А я снова взглянул на ночной город. После его слов словно стало легче дышать. — Я ей нравлюсь... Это же прекрасно, — сказал я в тишину, но хотелось, чтобы об этом знали все. «Надо ложиться спать, завтра будет хороший день, надо выспаться», — подумал я, но так и не двинулся с места, думая об этой прекрасной девушке и даже не вспомнив свою бывшую.— Помнишь, как мы представляли себе рай? — Помню, как ты его представляла. — А ты как его представлял? — С тобой. В любом месте, в любое время... лишь бы с тобой.