***
Хонбин нервно стучал ногой по бетонному полу подвала, но Тэгун был слишком измотан, чтобы снова просить его перестать. - Тебе лучше сесть, – прошептал он. Будто Джехван спал, будто он мог проснуться, если бы они сильно шумели. Он до сих пор был без сознания, но у него было такое умиротворённое выражение лица, что казалось, что он спал. Тэгун сам занёс его в подвал и положил на кровать, так как Хонбин был слишком слаб, хотя и отказывался признавать это. Повезло, что ему не понадобилось переливание крови, но он всё ещё был бледен и выглядел обессиленным. - Ты занял лучшее место, – ядовито ответил Хонбин, и Тэгун не мог понять причину этой резкости. Он озадаченно посмотрел на Хонбина и привстал, чтобы освободить место на краю кровати рядом с Джехваном, но Хонбин лишь раздражённо отмахнулся от него, и он снова сел. Отвернувшись, Хонбин отошёл от стены, на которую облокачивался до этого, и сел на жёсткий деревянный стул около стола Джехвана. Не сказать, что это сильно помогло ему расслабиться, но зато он перестал нависать над Тэгуном тенью отца Гамлета. Через какое-то время Хонбин начал громко передвигать банки на столе Джехвана. Его губы были плотно сжаты, и Тэгун вздохнул. - Я же уже извинился. Ты хочешь, чтобы я снова это сделал? - Я совсем не злюсь на тебя, – ответил Хонбин, хотя звучало это неправдоподобно. – Меня просто бесит ситуация. - Мы выжили, – мягко произнёс Тэгун, и Хонбин бросил на него скептический взгляд. – Это победа. Несмотря ни на что, мы выжили. Тэгун старался, очень старался найти положительные стороны их положения, хотя оно и выглядело беспросветным. Джехван дышал рядом с ним, его дыхание было тихим и ровным. Они смогли выбраться и сохранить главное. - А что будет, когда они вернутся? Со своими сородичами, с оружием, с огнём и… - Они не станут убивать нас с таким шумом, – напряжённо ответил Тэгун. По крайней мере, он верил в это. В городе, где так мало сверхъестественных смертей, подобная атака не останется незамеченной и определённо привлечёт внимание ОВК, которые захотят расследовать дело. Нет, если они и умрут, это произойдёт тихо, без огласки. - Я… я надеюсь, что они достаточно сильно боятся Джехвана и не захотят рисковать. Хонбин посмотрел на Джехвана, и его взгляд немного смягчился – теперь, помимо злости, там была боль. - Джехван им не угроза. - Угроза, – ответил Тэгун. – Они не знают, что он… что он не может сделать что-то, не навредив себе. Им придётся придумать, как скрыть это. И тогда у них, возможно, появится шанс. Хонбин начал стучать ногой по полу. Опять. - Кажется, они больше заинтересованы в заклинании, чем в нас, – задумчиво произнёс он. – Думаю… думаю, они боятся его. Возможно, достаточно сильно, чтобы держаться от нас подальше. Тэгун коротко кивнул, соглашаясь. Он не мог предугадать, что будет дальше. Вампиры вернутся, определённо. При одной мысли об этом он похолодел, чувствуя, как вспотели ладони. Их вожак... касался его, и Тэгун знал, что эти губы на его коже будут ещё долго сниться ему в кошмарах. Он боялся, что они вернутся и убьют их. Он боялся, что они вернутся и не убьют их. Вампиры могли посадить Джехвана на поводок и использовать его способности, как им заблагорассудится. Кровь Хонбина произвела бы фурор, за неё бы платили огромные деньги, а Тэгун… Тэгун, вероятно, стал бы кормом. Он не хотел умирать, но его страшила альтернатива. Их последней надеждой было заклинание, но если вампиры смогут самостоятельно раскрыть его секрет… - Они забрали склянку с кровью, с заклинанием, – прошептал Тэгун. – Какова вероятность, что они смогут разгадать его? Хонбин нахмурился, обдумывая ответ, но прежде чем он успел открыть рот, его прервал третий голос. - Очень маленькая, – прохрипел Джехван, и Тэгун поспешно повернулся к нему. Тот медленно моргал, глядя в потолок и пытаясь сфокусировать хоть на чём-то взгляд. - Там нет ничего, кроме крови. Это запутает их, но… Они не смогут разобраться. Не думаю, что им встречалось что-либо подобное. Не беспокойся об этом. - Дже, – прошептал Тэгун, склоняясь над ним и нежно убирая волосы с лица. Воспоминание о вампире, чьи движения точь-в-точь повторяли его, яркой вспышкой пронеслось в голове. Джехван смотрел на Тэгуна, пытаясь сфокусировать на нём взгляд. - Ты… - Я в порядке, – мягко глядя на Тэгуна, ответил Джехван. – Я отключился. - Поразительная наблюдательность, – громко сказал Хонбин через всю комнату, и Тэгун сосчитал про себя до пяти. Джехван моргнул и посмотрел на него. - Что случилось? - Ничего, – пробормотал тот, молясь, чтобы хотя бы в этот раз Хонбин держал язык за зубами. Джехвану не нужно было знать, что вампир касался его, что он лежал в его руках и что клыки вампира были слишком близко к его шее. И ему уж точно не нужно было знать, о чём сказал другой вампир: ему осталось лишь несколько месяцев. Ему не нужно было знать. - Когда ты отключился, их лидер забрал склянку, и они ушли. - Значит, он сдержал обещание, – прошептал Джехван. – Я должен был заставить их пообещать оставить нас в покое навсегда, но в тот момент я плохо соображал. Тэгун покачал головой, не переставая гладить Джехвана по волосам. Он чувствовал, как руку слегка покалывает, когда он прикасался к его коже. - Ты спас нас, – прошептал Тэгун и услышал, как Хонбин тихо фыркнул, но не обратил на это внимания. – Прости меня. Сейчас он просил прощения за всё. Они всегда следовали за ним, и вот куда он их привёл. Похоже, всё это время он вёл их навстречу смерти. - Мы сами принимаем решения, Тэк, – ответил Джехван, словно читая его мысли. – Мы там, где мы есть, потому что сами этого хотели. Ты здесь, подумал Тэгун, ты умираешь, потому что ты хотел защитить меня. Джехван протянул руку, схватив Тэгуна за предплечье, и даже через свитер его касание вызвало болезненные воспоминания о том ожоге. Сейчас на этом месте был лишь шрам, но тело помнило… - Я тоже тебя чуть не убил когда-то, – прошептал Джехван, и теперь его взгляд стал жёстким. – Так что прекрати. - Это не то же самое. Тогда Тэгун выздоровел. А вот Джехван уже никогда не сможет. - Не буду вам мешать, пожалуй, – раздражённо произнёс Хонбин. Тэгун укоризненно посмотрел на него, но тот уже был на пути к лестнице, которая вела к основной части дома. - Может быть, когда вы перестанете строить друг другу глазки, вы сможете пораскинуть мозгами и придумать, как нам выбраться из этого дерьма? Я был бы очень признателен. Тэгун почувствовал, как щёки начали гореть от стыда, на душе стало паршиво. Он старательно не смотрел на Джехвана. - Хонбин, – с упрёком в голосе произнёс Тэгун. Хонбин замер всего на секунду и продолжил свой путь, не оборачиваясь. - Мне на работу сегодня, я не могу снова взять отгул, – глухо проговорил он. – Мне нужно поспать, а рассвет уже скоро. Работа. Конечно. Жизнь продолжает идти своим чередом. - Босс отпустил меня на пару дней, – сказал Тэгун. – Думаю, сегодня я останусь здесь. - Разумеется, ты останешься, – с горечью произнёс Хонбин, открывая дверь люка, чтобы выбраться. - Тебе тоже построить глазки? – окликнул его Джехван, и его голос практически срывался. – Если ты чувствуешь себя отверженным, то… Его прервал звук демонстративно захлопываемого люка. Это стало последней каплей для Тэгуна, и неожиданно для самого себя он почувствовал, что готов разрыдаться. Он старался не смотреть на Джехвана, боясь выдать себя. Тот начал тихо ёрзать на диване и шмыгать носом, и Тэгун обнял себя за плечи. Но спустя время Джехван лишь произнёс: - Ему страшно. При этих словах Тэгун почувствовал, как его понемногу отпускает напряжение. - Поэтому он так… вот такой. - Я понимаю, – прошептал в ответ Тэгун. Но всё же… Ему надо будет поговорить с ним. Есть раны, которые не стоит бередить, и Хонбин прекрасно знал об этом. - Мне тоже страшно, – пробормотал Джехван, и Тэгун всё же посмотрел на него. Джехван не выглядел… Он никак не выглядел. Казалось, он был абсолютно безразличен к происходящему. - В основном за вас двоих, а не за себя… - Не надо, – перебил его Тэгун. – Не начинай. Джехван замолчал и прикусил нижнюю губу. У него были красивые губы, мягкие и полные. Тёплые. Тэгун помнил это. - Всё, что мы делали все эти годы, день за днём, так это пытались выжить, – наконец прошептал Джехван. – То, что произошло, не особо изменило нашу жизнь. Эта комната – настоящее магическое бомбоубежище. Ночью мы можем оставаться здесь, пока не придумаем, что делать дальше. Вам просто нужно будет перестать охотиться на какое-то время. Тэгун устал, он был разбит и слишком напуган, чтобы думать об охоте. Воспоминание о том, как его касались ледяные руки вампира, всё ещё было слишком ярким. Он не понимал, как Хонбин справлялся с этим. - На данный момент это, наверное, лучшее решение, – вздохнул Тэгун. – Глупо было пытаться поймать кровососа в ловушку. - Вообще-то, нет. Это бы сработало, будь он один, но мы же не знали, что придёт целая компания, – сказал Джехван, и Тэгун не знал, что на это ответить. Ему нравилось думать, что идея не была совершенно безрассудной, что это не его вина. Он любил… их. Он любил их и не хотел, чтобы они постоянно из-за него страдали. Джехван долго смотрел на него и первым нарушил молчание. - Ты лжёшь мне, – тихо произнёс он, и внутри Тэгуна что-то сжалось. – Ты что-то не договариваешь. Вампиры… Чёрт. - Ничего важного, – быстро сказал Тэгун. - Если бы это было неважно, ты бы всё рассказал, а не умалчивал. Джехван попытался приподняться на локтях и сесть, но Тэгун видел, каких усилий это стоило, как задрожали его руки и как он быстро сдался, раздраженно упав на подушки. - Если ты мне сам не скажешь, я выпытаю всё у Хонбина. - Дже, прошу, – прошептал Тэгун. – Позволь мне защитить тебя. Джехван пристально посмотрел на него. - Вампиры – странные существа, – прошелестел он в ответ. – Ходячие мертвецы. Они ведь чувствуют, да? Что я тоже ходячий мертвец. Тэгун ничего не ответил, но ему и не нужно было. Джехван издал сдавленный звук – некое подобие смеха, и отвернулся. Но Тэгун всё равно видел, как он крепко зажмурился, стараясь сдержать слёзы. - Прости, – глухо произнёс он. – Мне не стоило… говорить такое… - Но и врать мне тоже не нужно, – ответил Тэгун. Он бы предпочёл знать. Может, тогда не было бы так больно. Несколько месяцев, как они сказали. Несколько месяцев. Знал ли Джехван, что ему так мало осталось? Джехван ничего не ответил, и в комнате повисла тишина. Тэгун встал, выключил свет, и они погрузились во тьму.***
Хонбин спал. Ему снилось, как в его шею вонзаются клыки, острые как бритва, и вспарывают горло. Его горячая кровь льётся на белые простыни, пропитывая их насквозь. Это был старый сон. Но он всё равно крепко спал, пока во второй половине дня его не поднял звон будильника. Он долго сидел на кровати, одеяла запутались в ногах. Сквозь плотные жалюзи с трудом пробивался солнечный свет. Было так тихо. Хонбину нравилась тишина, мирная и успокаивающая. Не эта. Эта была наполнена одиночеством. Тэгун, должно быть, сдержал своё обещание и остался в подвале, охраняя Джехвана, как будто это могло его спасти. Эти двое… хотя это было неважно. Это было не его дело и никак на него не влияло. Тэгун любил Хонбина, Джехван тоже. Остальное было неважно. Хонбин медленно жевал хлопья, хотя время близилось к обеду. Солнце ярко светило через окна. Его ожоги никуда не делись. Некоторые порозовели, некоторые начали шелушиться. В целом они выглядели довольно сносно, как если бы он просто провёл слишком много времени на улице без солнцезащитного крема. Хонбин повернул ладонь, чувствуя тепло солнечного света на коже, и посмотрел на дверь кладовой. Она была закрыта, как и должно быть в дневное время. Хонбин громко проглотил хлопья, взял свою тарелку и поставил её в раковину. Тэгун застрял в подвале, а это значило, что Хонбину придётся самому добираться до работы. У него кружилась голова, и он чувствовал себя немного слабым, но за эту короткую поездку он не грохнулся в обморок, и это можно было считать успехом. Вокруг него, не переставая недовольно цокать, суетились старушки, и Хонбин старался, Господь ему свидетель, он старался. Но всё, о чём он мог думать, были вампиры. Руки их вожака, державшие Тэгуна, вцепившийся в него самого кровосос и его хватка. И Джехван, загнанный в угол, еле дышавший от ужаса, а потом и вовсе потерявший сознание. Он был таким беззащитным… Хонбин буквально видел, как вампиры повесили на их спины мишени. Для них это стало чем-то большим, чем просто месть охотникам. Потребовалось два часа. Два часа ленивой работы и непрекращающегося ворчания, чтобы босс отправил его домой. Видимо, он выглядел реально хреново, потому что шеф казался не разозлённым, а, скорее, обеспокоенным. Его правильное и довольно симпатичное лицо светилось сочувствием и тревогой. Наверное, Хонбину стоило бы порадоваться отгулу, но, забравшись в машину, он понял, что не хотел его. Он не хотел возвращаться домой, где компанию ему могли составить лишь его собственные мысли. Для него это было слишком, его мозг и так готов был взорваться от всех этих размышлений. Нужно было расслабиться. - Блять, – произнёс Хонбин, а затем повысил голос. – Блять! Проезжая мимо парка, он свернул с дороги на обочину, надавив на тормоза с такой силой, что машину немного занесло. Несколько месяцев. Хонбин вцепился в руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он медленно опустил голову и упёрся лбом в руль. Где-то на подсознательном уровне он знал, что дела были плохи, но он никогда не думал, что они потеряют Джехвана так скоро. И это с условием, что его убьёт сраное заклинание, а не вампиры. Возможно, смерть от рук вампира будет более милосердной. Хонбин знал, какими сладкими могут быть чары вампира. А в такие моменты, как сейчас, он страстно желал этого спокойного и мягкого забвения, которое мог дать только вампир. Сейчас, когда заклинание постепенно уничтожало Джехвана изнутри, быстрая смерть не казалась таким уж плохим вариантом. Но это было не ему решать, и мысль о том, что теперь они действительно потеряют Джехвана после всех этих лет борьбы… Слеза упала на бедро, и Хонбин раздражённо вытер глаза ладонью. Истерики тут не помогут. Да вообще ничто не поможет, если подумать. Всё. Ничего уже не сделаешь. Для них всё кончено. Он ещё долго сидел в машине, выключив двигатель. Возможно, ему просто нужно было это чувство изолированности, одиночества. Его мысли были всё ещё при нём, но теперь их беспорядочное мельтешение в голове не волновало. К моменту, когда солнце касалось горизонта, ему уже не хотелось кричать в темноту, до хрипа срывая голос, и он был готов ехать домой. Он вновь завёл машину. Будет лучше, если он вернется до темноты: неизвестно, чего им стоит ожидать. Небо было ещё розовым, когда он подъехал к дому. Никто не вышел его встретить, но он и не ждал этого. Тэгун не поднимется, пока не будет уверен, что наступила ночь: он не стал бы рисковать, подставляя Джехвана под солнечные лучи. Хонбин знал это, он помнил об этом, но всё же, когда зашёл в тёмную гостиную, не мог избавиться от этого чувства, ощущения, что он видит своё будущее. Один в тёмном доме, Джехвана и Тэгуна больше нет. У него не было никаких задатков колдуна, и он точно не был провидцем, так что всё это просто… просто глупые страхи. Хонбин глубоко дышал, его сердце громко стучало в груди, хотя он и понимал, что беспокоиться не было смысла. Он закрыл входную дверь и повесил ключи на крючок возле неё. С Тэгуном и Джехваном всё в порядке, они были в подвале, и Хонбин мог увидеть их, мог спуститься к ним, ведь солнце уже скрылось. Он был не один. Хонбин преодолел гостиную и кухню быстрым шагом, больше напоминающим бег, и резко дёрнул ручку двери в кладовую – так открывает дверцу шкафа ребёнок, уверенный, что внутри кто-то прячется. Красный свет был выключен, и Хонбин опустился на колени, поднимая люк. Внизу стояла кромешная тьма, что было привычным явлением, но Хонбину всё равно стало не по себе. Ему не нравилось … не нравилось не знать, что он увидит, когда включит свет. - Ребята? – мягко позвал он, аккуратно спускаясь по лестнице. Ему никто не ответил, и он знал, что это нормально, он знал, но теперь боялся включать свет, боялся того, что увидит. Или не увидит. Он перескочил через последние ступеньки и ударил по стене, пытаясь найти выключатель, щёлкнув им так же быстро, как колотилось его сердце. Крови не было, как и не было поджидающего его клана вампиров. Более того, комната не была пуста, и те, кого он любил, не исчезли бесследно. Нет, они были здесь. Джехван и Тэгун спали рядом на узкой кровати Джехвана. Тэгун явно чуть не придушил его во сне, но в целом, всё было нормально. Хонбин почувствовал, как его отпускает напряжение. Он подошел к кровати, посмотрел на спящую пару, отметив руку Тэгуна вокруг талии Джехвана, и тяжело вздохнул. Всё было очень плохо.***
Когда они вышли из дома, остановившись у обнесённого магической защитой входа в парк рядом с их домом, было всё ещё рано. Воншик ничего не соображал и зевал, а Санхёк не переставая ныл. Хакён, не обращая внимания на холод, вдохнул ледяной ночной воздух и мысленно попросил небеса даровать ему терпение. Он двинулся первым, быстро идя по грязной тропе между деревьями, которые к зиме уже потеряют свою красивую листву. Шаги вампиров были тихими, даже когда они наступали на сухие листья: магия заглушала любой шум. Хакён был рад, что его создатель прислушался к совету и приобрёл дом в другом конце растянувшегося парка. Теперь у них было не только имение, но и несколько акров земли, окруженной деревьями. По сути, им это было не так уж нужно, но всегда приятно оградиться от соседей. Хотя, учитывая стоимость земли, можно было не беспокоиться: богачей не волновала жизнь людей вокруг, пока они не мешают им. Они подошли к асфальтированной дороге, но продолжили путь не по ней, предпочитая передвигаться в тени деревьев, растущих вдоль дороги. Вдалеке, спрятанные от посторонних глаз, стояли дома, защищённые высокими воротами. Проходя через некоторые из них, Хакён чувствовал охраняющие чары особенно сильно, и Воншик даже зашипел, как от ожога. Этот звук слился с шелестением листьев над их головами. Спустя некоторое время они оказались перед новыми владениями создателя Хакёна. Чары на них были другими, но не менее мощными. Хакён перепрыгнул через ворота, чувствуя, как проходит через стену защитных заклятий, куполом накрывающих владения. Не сказать, что это было неприятно, просто лёгкое покалывание, дающее знать, что чары работают. Санхёк и Воншик приземлились рядом с ним. - Хорошая магия, – прошептал Санхёк, глядя вверх. За пределами охраняемого периметра всё казалось размытым, словно они смотрели на луну через искажающее стекло. - Наверное, обошлась в кругленькую сумму. - Тут всё обошлось в кругленькую сумму, – просто ответил Хакён, идя по дороге с обычной скоростью и принюхиваясь к гравию на ней – пахло карьером. Дом уже нависал над ним. В нём было всего два этажа, но он компенсировал это своей длиной – казалось, что в парке развалился великан. Но если не обращать внимания на размеры, то взглянуть было особо не на что. Такие дома можно было увидеть в каждом городе: холодного серого цвета, ярко контрастировавшего с буйной зеленью вокруг. Ничего примечательного. Он знал, что они были здесь, но никто их не встретил. Неудивительно. Место ещё не было открыто для бизнеса, а просто так, для веселья, сюда никто не приходил. И уж совершенно точно никто не мог заявиться без приглашения. Хакён обошёл дом, уводя их от главного входа: он был здесь уже не в первый раз, но вот его дети это место ещё не видели. Он знал, что был парадный вход, представляющий собой огромные двустворчатые двери, а также чёрный вход около гаража. Ещё была стеклянная раздвижная дверь, ведущая на веранду. Конечно, были и другие входы-выходы, но, чтобы ими воспользоваться, нужно было попасть внутрь дома. Он повёл их к чёрному входу, лёгким прикосновением открывая дверь и пропуская их в тесный коридор, явно не предназначенный для посторонних глаз. Но Хакён знал каждый сантиметр этого места, поскольку скоро оно должно было стать его, а раз его, значит, и его детей. Горело несколько лампочек; их свет был максимально приглушён – идеальный вариант для вампиров. Хакён провёл их через короткий коридор в главный зал, заметно шикарнее обставленный: несколько кофейных столиков и вазы, в которых позже появятся цветы, но пока они стояли пустые. Одновременно с ними в комнату зашёл создатель Хакёна. Однако он появился из главного коридора, из которого можно было попасть в комнаты отдыха. Он чинно вытер платком один, а потом другой уголок рта. На платке остались маленькие красные пятна. - Хакён, – произнёс Кёнсу, закончив вытирать губы и убрав платок в карман домашних штанов на несколько размеров больше нужного. На нём была огромная футболка, а босые ноги выглядывали из-под края штанин. Он улыбнулся, когда Хакён подошёл к нему. Его щёки приподнялись, глаза превратились в полумесяцы, растрёпанные волосы мягко падали на лицо. - Ты немного рано. Хакён довольно низко нагнулся, чтобы поцеловать Кёнсу в холодную гладкую щёку. - Извини за беспокойство, но есть кое-что, о чём я очень хочу с тобой поговорить, – сказал Хакён, отстраняясь. - М? – промычал Кёнсу, склонив голову и смотря мимо Хакёна на Воншика и Санхёка, которые топтались сзади, как парочка неловких подростков. - Это не имеет отношение к ним, – быстро добавил Хакён, хотя Кёнсу и не обратил на это внимания, кивком головы подзывая их к себе. Санхёк радостно подошёл к нему, и ему действительно пришлось склониться, чтобы обнять Кёнсу. Воншик подождал, пока Санхёк не отойдёт, и поцеловал Кёнсу в макушку. Тот искоса взглянул на него, но не съязвил. - Рад видеть вас обоих, – уголки его глаз снова изогнулись, когда он улыбнулся. – И вас до сих пор только двое? Я удивлён. Видимо, я теперь должен Сехуну деньги. Хакён бросил на него сердитый взгляд, и Кёнсу расхохотался. Его смех эхом пронесся по залу. - Я же сказал тебе, что больше никого не обращал, – ворчливо произнёс Хакён. - Ты бы не постеснялся соврать, зная, что я буду над тобой издеваться. Хакён почувствовал, как начали раздуваться его ноздри, но ему не пришлось придумывать остроумный ответ, поскольку в конце зала появилась чья-то фигура. Он услышал сердцебиение, как только они вошли в дом, – мысленно он сделал себе пометку о том, чтобы поговорить с Кёнсу о заглушающих звуки чарах. Но сейчас сердцебиение стало громче, как и шаги, и тихое дыхание. Кёнсу повернулся, улыбка застыла на его губах. Он протянул руку и мягко проговорил: - Не стесняйся. Человек медленно, немного сутулясь, подошёл ближе. Хакён знал, что он не был напуган. Чонин был фидером уже несколько лет, и Кёнсу везде брал его с собой. Вероятно, дело было в отсутствии на нём одежды – лишь домашние штаны, низко спущенные на бёдра. На плече около шеи влажно блестели свежие следы от укуса. Чонин взял Кёнсу за руку, застенчиво улыбаясь Хакёну и кивая в знак приветствия. Он был очень красивым и однозначно во вкусе его создателя. Кёнсу явно любил мальчиков с бронзовой кожей, узкими плечами, по-женски тонкой талией и сильными ногами. Танцоры, дикие и неудержимые. Хакён тоже таким когда-то был. - Санхёк, Воншик, – произнёс Хакён, глядя на них. – Это Чонин. Кёнсу нашёл его на юге Италии около пяти лет назад. Это было так странно. Для вампиров эти пять лет прошли быстро и незаметно: Кёнсу любил веселиться то тут, то там, исчезая на долгое время. В тот раз это была поездка по Европе. И если Хакён привык не видеть своего создателя по десять лет, пока он где-то пропадает, то для человека пять лет – это, по меньшей мере, одна пятая всей его жизни. - Кёнсу много о вас рассказывал, – тихо произнёс Чонин. - Ой, я не сомневаюсь, – ответил Санхёк тоном, который ясно давал понять, что, вероятнее всего, Кёнсу рассказывал всякое дерьмо. Тот ухмыльнулся и слегка обнажил клыки. - Может, стоит перенести наш разговор в кабинет? Невежливо держать вас в прихожей. У нас теперь есть где посидеть и поговорить. Это были хорошие новости: если ремонт действительно закончили, значит, скоро можно будет завезти фидеров. А затем и открыться. Но сначала им нужно разобраться с их проблемой. Хакён кивнул Кёнсу, чтобы тот показал, куда идти, что тот и сделал, всё ещё держа Чонина за руку. Он провёл их через главный зал мимо лестниц, ведущих в спальни. Они прошли мимо двух закрытых дверей и направились к третьей, последней, в комнате. Кабинет был небольшим и явно не для работы, судя по простенькому интерьеру. Это была просторная комната с мягкой и изящной мебелью. Кресла выглядели удобными и словно приглашали устроиться в них получше. Всё в комнате, как и во всём доме, соответствовало современному стилю: красиво, но комфортом пренебрегать никто не собирался. Меньше всего здесь хотели создать впечатление типичного жилища вампиров с готическими замками и мрачными комнатами. Кёнсу сел в самое большое кресло, и Чонин изящно устроился на подлокотнике. Хакён выбрал кресло поменьше и не такое мягкое, но вполне пригодное для использования. Диван был красивый, но довольно маленький, особенно для Санхёка с Воншиком. Кое-как они всё-таки смогли уместиться на нём, но выглядели при этом как два огромных ребёнка. Хакён улыбнулся про себя. - Теперь, – сказал Кёнсу, разглаживая ткань изношенных хлопковых домашних штанов, будто они были пошитыми на заказ брюками от Армани; в сочетании с босыми ногами выглядело это довольно мило. – Расскажи мне о текущем состоянии дел. Ты зачистил территорию, как я просил? - Не совсем, – ответил Хакён. – Охотников было несложно выследить, и они не связаны ни с ОВК, ни с какой-либо подземной группировкой, насколько я понял. Но есть небольшая проблема. Хакён перевёл взгляд с Кёнсу на с любопытством слушающего Чонина. - Он может слушать всё, что ты хочешь сказать, – небрежно сказал Кёнсу, жестом привлекая внимание Хакёна обратно к себе. Чонин быстро посмотрел на Кёнсу: взгляд определённо любящий и, возможно, немного довольный. - Продолжай. Хакён был не очень рад этому. Дело было не в том, что он не доверял человеку. Он просто понимал, что, если тот услышит этот разговор… Что ж. Хакён не знал, собирается ли Кёнсу оставить фидера при себе. Он не мог его отпустить. Не теперь. Не когда он позволял ему присутствовать при таких разговорах. Но это был риск Кёнсу – разрешать фидеру слушать. В итоге Хакён просто пожал плечами и потянулся к карману футболки, доставая оттуда маленькую склянку, всё ещё наполненную кровью. Перед сном он поставил её в холодильник, потому что, зачарованная или нет, это всё же кровь. По непонятным причинам она всё ещё была тёплой. Вероятно, из-за энергии внутри. Он наклонился вперед, ставя её на кофейный столик перед ними. Кёнсу нахмурился и взял склянку, чтобы рассмотреть её получше. - Кровь? – спросил он, проводя пальцем по потрескавшемуся воску у горлышка. Хакён кивнул. - Я загнал охотников в угол и собирался убить одного в качестве предупреждения, как ты и сказал, – он нервно сглотнул и вновь посмотрел на Чонина. – Но другой… он вытащил похожую склянку из кармана и бросил на землю. Когда стекло лопнуло, казалось, будто взорвалась бомба. И я не знаю как, но… то, что было в ней – это настоящий солнечный свет. Кёнсу удивлённо поднял брови, а затем опустил их, задумчиво нахмурившись. Хакён бы посмеялся над такой сменой эмоций, если бы не сложившаяся ситуация. - Это невозможно, – произнёс Кёнсу, опуская брови так низко, что казалось, они сейчас соприкоснутся с ресницами. Кёнсу посмотрел на Воншика и Санхёка, но прежде чем он успел задать им вопрос, Хакён снова заговорил: - Их там не было, и они тоже мне не верят. Но я знаю, что я видел. - Хакён, это не значит, что мы не верим тебе, – мягко сказал Санхёк. – Просто… - Мы доверяем твоему мнению, – перебил его Воншик. – Но это склянка с кровью, и мы просто не понимаем. - Эта штука чуть не убила меня, – ответил Хакён, молясь, чтобы Кёнсу поверил, и ненавидя себя за то, как по-детски он звучал. – Я тоже не понимаю, но после взрыва от меня остался только огромный кусок угля. Меня ничто так сильно не пугало за последние несколько веков! Кёнсу всё ещё хмурился, и, постучав по пробке, он спросил: - Могу я…? Хакён сделал жест, словно говоря, разумеется. Кёнсу аккуратно открыл склянку, поднёс её к лицу и вдохнул. Через несколько мгновений он поморщился. - Это кровь. Плохая кровь. Пахнет смертью. - Это кровь колдуна, – произнёс Санхёк, и брови Кёнсу вновь удивлённо поднялись. – Его не нанимали. Он, похоже, самоучка и живёт с охотниками. - Он умирает, – добавил Воншик, и Хакёну показалось, что Санхёк вздрогнул при этих словах. – Мы не знаем, почему. И непонятно, почему кровь так странно пахнет: из-за того что она, ну, типа выдохлась или из-за заклинания. Кёнсу закрыл склянку, напоследок ещё раз понюхав её. - Как вы её получили? Сомневаюсь, что он вам её просто вручил. - Не совсем, – ответил Хакён. Он пересказал события прошлой ночи, и Кёнсу внимательно слушал каждое его слово. Дети большую часть времени молчали, позволяя говорить Хакёну. - Не уверен, что оставить его в живых, было хорошей идеей, – сказал Кёнсу, когда Хакён закончил свой рассказ, и повертел пузырёк с кровью в руках. – Похоже, он действительно силён, и, скорее всего, сложно будет застать его в настолько уязвимом состоянии ещё раз. Однако ты дал обещание. С колдунами лучше держать своё слово. - Дело не только в обещании, я хочу понять, как он делает это заклинание, – ответил Хакён, кивая на склянку. – Мертвецы не разговаривают, впрочем, как и нежелающие сотрудничать. Я посчитал, что будет лучше уйти, как только мы получим желаемое. - Тебя так заинтересовало это заклинание, – хмыкнул Кёнсу. - А тебя нет? – спросил Хакён, и Кёнсу вздохнул, отворачиваясь. Раздражение внутри Хакёна становилось всё сильнее. - Почему никто мне не верит? - Я жил в век Испытаний, Хакён, – мягко напомнил ему Кёнсу, и при звуке его голоса гнев Хакёна сменился на смутное чувство страха. – Я видел как люди, ногтями разрывали принесённых в жертву на куски, пытаясь найти способ хранения солнечного света. Но никто не смог. Хакён сидел, выпрямившись и вцепившись руками в бедра. Он сжал губы так сильно, что заболела челюсть. Его глаза говорили за него. Хакён сдерживался, чтобы не начать кричать, плечи дрожали. Когда он понял, что уже может контролировать громкость голоса, он сказал: - Я действительно считаю, что нам нужно всё досконально изучить. Кёнсу снова вздохнул и потёр переносицу. - Хакён… Он резко замолчал, потому что Чонин наклонился вперёд и выдернул склянку из руки Кёнсу. - Почему бы нам не разбить её? – спросил он, и его тон был раздражающе наивным. Он поднёс сосуд к глазам и, слегка прищурившись, рассматривал его. - Если больше нечего сказать о составе, можно, по крайней мере, показать другим, что она делает. Хакён инстинктивно отпрянул: воспоминания о том, как сгорала его плоть, были ещё свежи. - Я не… - Хорошо, – сказал Кёнсу, и Хакён быстро закрыл рот. Он смотрел на своего создателя широко раскрытыми глазами. - Хорошо, давайте сделаем это. Только не здесь, – Кёнсу встал, направляясь к выходу. – Пошли. Чонин, оживлённый и радостный, последовал за ним. Следом шёл Санхёк, тоже по-своему взволнованный. Воншик выглядел не менее заинтересованным, когда они шли через дом, проходя через стеклянные двери. Задний двор был просторным, там даже был бассейн, вокруг которого стояли шезлонги, а в дальнем углу возвышался декоративный фонтан. Бетонный. Хакён не стал выходить из дома и тихо пробормотал Санхёку и Воншику, чтобы они оставались на крыльце. В отличие от них, Кёнсу и Чонин подошли к краю бассейна. Они были довольно далеко от дома, но даже если чары потеряли часть сил, это было… - Стойте на расстоянии друг от друга, – с беспокойством в голосе крикнул Хакён. – И Чонину лучше закрыть глаза, когда он будет кидать её. - Хакён, не беспокойся. Если она не убила тебя, значит, меня точно не убьёт, – крикнул в ответ Кёнсу. Вся эта ситуация забавляла его, но он всё-таки послушался Хакёна и отошёл на три шага от Чонина. Они всё ещё стояли слишком близко друг к другу, но Хакён не собирался больше ничего говорить. Он поверить не мог, что это происходит, не мог поверить, что они решили сделать это… Кёнсу резко кивнул, и Чонин поднял руку. Когда она начала опускаться, Хакён отошёл подальше от стеклянной двери и широких окон. Внезапно всё озарил золотой ослепляющий свет. Из-за вспышки заболели глаза, но он не обгорел, как в прошлый раз. Чего нельзя было сказать об остальных, судя по их крикам.