Торнадо в Техасе

Стив Роджерс в своей жизни жалел лишь о немногих вещах, и абсолютное неумение лгать вошло в их число как раз в тот момент, когда он безнадежно пытался намекнуть полковнику Филипсу о местонахождении главной базы «Гидры». Вопросы о том, откуда, черт возьми, новоиспеченному капитану это известно и был ли этот объект на тактической карте в лаборатории, застали Роджерса врасплох. После его уклончивого неуверенного ответа полковник лишь хмыкнул и покачал головой. Стив прекрасно осознавал, что не мог объяснить Филипсу, что знал, где именно располагался штаб «Гидры», поскольку в будущем уже побывал там, а полковник в силу своего ума и с высоты военного опыта не мог полагаться на голословные, ничем не обоснованные предположения. Роджерс еще был далеко не в том положении, чтобы самому отдавать приказы, и пока делами в полевом штабе заправлял Честер Филипс, ему оставалось лишь прикусить язык и смиренно повиноваться. Парадная форма казалась Стиву слишком вычурной, а сиявшие на груди регалии привлекали чересчур много внимания. Все вокруг пребывали в праздно-торжественном настроении, а вот виновнику этого веселья было совсем не до развлечений. Он проиграл. Снова. Несмотря на тщательную подготовку и кропотливо выверенный план, прошлое все равно обставило его. Оно с легкостью и будто бы играючи восстановило первоначальный ход событий, помешав Стиву схватить Золу и стереть из будущего эпизод с поездом. Он наивно полагал, что ему легко удастся перехитрить судьбу, а на деле вышло так, что он, как последний дурак, заявился с ножом на перестрелку. Сдаваться Стив, конечно же, не собирался, но собственное бессилие угнетало и выбивало из равновесия. Порой он чувствовал себя глупцом, вступившим в заведомо проигрышную битву и затеявшим борьбу, обреченную на неудачу. Однако отступать Роджерс не привык. Едва оправившись после битвы с «Гидрой», он сразу же начал обдумывать свой следующий ход. Только вот вывод, к которому он пришел, ему совсем не понравился. Переступая порог душного, утопающего в клубах сигаретного дыма бара, Стив уже принял невыносимо тяжелое решение, которое казалось ему единственно верным в сложившейся ситуации. Лучшего друга он нашел в небольшом зале за столиком рядом с игравшими в дартс солдатами. Баки неторопливо попивал виски, глубоко и с наслаждением затягиваясь сигаретой. Вокруг сновали подвыпившие местные, прехорошенькие девушки из театральной труппы и веселые шумные ребята в военной форме британской армии. Однако почувствовать себя героем и проникнуться всеобщей радостью Стиву не удавалось. Все его мысли были заняты предстоящим разговором и попыткой убедить самого себя в том, что все, что он затеял, было лишь во благо. — Надо же, и вправду капитан, — присвистнул Баки, похлопывая по погонам с двумя блестящими серебряными полосами на парадной форме Роджерса, когда тот опустился на соседний стул рядом с ним. — А я сначала и не поверил. Стив сдержанно улыбнулся и сделал вид, что отвлекся идущим полным ходом поединком в дартс. Барнс прикончил свой напиток и, спросив, нужно ли что другу, пошел за следующей порцией выпивки. По пути ему встретилась рядовой Лоррейн, и, обменявшись недвусмысленными взглядами, они остановились поболтать, дав Роджерсу время еще раз все обдумать. Когда Баки вернулся, у Стива во рту пересохло, а ладони стали влажными от волнения. — Все никак не могу привыкнуть к тебе... — проговорил Барнс, поставив перед ним наполовину наполненный бурбоном стакан, и отправил в рот еще одну сигарету, — к такому тебе. Сидишь тут, в насквозь прокуренном баре, и даже не кашляешь. — И это единственное, что тебя удивляет? — Стив пожалел о своих словах, когда Баки простодушно рассмеялся от его нелепой шутки, и это сделало их дальнейшую беседу в тысячу раз тяжелее. Роджерс непроизвольно оттягивал момент, когда его друг задаст тот самый, решающий, пугавшей своей неизбежностью вопрос, ответ на который ему так не хотелось давать. И вот, легким привычным движением стряхнув пепел с кончика сигареты, Баки произнес слова, которые отрезали Стиву всякий путь к отступлению. — Слышал, ты команду набираешь, — он сделал глоток из стакана и уселся вполоборота, одной рукой держа напиток, а вторую закинув на спинку стула. Это все-таки произошло. Сердце Стива громко застучало прямо в ушах, и он с лихвой отхлебнул бурбона, надеясь, что это поможет. Не помогло. — Это пока не точно, — он старался говорить спокойно и непринужденно, но слова комом застревали в горле. — Добровольцев берешь? — все с той же доброй усмешкой продолжал Баки. — Где можно записаться? — От меня мало что зависит. Решения принимает полковник, так что... — Ой, да хватит тебе скромничать, Роджерс. Я все слышал, та длинноногая блондинка мне только что рассказала. Да и парни целый день шепчутся, все хотят попасть в отряд Капитана Америки. Пианист бойко заиграл знакомую мелодию, и Дуган вместе с компанией слегка опьяневшими голосами нараспев затянули «Нашел я чудный кабачок». Баки выглянул из-за двери в соседний зал и рассмеялся. — Вон те ребята, смотри. Настоящие идиоты, как раз то, что нужно. Дум-Дум был со мной в сто седьмом, нас вместе взяли в плен. Он отличный парень. Один раз он... Баки начал воодушевленно рассказывать историю про шляпу-котелок Дугана, и его голос влился в шумный поток других бойких, разгоряченных выпивкой разговоров, а Стиву больше всего на свете захотелось сорваться с места и убежать, куда глаза глядят. Я не смогу. Не смогу, у меня не получится. — …Морита очень смешно ругается по-японски. Он пытался научить нас парочке слов, но… Я не могу так с ним поступить. — …Дернир просто гений во всем, что касается взрывчатки. Мне кажется, он сможет смастерить бомбу из всего, что попадется ему… Замолчи, пожалуйста, Баки, остановись, ты только хуже делаешь. — …мне кажется, нужно придумать какое-нибудь запоминающееся название. Что-нибудь броское и со смыслом. Например, реву… — Бак, — почти выкрикнул Стив, не дав ему закончить, — мне кажется, это не лучшая идея. — Ладно, с названием я, может быть, переборщил, — беззаботно бросил он, затушив окурок в стеклянной пепельнице и не заметив, как лицо его лучшего друга превратилось в холодную непроницаемую маску. — Я говорю не про название, Джеймс. И тут Баки насторожился. Потому что Стив почти никогда не называл его полным именем. Только в крайних случаях. Когда был зол или сильно обижен. Или хотел сказать что-нибудь неприятное. — В чем дело, Роджерс? — он был слегка пьян, но все еще сохранял способность ясно мыслить и начинал догадываться, что предстоящий разговор не сулил ничего хорошего. — О чем ты? Соберись, Стив. Ты сможешь, давай. Просто помни, ради чего ты все это делаешь. — Я не думаю, что мне стоит брать тебя в команду. Армейская песня в соседнем зале достигла своего апогея, и горланившие вовсю солдаты громко ударились пивными кружками. Звон стекла и мощный хор мужских голосов разнесся по бару и заглушил даже звучные аккорды пианино, и лишь Стиву показалось, что весь мир вокруг застыл и погрузился в мертвую тишину. — Что? — ошарашено переспросил Баки, и его пальцы, сжимавшие стакан, побелели от напряжения. — Мне кажется, — Стив сделал паузу и посмотрел другу в лицо. Ему понадобилось все мужество и самообладание, чтобы побороть желание трусливо опустить глаза, — что ты не годишься для моей команды, Бак. Барнс выглядел так, будто ему только что влепили звонкую пощечину. Между его бровей залегла глубокая складка. Он растерянно моргнул и приоткрыл рот, словно пытался что-то сказать, но от потрясения совершенно не мог подобрать слова. — П-почему? — он заикнулся, и голос его вильнул куда-то вниз. Тут начиналось самое сложное. Стиву предстояло солгать лучшему другу настолько убедительно, чтобы Баки возненавидел его также сильно, как он сам ненавидел себя за этот проклятый разговор. Но так было нужно. Таков был план. Не будь Баки частью «Ревущих Коммандос», он не оказался бы в том поезде в декабре сорок четвертого. Убери из уравнения постоянную, и оно не решится. Если план с поимкой Золы провалился, то уж это наверняка должно было сработать. По крайней мере, Стив отчаянно на это надеялся, потому что прямо сейчас собственными руками разрушал их с Баки дружбу, и ему хотелось верить, что все это было не напрасно. — Не хотел этого говорить, но раз уж ты начал... — Стив судорожно отпил из стакана, почувствовав, как горло сдавило удушливым спазмом. То, что он произнес секундой позже, было худшим из всего, что он когда-либо говорил за всю свою жизнь. — Ты был прав, это война, а не драка в подворотне. У тебя хорошо получалось гонять донимавших меня хулиганов, только вот здесь все гораздо серьезнее. Да брось, ты и сам все понимаешь. «Гидра», Шмидт, суперсолдаты, внеземные технологии... не в твоей лиге, дружище, совсем не в твоей. Не знаю, что этот чокнутый швейцарец с тобой сделал, но сейчас ты не в лучшей форме, и вряд ли от тебя будет толк в бою. Его слова резали по живому, он это знал, но все равно продолжал, сухо и бесстрастно. — Вообще, после того, что произошло в Австрии, я понял, что на передовой тебе совсем не место. Один раз я тебя спас, но постоянно это делать не смогу. Ты будешь только мешать. Баки был неподвижен. Он молчал и лишь смотрел на Стива, стойко вынося все его слова, страшные, безжалостные, жестоко ранящие слова. — Как видишь, я уже не тот сопляк из Бруклина, который вечно влипал в неприятности. Тебе больше не надо повсюду за мной таскаться. Я вполне могу сам за себя постоять. Скажи это. Давай. Внутри Стив метался в муках, исступленно ревел и молил самого себя остановиться, но лицо его являло полное безразличие, а во взгляде сквозила холодная отчуждённость. — Я справлюсь без тебя. — Пауза. Затем пять слов, которые разорвали сердце Стива Роджерса в мелкие клочья. — Ты мне больше не нужен. Барнс побледнел. С его приоткрытых губ сорвался короткий вздох, больше похожий на сдавленный крик, и разъедающее чувство вины едва не прожгло Стива насквозь. В глазах Баки плескалась черная бездонная боль, в ней тонул, захлебываясь, один единственный вопрос, который он в тот вечер так и не задал. «Почему, Стив? Почему ты это делаешь?» Роджерс равнодушно глядел на него, поглаживая пальцем кромку стакана. Он был измотан, опустошен и подавлен, однако старательно, из последних сил пытался этого не выдать. Я спасаю тебе жизнь. Я делаю это только для тебя, хоть ты этого и не понимаешь. — Хорошо, — тихим надтреснутым голосом отозвался Баки. — Как скажешь, Стив. Хмельные песни и солдатский хохот вдруг стихли. Показалась Пегги, облаченная в красное вельветовое платье, и все взгляды тут же обратились к ней. Баки ушел. Оставил на столе недопитый виски и незаметно скользнул в толпу. Никто его не окликнул, никто не попытался остановить. «Невидимка, — сказал он Стиву в этом самом баре, но, кажется, совершенно в другой жизни. — Я невидимка.» Роджерс залпом влил в себя бурбон. Горло обожгло, но он даже не поморщился. В своей жизни Стив жалел лишь о немногих вещах, но сейчас он многое бы отдал за то, чтобы напиться до беспамятства и забыть весь этот кошмар. Солдаты с завистью поглядывали на капитана, ведь Пегги не сводила с него взгляда, а он мог думать лишь о том, как жестоко только что предал самого близкого друга.