13:00
Спустя несколько часов после инцидента, ей всё же удалось уснуть. Но когда она проснулась во второй раз, время уже перевалило за полдень. Переодевшись в джинсовые шорты и белую майку, Хоноко помчалась на кухню. Как только девушка переступила порог «райского места», она не обнаружила там Леви. Беренже уже хотела начать радоваться, но её взгляду предстала записка с аккуратным почерком Аккермана:«Доброе утро. Как тебе сегодняшняя ночь? Было приятно полежать со мной в обнимку? Сегодня меня весь день не будет, так как на работе устраивают корпоратив.» P.S Свои вещи я спрятал, поэтому выкинуть ты их не сможешь. P.P.S Оружие тоже спрятал. «Буду поздно»,
Леви.
— Вот самодовольный хер, — ругнулась девушка, выкидывая записку в мусорное ведро. — Ну, всё равно спасибо, хоть на время ушёл. Перекусив заранее приготовленным обедом, Хоноко начала заниматься своими делами. В школу она всё равно проспала, а идти туда спустя столько времени уже не было смысла. Первым важным пунктом в списке дел Беренже была уборка. Ведь если она не приберет всё до возвращения Аккермана, то он снова заставит её целоваться со своим сапогом. Выйдя из кухни, Хоноко направилась в кладовку за швабрами, ведрами, тряпками и моющими средствами, чего-чего, а этими вещами была забита вся кладовка, уж снайпер на это не поскупился. Взяв всё необходимое, Беренже развела средство в ведре, разбавив его с водой, и незамедлительно принялась за уборку. Под горячую руку девушки попались окна. Хоть генеральная уборка и была два дня назад, киллер бы всё равно ворчал что-то типо: «Живём в свинарнике! Одни свиньи меня окружают», в этом весь наш ушибленный чистюля. Но, даже при всей своей грубости, высокомерии, эгоизму и всемy прочемy, своё отношение к блондинке он давно поменял. Он уже не тот, кем был три года назад. Тогда он каждый час пытался покончить с надоедливой Беренже, а теперь… даже пару раз спас её. В то время он даже обращался к ней с надменностью, как к жалкому мусору, а сейчас как нормальный человек разговаривать начал, и готовить для неё. Может, это всё не просто так? Даже не смотря на все его плохие стороны, в нём можно выделить и кучу хорошего. Характер у Леви всегда был твёрд и не проходим, но, в силу этой скверности, он часто проявляет милосердие и сострадание к другим. Бывали и случаи, когда в перестрелке между группами стрелков и киллеров погибали его друзья. Аккерман забивал на то, что его может пырнуть ножом какой-то «самоубийца», и всегда пожимал руку умирающим, провожая их на тот свет. С каждой такой смертью, крест на душе снайпера становился всё тяжелее и тяжелее. Это видно. Хоть он и после смертей товарищей ходит с присущим ему спокойствием, глаза же были полны печали и отчаяния. В какой-то степени Беренже понимала: он такой же человек, как и все, он так же нуждается в поддержке и понимании. Она бы стала для него им, если бы не тёмный отпечаток прошлого. Прошлое — порой ей так хочется его забыть. Забыть навсегда. Ведь не сделав в ту ночь жизнь девушки несчастной, она бы не жила в доме Смитов. Не была бы связанна сестринскими узами с Микасой и Петрой. Не была бы частью их жизни. Потеряв своих родных отца и мать, она так же обрела Ханджи, Эрвина, Петру, Микасу… и Леви. «Что за бред? — домыв окна, Хоноко приступила к мытью пола. — относительно последнего я не уверена, что обрела, нет, скорее нажила сильного врага… или нет? Аккерман, что ты забыл в моём списке? Я никогда не считала тебя близким мне человеком, или даже лучшим другом. Ты убил моих родителей, сделал из меня сироту и чуть не убил меня, как ты можешь после такого вообще жить со мной в одном доме? Хотя, чего это я? В связи с последними моими звёздными спасениями, я обязана тебя поблагодарить, вот только не знаю как. Я даже не знаю, есть ли у тебя любимая девушка или женщина. Может, ты уже давно убил её, из-за её ревности или капризов, а может и всё вместе, — вымыв пол в каждом забытом богом месте, Беренже приступила к вытиранию пыли. — Всё, я не могу себя больше обманывать. Когда ты рядом, сердце бешено начинает стучать в груди, кровь становится горячей и бежит по венам в три раза быстрее, щеки алеют, а к горлу подкатывается ком. Может, я заболела? Или именно ты излучаешь эту болезнь? Когда ты берешь меня за руку, я всё чаще и чаще хочу сказать тебе, чтобы ты ценой собственной жизни не отпускал меня. Даже если вспомнить, как мы ехали домой на байке, когда я всем телом прижалась к твоей спине, ты не оттолкнул меня, а лишь посмотрел на меня добрыми глазами, из-за чего мне немного стало не по себе, но помогло расслабиться, — сделав всё дела на первом этаже, седовласка пошла на второй. — А когда ты поцеловал меня целых два раза, земля словно исчезла и я находилась в невесомости. Мир перевернулся с ног на голову, но этот поцелуй не был требовательным или навязчивым, скорее нежным, рассеянным. С того дня я не могу нормально вести себя как раньше рядом с тобой. Неужели… » Хоноко оступилась, поднимаясь по ступенькам. От неожиданности она выронила из рук предметы для уборки и начала катиться вниз по ступенькам, словно колбаска. Скатившись с лестницы на чистый пол, даже при такой боли, на лице девушки тронулась искренняя улыбка. — Неужели, Леви, ты заставил меня в себя влюбиться, даже при всем том, что ты подпортил мою жизнь, как хотел? — сама себя спрашивала она, не сводя серых глаз с белого потолка. — Ублюдок ты, конечно, но любимый ублюдок. Спустя пол часа, когда боль и дрожь в юном теле немного прошла, Хоноко встала с пола и пошла дальше наводить чистоту. Время уже было 16:00. Прошло три часа с того момента, как Беренже пытается вылизать до блеска весь дом. Поднявшись на второй этаж, она решила начать уборку в коридоре. Второй этаж состоял из комнат: самая первая принадлежала Петре, вторая комната (за стеной) была комнатой Микасы, третьей была комната самой девушки, а в самой дальней жил Леви. Спальни Ханджи и Эрвина на втором этаже не было, их комната находилась на первом этаже, в самой тёмной части дома. Убрав коридор, девушка приступила к влажной уборке комнат жильцов верхнего этажа. Зайдя в комнату Петры, Хоноко снова перекосило от такого количества розового. Петре уже восемнадцать, а характер всё ещё оставался как у ребёнка. Кругом валялись вещи, не заправленная кровать, книги, как обычные, так и учебные были раскинуты на полу. Беренже глубоко вздохнула: уборка предстоит долгая и не очень приятная.На корпоративе
Там же, всё проходило относительно спокойно. Уже почти три часа Аккерман торчал в офисе с бокалом первоклассного вина. И на кой-ему вообще тут торчать? Не он заключил договор между фирмами, так какого хрена он стоит здесь, с кислой миной мысленно проклиная всех? Ответов даже и сам снайпер не знал. Порой ему казалось, что пристрелить крупную шишку намного легче, чем терпеть этот цирк. С самого прибытия сюда, Леви гложило чувство, будто случится что-то очень плохое, и с каждой минутой это чувство всё росло и росло. Где-то в недрах комнаты, киллер заметил ненавистную ему светловолосую макушку. В тот момент, в памяти Аккермана всплыли домогательства Арлерта до Хоноко. Ох, как-же ему на тот момент хотелось оторвать его ручонки и запихнуть туда, откуда они не должны расти. Пусть он и избивал, и стрелял в неё, но он никогда бы не стал домогаться до Беренже. Кем вообще себя возомнил этот мальчишка? То, что его друг крупная шишка, не даёт ему право смотреть на всех с поднятым носом. «Таких, как он, нужно убивать на месте», — дyмал Леви. Армин тоже заметил присутствие мужчины и, натянув надменную улыбочку, он направился в сторону киллера. Подавив рвотный позыв, снайпер поставил бокал на стол и, приняв удобную позу, стал ждать, пока эта кляча доползёт до него. «Бля! Что за вид? Как будто барби воскресла», — подумал Леви, невольно оценив наряд будущего собеседника. Белая рубашка еле-еле выглядывала из-за розового пиджака, рябко белые обтягивающие брюки с цветочками хрустели при ходьбе, словно говоря, что это латекс. Голубые ботинки с острым носом подходили к киллеру уверенной походкой. И в заключение всего этого y него был рюкзак с «зеброй». Колкость в адрес Арлерта сдерживать всё труднее и труднее. Наконец-то, Армин в своём звёздном прикиде добрался до намеченной цели. — Вижу, и Вас сюда позвали, — начал разговор блондин. — Да, при всём моём протесте меня заставили придти. Смотря на Ваш внешний вид, я могу точно сказать — девушки Вас не интересуют, — насмешливо ответил Леви. — Это просто мой образ, — начал оправдываться Армин. — Да не надо скромничать. А, Зверев, наверное, где-то спрятался, не в силах терпеть позор? — спросил Аккерман, делая невинное личико. — А троллить Вы умеете, — заметил Арлерт. — Благодаря одной девушке мой навык постоянно улучшается. — Кстати, а где Хоноко? Почему её нет и где она? — спросил блондин, разыскивая взглядом Беренже. — Даже не пытайся, её здесь нет. А… — помедлил он, — теперь я понял. Ты хотел сразить Хоноко своим прикидом. Но, к сожалению, она предчувствовала, что здесь её скрутит инфаркт и поэтому осталось дома. Дай я угадаю, если бы она была здесь, ты бы очаровал её своей модной безвкусной одежонкой, затем повел на улицу, посадил бы на лавочку, достал бы из кустов гитару и запели что-то типа: «Мурка, ты мой мурёночек. Мурка, ты мой котёночек». Я угадал? Леви в открытую стебался над бедным Армином. Одно лишь смущенное лицо приносило ему неоспоримое удовольствие победы, а прерывистое дыхание ещё больше подливало масла в огонь. Паренёк зло начал таранить взглядом Аккермана. На данный момент он был похож на блондинку, которой не дали дорогую цацу. — Радуйтесь, пока можете, у меня есть ещё туз в рукаве, — таинственно прошипел блондин и ушёл в неизвестном направлении. «О чём он? Какой туз в рукаве? Неужели… да нет, не посмеет. Стоит за ним присмотреть, мои опасения не должны подтвердиться», — подумал снайпер.В доме у Хоноко
0:30. За окном уже появились первые звезды, а луна своим ярким светом освещала ночной город. Беренже только закончила уборку дома, больше всего времени она потратила в комнате Микасы, разгребая непроходимый бардак. Леви там был и всё видел, так почему он не заставил её убраться? М-да, удовлетворение физических потребностей превыше уборки. Сейчас обессиленная Хоноко сидит на диване с дневником Петры в руках. Пока она убиралась в её комнате, девушка нечаянно на него наткнулась. Всем всегда охота узнать чужие секреты при первом удобном случае. «Знаю, если Петра узнает, то мне пиздец, но так хочется», — подумала Беренже, открывая первую страницу личного дневника.Дядя Леви и Микаса тайные любовники. Я случайно зашла в комнату сестры и застала их в неприличной позе. Вот это да, а я-то думала, чего он на неё ненасытные взгляды кидает, вот в чем, оказывается, дело.
Ну это девушка уже давно знала.Сегодня ночью ко мне в комнату пришла Микаса. По её виду я сразу поняла, что речь пойдёт о недавнем случае. Она пригрозила мне серьёзной расправой. Сначала я не поверила, но когда заметила в её руках сверкающий при свете луны нож, то испугалась.
А это неожиданно.Сегодня в нашем классе появился новенький ученик, его зовут Армин. Симпатичный парень, мне даже понравился. Как-то на уроке я посмотрела в его сторону, он в упор смотрел на Хоноко, а в глазах читалось явное безумие. На какой-то момент мне стало страшно за сестру. Он точно что-то замышляет.
И это мы тоже знаем.Вот это новость! Дядя Леви как-то странно начинает относиться к Хоноко, в его глазах видна забота, а в действиях уверенность.
На этом записи обрываются. Положив дневник на кофейный столик, Хоноко легла на диван, переваривая полученную информацию, но стоило ей прикрыть веки, как входная дверь открывается и на пороге появляется Армин.На корпоративе
Леви уже который час не может отыскать блондина. Шестое чувство подсказывало ему, что нужно ехать домой, там беда, но снайпер упорно это игнорирует. «Какой туз в рукаве? И почему он так лихорадочно искал её глазами? Так, всё по порядку. Он явно неровно дышит к Беренже, значит, если её здесь нет, он скорее всего сейчас y нее дома и пытается с ней что-нибудь сделать» — мысленно рассуждал Аккерман. — «Твою мать! Хоноко, держись!» Снайпер сорвался с места и со всех ног побежал к выходу.Тем временем в доме
Дома же проходила настоящая война, которую можно смело приравнять к третьей мировой. Весь первый этаж лежит в руинах: вся мебель перевёрнута, стены запачканы. Как только Армин прошёл в глубь дома, то в него сразу полетела чугунная сковорода. С этого-то атрибута всё и началось. Сейчас наши герои дерутся на ножах. На теле Хоноко много порезов и ран, но это не мешает ей продолжать драться. Арлерт выглядел не лучше, чёрная футболка и такого же цвета джинсы были порваны, но таких ран, как у девушки, на нем не было. — Давай ты по хорошему уйдёшь? Цветы на могилку носить не буду, — сказала Беренже, кидая в блондина нож. — Я сюда не драться пришёл. Я бы на твою могилку каждый день приносил цветочки, какие любишь? Ромашки? Или тебе по душе гвоздики? — спросил Армин, уворачиваясь от ножа. Блондин тоже не промах, в качестве мести он тоже кинул нож в девушку. Она yспела yвернyться, но лезвие прошлось по её футболке, оголяя третий размер. В голубых глазах загорелся не добрый огонёк. Хоноко нутром чувствовала: произойдёт что-то, из-за чего она будет жалеть всю свою оставшyюся жизнь. Армин подошёл к девушке и, схватив, её за волосы, потащил на второй этаж. Беренже не плакала от боли. Такой придурок, как он, не достоин видеть её слёз. Парень кинул девушку на пол и навис сверху, заводя руки за голову и блокируя ноги. Вот и всё. Закончилась нормальная жизнь восемнадцатилетней девушки по имени Хоноко. — Может, лучше ты добровольно отдашься? Не так больно будет, — пошло предложил Армин. — Уж лучше Леви меня оттрахает как последнюю суку, чем это сделаешь ты, — плюнула девушка. — Сама напросилась, — прошипел блондин. Его рука потянулась к её шортам, и через несколько секунд с ними было покончено. Теперь Хоноко не на шутку испугалась. Она много раз видела в фильмы, где девушек насилуют, но она никак не могла представить себе, что на их месте может оказаться и она сама. Не решившись больше смотреть на его лицо, она закрыла глаза. Только его рука потянулась к трусикам девушки, как кто-то откинyл его в сторонy и yдарил об стенy. А затем ещё раз. И ещё раз. Седовласка открыла сначала левый глаз, затем правый. Её спасителем оказался разъярённый Леви. Он спас её уже третий раз, но почему? Аккерман избил Армина до такой степени, что на блондина без слёз невозможно было смотреть: нос разбит, нижняя губа разорвана, глаза с синяками, по всему телу следы от подошвы ботинка снайпера. — Даю форы 5 секунд, Раз… — парня как ветром сдуло. Киллер подошёл к девушке и присел на корточки. Раны по всему телу, на запястьях видны отпечатки от рук Арлерта, а из серых глаз по щекам спускались маленькие капли. Не церемонясь, он взял Хоноко на руки и присел на стyпеньки. Теперь они находились в очень милой позе. — И чего ты сопли пускаешь? Я же успел, так чего ревёшь? — спрашивал Леви, вытирая слёзы с глаз девушки. — Слёзы радости. Я знала, что ты придешь, поэтому и плачу, — дрожащим голосом ответила Хоноко и обняла Аккермана. Слова Беренже весьма удивили мужчину. А если бы он не успел? Если бы на его глазах её изнасиловали? Что было бы тогда? Она бы сильнее возненавидела его? Или больше не хотела видеть? Нет, он успел спасти её, он бы ни за что не допустил бы такого. — Спасибо, — прошептала Беренже. — Не за что меня благодарить, — ответил Леви и поцеловал девушку в лоб. — Нет уж, ты просто так не отделаешься, — сказала Хоноко и поцеловала Аккермана в губы. Снайпер не то чтобы офигел, даже можно сказать охуел. Чтобы его самого поцеловали? Да никогда такого не было, но девушка рушит все стереотипы. Не долго думая, киллер ответил на поцелуй. Руки Хоноко сами переместились ему на шею, в то время как его рука уже устроилась на её бедре. Отстранившись от друг друга из-за катастрофической нехватки воздуха, Леви поднял Беренже на руки и понёс её в комнату. Открыв дверь с ноги и увидев в комнате идеальный порядок, он положил Хоноко на кровать. — Спокойной ночи, — коротко сказал Леви и направился на выход. — Останься со мной, — смущено попросила Беренже. — А если я по твоим словам «оттрахаю тебя как последнюю суку»? — спросил снайпер, поворачиваясь к седовласке. — Сопротивляться не буду, — ответила Хоноко. И снова она удивила Леви. Такой ответ он ожидал в самую последнюю очередь. Ноги сами начали идти к девушке, а через некоторое время кровать с другой стороны прогнулась под тяжестью другого тела. Мужчина притянул к себе девушку и прошептал ей, но ухо: — Раз ты мне доверяешь, тогда я буду каждую ночь спать с тобой в одной постели. — Не имею ничего против, — ответила Хоноко. Долго не размышляя, девушка уснула. «Ты такая красивая, — подумал Аккерман, перебирая пальцами светлые пряди. — Когда-нибудь, твоя красота очарует многих и сведёт их в могилу, и я не исключение» Через пять минут, снайпер тоже уснул, при этом сильнее прижав к себе Хоноко.