Ваше Величество...

      В итоге за Двином отправились расширенным составом. Я почему-то подумал, что с двумя его сородичами, убедить этого, по словам Тегана, редкостного упрямца, будет проще. А может я и ошибался, и ему присутствие других выходцев из Орзамара окажется безразлично. Тем не менее на моё предложение прихватить гномов никаких возражений не последовало, в том числе и с их стороны. И теперь два этих наилюбопытнейших создания попеременно ездили по ушам дружиннику банна, вовсю доставая того вопросами, главным образом на тему «как живут наземники». Уж не знаю, не то им подобных приставаний ко всему нашему отряду за целый месяц пути оказалось мало, не то они надеялись услышать от стороннего человека что-то новое, а может и вовсе таким незамысловатым образом просто тонко стебались над воином.              Обитал Двин в портовом районе, неподалёку от пирсов и совсем близко от складов. И в отличие от ремесленной улицы, сразу было заметно, что этот район особым богатством не славится. Дома низенькие да обветшалые, стены облупленные, давно не крашенные, булыжником вымощена лишь центральная улица, ведущая к причалам, повсюду грязь и откровенно воняет тухлой рыбой. Свернули в узкий тёмный проулок и вышли в какую-то не то подворотню, не то крошечный дворик. Так же основательно загаженный следами активной человеческой жизнедеятельности. К слову, большинство дверей здесь оказались распахнуты настежь, а некоторые так и вовсе выбиты заодно с окнами. Кое-где по стенам виднелись какие-то непонятные тёмно-бурые разводы. Странно, неужто народ здесь жил настолько бедно, что, сбежав, даже собственные жилища поленился закрыть? Впрочем, совершенно не собираясь давать мне времени поразмыслить над этим, Геррин уверенно направился к единственной закрытой здесь двери.              — Двин! Коротышка поганый, а ну открывай! — забарабанил он в неё ногой, что было мочи, — открывай, сучонок земляной, а то хуже будет!              — А ты умеешь с людьми общаться, — констатировал я. Дядя ответить не успел.              — Кто? — из-за двери грубо рявкнули.              — Открой и посмотри, — мрачно посоветовал Теган.              Затворка на двери с треском открылась, и всё тот же грубый голос принялся перечислять:              — Банн Теган собственной персоной, его рында(*), куда ж он без него, неизвестный, неизвестный, хм похожи. Братья что ли? Оу, какая цыпа! Кто там ещё… Что за… Эдукан? Натия? — последнее голос произнёс с таким изумлением, что мне показалось ещё чуть-чуть - и у его владельца отвалится челюсть. Я, впрочем, тоже был близок к этому. Нет, рискнуть предположить, что кого-то из наших гномов этот Двин знает я ещё мог, но чтоб сразу обоих!?              Затворка с треском захлопнулась, за дверью что-то заскрипело, и она распахнулась.              — Натия! — на порог из темноты показался широкоплечий, хотя все они такие, гном с окладистой тёмной бородой, заплетённой в косички, и лицом, испещрённым морщинами и шрамами, отчего больше походившим на старую картошку.              В два коротких шага достигнув вышедшей вперёд Броски, он сграбастал пискнувшую девушку в крепкие объятия.              — Дядька Двин? — потрясённо выдохнула она, как только тот её отпустил, — живой?              — Живёхонек! — улыбнулся он гномке и перевёл взгляд на замершего чуть в стороне Дюрана, — Ваше Высочество, принц Эдукан.              Гном слегка обозначил поклон, не раболепно, а именно что слегка.              — Больше не принц, — отрицательно мотнул головой Дюран, — Мастер Двин Аратен, я прав?              — Правы, эээ… Как это больше не принц?              — Дядька, тут такое! — перебив Эдукана влезла Броска, за что заработала от того уничижительный взгляд.              — Такое-сякое, — проворчал Двин, — заходите все поскорее. Нечего тут торчать, нечего… Ты тоже, Теган.              Внутри оказалось тепло, даже, на мой взгляд, немного душновато. Гном дождался, пока мы все зайдём внутрь и, подозрительно оглядевшись по сторонам, закрыл дверь, защёлкав и загрохотав целой кучей засовов да замков. В маленькой тёмной прихожей как-то сразу стало тесновато, впрочем, долго нас держать здесь не стали. Непонятно откуда достав светильник, Двин велел следовать за собой. Узкий грязный коридор, стены в плесени, пара крепко закрытых дверей и вот мы оказываемся в ещё одной комнате с наглухо забитыми окнами, но жарко растопленным очагом и несколькими горящими светильниками, почти точными копиями того, что сжимал в лапище наш проводник.              — Кто там пожаловал, Двин? — стоило нам войти, раздался резкий каркающий голос. Ого, а мы здесь не одни. На табуретках у огня замерли два неизвестных типа в простых рубашках и кожаных штанах, но с длинными кинжалами на поясах. И судя по покрытым застарелыми шрамами мускулистым загорелым рукам, как ими пользоваться знали они прекрасно.              — Да вот, принесла нелёгкая, — неловко кашлянул в кулак гном, будто стараясь за тем скрыть что-то, — племяшка моя. Не родная, но я уж так привык, сколько она мне в кузнице помогала, — указал он на с любопытством оглядывающую скудное убранство откровенно пустой комнаты Броску, — ещё Эдукан, средний сын…              — Просто гном, — перебил его на полфразы Дюран, — теперь просто гном. Наземник, как и ты.              — Ну гном, так гном, — двое неизвестных переглянулись и чему-то заржали, — просто…              — И Теган ещё, куда ж без него… — начал было Двин, но, очевидно, поймав яростный взгляд Геррина, предпочёл заткнуться.              — Банн Теган, если ты забыл, Аратен, — буквально выплюнул дядя. Неизвестные у огня тут же, как по команде, подобрались. От былого напускного веселья не осталось и следа. Теперь они сверлили Геррина и нас заодно пристальными взглядами, похоже уже прикидывая в голове исход возможной драки. И, судя по мрачнеющим лицам, исход намечался явно не в их пользу.              — Чего ты хочешь, Теган? — недовольно пробубнил Двин, — уже жалею, что не оставил твоё благородие за дверью.              — Того же что и раньше, — никак не прореагировал на «благородие» Геррин, — чтобы ты всунул свою мохнатую задницу в доспех и как подобает мужчине защищал город со всеми.              — Защищал город? — глаза гнома недобро сузились. Неизвестные пока предпочитали помалкивать, — а что этот засраный город дал мне, когда я нуждался, а? Шиш он мне дал!              Последнее гном выкрикнул, демонстрируя дяде свой здоровенный свёрнутый в дулю кулак.              — И с какого плешивого бронто он должен был тебе чего-то дать? Припёрся тут, понимаешь, самородок недотраханный, и давай из себя умельца строить! Да кто ты такой вообще? Никто и звать никак!              — Это я-то никто? — казалось Двин сейчас просто задохнётся от плохо сдерживаемой ярости пополам с возмущением, — Это я-то никто? Да я, чтоб ты знал, наг ты обгаженный, был лучшим бронником Касты Кузнецов в Орзаммаре! Я, слышишь, я! Дурень ты шибанутый!              — Да срать тут все хотели с красного утёса на твою брехню! Ты и…              Мда, похоже, сраться на повышенных тонах эти двое могли долго, упорно и отдавая этому действу всех себя.              — А вы кто такие будете? — поинтересовался я у гномов, оторопело смотрящих на обильно поливающих друг друга отборной бранью Тегана с Двином.              — Наёмники мы, — аккуратно проговорил один из них, с шикарным шрамом через всё лицо, — из Блэкстоунских волонтёров, может слышали о таких?              — Слышали, — ответил за меня Алистер, потому что я, ну вот ни разу не слышал, а были ли такие в игре банально не помнил, — говорят, года два назад вы неплохо проредили аваров-рейдеров в предгорьях.              — Мы то были, — довольно осклабился наиболее говорливый, и ткнул себя пальцем в шрам на лице, — это украшение мне варвары на память оставили. Ох и славная была работёнка…              — Дядя, а может хватит уже? — перекрикивая очередную порцию ругани от Двина выкрикнула Броска, недовольно поглядывая на него.              — Натия, ты не понимаешь! Это дело принципа! — лишь отмахнулся тот.              — Совершенные, дайте мне терпения… И не хочу понимать! Мы, Серые стражи, становимся на защиту Редклифа, а ты решил отсидеться в сторонке? Надеешься, тебя мертвецы не настигнут?              — Натия! Ты Серый страж? — гном выпучил глаза, а его подбородок такое впечатление был готов вот-вот соприкоснуться с полом.              — Все мы здесь Стражи.              — И вы, принц, тоже? — Двин перевёл поражённый взгляд на напряжённо замершего в углу Эдукана.              — И я. Но больше не принц. Меня изгнали, мастер Аратен, и Серые стражи были не самым плохим выходом. Куда лучше Легиона Мёртвых…              — Какие дела, однако творятся в подгорном царстве… — пробормотал Двин, не глядя бухаясь на жалостно скрипнувший табурет, — только и я больше не мастер… И меня изгнали, уже скоро год как изгнали.              — Вас то за что? — теперь удивлением так и плескал Дюран. Все остальные, даже немного поуспокоившийся, но всё ещё гневно сопящий Теган, с интересом наблюдали за их беседой.              — Умный шибко оказался в делах кузнечных, — гном принялся отчаянно растирать свою блестящую лысину, — а в остальном дурак дураком… Подставили меня завистники. Подстроили, что учеников четверых металлом залило из печки моей пробной, а виноватым меня конечно же выставили! Родичи их обещались там же меня и сжечь, вот пришлось ноги делать…              — А мне сказали, что тебя в Пыльном городе головорезы Хартии убили, — тихо проговорила Натия, — я тогда всех спрашивала, даже с Бератом, главарём говорила…              — Я конечно страаашно извиняюсь, — влезла в разговор доселе умело изображавшая деталь интерьера Каллиан, — но никто не забыл, зачем мы сюда пришли? Время-то бежит, ночь всё ближе…              — Дядя! — Броска с нескрываемой надеждой уставилась на Двина.              — Мастер Аратен… — неумело, но решительно поддержал её Эдукан.              Гном, уставившись в пол, молчал недолго. Хлопнув ладонями по коленям, он поднялся с табурета и ответил.              Всё-таки не зря мы наших гномов с собой прихватили…              Вернувшись от Двина, который обещался прибыть на закате вместе со своими друзьями-наёмничками, мы застали Центральную площадь погружённой в хаос суеты. От прежнего запустения, казалось, и следа не осталось. Уж не знаю виной тому прибытие нашего скромного отряда, или неумолимо приближающаяся ночь, но теперь тут бегали с выпученными глазами все, как наскипидаренные.              Горожане таскали стройматериалы, мебель и вообще любой прочный мусор к баррикадам, церкви и стоящей немного в стороне от неё городской ратуше. Причём были это не только мужчины, но и женщины, и даже дети. Кто-то точил колья и вбивал их прямо между камней мостовой пред укреплениями в узких проходах улиц. Несколько дружинников банна построили перед собой толпу мужиков из городских, и что-то втолковывали. Судя по резким рубящим ударам меча одного из них — показывали, как сподручнее крошить мертвяков. Чуть в сторонке обнаружились и женщины, в окружении целой кучи вязанок со стрелами. Они умело и споро чем-то обматывали их наконечники, кажется, промасленной паклей.              Вносили щепотку хаоса в общий котёл действа и прибывшие Стражи. С телег под чутким руководством Элиссы сгружалось всё необходимое для предстоящей ночи, главным образом броня и оружие. Бронто, как и конь Командора уже куда-то таинственным образом исчезли, да и сами телеги похоже ждала та же самая участь. И где они их только придумали укрыть?              Стэн, глухо ворча, впихивал недовольную Сурану в кольчугу, самую маленькую из всех, что у нас были. Носить доспех не по плечу не особо хорошо конечно, но что поделать, если «по плечу» на всех просто нет. Вон Каллиан, например, вообще не повезло, она оказалась самой щуплой из всех, сказалось видно не самое благополучное детство в денеримском эльфинаже, так для неё из наших трофеев подобрать вообще ничего не удалось. Пожалуй, более-менее терпимо на эльфийку сел бы разве что доспех Элиссы, фигуры у них больно похожи, но та по вполне понятным причинам с ним расставаться не собиралась. Вот и придётся девочке разгуливать в одном акетоне, да собственной кожаной куртчонке. Невелика защита, особенно против мертвяков. Рядом с мрачной магичкой, лихо напялив на голову шлем, из-под которого выбивались чёрные растрёпанные пряди, со смехом размахивал неизвестно откуда извлечённой булавой Дайлен. При этом что-то придурочно напевая, с каждым словом всё более бесящейся эльфийке. Как ребёнок, ей Богу. Но вот булава прошла в опасной близости от головы кунари, затягивающего какие-то ремешки у Нерии… Результат оказался предсказуем. Булаву у Амелла отобрали, а самого затейника наградили такой затрещиной, что у него звёзды из глаз не посыпались, наверное, только благодаря шлему.              А вот, на бочке с пивом, которую мы таскаем так и не вскрыв с самого лагеря бандитов под Лотерингом, и отчего-то выгруженной только сейчас, аккуратно разместилась Лелиана, затачивая свой изящный короткий меч и с энтузиазмом что-то рассказывая суетящейся поблизости Элиссе. К вящей радости, Кусланд всё же смогла перебороть свою неприязнь к девушке-барду, став воспринимать её как одну из своих. Пусть и потребовался почти месяц. Но это того стоило, если ещё в Лотеринге Элисса демонстративно не замечала аловолосую лисичку-сестричку, то теперь вот, пожалуйста — вполне мило общаются. Разумеется, и заслуга самой Лелианы в том немалая, ну да и она сама хитрюга ожидаемо оказалась та ещё. Быстро смекнула, что при Командоре лишний раз болтать на тему всепоглощающей любви Церкви Света к окружающим не стоит, был у Элиссы такой странный пунктик, не любила она отчего-то церковников. Ну и ещё про Орлей было лучше помалкивать, по крайней мере ей, Лелиане.              На самом деле Лелиана оказалась удивительной девушкой, с одной стороны бесконечно милой, жизнерадостной, любознательной и, не побоюсь этого слова, в чём-то наивной. С другой же, когда это требовалось — хладнокровной, предельно жёсткой, не ведающей сомнений и даже безжалостной. И больше всего меня удивляло, как всё это уживалось в ней одновременно. Ведь ни то, ни другое, как я мог судить, не являлось маской. Обе её ипостаси были настоящими! Вот и сейчас, словно почувствовав мой взгляд, девушка оторвалась от меча, огляделась по сторонам, и заметив нас, весело чему-то смеясь помахала рукой. Нет определенно, её оптимизм и вера в наши силы были чем-то невообразимым. Иногда мне казалось, что слово «отчаяние» ей неведомо вовсе. И это при её-то прошлом… Нет сама-то она о своей жизни до церкви в Лотеринге предпочитала не распространяться, вернее не так, о своей жизни до церкви она рассказывала часто и взахлеб. Были там и смешные истории, и поучительные, и конечно же печальные. Попутешествовать и повидать всякого разного ей довелось изрядно. Однако не было среди них ни одной, которая бы хотя бы краешком намекала, что привело её в Лотеринг. Казалось у барда всё было просто прекрасно, но стоило начать расспрашивать про её жизнь до Лотерингской церкви, как она тут же замыкалась в себе и в лучшем случае отделывалась общими фразами. А иногда и вовсе замолкала надолго, с каким-то странным сожалением и раскаянием глядя в пляшущий огонь походного костра, или синюю небесную даль.              Я смутно помнил, по событиям игры разумеется, что дело там кажется было в её наставнице и вроде бы даже любовнице, которая умело воспользовалась буквально глядящей ей в рот девушкой и не то подставила ту, не то просто решила устранить подрастающую конкурентку в опасном шпионском деле. Так или иначе Лелиана сумела сбежать, потеряв своих друзей, и на целый год стала послушницей в церкви в одном маленьком городке на самом краю света. Кто знает, так ли всё было на самом деле в этом мире, мире во многом отличном от игры. Не знаю. Возможно когда-нибудь аловолосая девушка бард и поведает свою настоящую историю. Ну а пока я рад, что она с нами в одном отряде, не доставляет никаких хлопот, а наоборот помогает всем, чем может.              — Наконец то пришли, — с недовольством оглядывая царящую вокруг суету и мелкий хаос, пробасил Теган, прерывая мои размышления, — пойду что ли гавриков своих проверю, да и Мердок меня уж заждался…              Дядя коротко кивнул мне, и в компании своего дружинника резво утопал в неизвестном направлении. И правильно, у всех дел по горло, а времени до заката всё меньше и меньше.              За последующие несколько часов потрудились мы изрядно. Судите сами, сначала сгрузили с повозок всё необходимое к битве, да убрали их с глаз подальше, затем подогнали снаряжение, кому какое досталось, ну а после, я с дядей, Алистером и специально приглашённым в качестве военного советника Стэном, обошёл все баррикады и намеченные для создания опорных точек дома. С баррикадами всё оказалось не слишком радужно. Пусть некоторые из них и внушали трепет, но лишь своими размерами, а отнюдь не прочностью и неприступностью. Стэн так и вообще всюду кривил нос, с откровенным неудовольствием поглядывая на эти плоды народного творчества. Немногословный кунари, прекрасно понимая, что время серьёзно что-то исправлять бесповоротно упущено ещё задолго до нашего приезда, лишь посоветовал вбить перед заграждениями побольше острых кольев, да если получится понарыть глубоких ям. Ну и ещё подумать над путями бегства, то есть отхода, с таких укреплений, когда припечёт. Теган, очевидно тоже пребывавший в не сильном восторге от трудов горожан, отдал соответствующие распоряжения семенящему за ним помощнику бывшего бургомистра Мердоку, имевшему все шансы в случае выживания стать новым бургомистром.              А вот с домами нам повезло больше. Нет, парочку заранее намеченных зданий пришлось отбросить — в одном оказалась очень неудобная для обороны лестница на верхние этажи — слишком широкая, а во втором на нижнем этаже находилась какая-то лавка, не то местных благовоний, не то парфюмерии и косметики. Всё бы ничего, если бы не красочная витрина, во всю стену первого этажа, составленная из множества как цветных, так и прозрачных стёкол. На ночь она конечно же закрывалась ажурными ставнями, но те и сами скорее выполняли декоративную функцию. В итоге мы отобрали пяток домов попрочнее, с узкими окнами, толстыми стенами и выходами на крышу. Горожанам, кто ещё был не при делах поручили в спешном порядке сколачивать лестницы, да закладывать двери и окна первых этажей. То же самое проделывалось и с церковью. Ратушу по всеобщему согласию решили не трогать — слишком уж она большая и неудобная для обороны.              В общем убегались мы все, знатно. Хорошо хоть бочки с досками и прочими предметами мебели таскать никто не заставил, но тут видно сказался мой статус. Король для некоторых и «вроде как Серый страж» для большинства остальных. Наскоро перекусив, чем придётся, к моему превеликому счастью на этот раз не солониной, я наконец-то занялся собой. А то всё в трудах праведных про себя любимого и вспомнить-то времени не было. Требовалось проверить снаряжение, подогнать бригандину, хотя чего её подгонять, я и так из неё последние дни фактически не вылезаю, но тем не менее провести тщательный осмотр стоит. Вдруг какой ремешочек важный где износился? Вот незадача тогда будет в пылу сражения… Разумеется одной бригандиной моё полное снаряжение не ограничивалось. Включало оно в себя неплохой шлем сфероконической формы с бармицей, видел я такие кажется давным-давно в детских мультиках, лепестковые наплечники, наручи с набедренниками и к моей вящей радости — кольчужные рукавицы. Стрелять в таких из лука почти невозможно, а вот из арбалета — пожалуйста.              Однако всё это богатство требовалось взять, надеть на себя, подогнать, чтобы не жало и не болталось нигде, а затем снова снять, чтобы не таскать лишний вес раньше необходимого. А ещё на мне лежала обязанность классического и столь нелюбимого многими в моём мире ТО. Да-да, того самого технического осмотра. Только осмотреть и лишний раз перебрать-смазать требовалось не транспортное средство, а мой честно прихватизированный у одного наглого торговца арбалет. Машинка то была несмотря на все свои солидные качества капризной, а потому, как я уже успел для себя уяснить — требовала постоянного ухода. Собравшись примоститься немного в сторонке, на паре наших сундуков, и заняться делом, я не мог не заметить Амелла, бешено перетряхивавшего их.              — Чего потерял? — кивнул я отчаянно копающемуся в маленьком сундуке Дайлену.              — Да вот, понимаешь, — пропыхтел он, — когда нас из Башни Круга турнули, успел я с собой десяток пузырьков с лириумным зельем прихватить...              — И?              — Ну четыре зелья мы с Нерией ещё при Остагаре распили, но ведь шесть то ещё оставалось, я точно помню! В Дервене я переложил их сюда!              — Неужели все исчезли?              — Не все, четыре осталось.              — Ты точно хорошо посмотрел? Может завалились куда? — я подошёл ближе, заинтересованно осматривая устроенный Дайленом кавардак внутри отдельно взятого сундука.              — Точно. На слепоту не жалуюсь, — досадливо крякнув в ответ, он распрямился.              — Может тогда взял кто?              — Да кому они к демонам упёрлись? Для обычных людей это яд скорее...              — Ну, например, Морриган решила позаимствовать?              — Морриган, — странно-задумчиво протянув, парень замолк, уставившись куда-то в даль невидящим взглядом, — а ведь могла. Но почему не спросила? Я бы ей не отказал...              — А кто ж ее знает? Дитя лесов...              — Возможно, возможно... — как мне показалось, с некоторым неверием покачав головой, Амелл куда-то ушёл. Наверняка на поиски нашей отрядной ведьмочки.              Но просидеть долго в одиночестве мне не случилось.              — Хотите яблочко?              — Что? — я отвлёкся от переборки арбалета, а точнее от одной маленькой, но очень вредной шестерёнки, и поднял голову. Передо мной стояла самая обыкновенная девчонка, лет двенадцати, наверное, просто одетая, с толстой косой тёмно-серых густых волос и здоровенной плетёной корзиной с яблоками.              — Яблоко, вкусное, — улыбнулась она, протягивая ярко-красный спелый плод.              — Спасибо, — с удивлением ответил я, принимая яблоко. Оказалось, оно и впрямь вкусным — сладким, сочным, — а ты чего здесь? А ну ка, мелкая, давай домой! Закат скоро.              — Знаю, дяденька, — вздохнула девочка, разом помрачнев.              — Вот и давай, раз знаешь, дуй отседова, ещё мамка наругает. А за яблоко спасибо, вкусное.              — Не наругает, — тихо, почти шепотом проговорила она. Кажется, я сказал что-то не то. Мне показалось, или у неё в глазах слёзы заблестели?              — Ты это чего мелкая? — не на шутку встревожился я. Похоже она вот-вот разрыдается! — тебя как звать?              — Фри-ида, — шмыгнула носом она.              — Фрида, что с тобой? Я тебя обидел? Извини, я не хотел…              — Нет, — вздрогнула она. По её ещё совсем по-детски пухлым румяным щёчкам потекли первые редкие слёзы, — нет мамы… И папы нет…              И она разрыдалась, корзинка выпала из её рук, а красные яблоки, кровавыми пятнами покатились по пыльной мостовой.              Я так и замер, не понимая, что делать. Детей я не то чтобы не любил, нет, скорее… Даже не знаю, опасался, что ли? Своих никогда не имел, да и младших братьев-сестёр не оказалось, даже двоюродных…              Не найдя ничего лучше, я встал, отложив арбалет в сторону, и просто обнял девочку. Не прошло и секунды, как она крепко вцепилась в меня и уткнувшись лицом мне в грудь, перешла на тихие всхлипы. Я лишь аккуратно поглаживал её по голове. В таком состоянии нас и застала Элисса.              Посмотрев на меня так, будто родителей девочки съел лично я, причём у неё на глазах, Элисса мигом бросилась успокаивать девочку. Меня конечно же ненавязчиво оттёрли в сторону, чтоб не мешался. Она прижала к себе плачущую девочку и принялась нашёптывать той на ушко что-то ласковое и доброе. Как ни странно, но это возымело эффект, и в скором времени малявка перестала всхлипывать, впрочем, так и не отпустив девушку, словно боясь потерять и её. Кажется, Кусланд умела находить подход к детям.              Впрочем, увидеть, чем всё разрешилось мне оказалось не суждено - за мной пришли люди Тегана. Дело в том, что памятуя о моём предложении, дядя, посовещавшись с кем-то из местных, вроде как с помощником бургомистра, ныне покойного, отправил распотрошить один из портовых складов несколько мужиков, кто покрепче. Слышал он, что там какой-то купец держал не то китовый жир, не то сосуды с маслом из самой Антивы. Никто не знал, жив ли тот купец и где он, но так или иначе, нам всё это сейчас нужнее. Ну и нескольких своих дружинников конечно же отправил с ними заради охраны. Скоро закат, а там хрен его знает, когда жуть из замка полезет. Я тоже в стороне оставаться не пожелал, и также вызвался идти с ними, правда уже совсем по другой причине.              Пока горожане с воинами копались в одном из складов, выуживая искомое, я отправился прогуляться до пристани. Больно хотелось мне на замок взглянуть поближе, за тем и шёл, собственно. Тот как раз нависал всей свой громадой над гаванью. Оказалось, что желание посмотреть на замок пришло не мне одному.              На самом краю длинного деревянного причала, сейчас пустого, замерли две очень знакомые фигурки.              — Чем заняты? — тихо подойдя, вежливо поинтересовался я.              Сурана подпрыгнула от неожиданности, сдавленно ойкнув. Морриган лишь ехидно усмехнулась. Вот уж в том, что она меня давно заметила я нисколько не сомневался.              — Кай! — гневно прищурившись, обернулась ко мне эльфийка. Но я сделал самое постное лицо из всех возможных и даже недоумённо поднял брови. Некоторое время меня посверлили суровым взглядом, но очевидно так и не найдя на моём лице ни признака раскаяния, Сурана вернулась к прерванному занятию — разглядыванию замка.              — Так чем заняты-то? — поняв, что меня похоже демонстративно игнорируют, вновь поинтересовался я.              — Изучаем Тень замка, — кратко бросила через плечо эльфийка.              — А что с тенью не так? — не понял я, так же вглядываясь в мощные тёмные башни и стены замка, — тень вроде как тень.              — Не эту, — покачала головой Нерия и демонстративно подняв пальчик вверх, с какой-то долей торжественности и восхищения в голосе произнесла, — мы изучаем Тень.              — Не видит оную непосвящённый. Лишь маг обученный способен…              — Морриган, хватит. Задолбало уже, это не стихи, а просто издевательство какое-то над искусством поэзии! Договаривались же! — не выдержав вспылил я. И так на нервах весь день, а тут ещё она лезет со своим рифмоплётством, — говори нормально! Прозой!              — Мы смотрим в доступные нам из мира живых части Тени над замком, — немного помолчав, произнесла ведьмочка. Нерифмованно, что странно, и без напускной ехидцы, что ещё страннее.              — И что с ней не так?              — Она очень странная, — вместо ведьмы ответила Сурана, — она не может быть такой здесь. Я про такое лишь слышала, но никогда не видела своими глазами. А ты, Морриган?              — Нет, — покачала в ответ та головой, — мать моя рассказывала про такие места, но сама я никогда в них не бывала.              — Мне из вас каждое слово клещами выдирать? Что это за места? Чем эта ваша Тень здесь чёрт возьми необычна?              — Места крупных битв, места смерти сотен и тысяч людей и… — начавшая эльфийка замолкла на полуслове, словно боясь произнести что-то.              — И места призыва могущественных демонов из Тени, — безжалостно припечатала Морриган.              — Херово, — выдавил я после продолжительно молчания, — вы уверены?              Ещё бы им не быть уверенными. Да и я в общем-то давно в этом уверен. Потому что знаю. Но всё-таки какая-то призрачная надежда на чудо, на глупую ошибку всё же крылась где-то глубоко внутри.              — Уверены, да ты и сам посмотри, даже немаг способен увидеть такую концентрацию демонической магии, — дёрнув меня за рукав, Нерия указала на замок, — присмотрись, не замечаешь ничего странного?              И я присмотрелся. Поначалу я ничего не увидел, замок как замок. Большой, мощный, в хорошем состоянии, не развалина. А потом садящееся солнце выглянуло из облаков и своими розовыми лучами озарило озеро, окрестные холмы, город и замок. Вернее, всё кроме замка. Что за…              — Замок! — поражённо выдохнул я, — он будто поглощает свет! Не отбрасывает тени и не освещается солнцем!              Нерия кивнув с грустью посмотрела на меня. В её глазах читался страх. Удивительно, но и во взгляде Морриган не было привычно ей презрительного веселья. Молча прикусив нижнюю губу, та сосредоточено-обречённо смотрела на замок. Нифига себе, уж если нашу непрошибаемую ведьмочку так… Прошибло, то…              Похоже мы вляпались в глубокую жопу…                     (*) Рында - И снова РЫНДА, только теперь уже мужского рода и обозначает не колокол, а воина-телохранителя (здесь). А так - В Московской Руси: воин царской придворной охраны.