Игра по своим правилам.

Равномерно вдыхая и выдыхая воздух, чтобы подольше не сбавлять темп (погони-то никто не отменял), я вилял между древесно-лиственными преградами, взяв за цель рыжую шевелюру, вспыхивающую на солнце. Верон не приближался, но и не удалялся далеко, будто специально уводил куда-то. Я бы задумался о подвохе, будь это кто-то другой, но это же наш полковой «божий одуванчик». Ни один актер не смог бы долго играть роль наивного простачка и не проколоться на какой-нибудь мелочи. Уверен, помощник секс-гиганта на самом деле простодушен как ребенок. Потому, несмотря на извечную собственную подозрительность, продолжал преследование. Пока бегу, все думаю, в какое дерьмо влез по уши. Из-за порнофильма с Шайнеком в главной роли, мне теперь придется постоянно проверять тылы на наличие некоего любителя пометать ножи в спину. Это еще если прилично и несколько фигурально выразиться. Да-а, сплоховал, нечего сказать. Не продумал детали, рыжего не проверил, вот и результат. Подвел паренек конкретно, раз пришлось принять удар на себя. Но, если учесть особенности характера этого мелкого, при случае сработаемся. По мировоззрению он, конечно, пацан пацаном, пороха не нюхавший, но честный и порядочный. Редкость. Ему хотя бы свою задницу доверить можно… Эм, в прямом и переносном смысле. Что-то я не о том думаю, после ночи под голубой луной. Однако майор сам нарвался. Участи «подстилки» он не избежал бы по-любому, но подбивать на такое зря взялся. Итак, у меня к нему счет приличный образовался. К его чести (или бесчестью?), вовремя оплачен… натурой. Кхм, о чем это я? Точно! Никак не разберусь, зачем я побежал за Мэтри. Как-то машинально вышло. Дернул он от меня резко, ну я и припустил за ним. А так ведь и даром не сдался этот шпион недоделанный, которого в пылу разборки не заметили. Пожалуй, стоит притвориться оскорбленным и выбить из беглеца любой намек на желание поведать кому-либо о запретных отношениях между разведкой и начальством. Шайнек беситься меньше будет, да и мне чуть спокойнее. Все же не люблю быть предметом сплетен, предпочитая всегда и во всем оставаться незаметным. Тут вот не свезло. В последнее время то и дело тянут на передовую, в звезды сарафанного радио. Одни штабные чего стоят. Те же незнакомые солдаты (возьми хоть дозорных) относятся по-панибратски. Это же, уже ни в какие ворота не лезет! Мне порой кажется, что пол-лагеря в курсе подвигов «блестящего лазутчика». И еще вопрос, о каких именно подвигах идет речь, насочинять-то можно что угодно. А там сам черт ногу сломит, пока разберется, где правда, а где ложь. Ну, тудыть тебя растудыть! Это ж надо, так сплоховать! Потерял мальца. «Совсем непрофессионально, теряешь хватку» - сжимая зубы, укорил себя. Насилу выцепил из зеленой с красными прожилками листвы на целую минуту исчезнувшие с поля зрения русые вихры, на этот раз скользнувшие за ствол с корой, напоминающей бересту на березах, только более темную. Достигнув дерева, за которым спрятался Мэт, я приготовился ухватить беглеца. А то попытается еще продолжить кросс по пресеченной местности. Однако вместо этого перепуганный донельзя верон резко развернулся ко мне, чуть ли не врезаясь крепкой грудью и изо всех сил вцепился мне в плечи. Я насторожился, готовясь в любой момент дать отпор. - Что? – слегка осевшим голосом от напряжения голосом едва слышно проговорил. Причем осознавая, что говорю, тут же принимаясь собирать информацию для оценки ситуации. Реакция моя всегда немного отличалась от общественной, что служило подспорьем в моих не слишком прозрачных делах. Другой на моем месте мог и вскрикнуть, выдав наше местоположение. - Т-т-та-м… - любителя пряток трясло не на шутку, но его неуклюжесть не стала помехой пониманию, куда смотреть. Поднял взгляд над его плечом, и замер. В метрах двадцати от нас, чуть выше по овражистому склону происходило нечто очень занятное. Мое секундное удивление сменила привычная сосредоточенность. Так, так, так… знакомая картинка, сулящая поживу. Перед глазами разворачивалась кровавая пьеса, быстро подходящая к трагическому концу для некоторых из её персонажей. Судя по всему, делегацию разодетых гонцов захватили врасплох. Слишком большие потери с их стороны. Половина перебита на подходе к коварному повороту тропы, где располагалась засада. Пара-тройка еще отбивалась от превосходящего числа противников, но и они уже сдавали позиции. Напавших на них герийцев в темных плащах с капюшонами я опознал по мертвецки бледным синюшной окраски рукам, выглядывающим из длинных рукавов. Эти трупы ходячие вели себя живее всех живых. Быстро смяли противника и не гнушались использовать военно-полевые пытки. Один придавил ногой горло допрашиваемого, второй изощрялся, выдавливая глаз другому. Глазное яблоко несчастного покрывалось красными ниточками, по лицу необщительной жертвы ручейком текла кровь. Навострив ушки, я прислушивался к допросу парочки недобитых браскельцев, коих узнал по пресловутым бусинкам, вплетенным в волосы, но никто из них не выдал ничего кроме предсмертных стонов и хрипов. Даже я был крайне разочарован, что уж говорить о мучителях? Хм, а это еще кто тут у нас? Прищурился, присматриваясь к силуэту и жестам одного из главных героев. Чутье не подвело, этого мертвяка я мог опознать точно. Ну как не узнать моего старого доброго дружка Генри? Кажется, все. Последних «языков», отказавшихся от выступлений во вражеском стане, добили. Большая часть герийцев растворилась в лесу, так что остались лишь мародеры и уборщики трупов. Я лениво наблюдал за работой пяти сверхурочников. Ой, нечисто тут у них, чуйка подсказывает. Командиру не доложили, самоуправством занялись. Самосуд опять же устроили. Пойти, что ли, обронить вскользь пару фраз при майоре? Не помешало бы проверить осведомленность главной занозы в моей службе о странном поведении дружественного народца империи. Он, помнится, был особенно близок с отдельными его представителями. По кабакам вместе шлялись. Когда я собрался по-тихому отступать назад вместе со своей рыжей обузой – обезвреженным Мэтри, растерявшимся и не сопротивляющимся, несмотря на довольно тесное кольцо из моих рук и зажатый ладонью рот, то вдруг заметил шевеление «убитого», лежащего навзничь в сторонке от главного действия. Хах! Ну, неужели стану свидетелем воскрешения? Действительно, труп пополз к перелеску погуще и у самой его границы резко поднялся, разок качнувшись, и метнулся в чащу. Передвигался шустро, но мешала левая нога, на которую он сильно припадал. Ранен. Быстро домучают. Я почти с зевком ждал удобного момента, чтоб слинять. Дождался. Народ рассосался: двое отправились в погоню, трое припрятали тела и друг за дружкой отправились в обратный путь. Ловко работают, не налюбуешься. Решив, что пора, подтолкнул Мэтри к тропке, на которой непутевый парнишка вряд ли заденет хоть ветку. Подождал и выбрался вслед за ним. Дорожка оказалась что надо. Отличное место, чтобы разогнаться в направлении лагеря. - Ты это хотел мне показать? – негромко поинтересовался я у Мэта о сцене, только-только промелькнувшей перед глазами. - Мм… не совсем, - натянуто произнес тот, - там был отряд в черных капюшонах, других я не видел. На этом повествование от лица рыжика закончилось. Хорошо, что я не бросил идею его догнать, иначе потом сведения пришлось бы вытаскивать клещами. А не по делу разговорчив как никогда. - Давай наперегонки? – внезапно предложил так и не повзрослевший штабной помощник и тут же кинулся вперед. Ясно представляя свои шансы на победу, то есть никакие, я все же отправился вслед за ним. К слову сказать, человек верону не соперник. Насколько я успел понять, эти кошкообразные быстрее и сильнее. Хитрость и смекалка – это единственное, чего им недостает. Туповаты, проще говоря. Пока Мэтри ускорялся на «прямом» пути, незаметно заворачивающем влево, я направил стопы ему наперерез, через овражек с ручейком на дне. Проскочив по низине, вылез на тропу, почти столкнувшись с соперником. Чтобы не выдать хитроумной тактики, постарался спрятаться. Залег с другой стороны дорожки. Как только веронский спортсмен отбежал метров на пять, приподнялся, намереваясь возобновить борьбу за первенство и, при случае, вновь скосить часть пути-дорожки. Однако кое-что меня задержало. До финиша я так и не добрался.