***
Дзынь. Негромкий звук, оповестивший о готовности ужина, заставил Северуса очнуться. Сердце неистово колотилось в груди, разгоняя горячую кровь по организму и туманя рассудок. Поттер был так близко… Смотрел на него потемневшими от желания глазами, скользил руками под расстегнутой рубашкой, заставляя кожу покрываться мурашками, рождая невыносимое, сладостное томление внизу живота, покрывал поцелуями каждый дюйм тела, медленно спускаясь от шеи к груди и ниже… — Хватит, — хрипло приказал он, резко подняв почти опустившегося на колени парня, и слегка оттолкнул от себя. Мерлин, что с ним происходит?! Почему он ведет себя, как одержимый гормонами подросток, поддаваясь на провокации чертова Поттера, которого, похоже, ничуть не смущают ни резкие отповеди, ни гигантская разница в возрасте, ни его бледное, крайне далекое от совершенства тело… Весь день Северус ждал, когда мальчишке надоест играть в игру под названием «Развесели угрюмого типа», и он сдастся, признав, что погорячился, предложив провести вместе почти неделю. Он был более, чем уверен, что в ответ на свои язвительные замечания и сомнения относительно наличия у парня мозгов (особенно, когда тот потащил его на чертово колесо), услышит гневную отповедь с обязательными оскорблениями и рефреном в духе: «Да кому ты вообще такой нужен!» И он готов был к этому. Более того, это было бы логично и предсказуемо. Это же Поттер. Но к его изумлению мальчишка не выказывал ни тени раздражения, только улыбаясь в ответ на все его гримасы и недовольство, и смеялся над ехидными репликами. Он не разозлился даже, когда Северус пять раз обыграл его в этот идиотский боулинг, без зазрения совести пользуясь магией, чтобы направить шары туда, куда надо. Не мог же он позволить себе проиграть бывшему ученику! А Поттер, вместо того, чтобы обидеться, как и положено самоуверенным юнцам, почему-то пришел в восторг, всю дорогу до дома требуя рассказать, где Северус научился так играть. Все это было настолько странно и неправильно, что несколько раз у Снейпа возникало подозрение, что Поттер над ним издевается. Ну не могло ему понравиться таскаться везде со старым, мрачным мужиком, да еще демонстративно брать его за руку и даже пытаться поцеловать, игнорируя неодобрительные взгляды некоторых прохожих. Даже учитывая потерю памяти — не могло! Но когда Северус, отчаявшись заметить на лице мальчишки следы недовольства, осторожно проник к нему в голову, выяснилось, что Поттер не притворяется. Более того, он получал искреннее удовольствие от общения с ним и уже начинал обдумывать, как бы продлить их знакомство подольше. Это открытие окончательно привело Снейпа в замешательство. Он не понимал, как все это может происходить, а от этого злился и злость свою срывал на Поттере, который, если верить его мыслям, целый день пытался сделать все, чтобы Северусу понравилось, и от этого на душе становилось еще паршивее. В итоге, к вечеру Северус осознал, что так увлекся этим самокопанием и попытками разгадать тайные планы Поттера, что ни разу не вспомнил о своем собственном плане по возвращению парню его истинных воспоминаний. Разговор о «бывшем ученике» показался ему приемлемым стартом для того, чтобы начать прощупывать почву. Мерлин его знает, вдруг у Поттера в мозгах что-то щелкнет и прошлая жизнь вспомнится сама? Ведь вспомнил же он как-то про этого Адамса. Снейп был почти на сто процентов уверен, что фальшивую личность Поттеру кто-то создал специально. Если простую амнезию еще можно было объяснить несчастным случаем, то подобная подмена, определенно, могла быть проведена только очень опытным магом. Ведь все воспоминания были тщательно скорректированы, логичны и проработаны до мелочей. Непонятным было только: каким образом эта жизнь «вспомнилась» Поттеру только сейчас? Почему не пять лет назад? И что за воспоминания хранятся в той странной сфере, запертой в подсознании? Вопросов было куда больше, чем ответов. И снова Поттеру удалось его удивить. Северус ожидал какой угодно реакции на рассказ об ученике: равнодушия, тревоги, сомнений… Но скользнув незаметно в его сознание, обнаружил там только какое-то легкое раздражение, чем-то похожее на… ревность? Додумать свою мысль Снейп не успел, потому что наглый мальчишка, отыскавший его слабое место, буквально выбил почву у него из-под ног, принявшись откровенно соблазнять, даря своими губами, руками и языком такое острое, чистое удовольствие, что все разумные соображения в одно мгновение вылетели из головы, оставив только настойчивое, болезненное желание обладать. Заставить невозможного Поттера стонать и изгибаться под ним, умолять не останавливаться… Нет, это невозможно. Нужно немедленно взять себя под контроль. — Тарелки и приборы в этом доме найдутся, или ты предпочитаешь есть руками? — чуть более резко, чем следовало бросил Северус, доставая мясо из духовки. Он предпочел не замечать разочарования, мелькнувшего в зеленых глазах, и чуть припухших от поцелуев губ, быстро застегнув рубашку и сев за стол на максимальном расстоянии от Поттера. Тарелки нашлись, также, как и приборы и даже бокалы для сухого красного вина, идеально подходящего к мясу. — Мм… Божественно! — простонал Поттер, отправив в рот первый кусочек. — Ты просто волшебник, Тоби! Северус сжал зубы. — Есть принято молча, Адамс, — процедил он, с силой втыкая вилку в ароматный стейк. — Все восторги потом. — Слушаюсь, мой грозный профессор! — расплылся в улыбке парень, и Снейп чуть не застонал. Мерлин, где найти силы продержаться еще четыре дня? Нет, нужно срочно что-то решать с памятью Поттера, иначе он просто сойдет с ума.Сомнения, подозрения и стейк
10 февраля 2017 г. в 20:53
Джейк очень быстро понял, что развлекаться Тобиас не умеет, но его собственного энтузиазма это не поубавило, наоборот он задался целью, во что бы то ни стало, доказать своему новому любовнику, что в жизни существуют не только работа и долг.
И целый день он шел к этой цели напролом, осуществляя свои идеи одну за другой и совершенно не обращая внимания на скованность и саркастические замечания Тобиаса относительно его фантазии. Начать он решил с более менее традиционных развлечений, справедливо опасаясь, что не привыкший к экстриму Снейп может сбежать от него раньше времени, а потому в ход пошли банальные, но от этого не менее интересные места отдыха. Музей современного искусства, колесо обозрения, обед в небольшом, но очень уютном ресторанчике в центре Лондона, неторопливая прогулка по набережной, а под вечер Джейку, не без усилий, но удалось затащить своего несговорчивого спутника в боулинг.
— Я не знаю как, но ты точно жульничал! — с нескрываемым восхищением заявил парень, когда они, нагруженные пакетами с едой, ввалились наконец в его квартирку, уставшие, но очень довольные. — Пять партий из пяти! Клянусь, я еще ни разу не проигрывал с таким разгромным счетом! Тут одно из двух: либо ты профессионал, либо это магия! — он свалил кучу пакетов прямо на пол и обернулся к Тобиасу, который от его слов почему-то напрягся.
— Магия? — тихо переспросил он, очень пристально глядя на Джейка.
— Ой, извини, — парень хлопнул себя по лбу. — Я знаю, вы, ученые, терпеть не можете всякую мистику! Больше ни слова, — он окинул взглядом нахмуренные брови, мелкие капли дождя, поблескивающие в черных волосах, сжатые в полоску бледные губы и, подойдя к Тобиасу, медленно, чувственно поцеловал его, попутно расстегивая крупные пуговицы пальто.
Он весь день сдерживал себя, заметив, что Тобиас не любит публичного выражения чувств, а потому сейчас ему больше всего хотелось наплевать на ужин, на разговоры и прочее и оказаться в постели, где он наконец получит возможность долго и вдумчиво доказывать этому замкнутому, неуверенному в себе человеку, какой он на самом деле потрясающий. Но Джейк уговаривал себя не спешить, дать Тобиасу время осмыслить все, что произошло сегодня и сделать выбор самому. Поэтому, с трудом заставив себя оторваться от горячих губ, начавших отвечать ему после недолгого сопротивления, он прикрыл глаза и выдохнул:
— Ты какое мясо предпочитаешь: жареное или запеченное?
Тобиас, будто прийдя в себя, резко отстранился. На его лице промелькнуло выражение странной досады, словно он рассердился на себя за что-то.
— Мясом я займусь сам, — он быстро повесил пальто на вешалку и прошел в кухню, подобрав по дороге пакеты. — Твои кулинарные способности вызывают у меня серьезные сомнения.
Джейк только усмехнулся, стягивая куртку.
В этом был весь Тобиас. Короткие моменты проявления симпатии у него непременно сопровождались тонной язвительных комментариев, подчас, довольно резких и обидных, однако Джейк быстро разобрался, что если реагировать на них улыбкой или какими-нибудь приятными словами, то это тотчас выбивает Тобиаса из колеи, позволяя задавить все неприятные эмоции в зародыше.
Парень достаточно неплохо разбирался в психологии, чтобы понимать, что подобное поведение — ничто иное, как защитная реакция, выработанная путем не самого удачного жизненного опыта, поэтому обращать на нее внимание нет никакого смысла. Нужно просто приложить все усилия, чтобы Тобиас поверил ему, тогда все эти барьеры рухнут сами собой.
— И не зря, — лукаво пробормотал Джейк, подкравшись к мужчине со спины, и обнял, уткнувшись лицом во влажные, пахнущие дождем волосы. — Уверен, ты готовишь в тысячу раз лучше…
По телу Тобиаса прошла ощутимая дрожь, а пакетик со специями с тихим шорохом выпал из рук.
— Отпусти, — глухо произнес он, напрягшись, как натянутая струна.
— Мм… Неа, — мурлыкнул Джейк, касаясь губами его шеи. — Ты мой.
Не торопиться, не торопиться, не торопиться.
Еще целых четыре дня впереди, чтобы убедить этого недотрогу остаться. А вот потом… Что будет потом, Джейк еще не знал, но почему-то ему казалось, что все будет прекрасно. Удивительно, но мысль о том, чтобы вот так проводить вместе дни, просыпаться по утрам вместе, готовить ужин, совершенно не вызывала отторжения, только радостное предвкушение от возможности неторопливо изучать друг друга, узнавать привычки, притираться…
— Какой у тебя любимый цвет? — прошептал Джейк, щекоча дыханием нежную кожу за ухом и медленно скользя ладонью вниз по плоскому животу.
— Держи себя в руках, П… Адамс! — сердито прошипел Тобиас, вывершувшись из его объятий и отходя на несколько шагов.
— Прости, — Джейк поднял руки в жесте капитуляции и сел за стол. — Больше не буду! По крайней мере до ужина…
Господи, дай мне терпения.
— Уж будь любезен, — фыркнул мужчина, доставая нож и принимаясь за мясо. — Зеленый.
— Что? — не понял Джейк, завороженно наблюдая за тем, как красивые руки ловко нарезают, крошат и втирают специи, посыпают зеленью… Зрелище было потрясающим и почему-то очень эротичным. А еще его не покидало странное ощущение, что ему хорошо знакомы эти руки. До последней выпуклой венки, до тонкого, почти незаметного шрама на ладони.
— Ты спрашивал про цвет, — темные глаза смотрят на него с иронией.
Парень судорожно вздохнул.
— А, да… А у меня серый. В нем такое огромное количество оттенков… Он бывает теплым, холодным, иногда почти черным, а если разбавить, то становится перламутровым… Такой разный и в то же время постоянный… Как сама жизнь…
— Да ты поэт, — скривился Тобиас, открывая бутылку вина. — Откуда что берется…
Джейк рассеянно улыбнулся.
— Я бы тоже ни за что не подумал, что ты химик. Мне кажется, из тебя вышел бы великолепный повар, ты так ловко управляешься со всеми этими… ингредиентами. У меня никогда не получается нарезать так ровно, да и пропорции я не умею правильно рассчитывать.
Пронзительный взгляд буквально обжег, скользнув по лицу.
— Был у меня один студент, — медленно произнес Тобиас, ставя мясо в духовку, — тоже постоянно ошибался в пропорциях. Простейшее зе… задание не мог сделать, чтобы не испортить и не устроить взрыв.
— Надеюсь никто не пострадал за время его учебы? — усмехнулся Джейк.
— Ну, это как сказать, — тихо пробормотал Тобиас. — Но, стоит признать, у него были свои таланты, — он поморщился. — Например, он был весьма сносен в спорте. И ему неплохо давались точные науки…
Джейк внезапно ощутил немотивированный прилив раздражения.
— И, разумеется, он довольствовался тем, что у него хорошо получается, не заморачиваясь по поводу остальных предметов!
В глазах Тобиаса мелькнуло легкое удивление.
— А ты бы стал посвящать время изучению науки, которая тебе плохо дается? Будучи при этом окружен вниманием и славой? — холодно спросил он.
— Если бы ее преподавал ты, — Джейк чуть прищурился и медленно поднялся на ноги, — я бы не вылезал из лаборатории… Спал бы с учебником химии под подушкой… Зазубрил бы наизусть всю таблицу Менделеева… — он произносил все это, неторопливо приближаясь к замершему мужчине и последние слова почти выдохнул ему в губы: — Чтобы только услышать от тебя: «Весьма сносно, мистер Адамс.»
Тобиас едва заметно вздрогнул, но не отстранился, позволив вовлечь себя в долгий, страстный поцелуй. Джейк застонал, почувствовав горячие ладони на своей спине, и прижался к нему всем телом, зарываясь пальцами в длинные волосы, легко лаская затылок и шею, привлекая к себе еще ближе.