***
Был поздний вечер. Примерно половина двенадцатого. Нанаши наконец-то задремал, потому что до этого ему было ужасно жарко под одеялом, хотя монстров он всё равно боялся. Да, факт того, что у него и кровати-то для проживания под ней монстров нет, а спит он на матрасе уже как год, его не волновал. Темнота комнаты не внушала доверия, так что лучше мучиться от жары, чем от страха, что тебя схватят за лодыжку. «Господи, мне уже двадцать три года, вроде взрослый, а боюсь монстров в темноте! Алекс бы посмеялся… Алекс… Джеймс…» — это было последнее, что успел подумать омега, пока не провалился в сон, которому всё равно суждено было прерваться. Яркий свет экрана телефона в лицо и вибрация аппарата не сразу разбудили Нанаши. Ему сначало показалось, что эти звуки — часть недавнего сна, хотя сюжет он уже забыл. Яркий экран мешал рассмотреть, кто звонил. Так что после полминутной попытки привыкнуть к свету и сфокусировать взгляд на имени, Нанаши по памяти нажал на «Принять» и приставил телефон к уху. К счастью, обладателя этого голоса он мог бы назвать в любой обстановке. — Нанаши, — прозвучало виновато и взволнованно в трубке. — Извини, что разбудил. Дело очень важное. Сможешь приехать сейчас? «Куда приехать за делом… чего?» — не сразу понял Нанаши, но осознав, что помощь требуется его альфе, он мигом начал судорожно соображать. — Джеймс, ты? Ничего, бывает, — омега нахмурился и с прищуром попытался рассмотреть время на экране. 23:51. Хм, нет. Непростительно! — Что случилось? Налоговая горит, что ли? Тогда это пустяк, они заслужили… — Хах, рад, что не злишься, — прозвучало почти облегченно. — Извини, дело правда важное. Что хочешь потом проси. Но приезжай, а то я с ума сойду. Опа, с ума сойдёт? Тогда точно не налоговая. Он бы не стал так волноваться. — Что случилось? — спросил Нанаши, ещё проваливаясь в сон. — Алекс заболел. Я не могу везти его в больницу, он боится, и я не могу его осуждать за это. Но я не представляю, что с ним делать. Ты же бета, наверняка знаешь об этом больше меня. Глаза резко распахиваются, а по спине пробегают мурашки. Алекс заболел? Что-то серьёзное? Нельзя в больницу? Так-так-так. — Спокойно. Я уже еду, — заверил Нанаши, зажимая телефон между ухом и плечом, попутно натягивая штаны и спросонья врезаясь в стену. — Не волнуйся, все дети болеют. Я быстро, я сейчас. Нанаши сбросил звонок и кинулся к своей аптечке. Он выбрал то, чем лечился сам и прихватил кое-какие порошки. Что точно брать он не знал, так как забыл спросить о том, что именно случилось, поэтому решил взять всё. Сейчас его не волновало то, что он куда-то собрался ехать через полгорода в ночное время. Омега внутри него был готов громить ближайшие аптеки и приемные покои. Отцовский инстинкт, что поделаешь!***
— Господи, — выдохнул альфа, открывая омеге дверь и с порога обнимая его. — Слава богу, что ты так быстро. Нанаши понимал, что альфа обнимает его на эмоциях, но всё равно порадовался этому. Это так приятно. Однако, он тут не обниматься пришёл. — Он у себя в комнате? Что случилось? — спросил Нанаши, снимая куртку и ботинки. — Сначала не пошёл на тренировку, а после и вовсе ничего есть не хотел. Я уж думал, что просто простуда, но у него поднялась температура и рвота. Он так кашляет, что… о, господи! — альфа закрыл глаза, словно вспомнил что-то плохое. Он был сам на себя не похож. Взгляд метался так, что омеге, который поначалу отнёс Джеймса к разряду типично растерявшихся отцов, которые нечасто имеют дело с больными детьми, стало страшно: а вдруг всё ещё серьёзнее? Почему он так волнуется? — Всё будет нормально. Дай мне аптечку, и я пойду к нему, — альфа хотел что-то сказать, но омега успокаивающе добавил, — Не волнуйся, у меня четверо маленьких братьев, так что плавали, знаем. Да и я уже переболел своё, шанс заразиться не так высок. Доверься мне. Альфа кивнул, и спустя минуту Нанаши уже мерил Алексу температуру, попутно пытаясь заставить выпить порошок. — Выпей, это как шипучка. Станет полегче. Сильно голова болит? — спрашивал он, прикладывая прохладную руку к горячему лбу. — Спать хочется. И горло болит, — хныкал мальчик. Но он чуть-чуть повеселел от того, что Нанаши пришёл и заботится о нём. — В классе тоже много детей заболело, видимо, я тоже подхватил… папа сильно волнуется? — поднял виновато глазки альфа. Нанаши вспомнил взволнованное лицо Джеймса и решил, что не будет говорить, как есть. Лучше малышу не знать, что его папа там глотает валерьянку, думая, что у сына не просто сильная простуда. — Он же твой папа, конечно, волнуется. Но если допьёшь порошок, то выздоровеешь, и потом я приготовлю яблочный пирог, — засюсюкал омега. Он всегда так делал, когда выхаживал младших братьев. — Да? — заинтересовался альфа, попутно продолжая уклоняться от стакана с разведённым порошком, чтобы рассмотреть лицо Нанаши. — Конечно. Просто выпей и постарайся уснуть. Такими темпами пойдёшь на поправку быстрее, чем меня с Джеймсом очень порадуешь. — Останешься на ночь? — спросил мальчик, делая маленькие глотки из стакана. — Вдруг что… — Конечно. Пей-пей, — устало проговорил Нанаши, отмечая, что стакан опустел, и теперь остается только ждать до утра. — Мы за тобой последим, отдыхай. Альфа уснул довольно быстро, хоть и ворочался оттого, что ему жарко. Но пропотеть надо было обязательно. Омеге вспомнились моменты, когда и его папа так же ухаживал за ним и не спал ночами, так что парень лишний раз загрустил о доме. Он так соскучился… Но это подождёт. Надо успокоить второго альфу в этой квартире, который послушно ждал на кухне, ожидая возвращения Нанаши и надеясь на хорошие новости.***
— Как он? — поднял голову альфа. Видимо, пытался задремать. В глазах была надежда и в то же время какая-то обреченность. Почему? — Просто простуда. Сейчас как раз сезон эпидемий. Многие школы и детские сады закрывают на карантин, так что болезнь не обошла и Алекса. Полежит, полечится дома и всё пройдёт. У моих младших такое бывает, ничего страшного. — Ничего? — недоверчиво спросил альфа. — Ничего, — кивнул Нанаши. — Господи, — выдохнул альфа, и напряженная фигура расслабилась. — Ну, конечно, просто простуда, — сказал он сам себе. — А я уже так себя накрутил. Слава богу, что ничего страшного… Омега понял, что сейчас должен его поддержать. Хотя было непонятно, в чем дело. Он нашел в себе смелость достать два бокала и вино, которое когда-то увидел на одной из полок. Он не был уверен, стоит ли ему это делать, но что-то подсказывало, что надо помочь снять напряжение. Он налил буквально пару сантиметров в бокал и протянул его Джеймсу, а альфа молча ему кивнул и принял бокал, опустошив его и выдохнув ещё раз. — Спасибо. Просто я очень боюсь, когда он заболевает. Сердце замирает, как только думаю, что это что-то серьёзное, и что я потеряю его, — он отвел куда-то взгляд. — Не могу себе этого позволить. У меня дороже его никого нет. — Почему такие опасения? Должна же быть причина… — осторожно спросил Нанаши, пытаясь заглянуть в глаза альфе. И тут заиграло не столько желание утешить, сколько любопытство. Альфа какое-то время просто изучающе смотрел на него, а после поднялся и вышел из кухни. Он вернулся с фоторамкой, где красовался давно увиденный Нанаши омега с загадочными чертами лица. Но парень сделал вид, что впервые видит фото и стал разглядывать по новой. — Это Дженко. Папа Алекса. Некогда мой жених, — нарушил тишину Джеймс, смотря на фото. — Он умер спустя несколько недель после рождения Алекса. От пневмонии. У Алекса врожденная предрасположенность. Сын знает о том, что его папа умер в больнице, так что ни под каким предлогом его туда не затащишь. Да и я сам после этого терпеть это место не могу. Я был слишком потрясен тогда, до сих пор плохие ассоциации. Так что только тебя я мог позвать. Спасибо, что пришёл. Что бы я делал без тебя… Нанаши даже не стал задавать вопросов. Теперь всё ясно. Хоть Джеймс и сильный альфа, но мысль о том, что кашель может оказаться начинающейся пневмонией и привести к смерти, выбила его из колеи. За такое нельзя судить или упрекать в слабохарактерности. Неужели он в течение всех этих девяти лет жил со страхом того, что любой кашель сына может поставить точку в его жизни? Нанаши представил себе, как бы он чувствовал себя, если бы папе или братьям угрожало такое, так что пришлось часто моргать, чтобы не расплакаться. Он в этом доме бета, а не омега! Да и как можно утешить и поддержать, когда сам готов реветь? Первое время царило молчание. Никто не хотел его нарушать. Нанаши не знал, что можно сказать, так что молчал, а альфа был ему благодарен за это. Но после они оба успокоились: у альфы уже не дрожали руки, и голос стал твёрдым, а Нанаши уже не чувствовал, что при попытке заговорить расплачется. — Давай ещё чуть-чуть выпьем, раз уж всё не так плохо, — сказал альфа, заново наполняя бокалы. — Я постелю тебе на кровати, так сможешь нормально поспать. Время уже позднее, — он посмотрел на часы. — Извини, что дёрнул так поздно, другого выхода я не видел. Ты — первый, о ком я подумал. Спасибо, я действительно могу тебе довериться. Всё-таки раньше я недооценивал бет, даже предрассудки имелись. Но ты другой, — сказал он, смотря в бокал. — Ты стал мне очень дорог. По ходу дела их разговор не завершился ни к часу, ни к двум ночи. Они просто болтали, потягивая вино, но не перебарщивая, так как каждые полчаса кто-то шел в комнату Алекса для проверки. Темы разговора же были самые разные: омега рассказал о своей семье: их у папы пятеро, а он, «бета», старший из всех поехал на заработки. О долге, уходе отца, двух работах и подмене статуса он ничего не рассказал и очень гладко склеил свою легенду, стараясь контролировать каждое слово. Кто знает, что бы он там мог вякнуть под влиянием вина. А альфа так и не сказал, почему скрывает Алекса от других. Но потом Джеймс, считая, что ведёт доверительную дружескую беседу с бетой, рассказал немного о Дженко: он по уши влюбился, хотя омега никогда не говорил ему, что любит и готов вступить в брак. Они просто встречались, и это были страстные отношения, они даже будто были счастливы… Разве что, он так и не смог полностью понять Дженко, так как тот постоянно витал в облаках, считал себя вольной птицей, и было непонятно, о чем именно он думает. Получается, что между ними словно была небольшая стена, которая больно царапала сердце альфы. Ребёнок мог бы сплотить их отношения сильнее, но омега не дожил — болезнь. Так что, история красивая, но короткая и печальная. После они отвлеклись от грустной темы и поняли, что у них есть совместные увлечения, хотя о книгах они поспорили, а потом даже посмеялись. Это был вечер какого-то спокойствия и нахлынувшего доверия. Они словно почти сняли свои маски: альфа — маску серьёзного начальника, Нанаши — беты. В какие-то моменты казалось, что они читают друг друга как раскрытую книгу, хотя многое ещё скрывали друг от друга. Произошедшее определённо сделало их ближе. Нанаши в тот вечер понял, что скорее всего смог бы довериться альфе, а Джеймс впервые задумался: может ли альфа испытывать влечение к бете?