Вечный холостяк

— Тэхён, завтра у тебя демонстрация проекта. По этому поводу я хочу выпить за тебя этот кислый коктейль, который никогда больше не закажу, — подвыпивший Хосок в который раз толкает тост за меня, опустошая вместе со мной бар на окраине города. Местечко так себе, потому приходиться заниматься благотворительностью, поддерживая экономику данного заведения. Четвёртый день здесь гуляем, нет, чахнем. Но что поделать, пьяным людям гораздо легче мириться с одиночеством, понимая, что дома тебя больше не ждут. За это время я испробовал кучу спиртных напитков, и теперь забыл состояние трезвости. Сегодня вообще перебрал, а всё из-за глупых мыслей, что лезут в голову. — Тебе и вправду не нравилась картина, что висит у меня в гостиной? — и почему мне сейчас это так интересно? Мой голос еле внятный, но пьяный друг, думаю, должен разобрать. — Да хрень какая-то, честное слово, — отмахивается он и снова заказывает стаканчик напитка. — Эй, коровушка, налей-ка мне ещё! Сквозь густые ресницы, полуоткрытым взглядом наблюдаю, как барменша с высоким хвостом на макушке и в красном фартуке забирает у него из рук ещё недопитый стаканчик и уверяет, что больше этому животному не нальёт. Вот чего они все такие злые, а? Барышни, милые, нам ласка нужна. Мы ведь, как вы выражаетесь, животные. Приручите и накормите меня кто-нибудь… четыре дня на алкоголе и водорослях сижу. — И Джой не нравилось, — вспоминаю о картине и тут же кривлюсь. — Ей всё не нравилось, даже то, что грязные вещи не в стиралку забрасывал, а смешивал с остальной одеждой в шкафу. И, друг, скажи мне на милость, зачем носить шарф в тёплую погоду? — Потому что погода бывает обманчива. Глядишь, солнце днём, а к вечеру похолодает, — особо не вникая в мой вопрос, даёт ответ парень. А я вдруг задумываюсь: действительно ведь в эти дни к вечеру шёл дождь. — Это неважно. Вот смотри, я же мужик? — наклоняюсь к другу и, умостив руку на его затылке, решаю выговориться. — Мужик, спрашиваю? — Ну, — кивает Хосок, икнув в качестве подтверждения. — Мне нужна нормальная баба, нет, две или три, чтобы с одной кайфовать в спальне, от другой получать завтрак, а от последней… да пофигу, пусть была бы, нашёл применение. — И к чему ты ведёшь? — Да к тому, что не нужна мне Джой! — отпускаю голову парня, продолжая убеждать себя в том, что сейчас правильно поступаю, и все вещи, которые говорю — не из воздуха, а осмысленные моей пустой головой. Тяжко вздыхаю, бьюсь ладонями о столешницу, а когда замечаю хмурый взгляд барменши, поворачиваюсь к ней спиной и просто утыкаюсь лицом в свои ладони. Голова идёт кругом, всё смешивается, и я путаюсь в собственной лжи. Хреново и хочется кричать. Убедить себя в чём-то, как показывает практика, мне не по силам. Накинувшись последним стаканчиком виски для уверенности, делаю глубокий вздох и серьёзно смотрю за Хосока. — Ты мне друг? — пускай задаю глупый вопрос, однако не могу держать его в себе. Четыре дня пытался, на пятый — не хватает сил. — Естественно, — быстро находит ответ он. — Иди ты к чёрту. Друзья так не поступают, — одним движением руки схватив его за воротник, шепчу о том, как гадко он поступил тогда со мной. — Я не просил тебя, слышишь?! Всё внимание людей, сидящих в баре, теперь направленно только на нас — пьяных друзей, что повздорили из-за бабы. Этот случай здесь не один на миллион, так что пускай прекращают пялиться, иначе мой гнев, что неосознанно подступил, доберётся и до них. Я путаюсь в собственных мыслях и спотыкаюсь о свои же камни, показываю свою слабость и трусость, но это не значит, что готов мириться с происходящим сейчас. Хосок смотрит с негодованием на меня, а я просто отпускаю его воротник и снова хватаюсь за голову. — Ты сам не знаешь, чего хочешь, Ким, — выносит вердикт парень, хлопая меня по плечу. — Сейчас сидишь тут со мной, говоришь о женском внимании, а сам ни на кого не смотришь, хоть девушек здесь пруд пруди. Рыкнув и ещё раз ударив ладонью по бедной столешнице, беру куртку со спинки стула и выхожу из бара. Тело качает, но шаг остаётся уверенным. Достаю сигареты, чтобы покурить перед тем, как сесть за руль, и делаю пару глубоких затяжек. Отлично заходит, только вот разносит ещё больше... но сейчас это не главное. Усаживаюсь в кресле водителя, фокусируя взгляд на коробке передач. В глазах плывёт, из чётких картинок получаются размытые пятна, потому медлю с тем, чтобы завести машину. Но хватает двух минут реабилитации, чтобы нажать на газ и выехать на дорогу, подвергая риску свою жизнь. Первый раз пьяный за рулём: я признаю себя везунчиком, если не попадусь дорожным патрулям или не врежусь в какой-нибудь столб по дороге; но сильно не расстроюсь, если со мной случится и то, и другое. Скорость превышает сто двадцать километров в час. Не жалея, жму на газ, проезжая красные указатели светофоров и объезжая кучу металлолома, норовя подрезать одну из консервных банок. Чувствую невесомость и лёгкость, а может мне просто так кажется. Может в один момент отключились чувства и эмоции, и за рулём сейчас сидит не Ким Тэхён, а вялый овощ, которому абсолютно на всё плевать? Но если ему плевать, то, что же он забыл у дома семьи Пак? Выбираюсь из салона, громко хлопая дверцей, и останавливаюсь, поднимая голову и смотря на окно комнаты Джой, в котором не горит свет — спит, наверное. А я вот не сплю уже которую ночь, она об этом знает? Просто пьяный лежу и вслушиваюсь в шорохи, думая, что сейчас жена откроет дверь своим ключом и пройдёт в спальню, где кавардак полный творится, и отругает меня за то, что так живу. От этих представлений грустно улыбаюсь, понимая, что такого может больше не быть. Жму на дверной звонок, не думая о позднем времени и о том, как сейчас выгляжу. Весь помятый жду, пока мне откроют, что и случается спустя две минуты. На пороге появляется сонная женщина и озадачено на меня смотрит. Кутается плотнее в домашний халат и безрадостно приветствует, всем видом показывая, как раздражена сейчас. — Тэхён, — ограничивается моим именем, чтобы не сказать лишнего. — Добрый вечер, — достаточно громко приветствую женщину. — Уже ночь, Тэхён. Что ты здесь забыл, да ещё в таком состоянии? — Миссис Пак не даёт пройти мне внутрь дома, загораживая собой проход. Задаёт сдержанно вопросы, скрещивая руки на груди, и выглядывает за моей спиной машину, удивляясь тому, что за рулём никого нет. — Ты сам приехал? Что ты творишь, мальчик? — Миссис Пак, мне нужно поговорить с Джой, — пропуская мимо ушей вопросы, прошу о встречи с её дочерью. — Нет, — даёт уверенный ответ женщина. — Я не знаю, что у вас там случилось, но свою дочь в таком состоянии я ещё никогда не видела. Тэхён, просто уходи. — Я не с вами сюда приехал разговаривать, — хамлю, пусть знает, что я не намерен отступать. — Джой! Эй, Джой! — спускаюсь с лестницы у входа и, глядя в окно на втором этаже, громко зову девушку. — Прекрати. Слышишь, прекрати! — Пак дёргает меня за плечо и, тряхнув раз, с жалостью в глазах смотрит. — Я вызову тебе такси, и ты уедешь спокойно домой. Не смей появляться здесь до того времени, как Джой сама не захочет тебя видеть. У нашей семьи сейчас трудные времена: муж четыре дня не приходит в себя, понимаешь? Джой так нуждалась в твоей поддержке, когда узнала, что у отца случился приступ в больнице. Ждала тебя до последнего, но ты так и не приехал, — слушаю женщину, с трудом собирая пазл в общую картину. Ерошу волосы и отхожу, бросая последний взгляд на окно девушки. Не до конца понимаю происходящее, однако успеваю почувствовать себя дерьмом полным. Прислоняюсь лбом к боковому стеклу машины и тяжело вздыхаю. — Тэхён, не садись за руль, — слышу отдалённо голос миссис Пак, но не спешу выполнять просьбу. — Простите, — искренне извиняюсь за поздний визит напоследок и, потянув дверцу на себя, усаживаюсь в машину. Как на автомате включаю фары и радио перед тем, как отправиться в путь, и уныло улыбаюсь, прокручивая в голове слова миссис Пак. Я не нуждаюсь в заботе, как и в осторожности на данный момент. Просто понаблюдаю пару минут за крохотными каплями на лобовом стекле, что рисует моросящий дождь, и отправлюсь к себе домой. Завтрашний день обещает быть трудным, и единственное, что мне сейчас по силам — отречься от мыслей и лечь спать, уложив рядом щенка, по которому, почему-то, безумно соскучился.

***

— Ну, начальник Ким, как так можно-то? — секретарь не перестаёт отчитывать бедного меня за состояние, в котором я пребываю. Носится с перекисью и ватными палочками, обрабатывая небольшую ссадину над бровью. — Вы пьяный за руль сели и врезались в столб, что ли? — Ты прорицатель, Чон Чонгук, — удивляюсь догадливости парниши, послушно получая медицинскую помощь. — Вы серьёзно? — Я что, похож на шутника? — со смешком спрашиваю, дёргая той самой пострадавшей бровью и тут же жмурясь от пощипывания. Толком не помню, что вчера произошло, но увиденное утром помогло мне развеять лишние мысли и хоть отрывками увидеть сцены этой ночи. Как нёс всякий бред под окном Джой, как слушал музыку в машине и прикрыл веки на несколько секунд на медленной композиции, и как проснулся от того, что меня тормошит патрульный, указывая на изувеченный бампером светофор. Но, вроде, всё обошлось: штраф оплатил, до офиса сегодня доехал… на автобусе, и вполне готов к презентации проекта. Секретарь закатывает глаза и, подавляя свой смешок, лепит пластырь на ранку. Отходит на пару шагов и осматривает своё творение, думая, заметят ли пластырь с зала. — Нашли время куролесить, начальник. Через пару часов вам проект представлять, а вы такой жизнью обиженный. От вас что, жена ушла? — продолжая улыбаться, подшучивает, не задумываясь над смыслом сказанного. Знал бы он, как прав сейчас. А ведь до сих пор в отделе никто даже не догадывается, что я женат. — Я холостяк, Чон, — утвердительно заявляю. — И хватит читать меня, иначе я подумаю, что ты ведьмак, видящий человека насквозь. Театрально надувшись, поднимаюсь с дивана и направляюсь к своему столу, решая подготовить речь. Она давно готова, однако прорепетировать не мешало бы. — Кстати, ты своих позвал? Ну, там жену, малого? — узнаю о семье парня, которая не может пропустить эту презентацию, где я собираюсь хвалить своего секретаря за большую помощь. — Я бы с радостью, вот только будет ли там место для семьи обычного работника? Не думаю, что мы впишемся, — натянуто улыбнувшись, Чонгук складывает все медикаменты обратно в аптечку, делая вид, что совсем не огорчён приказу моего отца о минимальном количестве гостей со стороны отдела планировки. — Слышал мистера Кима? — расслабленно хмыкнув, спрашиваю. Получив в ответ неуверенный кивок, закатываю глаза и скрещиваю руки на груди. — Так услышь ты начальника Кима: чтобы на первых рядах, ближе к сцене, ты и твоя семья сидели и слушали, как я представляю наш совместный проект. Не увижу твою семью — уволю тебя, понял? Парень искренне улыбается и подходит ко мне, чтобы пожать руку. — Вы лучший. И у вас всё получится сегодня. Сжимаю его руку в своей, уверенно кивая. Он прав, все наши усилия должны принести плоды, и я расшибусь в лепёшку, но не подведу свою команду!

***

Поправляю пиджак, параллельно бегая взглядом по присутствующим гостям в зале. Собралось около сорока человек, среди которых выявляю главное лицо — отца. Он даже не подошёл ко мне, чтобы вселить боевой дух и просто пожелать удачи, лишь уселся за главным столом со всеми уважаемыми стариками и о чём-то с ними шепчется. Но да ладно, больше не обидно, сейчас моё внимание сконцентрировано на входной двери, из которой продолжает появляться новый народ. Я жду кое-кого… надеюсь, она придёт. Пузырьки минеральной воды приятно лопаются на языке. Делаю несколько глотков из бутылки, понуро вслушиваясь в вступительную речь человека на сцене. Рядом стоит шампанское, к которому я не горю желанием притрагиваться, ибо хватит с меня этого алкоголя: ещё от вчерашнего не отошёл. Не замечаю, как литровая бутылка подходит к концу, поэтому, долго не думая, решаю, что мои соседи не жадные, и смело хватаю с их стола бутылку. Ощутив в руках желаемое, довольствуюсь проделанной работой, однако быстро теряюсь, встречаясь взглядом с человеком, у которого ворую. Карие глаза Джой облили леденящей водой тело, отчего меня вдруг затрясло. Пять дней я не видел их, ровно пять дней я не чувствовал себя таким виноватым. Смотрю на неё с желанием сказать пару фраз, но, как назло, слова не подступают к горлу, и единственное, что получается — рвано дышать. Пак бросает взгляд на пластырь на лбу, после на рубашку, которая, оказывается, выглаженной. Утюжил почти целое утро… я не такой уж и раздолбай. — Джой… — решаюсь заговорить первым, но меня обрывает противный мужской голос, принадлежащий конкуренту — ВонХо. Досадно вздыхаю и перевожу взгляд на сцену, ещё с большей ненавистью смотря на него. Какой же всё-таки он мудак. Деловито скрещиваю руки на груди и щурюсь, соглашаясь со своей первой мыслью — у него нет вкуса в одежде. Нарядился, лаком чёлку залил: павлин он и в Антарктиде павлин. И пускай я сейчас выгляжу как школьник, который ищет каждый изъян в конкуренте по чтению стишков, но мимо моих ушей и глаз так же не проходят описания его проекта. Внимательно слежу за слайдами, вслушиваюсь в вопросы из зала и, признаться, удивляюсь некоторым его ответам. ВонХо тщательно продумал мелкие детали, да и сам концепт цепляет. Всё же не зря его считают молодым гением. Посыпались аплодисменты, следом подключаются и мои ладони — заслужил. Теперь моё время подняться на сцену, и я совру, если скажу, что не волнуюсь. Ноги чуть трясутся, а пальцы не устают поправлять галстук, словно от этого что-то изменится. Бросаю взгляд на Чонгука и его семью, проходя мимо столика, и киваю, показывая, что всё в порядке и я готов, отчего тот улыбается и кивает в ответ. Всё должно получиться. Захожу за трибуну, нервно оглядывая людей в зале, и, останавливая свой взгляд на жене, прокашливаюсь в кулак. Посмотрим, как я справлюсь, не отводя от неё взгляда всю презентацию. Глаза в глаза. Начинаю неуверенно, даже как-то скованно — как я тебе, Джой? Даже как-то не верится, что это Ким Тэхён: самоуверенный и гордый. Подожди немного, мне просто нужно разогреться. Со временем подключаю жесты, углубляясь в рассказ о самой идее проекта. Космос — это что-то новое, то, чего не хватает человечеству. Мы изучаем его только по картинкам, но как прекрасно было бы почувствовать себя именно в нём. Курортный комплекс может стать центром того космоса, окольцованной планетой — Сатурн, форму которой приобретёт главное здание. Личный планетарий в каждой комнате отеля — чем вам не чудо? Раствориться во Вселенной и пройтись по млечному пути, чувствуя лёгкость прострации. Я рассказываю об удивительных вещах, которые тщательно продумал. Каждую мелочь, изъян — излагаю абсолютно всё, не скрывая сложностей, которые могут возникнуть при строительстве, как забыл упомянуть уважаемый коллега. Надеюсь, мою честность оценят. — Просто подарите возможность людям почувствовать что-то большее. Дайте шанс сменить обстановку, заменяя никому не нужные барокко, ампир и модерн настоящим космосом. Моя команда приложила все усилия для этого, а воспользоваться этим или нет — решать вам, — заканчиваю свою речь без заученных слов и глупых высказываний из гугла, просто говорю то, что стоит в горле. Замечая улыбки своей команды, забываю, что вообще с кем-то сейчас соревнуюсь, ибо свою победу я уже одержал. Вот они, поднимаются с места, хлопают мне и присвистывают, выкрикивая слова о лучшем начальнике. Грех не улыбнуться. Спускаюсь в зал и вливаюсь к ним, ещё несколько минут слушая похвалу в свой адрес, но успеваю повернуть голову назад, чтобы посмотреть на столик, за которым сидела Джой. Пуст. Досадно улыбаюсь, поджимая губы, и поворачиваюсь обратно к своей команде. — У нас есть десять минут до вынесения результатов.

***

На расправленной ладони появляется совсем крохотная, светлая ручонка. Короткие пальцы играются с моими, разнося приятную щекотку, а иногда пытаются сжать, словно соревнуясь в силе. Младший Чон — настоящий богатырь. Сидит на моих коленках совсем недолгое время, но уже успел устроить бои без правил, причём делал все так профессионально, что сейчас складывается впечатление, будто-то бы он с папашей дома только армрестлингом и занимается. Ждать было в тягость, поэтому я украл ребёнка у секретаря, чтобы скрашивать своё время. Не думаю, что он против: сидит вон рядом со своей молодой женой, воркует, руку крепко держит. Неосознанно заглядываюсь на пару и в уме отмечаю их искренность, гармонию и красоту на фоне остальных. Они словно светятся изнутри, давая окружающим повод грызть ногти в ожидании своего чуда. От лицезрения греющей душу картины не сразу слышу голос со сцены, но приходится быстро очнуться, когда к ушам доходит «Кондо». Не выпуская из рук ребёнка, сижу и нервно поджимаю губы, томясь в ожидании. Зачем так растягивать слова? Просто укажите на выбранный проект и не кормите надеждами. — Тише, тише, не дёргайся, — пытаюсь унять ярую активность Чонсока, забирающего внимание в такой неподходящий момент. На что он, нахмурившись, бьёт меня по лицу. Просто берёт и бьёт. Ах, ты ж… — Это уже серьёзно. Поднимаю юного боксёра на руки перед собой, чтобы посмотреть в эти чересчур большие глаза, и пытаюсь не смеяться, когда он дёргает ногами и забавно улыбается, показывая два передних зуба. Господи, откуда ж это чудо? Хохочу в голос, забывая, где сейчас нахожусь, а когда приступ смеха заканчивается, не убирая улыбки, опускаю ребёнка обратно на коленки и поворачиваю голову в сторону, в один миг встречаясь с кучей взглядов. Кручу головой, не понимая, почему все так смотрят. То ли смеялся громко, то ли им денег должен и сегодня день возврата. — Начальник Ким, вас просят подняться на сцену, — Чонгук забирает своего сына к себе на руки и, хлопнув меня раз по плечу, толкает к сцене. — Я уже говорил, что вы лучший. Время доказательств. Растерянно захлопав ресницами, неуверенно поднимаюсь на ноги. Иду медленной походкой, не зная, куда спрятать свои руки, и постепенно прихожу в себя, когда слышу аплодисменты за спиной. На сцене мне говорят что-то, называют блестящим новичком, а я не прекращаю смотреть на свою команду, что хлопает в ладони громче всех; сдержанно киваю человеку рядом и, пожав ему руку в качестве благодарности, спускаюсь к ребятам. Теперь ведь можно кричать? Кричать от радости, показывая всем, что ты действительно лучший. Молодой архитектор, чьё имя станет известным, чей проект сочтут за творение в скором будущем. За похвалой ребят и собственных эмоций не замечаю, что позади на меня смотрит отец. Получив толчок в плечо от секретаря и косой взгляд, указывающий на мужчину, оборачиваюсь. Мистер Ким подходит ко мне гордой походкой, но улыбку не скрывает. Показательно приобнимает за плечи, словно хвалясь своим сыном перед коллегами, и отпускает, когда те проходят мимо. — Удивил, — говорит он, пряча руки по карманам, — наконец-то из тебя сделал что-то толковое. Секундами ранее готов был разрушить границы обиды за прошлое и искренне улыбнуться ему, но услышав подобное, грустно хмыкаю и отхожу на шаг назад. — Ты ничего для этого не сделал, — отрицательно качаю головой, привлекая внимание ребят громкими высказываниями. — Разве что лишил отцовской поддержки в тот момент, когда твой сын в ней так нуждался, и выдрессировал на бессонницу. Что же, спасибо тебе за это, отец. Возможно, после пожалею о сказанном, однако не сегодня. Я слишком счастлив в этот день, не хочу портить его разборками с отцом. Просто отправлюсь вместе со своим отделом праздновать победу, для начала заехав домой переодеться. Неудобная одежда, чтоб её. А разговор с отцом оставлю на потом, хоть и считаю, что он не имеет смысла быть. Назначая Чона главным, указываю место, где будем праздновать, и ретируюсь к выходу быстрым шагом. Не прощу себя, если буду сидеть в ресторане и набивать свой желудок вкусной едой, зная, что дома пёс сидит голодный, да и одежду действительно стоило бы сменить. Бросаю радостный взгляд на выходе отцу, чтобы он, наконец, понял, что его сын сейчас по-настоящему счастлив благодаря собственным усилиям. Надеюсь, он это поймёт когда-нибудь.

***

Добираюсь до пункта назначения за добрых двадцать минут, а вот покопаться в карманах в поисках ключа приходится куда дольше. Дурак, забываю, что во внутреннем кармане пиджака постоянно прячу связку. Вот только, как выясняется позже, ключ мне не особо-то и нужен: дверь не заперта. Ступаю внутрь, прислушиваясь к шорохам, а когда из комнаты выходит Джой с небольшой дорожной сумкой в руках, в которой, не удивлюсь, те самые ремешки и две пары туфель, не дающие мне покоя все эти дни, неосознанно поддаюсь вперёд, пугая тем самым растерянную девушку. Она, видимо, не думала, что я так скоро вернусь домой, поэтому решила тихо забрать забытые ранее вещи, вот только не учла, что, попавшись, лишает себя свободы, ведь я не собираюсь её отпускать. — Привет, — тихое приветствие из моих уст как способ скрыть собственное волнение. Подхожу к девушке впритык и, посмотрев в её карие глаза, отдающие чем-то песочным ближе к зрачкам, мысленно признаюсь себе, как сильно по ним скучал. Такое чувство, что время застывает на этом моменте, и я теряюсь в его безмятежности. — Не уходи.