Наследие Немезиды

Я продвигался по некогда целым и красивым переулкам, медленно обводя взглядом мир вокруг. Разрушенные здания, отпечатки кровавых следов от берцев, сабатонов и стальных сапог, отрубленные конечности и уже бездыханные тела разной степени целостности. Были мужья, чей возраст близился к шестидесяти, были совсем ещё дети, что едва вошли в возраст влечения к противоположному полу. Бойцы революционной армии не жалели даже женщин и девушек. Некоторых силком вытащили из дома с далёкими от рыцарских намерениями; некоторые выскочили сами, пытаясь убежать или помочь близким людям. Картины отрубленных голов и изувеченных незрелых тел вызывали у самой моей сути иррациональное отвращение. Мозг понимал, что это всё — законные последствия войны, но отказывался принимать эту реальность. Тысячи мёртвых тел, на чьих лицах навсегда застыла обречённость, гнев или же отчаяние — всё это неизбежно преследовало одного из всадников апокалипсиса, про которых часто рассказывала в сказках моя мама. Она довольно часто читала мне сказки на ночь, и большинство не отложилось в моей памяти, но один абзац прочно закрепился. «Первым придёт Война, на гнедом коне, чьи копыта будут бурыми от крови врага, взглядом своих белесых глаз указывая направление. Там, куда упадёт его взор, прольются реки крови, придав ему дополнительных сил. Вслед за Войной скачут его брат и сёстры — Голод, Чума и Смерть. И не останется ничего, кроме пустошей там, где они пройдут…» Естественно, в конце главный герой смог остановить всех четырёх всадников, и в истории настал счастливый конец. Вот только я живу далеко не в сказке, и реальность куда более мрачная. Пусть в ней и нет физического проявления одного из ужаснейших страхов человечества, но последствия остаются такими же. Война всегда оставляет после себя лишь ненависть и пустоту. «Мне кажется, что ты слишком много думаешь», — раздался в моей голове голос, возможно, найстарейшего создания во всём мире. — Когда я вижу нечто подобное перед глазами, мне трудно удержаться от тяжёлых мыслей, — ответил я, с трудом оторвав взгляд от очередного окровавленного лица ребёнка. «Никогда не могла этого понять в вас, людях. Сколько бы поколений не прошло, всегда из-за амбиций к большему одних, страдают другие. Зачем это?» — Такова человеческая натура. Мы полны эгоистичных желаний, которые становятся приоритетными для нас. В этом все мы. «Вы глупый вид!» — фыркнула она, под согласное шипение электрического хвоста-кобры. Я лишь промолчал. Имперские стражники выложились на полную. Они ожесточённо сопротивлялись, разрывая мышцы в руках и ногах, чтобы унести с собой в могилу хоть кого-то из покусившихся на их дом. У многих сражающихся полопались капилляры в застывших навсегда глазах. Многие даже после смерти сжимали рукояти мечей стальной хваткой. По кровавым следам и брызгам можно было сделать вывод, кто и как умер. При каждом фокусировании взгляда на чьём-то трупе, я без труда мог представить в голове картину ожесточённого боя, в процессе которого доблестные защитники погибли. Ведомые нечеловеческой яростью и отчаянием, они сражались из последних сил, забирая с собой на тот свет до пяти противников. Трупы подобных людей лежали на горке из мёртвых тел. Их доспехи имели не одну вмятину, а шлемы и вовсе стали похожи на металлолом, слившийся с головой. Тяжёлый воздух был пропитан запахами пота, крови, пороха и гари, и это только для обычных людей. Я же обладаю куда большим количеством чувств. Таким образом, негатив, что окружал меня и город, влияли и на мои эмпатические способности. Все эти гнев, ярость, отчаяние, ненависть и подобные эмоции, которыми полна Столица — всё это проходило сквозь моё восприятие. Даже несмотря на то, что я по-максимуму ограничил свою чувствительность на эмоции, от всего того коктейля, что повис в воздухе, меня начало штормить, причём сильно. В глазах то и дело появлялись красные вспышки, очень напоминавшие ту алую пелену, что окутала моё зрение во время сражения с Шурой и Буддоу. Я чувствовал, как ногти на руках неизбежно удлиняются и заостряются, медленно превращаясь в орудие для охоты и убийств. Клыки в верхнем и нижнем ряду зубов ждала та же участь. Появилось нестерпимое желание опуститься на четвереньки и начать передвигаться более привычным и родным способом, а вкусовые рецепторы жаждали почувствовать такой желанный вкус крови. «Тацуми, контроль!» — строго сказала Немезида. Её рычащий голос пробился через оглушающие ощущения, благодаря чему часть рассудка вернулась ко мне. Чтобы прийти в себя, мне пришлось впиться когтями в собственные ладони, пробивая тонкий слой кожи, мышц и мяса. К счастью, это наконец вернуло мне трезвость мысли. Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнул через нос, полностью отрешившись от окружающего мира. Неопределённое количество времени для меня существовало только размеренное дыхание и звук собственного сердцебиения, постепенно возвращающегося в обычный ритм. С каждым выдохом, мой сердечный ритм всё больше замедлялся, пока не вернулся в норму. Когда я открыл глаза, мир вернулся в нормальные цвета, но уже в более четких деталях. Хотя, пусть с виду я и успокоился, внутри меня всё ещё бурлили пробуждающие древнего кровожадного зверя эмоции, что отчётливо передавались через бешено искрящиеся глаза. Но стальная выдержка, что была закалена месяцами тренировок во внутреннем мире, удерживала невидимый барьер, не позволяющий чувствам взять верх. Эмоции — самое величайшее благословение людей и их самое ужаснейшее проклятие. Эмоции затмевают разум, зачастую заставляя действовать необдуманно, импульсивно, и без оглядки на последствия. Их невозможно контролировать или избавиться от них. Абсолютно любой человек, независимо от его пола, будет испытывать эмоции, возможно слабее остальных, но точно будет. Он может их не понимать, отрицать, не обращать внимания, но уж точно не отречься. Благодаря им человек способен испытать на себе самые светлые моменты в своей жизни, так же как и самые тёмные. Сочетание таких моментов определяет его дальнейший характер и путь в жизни. Любой мститель и благодетель, убийца и герой, преступник и хранитель правопорядка — все они выбрали свой путь, основываясь на собственных эмоциях. Благодаря своим силам, я способен ощущать всё то, что испытывает окружающие меня существа. Именно с помощью эмпатии я и сумел почувствовать ещё живого человека. Материализовав в руке клинки, я осторожным и тихим шагом приблизился к выжившему. Им оказался мужчина, кому определённо перевалило за пятьдесят. Каштановые волосы уже тронула первая седина, как и морщины заполонили усталое лицо. Окровавленная грудь редко, но всё же вздымалась. Он был прислонен к стене спиной, одной рукой прикрывая рану на животе, в то время, как вторая покоилась на трупе рядом. Обе ноги были проколоты, и оттуда медленно вытекала кровь. Когда я подошел на дистанцию нескольких метров, его глаза резко открылись и мутный взгляд серого цвета впился в меня. — Пришли добить меня, ублюдки? — его тихий голос скрывал в себе обречённость, ярость и ненависть. Они были настолько явны, что даже без эмпатии мне удалось бы разобрать эти эмоции. — Хотя, — взгляд стал более сфокусирован, и по мере того, как он двигался по моей фигуре, расширялся. — Лейтенант Тацуми?! Стоит ли удивляться тому, что абсолютное большинство стражников знают обо мне, если уж не в лицо, то по отличительным признакам точно? Турнир, на котором я встретился с Эсдес, постоянные тренировки и обучение неопытных защитников правопорядка, ночные патрули, ещё одно выступление на той же самой арене, но уже раскрывшее меня с другой стороны. Пожалуй, нет. Моя личность стоит на той же ступени, что и Эсдес, Буддоу, Онест и Акамэ. А сейчас я ещё и с обнаженным тейгу — главной отличительной чертой. — Не ожидал тебя здесь увидеть, честно говоря, — он издал нечто похожее на смех, резко переходящий в кашель. — Впрочем, учитывая, что случилось с генералом Эсдес, естественно ты решишь появиться. — Ты знаешь, где она? — Естественно знаю, — он невесело хмыкнул. — Об этом все стражники талдычат. Эсдес была обвинена в дезертирстве и усажена под замок в тюрьме под Дворцом, как предатель — об этом сообщил Генерал Буддоу. Коротко кивнув ему, я опустил клинки, решив не убирать их обратно во внутренний мир, и уже собрался уходить, как замер на месте. Он помог мне, хотя и не должен был, благодаря чему я теперь знаю, где находится Эсдес. Будет просто не справедливо по отношению к нему молча развернуться и уйти, пусть я его даже не знаю. Поэтому я и уселся перед ним на корточки, встретившись взглядом. — Я могу чем-то помочь? Он с минуту удерживал взгляд на мне, прежде чем тяжело выдохнуть и зайтись в новой порции кашля. — Очень великодушно с твоей стороны, лейтенант, — его печальный взгляд смотрел прямо на меня, как на какое-то неразумное дитё. — Вот только, боюсь, мне уже никто не поможет. Уже десять лет, как я потерял жену. Всё что у меня оставалось — взвод моих людей, ставших мне второй семьёй, и сын, в этом взводе состоящий. А теперь я потерял и это. Мой сын, — он с трудом кивнул головой на труп рядом, частично упавший на него, — закрыл меня своим телом, приняв смертельный удар. Вот только старался он зря. Организм мой уже давно не тот, так что даже такая рана будет смертельной. Я всё равно умру, медленно и с чувством горечи во рту. Хотя, — серые глаза блеснули и мужчина подался немного вперёд, — есть одна вещь. Убей меня. Быстро и как можно безболезненнее. Лучше я умру от рук человека, которого уважаю, чем от ран этих сукиных детей. — Как скажете, — на секунду я задумался над наиболее гуманным способом убийства, после чего поднял левую руку, приставив остриё клинка к груди мужчины, прямо напротив сердца. — Прожив долгую жизнь, я выучил один урок, сынок, — я застыл, позволяя ему выговориться перед смертью. — Борись за своё счастье, и ты не будешь сожалеть о чём-либо, когда наступит время уходить в иной мир. — Я запомню это, — после короткого кивка, я одним движением пронзил его сердце, навсегда прервав его жизнь. Сначала раздался резкий вздох, а затем его голова беспомощно обвисла, а тело медленно завалилось на труп, как оказалось, его сына. На лице безымянного стражника красовалась слабая улыбка. «Подобные вещи всегда происходят во время войны. Он хотя бы знал, ради чего умирал», — тихо произнесла Немезида. Встав, я отправил оба клинка во внутренний мир, после чего перевёл взгляд на заходящее солнце. Скоро стемнеет и более лучшего момента, чтобы проникнуть во Дворец и вызволить Эсдес не предоставится. Обдумав это еще несколько мгновений, я коротко кивнул и отправился обратно ко входу в канализацию, как землю сотряс сильный толчок, что привёл меня в состояние полной боевой готовности. Глаза бешено завращались во все стороны, выискивая потенциальную опасность, подмечая мельчайшие детали в окружении. Слух и обоняние резко обострились, пересылая всю полученную информацию в мозг, где она за долю секунды обрабатывалась. Прорезиненная рукоять упала на ладонь и пальцы привычным движением обхватили её. Голубые лезвия засияли бледным жёлтым светом от напитываемой энергии. По телу прошлись жёлтые всполохи энергии от силы, струящейся по венам. Губы поднялись вверх в оскале, явив заострённые клыки, пока надпочечники начали вырабатывать адреналин и разносить его по телу. Несколько секунд спустя я наконец осознал, что непосредственной угрозы нет и расслабил напряжённые мышцы. Примерно минуту я сканировал окружение, но ни отдалённой опасности, ни нового толчка так и не последовало, поэтому я за пару вдохов сумел выйти из боевого состояния, вернувшись к исходному. Приток силы громокошки уменьшился, из бурного и неостановимого потока превратившись в тонкую струю, неспешно текущую по крови. — «Что-то у меня плохое предчувствие!» — Не у тебя одной. *** — Хозяин! Ты в порядке?! Стоило мне только попасть в наше временное укрытие, как меня чуть не сбили с ног. За несколько секунд я был ощупан, обнюхан и едва ли не облизан. В мозг же попал такой сильный коктейль из беспокойства, радости, надежды и страха, что он на несколько секунд выключился. И только снова запустившись, он догадался дать мне команду снять с шеи радостно виляющую хвостом Юки. Но, не дав мне прийти в себя, она впилась в мои губы страстным, животным поцелуем, больше напоминающим вылизывание губ, нежели привычное для людей действие. Уже во второй раз отправившись в мысленный нокаут от внезапности, я таки смог поставить её на место и начать уже мыслить. — Я тоже рад тебя видеть, Юки, — убрав рукой оставшуюся слюну с лица произнёс я, встретившись взглядом с голубыми глазами. — Но с чего вдруг такое бурное приветствие? Меня не было несколько часов от силы. — Ох, видел бы ты, как она переживала за тебя. Это было так мило! — Леонэ обняла сзади засмущавшуюся Юки, прижав её затылком к своей груди. — Прям как маленький котёнок, что ищет свою маму! — Довольно точное сравнение, сестра! — щёки Лео приняли розовый оттенок, но как-либо отрицать слова Челси она не стала. Наоборот, у неё расцвела неуверенная улыбка. — Что-то удалось узнать? — Да, удалось, — я прикрыл глаза, вспомнив последнюю улыбку безымянного стражника, у кого война отняла всё самое дорогое. Ладони непроизвольно сжались в кулаки. — Эсдес была обвинена в предательстве и сейчас находится в темнице Имперского Дворца. Не имею понятия, сдалась она сама или с ней что-то сделали, но без нашей помощи она вряд ли выберется. В ином случае, она бы обязательно связалась со мной. Я знаю, что подвергаю вас большой опасности, — в горле внезапно встал ком, который удалось проглотить с большим трудом, — поэтому вам лучше отправиться к Лаббаку и Майн. Одно дело ходить по городу, без особых проблем скрываясь от любой опасности. Но проникновение во Дворец слишком опасно. Я не хочу, чтобы вы пострадали. — А мы не хотим, чтобы пострадал ты, — возразила Челси, уперев руки в бока. Осуждающий взгляд розовых глаз проникал глубоко внутрь, всматриваясь в саму душу. Но несколько секунд спустя, она нежно улыбнулась мне. — Мы знали, на что шли. Никто из нас не передумает только потому, что это будет опасно. — Ты уже один раз спас человека из темницы, — пока я наблюдал за Челси, Леонэ подошла сзади, обняв меня за живот и положив голову на плечо. Её горячее дыхание обожгло кожу около моего уха, вызвав целый табун мурашек вдоль спины. В её голосе не было ни заигрывания, ни попытки соблазнить, лишь чистая благодарность и искренность. Именно такая сторона моей львицы, редко показываемая, является самым ценным в её характере. — Второй раз у тебя тоже выйдет. Я верю в это. Пусть мне и не особо нравится Эсдес, но я готова с ней делиться. — Скорее уж она будет с тобой делиться, — ехидно улыбнулась Челси, сверкнув глазами. — Хочу напомнить, что именно с ней в первую очередь переспал Тацуми. — Пф, тоже мне достижение. Учитывая его характер, он не против переспать почти с любой симпатичной девушкой, так что это не достижение. — Эй! — Более того, я самая первая из всего гарема встретилась с ним! А ты вообще оказалась последней, так что он — моя добыча! «Они ведь даже не подозревают, что самой первой была та наёмница, не так ли? Как там её, Шино?» — Но тем не менее, я с ним уже переспала, в отличии от кое-кого! — от слов Челси улыбка Леонэ превратилась в оскал и она поплотнее прижалась ко мне. — Если бы кое-кто не тупил, то он бы тоже познал это наслаждение. Ты вообще имеешь представление, как Тацуми хорошо владеет техникой языка?! Хоть я уже и взрослый и подобного стесняться не должен, слова Челси заставили мои щёки стать ярко-алыми от прилившей крови. Подобным страдала и Леонэ, так как с её стороны пришла целая гамма смущения и возбуждения. — Извращенка, — тихо выдохнула Леонэ, явно признав поражение. — Не при детях же. — Куда пойдет Хозяин, туда пойду и я! — решительно заявила Юки, дернув ушами. Белый хвост распушился, подтверждая настроение химеры. Её явно не особо заботил разговор двух девушек рядом. Или она просто не понимала о чём речь. — Госпожа Эсдес заботилась обо мне, поэтому я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ей помочь! — Такая милашка, — прошептала Челси, тут же схватив в охапку тихо пискнувшую Юки. В итоге, хозяин и его химера оказались в тисках двух девушек, старше нас. — Если кто-то из вас испортит это чудесное создание своими грязными мыслями, я вас загрызу! — Ты её первая и испортишь, нимфоманка, — фыркнула Леонэ. Челси лишь довольно улыбнулась, задорливо проведя пальцами по бокам химеры, чем вызвала у неё тихий, на грани паники, смех. — И ничего я не нимфоманка, — невозмутимо ответила Челси, уже поглаживая стройный живот Юки сквозь одежду. — Просто люблю наслаждаться жизнью! Наступило короткий период молчания, за время которого я переводил взгляд с полностью красной Юки на воюющих взглядами Челси и Леонэ. Удержать рвущийся наружу смешок не удалось. Следом послышался смешок уже от Челси, а следом и от Лео, мгновенно переросший в хохот. Успокоится мы смогли только спустя пять минут. Напряжение, которое испытывал каждый из нас, пропало, оставив вместо себя чувство решимости. — Сделаем это! — глаза Челси сверкнули знакомой энергией и губы растянулись в хищном оскале, явив небольшие, но бритвенно-острые клыки. — Да! — Лео моментально перешла в свою звериную форму, ударив кулаком в открытую ладонь. — Ухум! — дёрнула ухом Юки, положив ладонь на рукоять своей катаны. — Спасём госпожу Эсдес! Потоки энергии забурлили в моей крови, из-за чего по всему телу пробежались жёлтые искры. Открыл глаза я уже готовым к бою. — Мы идём, Эсдес!

***

Она не знала, сколько времени проторчала в этой темнице. Все звуки смазались в сплошной белый шум, засевший на задворках сознания. Глаза непрерывно слезились из-за нескончаемой боли, что терзала её сущность. Было тяжело дышать даже через рот, словно ей на грудь положили многотонную плиту, и любые крохи воздуха резко превратились в настоящее сокровище. Всё тело сотрясала крупная дрожь. Вместо столь привычного холодка, который всегда был рядом с ней с момента принятия Экстракта Демона, её кровь закипала, словно туда залили раскалённое железо и разбавили его холодной водой, из-за чего полученная смесь начала застывать. Нервы по всему телу постоянно выли от такой невыносимой пытки, передавая все импульсы в мозг, настолько сильно, что она несколько раз теряла сознание, даже несмотря на огромный болевой порог. Но даже так, Эсдес до последнего удерживала себя от криков или стонов. И причиной тому было не просто трудность это сделать, но и её внутренние принципы. Как бы ей не было больно, Эсдес никогда не проронит и звука. Это удел презираемых ею слабаков и тряпок. Несмотря на своё состояние и терзаемую саму суть её существа боль, она стоически сжимала зубы, рискуя их начисто раскрошить, лишь бы не выдать своё состояние. Плевать на то, что находящийся рядом Болс на это никак не отреагирует, плевать на отсутствие кого-либо ещё рядом. Она не простит себя, если хоть один крик сорвётся с её губ! Поэтому ничего, кроме как терпеть, ей не оставалось. Любое движение приводило к возможности потерять сознание и ей пришлось застыть в позе эмбриона, как наиболее безопасной из возможных. Тело постоянно дёргалось из-за непрекращающихся конвульсий, принося ещё больше боли. Помимо боли, терзающей тело, страдала и её душа. Девушку одолевало уныние, горечь, грусть, обречённость, и в то же время апатия, попеременно сменяя друг друга. Ощущение пустоты, давлеющей над разумом, было невыносимым. Словно тот стальной стержень, что годами позволял ей стоять с гордо поднятой головой, исчез в один момент. Все её страхи, переживания, тяжелые мысли — всё это слилось в один тугой комок, застрявший в районе сердца. Эмоции вышли из-под контроля, сменяя друг друга в чудном танце и сводя с ума. В какой-то момент Эсдес даже увидела прозрачный силуэт, что кричит в агонии. Правда он быстро пропал, уступив место новым приступам. Этот замкнутый круг сплошной, как физической, так и душевной агонии продолжался бесконечно долго, пока боль не начала медленно отступать, постепенно отпуская перегруженный мозг и нервную систему. Сердцебиение постепенно замедлялось, возвращаясь к норме. Дыхание также выровнялось и перестало звучать, как мерзкие хрипы. Сначала она с трудом открыла глаза, наткнувшись на грязный, покрытый тёмными разводами, камень. Медленно пошевелив рукой, и не почувствовав прежних ужасных ощущений, она медленно, не совершая никаких чересчур резких действий, попробовала приподнять своё тело на кровати. Руки не слушались и всё норовили подкоситься, но она, как это всегда и происходило, сжала зубы, с особой злостью оттолкнувшись от жесткого матраса. Противно скрипнули начавшие ржаветь рейки тюремной койки, чем вызвали дополнительную головную боль, заставившую Эсдес инстинктивно сжать виски. — Генерал? — естественно, её телодвижения не остались незамеченными. Болс подорвался со своего места, словно его ударили разрядом электричества. — Генерал, вы очнулись! — Болс, потише, прошу тебя, — её голос больше походил на булькающий хрип, словно она сорвала его бесконечными криками. — Дай мне несколько минут, чтобы прийти в себя. Болс, как это всегда и происходило, безупречно выполнил приказ, смиренно замолчав. В своём отряде Эсдес достигла железной дисциплины, пережив горький опыт прошлого. Элитная Тройка Дейдары, Няу и Ливера была сильной, лучшей в своём роде, но у них было слишком много свободы действий, что вылилось в чрезмерную самовольность. Все задания выполнялись практически идеально, но после или до них, они ублажали свои прихоти. Так, к примеру, тот же Няу сразу после выполнения миссии мог задержать команду, чтобы снять кожу с лица случайной жертвы, а Дейдара мог начать забавляться, медленно ломая человека по частям. Им не хватало субординации. Только Ливер отличался от них в этом, став тем самым сдерживающим фактором, который и позволял им успешно существовать. Эсдес могла сказать, что это один из её лучших вкладов за всю свою жизнь. Её собственная армия раньше принадлежала другому генералу и внесённые изменения мало на что влияли. Большая часть Егерей была собрана Премьер-Министром и только Болс с Тацуми и Серью были приглашены лично ею. Таким образом, Элитная Тройка был единственным, чей состав она подбирала сама, безо всякой сторонней помощи и подсказок. Бывший военный, что был обвинён в предательстве; изгой с необычным фетишем, но имеющий прекрасный музыкальный слух; выкупленный раб, который всю свою жизнь только и делал, что сражался за выживание, из-за чего на него обратили внимание. Их ничего не связывало, кроме общего хозяина. Их жизни полностью зависели от Эсдес, и они прекрасно это понимали. Потому они были самыми преданными людьми. И поэтому, потеря Ливера, Дейдары и Няу была подобна неприятному щелчку по носу и удару по гордости. Головная боль медленно отступила, оставив после себя запутанный комок мыслей и неприятных чувств. Эсдес опустила руки, чувствуя непривычную слабость во всём теле. Всё, что ниже её пояса, было аккуратно укрыто одеялом. Сапоги тоже заботливо сняты и оставлены около койки. Она повернулась к Болсу и в немом вопросе подняла бровь. — Вы вся дрожали, Генерал. Я подумал, что стоит вас согреть, поэтому и укрыл вас. Приятное тепло прокатилось вдоль живота девушки и слабая улыбка расцвела на её осунувшемся лице. Она благодарно кивнула на подобную заботу, стремительно вырвавшись из своеобразного плена. Отыскав свои сапоги взглядом, Эсдес аккуратно надела их, после чего с куда большей осторожностью, чем до этого, встала на ноги. Ослабевшие мышцы не справились с назначенной задачей и она начала заваливаться вперёд. Встретила её широкая мужская грудь второго обитателя их камеры. Болс сразу увидел состояние своего командира и приготовился в любой момент поймать её, если возникнет такая необходимость. И он не прогадал. — Мда, совсем уже раскисла, — едва ли не сплюнула она. Несколько минут потребовалось, чтобы более-менее устойчиво встать на ноги. — Сколько я была в таком состоянии, Болс? — Не могу быть уверен, но в районе шести часов. Часов с собой у меня нет и судить я могу только по внутренним часам, — извиняющимся тоном произнёс Болс. На его изуродованном шрамами лице глубоко посаженные бледно-зелёные глаза были едва заметны. И сейчас они внимательно смотрели на Эсдес, постоянно уходя в сторону. — Вы хорошо себя чувствуете, Генерал? — Бывало и хуже, — задумчиво ответила Эсдес, скользя взглядом по ничем не примечательной тюремной камере. Грязь и старые разводы на стенах, местами треснувший серый камень вместо пола. С пожелтевшего от сырости потолка капают капли грязной воды. Камера значительно отличалась от той, в которой сидел Тацуми. Оно и не удивительно. Именно по требованию Эсдес, её возлюбленного разместили за решёткой для ВИП-персон. А в этом случае никто и не думал смягчить ей условия заключения. Удивительно, что её показательно не казнили. — Сам как? — В порядке, — коротко ответил он, взглядом упираясь в стену и старательно игнорируя её фигуру. Она подозрительно сощурилась, куда более осмысленным взглядом осмотрев себя. Красные ладони с небольшими кровоподтёками, судя по всему от впившихся в податливую плоть ногтей. Помятая и грязная. Покрасневшие от слёз глаза и саднящая кожа. Повернув голову к подушке, она увидела комок белых волос. В удивлении раскрыв глаза, она схватилась за первую попавшуюся прядь на голове и поднесла к глазам. Светло-серый, практически серебряный окрас, вместо привычного голубого, смотрелся слишком чужеродно. От предыдущего цвета остались только бледно-голубые кончики. Эсдес тихо сглотнула, подавив зародыш паники. Тщательно ощупав лицо и не обнаружив там никаких признаков старения, вроде морщин и дряхлой кожи, она перевела требовательный взгляд на Болса. — Я не до конца уверен, как это произошло, но скорее всего, ваш организм прошёл через ужасный стресс, из-за чего у вас начали седеть и выпадать волосы, — ответил он, явно понимая её вопрос. — М-могу сказать, что вам так тоже и-идёт. — Это имеет смысл, — Эсдес провела рукой по слипшимся от пота и грязи серебристым волосам, закусив губу. Вторую часть фразы она и вовсе пропустила мимо ушей. У неё было много поводов для гордости и волосы были одним из них. Лишиться их природного цвета было обидно и, в какой-то степени, больно. — Ладно, это сейчас не стоит нашего внимания. Нужно думать, как отсюда выбираться, — решительно произнесла она, уже куда более уверенно встав на ноги. По-крайней мере, внешне она не показала ничего из той бури, что сейчас творится внутри её сознания. Подняв руку, она, как это всегда было прежде, воззвала к силе внутри. Приятный холодок пробежался по спине, чтобы тут же превратиться в резкую колющую боль в позвоночнике. Эсдес поморщилась, едва устояв на ногах и посмотрела на результат своих действий. Ни грамма льда явилось в этот мир. Нахмурившись, она повторила процедуру, на этот раз с гораздо худшим итогом. Её скрутило, из-за чего и без того ватные ноги подогнулись и Эсдес упала на колени. Изо рта брызнула кровь, расстёкшись по безжизненному камню. — Д-дерьмо! — прошипела она, однако тут же собралась с силами и разогнулась, уперев руки в колени. — Что же Онест сотворил со мной? — Вы в порядке, Генерал? — А похоже, что я в порядке?! — гневно сверкнула глазами Эсдес, откинувшись назад, шеей упираясь в жесткий матрас камеры. — Не знаю, что эта жирная мразь сделала, но я не могу использовать свои силы. Возможно какой-то блокиратор. А может он меня окончательно лишил тейгу. Но по итогу я бесполезна, — последние слова были произнесены с абсолютно невозмутимым лицом, хотя внутри всё содрогалось от подобной мысли. Неприятные мысли опять полезли в уставший разум, но она силой воли запихнула их обратно в самую дальнюю часть черепной коробки. — Зато вы живы, — твёрдо заявил Болс, проведя рукой по неровно стриженным выцветшим волосам. — А пока вы живы, можно придумать план, благодаря которому мы выберемся. — Ты прав, Болс, — решительно произнесла Эсдес, подняв голову. Огонь решительности горел в двух похожих на сапфиры глазах. — Давай выбираться!

***

Ночь медленно опустилась на доживающий свои последние дни город, утопив его в своих объятиях. На него наконец опустилась долгожданная, после многих часов мелодии войны, тишина. Однако ни пения птиц, ни стрёкота насекомых, не было слышно. Вся живность разбежалась в первые часы битвы, спасаясь от оглушающих своей громкостью шумов сражения. В небе уже начали кружить падальщики, приглядываясь к начавшим гнить трупам. Их глаза с вертикальными зрачками ожидающе сверкали в переливах луны. Из приоткрытых клювов едва ли не капала слюна от возбуждения. Я прям видел, как они готовы за секунду сорваться вниз и вгрызться в гниющее мясо, но сдерживали себя, чтобы мясо «замариновалось» получше. Возможно, что начнут они только завтра, так как на улице ночью стало холодно и человеческая плоть будет дольше разлагаться. Тошнотворная вонь быстро распространялась по городу, раздражая обоняние, а также приведя с собой кучу насекомых. Сдув с лица очередную муху, я тихо зарычал. Зловоние, постоянно жужжащие над ухом насекомые, постоянное напряжение и окружающие негативные эмоции давили. Выглянув из-за угла и не обнаружив никаких препятствий в виде войск обоих сторон, я дал сигнал девчонкам позади. Невидимой тенью мы перебрались к соседнему зданию, скрывшись у стены двухэтажного дома. Всё моё внимание сосредоточились на окружении: слух обострился настолько, что расслышать сердцебиение девушек сзади оказалось так же легко, как и рёв Дестагуля; я оказался способен учуять запах канализации в квартале отсюда; любое проявление эмоций улавливалось в считанные секунды. Это была моя максимальная концентрация всех моих чувств. Спустя полминуты, я кивнул и двинулся дальше, к соседнему зданию. Этот процесс повторялся далеко не в первый раз, поэтому процесс дошёл почти до автоматизма. Императорский Дворец возвышался впереди, такой близкий, но недоступный. Честно говоря, мой план был дерзкий, безумный и отчаянным, но других вариантов не было. Пройти через главные ворота? Сразу отпадает, нас заметят поисковые тейгу и шингу только на подходе к нему. Использовать канализацию, как я делал это, когда спасал Леонэ? Вариант, но я не могу быть уверен в том, что за ней не наблюдают, а стоит кому-то поднять тревогу, как весь план накроется. Тем более там не будет достаточно места, чтобы дать хороший бой. Оставалось разве что попытаться вручную залезть по стенам, что у меня вышло бы, но я не могу гарантировать того же с моими напарницами. Ситуацию спасла Юки, которая напомнила про заброшенные катакомбы, проходящие вдоль всей Столицы. Она не знала все возможные маршруты, но отлично выучила один. Он проходил через колизей, где пытались казнить Акамэ и вёл к «мастерской» Стайлиша, где он любил экспериментировать с человеческим ДНК. А учитывая, что он был довольно требователен к количеству материала, то решил обустроить её рядом с темницей, чтобы далеко не ходить. На стадионе же он испытывал то, что создал, в тайне от обычного люда. И Юки прекрасно помнила маршрут. В ту секунду я был готов расцеловать свою химеру! Стычки двух армий не прекращались даже ночью — иного объяснения столкновения стали на соседних улицах от нашей позиции я объяснить не могу. Избегать их не было достаточно проблематично, благодаря грамотным передвижениям в переулках и по крышам домов. Отвлекающиеся на сражения люди мало обращали внимания на небо, благодаря чему мы так и остались незамеченными, когда подошли к колизею. С момента моего сражения с Буддоу и Шурой, его так и не привели в норму. Тут происходило сражение титанов, о чём недвусмысленно намекали разрушения. Паутина трещин в камне, тёмно-бурые следы крови, копоть и мелкая пыль от раздробленных камней — всё это никуда не пропало с момента моего последнего боя в жизни, как я тогда думал. По итогу, я сильно потрепал, как Шуру, так и Буддоу, но сам был в одном миллиметре от смерти. Чисто технически, я даже умер и Акамэ воскресила труп в тот момент. Просканировав стадион всеми возможными чувствами и не обнаружив ни одной живой души, мы сделали небольшой привал, позволяя Юки искать секретный путь. На это ушло порядка десяти минут. Найдя нужный выступ в стене, она несколько раз стукнула по нему, после чего толкнула от себя, активируя скрытый механизм. Перед нашими глазами открылся скрытый у самой стены люк, в который без проблем мог поместиться взрослый человек. Не теряя времени, химера махнула нам рукой, первой спустившись вниз. Сырость, грязь, тараканы и бог знает что ещё вызывали только глухое раздражение. Хотя, по словам Юки, раньше здесь было всё стерильно, ведь Стайлиш терпеть не мог любой намёк на загрязнение. Но частые дожди и отсутствие ухода за дорогой сделали своё дело. Теперь это действительно напоминало катакомбы. Идти было недалеко, что неудивительно. Стайлиш был развит умственно и был настоящим гением генной инженерии, но никак не спортсменом. А учитывая, что он, по словам Юки, мог делать до десяти разных экспериментов с перерывом в полчаса, которые нужно обязательно протестировать в бою, ходить бы ему пришлось много. Но он нашёл выход из ситуации. Каким образом Юки не знает, но, по её словам, это связано с одним обладателем тейгу. Нам понадобилось порядка десяти минут, чтобы добраться до пристанища Стайлиша. Вход в него оказался прямо в стене, скрытый за большим шкафом с одеждой. Нажав на рычаг, Юки заставила его отъехать в сторону, открыв проход в просторное помещение, выполненное в светлых тонах, имеющее много самой разной аппаратуры и мебели. Единственное, что я узнал, был операционный стол. Обернувшись, я увидел, как Лео и Челси заинтересованно оглядываются по сторонам. А вот Юки осматривалась с заметным отвращением. Шерсть на её хвосте едва заметно вздыбилась, что лучше показывало её состояние. От неё повеяло страхом, смятением и яростью. Я положил ладонь ей на плечо и нежно сжал, использовав свои эмпатические способности, чтобы поделиться с ней эмоциями. Не знаю, насколько это сработало, но она слабо улыбнулась, прижалась щекой к моей руке и заурчала, прямо как домашняя кошка. — Куда дальше? — спросила Челси, уперев руки в бока. Её взгляд сместился с разнообразной техники неясного предназначения на нас с Юки. — Мы с Юки отправимся к темнице, а вы с Леонэ останетесь тут, — видя возмущённые взгляды, я поспешил объяснить такой план. — Мы находимся во Дворце, где нас будет легко обнаружить и чем меньше будет людей, тем больше шанс остаться незамеченным. Более того, если что-то пойдёт не так, нам нужно быть уверенными, что этот выход окажется не перекрытым, понимаете? Наиболее остро чувства развиты у меня и Леонэ, поэтому один из нас должен остаться здесь, чтобы первым обнаружить опасность. — А так как спасать девушек из беды — твоя обязанность, то и отправишься туда именно ты, не так ли?! — весело закончила Леонэ, после чего ехидно улыбнулась. Её поддержала и Челси, скрестившая руки на груди. — А ты хорошо меня знаешь, — ответил я зеркальной улыбкой, обнажив верхний клык. — Миссия проста: мы с Юки добираемся до темницы, находим Эсдес, освобождаем её и возвращаемся сюда, после чего убираемся тем же маршрутом, каким попали во Дворец. — А что, если всё пойдёт через задницу? — В случае, если всё пойдёт через задницу, то мы разделимся: я задержу противников на достаточное количество времени, чтобы вы все сбежали, после чего сделаю это сам. — А сможешь? — с сомнением спросила Челси. — Из нас всех я самый быстрый и могу развивать огромную скорость, поддерживая её длительное время. Сомневаюсь, что у Империи много людей, которые могут тягаться со мной в скорости. — Таким образом, только ты будешь в опасности. У тебя что, адреналина в крови мало? И так уже несколько раз был в шаге от смерти! — Ничего лучше мы за короткое время не придумаем. В случае чего, будем импровизировать. — Дурацкий план, — выразила своё мнение Леонэ. Её вертикальные зрачки сузились сильнее обычного. — Двинулись. Ждите нас внутри туннеля. Не сказав больше ни слова, мы с Юки открыли дверь в недра Дворца. По коже лица сразу ударил небольшой холодок, что присутствовал на этой глубине. Хотя это не удивительно. Близость канализации и замкнутость помещений ничего другого и не предполагала. На этом уровне находятся темницы, морг, пыточные и вот такие лаборатории, где низкие температуры считаются естественным. Юки двинулась первой, вполне уверенно шагая в одном из множества направлений. Насколько я помню, архитектура Дворца довольно причудлива и представляет собой многоуровневое сооружение. Есть нижний, где мы сейчас находимся и есть верхний, где мы с Эсдес жили вдвоём, не считая выхода в канализацию. И они — полные противоположности друг друга. Светлые и широкие коридоры сверху и мрачные, узкие проходы снизу. Причём именно мрачные, ведь света здесь было также достаточно, но кровавые следы на стенах, возможно оставшиеся после последнего бунта заключённых темницы, которых, к слову, я и выпустил, общая запустошенность и многое другое создавало тяжёлую атмосферу. Что странно, стражи было на удивление много в такое время. И это невольно напрягало. Мы уже дошли до темниц и на пути попалось два поста. Обойти их было нетрудной задачей, ведь маршрут у нас разный. Они, в основном, охраняли выходы на верхний уровень, коих было два. Если учесть нынешнюю ситуацию в Столице, то это вызывает вопросы. Сейчас каждый боец на счету и ставить пусть и мизерную, но боевую силу на охрану внутренней части Дворца кажется глупым. Если только они не охраняли что-то, что было действительно опасно. Например, сильнейшую персону в Империи. Таким образом, это будет логично, как и тот факт, что охраны в самой темницы немного и основная часть находится именно у выходах на поверхность, чтобы в случае чего, оперативно передать информацию. А может я чего-то не понимаю. В любом случае, всё это потеряло для меня смысл, когда я учуял нужный запах цитрусовых и её собственный аромат, который я не раз вдыхал во время бессонных ночей. Несколько стражников, что сторожили в тот момент, расстались с жизнью за считанные секунды, получив метательным ножом в горло. Не теряя больше времени, я побежал в сторону большой и толстой металлической двери.

***

Подойдя к массивным, покрытым несколькими сантиметрами стали, дверям, Тацуми открыл специальное окно для проверки заключённых, обнаружив сидящего у стены Болса. С его ракурса он также смог увидеть ноги девушки, за которой он пришёл. - Эсдес? - тихо произнёс Тацуми, чем привлёк внимание находящихся в комнате людей. Болс поднял опущенную до этого голову. На его обезображенном шрамами лице читалось явное удивление. - Тацуми? - от этого тихого, но здорового голоса у него отлегло от сердца и он позволил себе облегчённый выдох. Только что с его плеч свалилась огромная гора. - Ты?!.. Ну да, этого следовало ожидать. Тебя никто не видел? - Все, кто меня видел, мертвы, - уверенно ответил он, глазами осмотрев комнату на наличие ключа для открытия двери. Вопросительно взглянув на отошедшую от трупа охранника Юки, он получил короткий отрицательный кивок. - Черт, ключей у него нет. - Это естественно, - раздался с той стороны голос, - ключи от подобных темниц находятся только у начальников охраны. - Значит, будем по-старинке, - прошептал он, тут же материализовав в руках клинки. Вдоль его тела прошлась короткая вспышка электричества, тут же развеявшись, благодаря чему лезвия его оружия засветились ярче, с каждой секундой накаляясь сильнее. - Отойдите подальше! Отсчитав пять секунд, Тацуми прислонил острие оружия к холодному металлу, медленно нагревая его. Короткий выдох спустя, он воткнул их внутрь, медленно проводя раскалённые лезвия через сантиметры стали. Преграда поддавалась медленно, но всё же сдалась, полностью приняв в себя тейгу. Хмыкнув, Тацуми развёл руки в сторону, расширяя будущий проход. Благодаря свойству его тейгу, он мог концентрировать энергию в клинках, придавая им огромную проникающую способность. Металл имел великолепную проводимость, накаляясь до невиданных температур, но не расплавляясь сам. Это был особый металл, который сделал Первый Император лично и его аналогов нигде в мире больше не найти. Всё действо длилось несколько минут, за которые Тацуми покрылся потом, а также заимел несколько ожогов. - Тацуми! - перед ним предстала генерал в своей обычной военной форме, правда в этот раз не чистой, из-за чего она казалась серой. Глаза Эсдес сияли привычной для него теплотой, а губы тронула нежная улыбка, что невольно вынудило и его улыбнуться. Недолго думая, он обнял стройное тело девушки, крепко прижимая его к себе. - А тебе всё таки хватило глупости пойти за мной. - Я никогда не блистал умом, когда дело касалось тебя, - в ответ прошептал он, вжавшись носом в её макушку и проводя руками вдоль длинных... белых... волос. Вопрос так и напрашивался сам по себе, но он задействовал всю свою волю, чтобы сконцентрироваться на текущей задачи - вывести свою стаю в безопасное место. Он с превеликим нежеланием отстранился от теперь уже беловласой девушки, схватив её за руку и поведя за собой в сторону выхода из темницы. Именно в этот момент его врождённое чувство опасности закричало самой отборной бранью. Следуя наитию, он развернулся на девяносто градусов и выставил перед собой скрещенные предплечья, в которые хлынул огромный поток энергии. Мгновение спустя в них пришёлся мощнейший удар, что откинул Тацуми на десяток метров и в буквальном смысле вбивший его в стену, подняв целое облако пыли и звук осыпающегося камня. - И снова здравствуйте, дамы и господа! - раздался ехидный мужской голос, заставивший Эсдес плотно сжать зубы, с ненавистью посмотрев на человека перед собой. - Надеюсь, вы довольны своей экскурсией по Дворцу, ведь она только что подошла к концу. Как и ваши жизни в ближайшее время! Перед ними стоял сын премьер-министра Онеста, хрустя костяшками пальцев. Его безумный взгляд плотоядно осматривал Эсдес и Юки перед ними, особое внимание уделяя их груди. Давящая сила, что без остановки излучало его тело, не позволяла пошевелить пальцем даже Эсдес. - Ух ты, какие чудесные экземпляры попались в мою коллекцию! - он медленно облизал губы, с безумной усмешкой двинувшись к обездвиженным людям перед ним. - Великолепный улов!