Февральский вечер

      — … Но самое смешное, что до амнезии я вообще не рисовал! Никогда, представляешь? — Джейк одним большим глотком допил остывший кофе и покачал головой. — Вот так живешь всю жизнь и даже не подозреваешь, какие таланты в тебе скрыты! Удивительно.       Тобиас слушал его рассказы о вновь обретенном прошлом с каким-то странным, отстраненно-задумчивым выражением лица, но почему-то Джейк был уверен, что он не упускает ни одной детали. Более того, делиться с ним воспоминаниями о своей жизни было легко и приятно, хотя раньше он никогда не замечал за собой подобной тяги к откровенности. Впрочем, скорее всего это было связано с тем, что возвращение памяти было для него счастьем, которым хотелось поделиться со всем миром.       — Удивительно… — медленно повторил Тобиас, неосознанно вычерчивая кончиками пальцев замысловатые узоры на столешнице. — Значит, ты отчетливо помнишь всю свою жизнь, кроме последних нескольких дней перед амнезией? — взгляд черных глаз вдруг стал очень пристальным.       — Да, — Джейк пожал плечами, а потом усмехнулся. — Ну, не всю, конечно. Где-то лет с четырех… А что?       — Твой шрам, откуда он? — Тобиас слегка прищурился.       — Шрам? — рука сама собой метнулась ко лбу, коснувшись едва заметного на ощупь зигзага. В первую секунду Джейка охватила легкая растерянность, но затем нужное воспоминание всплыло в сознании само собой, будто любезно подсказывая ответ. — А, так это я в два года из кроватки выпал и ударился обо что-то, вроде об игрушку. Мне мама рассказывала. В школе меня часто дразнили из-за него, но только в младших классах, потом перестали, — он медленно опустил руку. — Забавно, что я вспомнил об этом только сейчас, когда ты спросил. Хотя, так обычно и бывает, невозможно ведь держать в голове все мелочи постоянно.       — Невозможно…       Джейк внимательно посмотрел на Тобиаса, который, казалось, глубоко задумывался о чем-то буквально после каждой фразы.       — Ну, а ты? — весело спросил он, желая привлечь к себе внимание. — Чем ты занимаешься?       — Я? — Тобиас неожиданно вздрогнул, как будто этот невинный вопрос застал его врасплох. — У меня частная лаборатория. Раньше работал в школе, преподавал… химию.       — В школе? Ты? — слегка удивленно переспросил Джейк. — Вот уж не думал, что ты любишь детей…       — Я не люблю детей, — он скривился. — Но люблю химию, поэтому, как только появилась возможность, я уволился из школы.       Джейк ожидал, что он скажет еще что-нибудь, но тот, похоже, продолжать не собирался, снова задумавшись о чем-то.       — А ты не очень любишь разговаривать, да? — парень улыбнулся, как можно более открыто. — Или это касается только рассказов о себе? Если так, я не настаиваю. Мне просто хотелось узнать о тебе побольше…       — Зачем? — резко спросил Тобиас, внезапно испытующе посмотрев на него.       Джейк растерянно моргнул. Он никак не мог понять, почему этот человек так холоден. Будто не было этой ночи, ставшей для него самой важной за последние пять лет, не только потому, что он наконец все вспомнил, но и потому что так хорошо, как с Тобиасом, ему, пожалуй, не было ни с кем. Будто это не он вчера ласкал его, срывая жадные, какие-то отчаянные поцелуи, и хрипло стонал, отдавшись тому безумному порыву, захлестнувшему их обоих с головой. Почему же сейчас он ведет себя так, словно они познакомились минуту назад?       — Ты мне нравишься, — Джейк пожал плечами.       — Ты ничего обо мне не знаешь, — поморщился Тобиас.       — Но я хочу узнать! — он протянул руку, накрывая бледную ладонь с длинными тонкими пальцами, и внезапно у него появилось ощущение какого-то дежавю, но он не успел сосредоточиться на нем, как Тобиас быстро выдернул руку.       — Скажи, а ты всегда начинаешь с постели, прежде чем познакомиться? — язвительно поинтересовался он. — Или я — счастливое исключение?       — Тебе не понравилось? — Джейк приподнял бровь.       — Дело не в этом…       — Так, значит, понравилось? — на губах заиграла лукавая улыбка.       — Нет… Да. Черт, я вообще не об этом! — разозлился Тобиас. — Это все… неправильно, — он устало потер переносицу.       — Почему? — тихо спросил Джейк, пытаясь поймать его взгляд. — Если нам обоим было хорошо… — он вдруг замолчал, нахмурившись от появившегося подозрения. — У тебя есть семья?       — Что? Нет, — фыркнул Тобиас, будто само это предположение показалось ему абсурдным.       Парень с облегчением выдохнул, не скрывая улыбки.       — Тогда не вижу проблем!       — Зато я вижу.       — Поделишься?       Тобиас выразительно изогнул бровь.       — Я старше тебя почти в два раза…       — Ерунда! Ты в прекрасной форме. К тому же, для мужчины возраст вообще не имеет значения. Сколько тебе, сорок?       — Сорок два.       — А выглядишь на тридцать восемь максимум, — ехидно заметил Джейк. — Так что, этот аргумент не засчитан. Дальше?       — У меня темное прошлое…       — У меня до сегодняшнего утра вообще не было прошлого, — парировал парень. — И что такого ужасного мог совершить учитель химии? Или ты варишь метамфетамин? Питаешься маленькими детьми?       На миг ему показалось, что уголки тонких губ дрогнули в некоем подобии улыбки.       — Нет. Но я совершал немало отвратительных поступков…       — Никто не идеален. Ты жалеешь?       — Да. Но это не имеет значения, — с досадой произнес Тобиас. — Как ты не можешь понять? Если бы ты только знал, что я из себя представляю, ты бы и минуты…       Джейк резко наклонился вперед, снова схватив его холодную руку, и на этот раз крепко сжал, согревая ее между ладонями.       — Хочешь я скажу тебе, что я вижу? — он внимательно посмотрел в темные глаза. — Я вижу зрелого, сексуального, безумно харизматичного мужчину с невероятным тембром голоса и потрясающими руками, способными творить чудеса. Я понимаю, что в твоей жизни наверняка было много не самых светлых моментов. Возможно, именно некоторые из них заставляют тебя защищаться ото всех, прячась за стеной из равнодушия, возможно, ты никогда не сможешь довериться кому-нибудь. Я не настаиваю. Можешь ничего мне не рассказывать, можешь отпускать свои язвительные реплики, они мне даже нравятся, только пожалуйста, дай мне шанс. Прошу тебя…       — Шанс? — тихо повторил Тобиас, больше не делая попыток освободить захваченную в плен ладонь.       — Пять дней, — Джейк поднял руки, будто демонстрируя чистоту намерений. — Давай проведем вместе пять дней, если за это время ты во мне разочаруешься, то уйдешь, а я обещаю, что никогда не буду искать тебя и надоедать. Идет?       Почему-то его не покидало ощущение, что если сейчас отпустить Тобиаса, то он больше не вернется, а терять его очень не хотелось. Хотелось узнать, что скрывается за этой маской отстраненности, которая будто приросла к его лицу, хотелось увидеть, как тонкие губы изгибаются в улыбке, именно в улыбке, а не в кривой усмешке, хотелось растопить лед в темных глазах… Джейк не сомневался, что у него получится. Должно получиться. И он понятия не имел, почему это так важно для него. Да и ему было все равно.       — А если ты захочешь сбежать первым? — после долгой паузы произнес Тобиас, задумчиво проводя кончиками пальцев по губам, и от этого простого, но очень чувственного жеста у парня по спине побежали мурашки.       — Не захочу, — слегка севшим голосом возразил он, не отрывая взгляда от его губ.       — Не стоит делать столь опрометчивые заявления, — усмехнулся Тобиас.       — Поспорим? — тут же азартно предложил Джейк, протягивая ладонь. — На желание?       — У меня еще не выветрились остатки совести, чтобы спорить с мальчишкой, который сам не понимает, во что себя втягивает…       Джейк удовлетворенно улыбнулся.       — Вот видишь, а говоришь — темное прошлое. Чтобы ты о себе ни думал, ты — хороший человек.

***

      Северус ощутил неприятный холод внутри. Хороший человек. И это говорит Поттер. Умом можно тронуться. Неужели это тот же самый мальчишка, который не так давно называл его трусом и убийцей? Бросал проклятия в спину? Неужели в этих зеленых глазах, в которых раньше вспыхивала ненависть от одного взгляда в его сторону, сейчас светятся озорные искорки и решимость доказать ему, Северусу Снейпу, что он — хороший человек? Невыносимо. Если бы он помнил хоть одну десятую своей предыдущей жизни, настоящей жизни, едва ли у него нашлись бы к бывшему профессору какие-то чувства, кроме, вероятно, брезгливой жалости. Ведь что, как не жалость, толкнуло Поттера встать на его защиту после победы над Темным Лордом?       Но даже если отбросить прошлое… Что могло привлечь его — молодого, красивого, талантливого парня — в таком, как Северус? Как он там говорил? Сексуальный и харизматичный? Мерлин, какая чушь! Он все пытался отыскать какой-то подвох, какой-то скрытый мотив в совершенно неадекватном поведении Поттера, но почему-то не мог. Скорее всего потому, что его не было. Но это же невозможно… Или все же?..       А с другой стороны — что он теряет, если согласится на это предложение? Пять дней с Поттером… с Адамсом. Возможность хоть на некоторое время ощутить себя частью этого мира, таким же, как все. Нормальным. В худшем случае — мальчишка сбежит от него через несколько часов, осознав всю степень отвратительности его характера. И что? К разочарованиям Северус привык давно. Одним больше, одним меньше… А в лучшем? В лучшем ему за эти пять дней удастся установить причину этой странной потери настоящей личности Поттера и исчезновения его магии и по-возможности вернуть ему и первое и второе. В любом случае, все закончится, как только правда выплывет наружу, не одним путем, так другим… Так почему бы не дать себе этот шанс? Да, потом будет больно. Но не смертельно. В конце концов, всегда лучше жалеть о том, что сделал, чем об упущенных возможностях.       — Хорошо, — наконец выдавил Снейп, когда Поттер уже едва не подпрыгивал на стуле, ожидая его решения, и тут же увидел, как в зеленых глазах вспыхнула радость. — Но с одним условием…       — Все, что угодно! — без колебаний заявил парень.       Нет, все-таки некоторые вещи не меняются никогда…       — Ты даже не спросил, какое, — Северус покачал головой, едва сдерживаясь, чтобы не начать читать лекцию в духе: «Поттер, вы — идиот».       — Мне решительно все равно, Тоби, — Снейп вздрогнул, услышав чужое имя, и это не укрылось от проницательного взгляда Поттера. — Тебе не нравится твое имя? Хочешь, буду обращаться к тебе «мистер Снейп»? Профессор?       — Нет! — вырвалось у Северуса помимо воли. — Просто… Тобиас. Да. Так будет лучше…       Как же он жалел сейчас, что назвался именем отца. Лучше бы взял любое другое, незнакомое, так было бы намного проще. Впрочем, уже поздно что-либо менять.       — Не вопрос, — весело отозвался Поттер. — Так, что за условие? Или это оно и было?       — Нет, — Снейп раздраженно потер шею. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что если тебе наскучит наше… времяпрепровождение раньше, чем через пять дней, ты не станешь мучиться и продолжать только из своего ослиного упрямства.       — Откуда ты знаешь, что я упрямый? — Поттер удивленно приподнял брови.       — По тебе видно, — усмехнулся Северус, выругавшись про себя за невнимательность. — Я жду.       — Торжественно клянусь! — парень шутливо отдал честь. — Но и ты пообещай, что хотя бы попробуешь расслабиться, — потребовал… нет, попросил Поттер, слегка подавшись вперед. — Честное слово, тебе нечего меня опасаться. Я все сделаю, чтобы тебе было хорошо…       Северус судорожно втянул воздух. Это было уже выше его сил.       — Мне, — он отвел взгляд, стараясь не замечать искренности Поттера, — мне нужно сообщить на работу, что меня несколько дней не будет…       — Да, конечно, — повеселел парень. — Телефон дать?       — Телефон? — Северус нахмурился. — А… да, давай…       Поттер легко поднялся на ноги и пружинистым шагом вышел в прихожую, зашуршав курткой, и через несколько секунд в руках Снейпа оказался обыкновенный маггловский мобильник с мелкими серебристыми кнопками.       — Ты пока звони, а я в душ, — парень швырнул посуду, оставшуюся от завтрака, в раковину и насвистывая себе под нос какую-то мелодию, скрылся в ванной.       Северус дождался, пока за дверью зашумит вода, вышел на всякий случай в прихожую и быстро отправил своему заместителю Патронуса с сообщением, что уехал на несколько дней во Францию на встречу с известным французским зельеваром Николя Бурже. Вернувшись в комнату, он с неодобрением покосился на немытые тарелки и еще раз взмахнул палочкой, приводя кухню в порядок.       Итак. Пять дней новой, неизвестной, а оттого пугающей жизни. Что ж, отсчет начался.