Театр мистерий

На стол шлёпается бумажный конверт, брошенный небрежной рукой. Александра, глядя на допущенную помарку в тексте, утомлённо поднимает глаза. Одна из самых ярких личностей университета – Линда Томпсон, доброжелательно улыбается. - Алекс, у нас тут начинается сезон вечеринок, я первая. В конверте приглашения на две персоны. Отказа не приму. Махнув рукой, гламурная цыпа упорхнула на задние ряды, оставляя брюнетку в информационном вакууме. - Как это понимать? Сита качнула головой, досадливо разглядывая конверты. Её никогда не приглашали ни на какие мероприятия. Да и она бы не согласилась, будучи воспитанной в весьма консервативной семье. - Ведь и в самом деле после Пасхи начинается сезон вечеринок, заканчивающийся после последнего экзамена. - Сей факт мне хорошо известен. Но ранее меня не приглашали, разве что на праздники университетские традиционные. - В этом году на Вальпургиеву ночь готовится что-то грандиозное. Ты пойдёшь? - Сомнительно. Я вернусь домой, чтобы отметить своё рождение, и Пасху православную. И день победоносный. Сита улыбнулась. У Александры, как и у неё самой, друзей не было. Но обе они были людьми того редкого сорта, обладающими терпимостью. И они оба были сильно привязаны к семье. Мысли самой Александры не были так радужно раскрашены. Род их хоть и языческий, а отец в принципе воспитан в семье атеистической. Пасху они отмечают сугубо как признание религии смирения и терпимости, в знак уважения. Хотя все они издавна крестятся в православную веру. С Днём Победы всё более понятно – единый дух единого народа, память крови. Почести праотцам и урок нынешним и будущим мужам. Свой же день рождения Александра искренне ненавидела. Ночь с тридцатого апреля на первое мая, что зовётся Вальпургиевой, пропитана силой. В эту ночь родятся короли, отмеченные силой. И сила эта мучительна. Знание, что тени рядом, было с детских лет. Это пугает в детстве, когда даже не осознаёшь опасности. В более зрелом же возрасте подобные знания и понимание творящегося многих доводило до самовольного прекращения жизненного пути. - Фройляйн Воронова, повторите, что я сказал? Дрогнув, Александра перевела взгляд на кафедру, за которой стоял суховатый мужчина – преподаватель по переводу делового текста. Вполне логично, что к нелюдимой девушке относились с немалой предвзятостью, да ещё и к иностранке, но к весне отношение даже толерантно настроенных преподавателей становилось невыносимо. Вот тебе и память крови. - Прошу прощения, герр Хейтс, я задумалась. Тяжело вздохнув, преподаватель указал на стопку с газетами. - Раздайте, Воронова, эти газеты в произвольном порядке и переводите выделенные тексты. Александра поднялась с места, отмечая про себя, что ситуация хоть и типичная, но что-то не так. Подхватив газеты, девушка развернулась к тихо сидящей группе. Даже Редферн, который уж больно любил сальные шуточки в её адрес, даже не взглянул на неё. - Мне достался французский. А тебе? Скользнув взглядом по тексту, Александра усмехнулась. - Тоже. Прошлогодний выпуск про «Евровидение». «Comme tous les ans, le vote a également été marqué par une solidarité régionale. Chypre a ainsi accordé le maximum de points à la Grèce tandis que la Russie les a donnés à l’Azerbaïdjan.» Александра задумчиво потёрла подбородок. Текст достался ей весьма простой, и не занимал много места в голове девушки. А вот смена атмосферы в группе – более чем. Нельзя сказать, что к ней относились плохо. Довольно миролюбиво. Те, кто посообразительнее, уважали за ум и дисциплинированность. Не зря же она выбрана студсоветом старостой группы. И, конечно же, почти все отмечали её красоту, спасибо богине смерти, что в пекельном царстве символизирует вечную жизнь и молодость. И уж эта монета об обеих сторонах. «Так же, как и в предыдущие года, голосование было отмечено региональной солидарностью. Так Кипр подарил максимальное количество баллов Греции, между тем как Россия их отдала Азербайджану.» Были, конечно, равнодушные. Но чаще зависть или восхищение. Но больше всего раздражает желание. Нет, конечно, мужчины жаждущи, но так же мужчину определяет воля. Александра потёрла виски и через плечо покосилась на Редферна. Избалованный мальчик, уверенный в своей исключительности, как моральной, так и внешней. Эта уверенность, что ему даст любая, весьма забавляла Александру, да и не её одну. Хотя многие покупались на этот имидж плей-боя. Александра покосилась на конверт с приглашениями. Да, это определённо неспроста. *** - В середине мая уже зачёт по физкультуре. Там ужасающие нормативы. Ты видела? Зато с середины июня начнутся стажировки. Отец сказал, что, если не выгорит дело с браком, то стажировка будет в посольстве. А ты? В корпорации Айнцбернов? - Да. Но что значит «если не выгорит»? Сита потупила взгляд, застенчиво потирая ладошки. - Алишер – жених завидный, многие желали бы с ним породниться. Мы с ним пока даже не виделись, ну кроме того случая, когда мы за ним подглядывали у торгового центра Айнцбернов. Знаешь, я слышала, что он и сегодня там будет. Сходим? Александра резко обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Её рассматривала моложаво выглядевшая пышнотелая женщина явных ирландских корней. Она была рыжей. Но на коже цвета сливок не было веснушек. Довольно приятная наружность и аура её не выражала враждебности. Но при столкновении взглядов женщина дрогнула и, отвернувшись, пошла прочь от здания университета. - Конечно. Тем более, что Каприда сказала, что у неё ко мне дело. *** - Вернулся? Искандер замер посреди большого холла, до этого момента пытаясь ступать как можно тише. Увы, у его Мастера были немалые козыри. Из тени комнаты выступил молодой мужчина, немного за двадцать, с классической европейской внешностью. Он высок и сложен атлетично. Лицо его богато тонкими и мягкими чертами. Узкое треугольное лицо, губы его тонкие и чёткие, с выраженными дугами амура, большие глаза насыщенного василькового цвета, отстранённо взирающие сквозь падающие на лицо светло-каштановые прядки вихрастой шевелюры. Он молод и силён. Маг, подающий огромные надежды в Ассоциации. Гений духовного призыва. Бриллиант рода Эль-Меллой. Чёрный бриллиант. Он утомлён. Утомлён своей силой, сутью своего дара. В глазах нет огня жизни, нет никакого интереса. Он теперь лишь тень молодого и жизнерадостного мужчины. Цена – всего одна ошибка. - Конечно вернулся, Валентайн. Райдер широко улыбнулся, демонстрируя широкие зубы в дружелюбной улыбке. Мужчина утомлённо потёр виски. - Прайд. Меня зовут Прайд. - Хорошо. Но факт в том, что я не могу покинуть Мастера. Разве это не так? Прайд поднял руку, где на тыльной стороне ладони красовался круг из трёх изогнутых треугольников, ранее трёх. Теперь же только двух. - Это так. Но вопрос в том, где и как ты проводишь время вдали от меня? Тощая жилистая фигура выступает из темноты за спиной мага. Прайд чуть повернул голову, словно прислушиваясь к движению ветра, исходящее от Праздности. Синие глаза сверкают холодной злобой. - Арчер? Айнцберны? Ученица? У тебя был насыщенный день, Райдер. - Дай угадаю, мне стоило убить Арчера, весь род Айнцбернов и Александру? Губы Прайда чуть дрогнули, обозначая снисходительную улыбку. - Александра? О, уже Александра? Понравилась эта женщина? - Она красива, безусловно. И это мне в ней по нраву. Как и любому мужчине. - Мужчине – да. Но я сюда прибыл как Мастер. И мой удел – Война. Македонский утомлённо потер пальцами переносицу. Артефакт для его призыва находился в руках обширного рода Эль-Меллой, в который перешёл Вейвер Вельвет. Ох, его юный Вейвер. Пусть он не обладал столь выдающимся даром, но он был умён и любознателен. А уж его доброта, граничащая с наивностью, ставила его выше целого сборища великих Эль-Меллоев. Валентайн – внук Райнес Эль-Меллой Арчисорт. Той самой маленькой девочки, которую подсидел Вейвер на месте главы дома. И вот, ветвь, составленная из приблудившихся к роду Вейвера и Рин, составляют верхушку иерархии, всеми уважаемые и почитаемые. А чистородные Эль-Меллой вынуждены пробивать дорогу себе сами. Откуда это известно Македонскому? Рассказал сам Валентайн в один из первых дней после призыва. Тогда в нём говорил обиженный мальчик, воспитанный стервозной бабулей. Тогда он был так похож на маленького Вейвера. Тогда, до того, как Прайд Валентайн Эль-Меллой изменился. - Я с тобой говорю, Райдер! Валентайн порывисто приблизился к Слуге, демонстрируя вспыхнувшие метки Командных Заклинаний. - Мастер? Взгляд Эль-Меллоя на миг стал растерянным, словно он что-то вспоминал. Дрогнув, мужчина потёр виски. - В комнате, что была тебе выделена, я нашёл книги. Любопытные. По демонологии. Синие глаза вновь смотрели с холодным равнодушием. - Да, Мастер, меня безумно волнует этот вопрос. Тонкие пальцы мага сжались и разжались, будто бы решаясь на что-то. - Правом, данным мне Командными Заклинаниями, я приказываю тебе, Слуга: не смей лезть в дела Тени. *** Утомлённо выдохнув, Александра полулегла на банкетку в салоне Каприды. Гомункул решила сделать ей подарок на день рождения сильно заранее. Чёрное кружевное платье в пол с длинными рукавами и открытой спиной было, безусловно, восхитительно. А вот трёхчасовая фотосессия для каталога была утомительной. - Чего-то не хватает. Вроде, и красиво, а нужна ещё какая-то изюминка. На обложку. Точно! Алекс, сходи к Максимильяну, попроси у него что-нибудь к платью. Печально посмотрев на только-только скинутые босоножки, Александра ленно поднялась, придерживая кружевной подол, чтобы случайно не наступить на него на эскалаторе. Ювелирная мастерская Максимильяна находилась этажом выше. Как раз недалеко от магазина тканей, куда полюбила наведываться Сита, в данный момент, за прошествием большого промежутка времени, отсутствующая. Максимильян – молодой мужчина лет двадцати семи обладал весьма импозантной внешностью. Он очень похож на литературного эльфа, высок и строен до прозрачности, с длинными пальцами истинного мастера. Лицо его идеально овально, с выверенными тонкими чертами лица, а на фоне бронзового полотна лица ярко сияли янтарные глаза. Но самой приметной его чертой были алые волосы, стекающие до пояса. Даже понимая, что определение «красивый» не является комплиментом для мужчины, Александра не могла подобрать более точного слова, чтобы его описать. - Герр Миа… Александра умолкла. Конечно же, у одного из лучших ювелиров страны видеть посетителей не удивительно, но вот что он до сих пор здесь... Для жителя Европы его внешность была весьма экзотичной. Высокого роста, подтянутый, с загорелой на солнце кожей, тонкими чертами лица, тёплым взором карих глаз с длинными ресницами, чуть припухлыми губами и аккуратными усами и бородкой, мужчина явно был южанином. О чём, впрочем, свидетельствовали и кудрявые чёрные волосы до плеч. И одет он был по европейской моде: серое пальто, чёрные брюки и ботинки. Теперь Александра могла искренне понять восторги Ситы. Алишер Варма был истинно прекрасен. Как и любой, отмеченный силой. Манерным движением он поправил перстень с янтарём на пальце и внимательно окинул полуодетую женскую фигуру. - Фройляйн, какая честь. Максимильян, одёргивая широкие рукава удлинённой чёрной рубахи, поднялся с места, встречая гостью. Алишер, манерно кивнув Максимильяну, степенно пошёл прочь из салона, на прощание бросив напряжённый взгляд на Александру. Почувствовал? Определённо да. - Чем обязан, Александра? - Каприда просит одолжить ей что-то, платья этого достойное. - Кхм, прекрасный наряд. Он словно создан для Вас. Лукавый взгляд янтарных глаз скользнул по женской фигуре, укрытой плотным кружевом. - Правы Вы. Подарок это мне на рождения день. - О, примите мои поздравления. Вы застали меня врасплох, я, признаться, даже не знаю, что Вам подарить. - Успеете ещё. До него недели две. Рождение моё произошло в ночь Вальпургиеву. - Ровно в полночь? - Пять минут первого. Первого мая. - Рад слышать. У меня есть пара недель, чтобы придумать Вам подарок. Но сейчас, пожалуй, о насущном. Максимильян мягко постучал пальцами по столу, явно что-то прикидывая в мыслях, прежде чем отвернуться к застеклённым витринам. Качнув головой - признаться, концентрация Максимильяна вызвала укол зависти -, Александра пробежалась взглядом по рабочему столу ювелира. Инструменты, в которых она честно могла отличить лишь осветительные и увеличительные приборы. Но на столе лежал довольно крупный не огранённый рубин. Красивый камень кровавого цвета красиво преломлял свет, облизывающий острые грани камня. Но этот камень явно держал тот, кто обладает силой. Не Алишер, нет. - Любопытный камень, правда? Александра посмотрела на Максимильяна, зарывшегося в сейф. Но персиковый румянец заиграл на высоких скулах ювелира. - Азазель со мной весьма откровенен. Не так, как господин Тосака. Тот за языком совершенно не следит. Да, камень принадлежит роду Тосака. Думаю, что это вам пойдёт. Я могу надеяться на фото для своей рекламы? На стол лёг гарнитур золотого колье и серёг. Ажурной выплавки, украшенные камеями из оникса и россыпью мелкого белого жемчуга и чёрных бриллиантов. Александра трепетно подняла колье за тонкую цепочку, восхищённо разглядывая тончайшую работу мастера. Благодарно улыбнувшись Максимильяну, девушка поспешила вернуться в салон Каприды. В самом сердце багрового камня билась чёрная тень. *** - Что это? Аккуратно проведя щёточкой по ресницам, Александра повернулась к Гильгамешу, потрясавшему конвертом с приглашениями на вечеринку. - Пригласительные. - На вечеринку. - Именно. Гильгамеш чуть отступил назад, тяжело хлопая глазами. Голос его звучал уже не столь уверено. - На две персоны. Для тебя и подружки. Но у тебя нет подружки. - На это рассчитывали они. Гильгамеш окинул женственную фигуру оценивающим взглядом. Волнующие формы, как раз к долгожданному потеплению, облекало короткое платье на широких бретелях светло-бежевого цвета, подчёркивающее золотистую кожу. Но самое волнующее – наличие под ним купальника чёрного цвета с глубочайшим декольте и открытыми боками. - У тебя там нет друзей. Гильгамеш задумчиво наблюдал, как Алекс убирает полотенце и смену белья в тканевую сумку. - Да, там не будет тех, кто мне благоволит. - И почему ты идёшь? Александра присела, застёгивая ремешок на плетёных босоножках на устойчивом высоком каблуке из коричневой кожи. И, не поднимаясь, посмотрела на Гильгамеша. Губы её весело улыбались, будто готовясь засмеяться. Но в глазах стоял арктический лёд. - Я нахожу в этом удовольствие – ставить на место таких. Выпорхнув из комнаты под блестящим жаждой взглядом Гильгамеша, Александра уже не видела, как в объятой золотым сиянием руке Арчера появился маленький сосуд с прозрачной жидкостью. Коттедж семьи Томпсон располагался в пригороде Берлина, куда Александра собиралась добраться на автобусе. И добраться туда можно было всего лишь за каких-то двадцать минут. В наземном транспорте есть какая-то романтика. С нынешним уровнем технологий общественный транспорт становится местом уединённым, позволяющим вкусить все прелести передвижения. Мысли Александры прерывают неожиданные и дерзкие объятия. Чья-то тонкая рука обхватывает демиурга за талию. Недовольно сведя брови, Александра поворачивается к какой-то мелкой, ей до плеча, блондинистой девчонке, худенькой, но с поистине выдающейся грудью. Она тоже была одета в короткое платье, но уже белого цвета и с длинными рукавами. Весьма эротично приспущенное с плеч. Но… её золотые браслеты и колье из золотых пластин… серьги. Кроваво-алые глаза… - Гильгамеш?! Тонкий пальчик мягко касается полных губ брюнетки. И тут же тонкая ладонь взметается, отбрасывая за спину длинные золотые волосы. - Ну как тебе, подружка? - Как? Зачем? - Вижу, мне удалось произвести впечатление. У меня так кстати нашёлся эликсир, позволяющий побыть в теле женщины. Примерно сутки. Или ты думаешь, что я упущу возможность повеселиться? Александра ещё раз окинула внимательным взглядом Гильгамеша. А ведь вышла довольно красивая девушка, мало чем уступающая несравненной Семирамиде. Разница была, пожалуй, в восприятии. Семирамида производила впечатление роковой и мистической красавицы. Гильгамеш же казался кроткой овечкой. Если не смотреть в эти жаждущие глаза. Алекс тряхнула головой, одёргивая себя. Слишком уж часто стал ей мерещиться этот взгляд. Но… почему бы и нет? - От меня не ждут подруг. Что ж, я развешаю тебе пойти со мной, Гелла. Усмехнувшись, Гильгамеш кивнул, принимая новое имя. И вновь обвил талию Александры, поворачиваясь к приближающемуся автобусу. - В честь чего этот праздник? - А нужен повод, чтобы встретиться с друзьями? Удивлена, что именно для тебя это удивительно, тот, кто «днём и ночью буйствует плотью». Лукаво щуря глаза, Гильгамеш отвернулся к окну, разглядывая весенний Берлин. Вернее, его тихий пригород, с уже зацветшими нарциссами и тюльпанами. Даже в автобусе слышался аромат цветущих яблонь и жаркого воздуха. Это место мало похоже на Урук. На Японию. Но и оно имеет свою прелесть. Как и любое место на этой грешной земле. - На нас смотрят? Александра не наклонилась к нему, как и он не повернулся к ней. И тем не менее Гил слегка кивнул. Чужой взгляд ощущался стойко. Александра поднялась, подходя к двери. Приходиться выйти на одну остановку раньше. Может кто-то и скажет, что это паранойя, но всё же и они не простые люди. Уже стоя на остановке, пропуская пылящий автобус, Александра встретила смущённый взгляд зелёных глаз. - Знакома? - Я встречала женщину эту лишь недавно. У университета. До коттеджного посёлка они дошли быстро, жадно вдыхая запах разогретой земли, так свойственный расцветающей весне, счастливо улыбаясь закатному солнцу. Цивилизация, уютная и комфортабельная, порой кажется совершенно чужеродной на фоне природной идиллии. Назвав дом Томпсонов коттеджем, Алекс сильно унизила их достаток. Пусть, конечно, не особняк Айнцбернов, но тоже говорящий о семейном достатке. Белый трёхэтажный дом. Построенный с немалым вкусом. Дом огорожен низкой зелёной изгородью с крупными белыми цветами. Над этим уютным домом громом гремела оглушающая музыка. - Кровь из ушей у меня сейчас польётся. Гильгамеш дерзко усмехнулся Александре и первым шагнул на гравиевую дорожку, ведущую к входной двери. Тонкие пальцы крепко обвили холодную ладонь, ожидая хозяйку дома, которая должна была услышать дверной звонок. По крайней мере, была надежда, что Линда услышит. Первая красавица университета, сияя широченной улыбкой, распахнула дверь. Улыбка так и осталась приклеенной к её лицу. Перед Линдой стояла Александра. Красивая. Это уже привычно. Но не одинокая. Рядом с ней стояла эффектная блондинка, с внешностью не менее экзотичной, чем у Александры. - Здравствуй, Линда. Представляю тебе Геллу, мою хорошую подругу. Она из Ирака. Линда, состроив максимально возможную в этой ситуации добродушную мину, приветливо кивнула блондинке. - А у вас тут стильно. Гильгамеш кивнул на садовый пруд, пышно цветущий кувшинками. Дом, честно говоря, и в самом деле был красив, сочетая в себе имитацию естественности в ландшафтном дизайне и архитектурную роскошь. - Все во дворе, у бассейна. Ванная комната на втором этаже. Кухня на первом. Кажется, я всё сказала. Развлекайтесь, девочки. Махнув рукой, Линда упорхнула куда-то вглубь дома. Помявшись на пороге, Гильгамеш шагнул в дом. - Ей явно не знакомы законы гостеприимства. - Она ждала меня одну. По плану трещина пошла. Выйдя во двор, парочка окинула беснующуюся толпу человек в двадцать. Можно сказать, что здесь присутствовал весь университетский бомонд. Звёзды спорта местного разлива под предводительством Шнайдера, отсалютировавший девушкам пивной банкой, так и зависшей в воздухе, при обнаружении сопровождения Александры. Первые красавицы всех курсов и мажоры с толстыми родительскими кошельками. К истинной радости Алекс, среди всей толпы, с которой она общалась в лучшем случае пару раз в жизни, находилась настоящая звезда университета – Нора Хоффманн – председатель студенческого совета. - О, Алекс! Вот не ожидала. Но не удивительно, что кое-кто не сумел пропустить столь прелестной попки. - Прошу меня простить, но как ты тут оказалась? - Пригласили, чтобы я потом написала статью про эту вечеринку. Ты же знаешь, как Линда любит бахвальство. Слушай, а с кем ты пришла? Обернувшись к бассейну, где Гильгамеш, залпом выпив предложенный ему бокал вина, скинул платье, явив миру белоснежный бикини с рюшами, Александра сокрушённо покачала головой. Стероидные спортсмены уж больно сальные взгляды кидали на её «спутницу». Подавив в себе желание крикнуть «Это мужик, извращенцы», Алекс придвинулась к Норе. - Коллега герра Айнцберна, что из Ирака. Персона приставучая довольно, ей стоило лишь приглашения увидеть… то бизнеса дела. Ты понимаешь? Хоффманн кивнула, наклоняясь к самому уху Александры. - Хорошо, что ты её взяла с собой. Я слышала, что баскетболисты заключили пари. На тебя. Райн уж больно хочет пополнить свою коллекцию. - Его желание меня не удивляет. Но их ошибка – это ты. Нора замялась, переступая с ноги на ногу. - Я взяла с редакции фотоаппарат. Но у меня его забрали. - Линда водится с Нейши, что из газеты. - Быть может, это часть пари? Чтобы о твоём… позоре узнали все? - Слова твои – есть истина. Я буду осторожна. Благодарю. Пройдя к одному из лежаков, Александра скинула босоножки и платье. Благодарно улыбнулась подошедшей Линде, протягивающей бокал виски. Напиток защипал язык. Пожалуй, ситуация была до простого предсказуемой. В университете к ней относились равнодушно. Необщительных не любят. Такова жизнь. Линда, внушившая себе обожание Райна, сделает всё, чтобы угодить ему. Райну же нужна лишь очередная высота. Сугубо спортивного интереса ради. Но сейчас его внимание приковано не к ней, а к золотоволосой девушке, плескавшейся в бассейне. Что удивительного? Новое лицо. И тело. С которым, очевидно, появилось желание познакомиться поближе. Задорно опрокинув бокал в себя, Александра с разбегу запрыгнула в бассейн. *** - А этот фант станцует для нас! Линда вытянула из мешочка серебряный крестик какой-то первокурсницы. Сколько Александра не старалась, а вспомнить её никак не могла. Но девица тут же выскочила из бассейна и живенько закрутила задом под оглушающие биты, от которых уже раскалывалась голова. Александра потёрла переносицу, искренне сожалея, что не пьянеет. Насколько она слышала, с пьяной головой веселье идёт лучше. Кинув взгляд на Гильгамеша, который с откровенной скукой наблюдал за го-го скелетушечки, Александра допила одним махом рюмку абсента прямо на округлившихся глазах Райна. Всего двадцать минут назад она опустошила вторую бутылку высококачественного ирландского виски. - Знаешь, однажды мы с отцом как-то ездили в Россию. В Москву. Никакого бизнеса, просто отдых. Райн, после долгих метаний, всё же выбрал цель. Видимо, Гелла была больше в его вкусе, ну не любят арийцы брюнеток, но спортивный интерес есть спортивный интерес. Тем более, что Гильгамеш отдавал предпочтения винам. Впрочем, у бортика уже стояло три бутылки. Райн приобнял Александру за талию, как раз уместив ладонь на обнажённом боку. - Культурный отдых закончился с заходом солнца. Какой-то приятель отца угостил его... как это называется? Самогон? У меня осталась бутылочка. Отняв от губ стопочку, Александра рассеяно улыбнулась ему. - Что этим хочешь ты сказать? - Ты явно любишь выпить. Может, тебе придётся по вкусу что-то родное? Кожей буквально ощущался взгляд Гильгамеша. А ведь парню сегодня тоже досталось. Сейчас его буквально тискал Джон Маршал – студент по обмену из Лондона. Хоть и сын какой-то влиятельной персоны, а всё же парень неплохой. Хотя компанию выбрал не самую лучшую. Но в ней он всего лишь ведомый. - Поднимемся ко мне в комнату? - В доме Линды комната есть у тебя? - Я здесь частый гость. Ну так что? - Мне кажется, что ныне приоритет у меня иной. И не лукавила. Выпитое ничуть не било в голову: любопытная аномалия, вероятно, связанная с силой воли. Или с божественной кровью. Но вот мочевой пузырь требовал исполнить свой долг перед организмом. И зов организма был настолько громок, что, плюнув на её фант, Александра вылезла из бассейна и босыми ногами пошлёпала в дом. Впрочем, за голосом плоти девушка не заметила, как вслед за ней из бассейна выскочил Райн и парочка его вечных провожатых – Элджерон Сеймур и Стивен Шарп. Кстати, тоже бравые баскетболисты. - Александра, да ты пьяненькая. Встретить Райна на пороге уборной Александра не ожидала. Окинув взглядом сопровождение «первого плебея», девушка уже мысленно сочинила примету к сильной черепно-мозговой травме. - Здесь очередь уже образовалась? - Пойдём-пойдём, полежим все вместе. Цепко схватив девушку за руку, бычок потянул девушку к лестнице. Сзади, прикрывая отход, стеной продвигались Элджерон и Руперт. Вернее, пытались продвигаться. Сдвинуть Александру больше чем на метр было невозможно. А вскоре процессия и вовсе затормозила. На пути встал тонкий силуэт Геллы. - Парни, вынуждена вас разочаровать, но в мужчинах мы не нуждаемся. Воспользовавшись медлительностью бычков, Гильгамеш напористо прижал девушку к стене. Губы Арчера жёстко прижались к губам демиурга. Его тугая грудь вжалась под рёбра девушке, выбивая воздух из груди. Острый язык Короля Героев нагло скользнул в рот Алекс, вызывая… тошноту. Противно. А спустя несколько секунд он отстранился, ласково улыбаясь. И это было ещё более мерзко. Вывернувшись из удушливых объятий, Александра спешно спустилась вниз, пробежав мимо остолбеневших бычков. - Александра! Гильгамеш вскоре нагнал одиноко шагавшую по дороге девушку по ночному пригороду. Заколдованный король протягивает спутнице вещи так, будто ничего не случилось. Видимо, для него и в самом деле ничего не случилось. - Тебе надо снять купальник. Ходить в сыром вредно. Александра, ну что ты молчишь? Дуешься, что я украл твой первый поцелуй? Голова золотоволосой девушки мотнулась в сторону, от сильной пощёчины. - Ты здесь не царь и не владетель жизней. Знай место, Слуга! Алые глаза Гильгамеша сверкнули надменностью, сквозившей даже сквозь тонкие нити золотых волос. И вместе с тем в них сквозило торжество. - Я – король первых героев. И остаюсь королём, несмотря на то, что сейчас меня зовут Слугой, я имею волю и желания. И одно из них я только что воплотил в реальность. А теперь, оденься, застудишься. - Нет смысла. Скоро дождь пойдёт. Гильгамеш, усмехнувшись, посмотрел на небо. Золотой россыпи звёзд не было видно за тёмным покрывалом туч. Ветер, прохладный и освежающий уже пропах озоном. - Транспорт уже не ходит? - Я люблю гулять под дождём. Александра уже уходила прочь, ступая степенно и медлительно. - Ты так меня подставил. Наутро полита я грязью буду. Тебе спасибо сказать должна я? Ливень обрушился в одно мгновение, накрывая Берлин серой пеленой. Освежающей и оживляющей. - Какое тебе дело, что они о тебе подумают? Тем более, что тот парень теперь к тебе не подойдёт. - О, сие навряд ли будет. Цель привлекательна для него теперь лишь только тем, что недоступнее она. Средь чёрных туч мелькнул серебряный лик луны, подчёркивающий грозную красоту ночи. Лунною тропу пронзали сотни капель-стрел, тяжело падающих на жаждущую землю. Александра замерла посреди дороги, подняв лик к небесам. Веки её утомлённо опустились. А дождь свежестью омывал лицо. Гильгамеш встал напротив неё, любуясь покоем, который даже во сне бывает редок. И радуясь за неё, что в столь простом может она найти для себя удовольствие. И дивясь её сообразительностью. Ведь чем цель недоступнее, тем больше манит она к себе. Приблизившись к девушке, Гильгамеш мягко целует ту в подбородок. Сначала губы оживают на золотистом полотне лица, искривляясь в скорбной ухмылке. А потом распахиваются шоколадные глаза, смотрящие куда-то в пустоту. - Раз ты не желаешь отдаваться себя кому попало, а опасаться за себя есть повод в окружении «друзей», то почему бы не вверить себя тому, кто доверие твоё хотя бы оправдает? - И кого же можешь ты предложить? Тонкие белые пальцы мягко касаются высоких скул, отводя от лица мокрые пряди. А потом скользят вниз по шее. - Себя ты вверить можешь мне. Признаться, глядя на времена текущие, я ценности в чести не увидел. То товар, то бремя, но уже не честь. Вскинув руку, Александра скидывает с себя руки Гильгамеша и смеётся надменно. - Занятно слышать то от тебя, Король Героев. Признаться, я слышала про ритуал, что посвящён Иштар. Когда женщина, хоть в жизни раз, должна продать себя на алтаре. Но знаю я ещё одно, как и то, что женщина – утеха для тебя, что за деву золотом платили. То для тебя не честь? Она смеялась. Зло, надменно. И источая торжество. Подобно тени холода и зла, что имело лик прекрасный. И этим околдовав царя. *** А времена сии от прежних вовсе и не отличались. Пороки так же процветают, и чинопочитание – почти что должное. К лже-богам идут послы с дарами, но лишь льва мёртвого может лягнуть осёл. Нечеловечески прекрасный Азазель напряжённо сидел в кресле своего кабинета, спешно изучая какие-то бумаги. Через час у него должна была состояться встреча с давними партнёрами из российской компании «Аркс». Гильгамешу довелось видеть их проекты, и должен был признать, довольно впечатляющие, современные. Азазель же всё же предпочитал классику. Он сидел уже наряженный для встречи, в серебристо-белый костюм тройку, а рубашка была белой. Длинные волосы его были распущены. Изредка он терял свою собранность, косясь на часы, ожидая, когда соберутся его супруга и дочь. - Ты хочешь что-то спросить, Гильгамеш? Арчер оторвался от бессмысленного созерцания комнаты, которую он уже знал с закрытыми глазами. Что ни говори, а у Азазеля превосходное чутьё. После студенческой вечеринки лишь одним была занята его голова вот уже несколько дней. - Есть один вопрос, который меня интересует, Азазель. Про роль соития в магии. Я уже знаю про манатрансфер. Но есть ли ещё что-то интересное? Белое лицо мага не покрылось краской смущения. Быть может, это от того, что он всё же мужчина. И говорил он с мужчиной. - Есть ещё несколько нюансов. Тот же манатрансфер – наиочевиднейшее из всего, что можно предположить. При помощи секса можно передавать знания рода, снимать барьеры. - А в случае с Алекс? Она всё ещё девственница. Для неё есть в этом какой-то смысл? Азазель выпрямился в кресле, глядя куда-то сквозь Гильгамеша. - Sub rosa dictum. - Что-что? - Я сказал под розой. То есть, всё далее сказанное между нами – тайна. Вернее, чтобы Алекс не узнала об этом. Хорошо? Дождавшись кивка, Азазель, сложив перед собой на столе руки, продолжил: - Как тебе известно, у Александры весьма занятное происхождение. И она ведь обмолвилась про правила. В её отношении есть такой пункт. Она не может продолжить себя, то есть родить детей, пока не научится справляться со своим даром. Но это не в плане потомства имеется в виду. Дети могут перенять дар, а могут не перенять. - Дело в самой девственности? - Это основное. Благочестие является основным барьером. Нет, сил больше не становится, но ими проще управлять. Магия ведь не камень – где бросил, там и лежит. Она жива и движима. А тут сорван последний запор. Гильгамеш подался вперёд, жадно слушая слова Мастера. Алые глаза его сверкали жадностью. - И что в этом плохого? - Ничего. Не иди речь о демиурге. Её силы запросто могут убить её саму. Я уже сбился со счёта, сколько раз крошились её рёбра при колдовстве. А тут сила её высвободится. Перво-наперво она убьёт себя же. - Но лишь пока она не овладеет ремеслом. Послышался тихий стук в дверь. В комнату робко заглянул золотоволосый херувимчик, облачённый в белое пышное платье с розовым поясом-бантом. - Папа, мама ждёт внизу. Кивнув, Азазель поднялся. - Вот только ей не верится, что когда-нибудь она справиться. Выходя из комнаты, Азазель поднял дочь на руки. Несколько погодя, перегнувшись через балюстраду, Гильгамеш с искренней завистью наблюдал за Азазелем, которого в щёку целовала прекрасная Каприда в белоснежном узком платье с одной бретелью из серебристых цепочек, тянущихся по спине. За свою долгую жизнь Гильгамеш уяснил одно. Женщина не может не желать испытать радости материнства. *** Луна медленно шествовала по ночному небу. Ночь давно царствовала над городом, погружая его всё глубже и глубже в сон. Маленькая Имирес явно где-то дремала на руках у матери, а та сидела рядом с мужем, счастливо прижимаясь к нему. Но только вне дома. Гильгамеш утомлённо оттолкнулся от подоконника в огромной игровой. Огромная комната с выкрашенными в бежевый стенами, потолком и полом из тёмного дерева. Пожалуй, эта комната была самой современной во всём доме. Тут был огромный телевизор и музыкальный центр. Барная стойка с несколькими стульями для нередких деловых гостей. В центре комнаты стоял бильярдный стол, а в большом шкафу по стене хранились коробки с настольными играми. Неспешно подойдя к бару, Гильгамеш оглядел полку с коллекционными напитками. Особенно ему глянулась бутыль коньяка в форме скрипки. Мысли вновь вернулись к вечеринке. Веселящаяся молодёжь утверждала, что пила превосходные напитки высшего качества. Было бы любопытно узнать, что бы они подумали, увидев подобную коллекцию. А ведь в этом доме есть винный погреб. Любопытно взглянуть, что там. Да и Александра обещала. Мысли, в который раз, переключились на демиурга. Для себя Гильгамеш сделал интересный вывод. Девушка так много себе отказывает. В той же выпивке. Она не хмелеет, а потому удовольствие может получить от вкуса напитка. Хотя, стоит признать, что у многих вкус весьма сомнителен. Но он видел её лицо во время тренировок. Не магических. В это время она не испытывает ничего, кроме напряжения. Во время боевых тренировок, когда сквозь маску сосредоточенности проступает довольство собой и наслаждение. Есть, впрочем, ещё кое-что, что он хотел бы показать девушке. Воздух за окном слегка дрогнул, а по небу скользнула молния. Усмехнувшись, Гильгамеш распахнул окно. - Рад гостям достойным, Искандер. На фоне усечённой луны скользнула колесница, запряжённая быками. Сверкнув, молния скользнула за дом. Поразмыслив, Гильгамеш кинулся к лестнице, призывая доспех. Вечер был скучным. Александра напрочь отказывалась вступать с ним в полемику, так как готовилась к коллоквиуму по лексикологии и удалилась в спальню, потрясая томиком «Игры престолов». Как символично. Он скользнул в сад, сбоку от дома. Сакура с искренней любовью наводила здесь лоск, не нарушая видимости диких мест. Деревянные ступени, вырытые прямо в земле, вели на каменную площадку, рядом с которой раскинулся красный клён с пышной кроной. Площадку украшали горшки с бонсай. А вдоль лестницы росли пышные кусты с мелкими розовыми цветами. От каменной площадки отходил небольшой мостик, перекинутый через небольшое озерцо с редкими кувшинками, по берегу которого буйно росли лиловые цветы. Мостик буквально упирался в небольшую беседку в восточном стиле. Такой маленький кусочек Японии. Но за садом располагались места, которые были старее Азазеля. Пройдя сад и оказавшись, по предположениям, сзади особняка, Гильгамеш наткнулся на упоминаемые Азазелем остатки старого особняка. Наверное ранее это была терраса. Хорошо сохранился каменный пол, на котором стояла пара столов и одно резное кресло. Всё из очень старого, рассохшегося дерева. У голой кирпичные стены стоял распахнутый сундук, ныне пустой. А по обе стороны от него стояли две колоны с волчьими головами. Выше стена обвалилась, и сквозь большую дыру между двух стен лился холодный лунный свет. На второй стене висела рама с совершенно нечитаемым холстом. Но в этой же стене был высокий арочный проход, некогда освещаемый стоявшими здесь подсвечниками. Проход медленно уводил вниз, в комнату что-то вроде крипты. Эта комната сохранилась гораздо лучше. В своё время крипта, вероятно, исполняла роль купальни. Светло-жёлтый камень полов, стены окрашены в голубой, а потолок и вовсе мозаичный. Две колонны белого цвета расписаны синей и голубой краской, отделяли купель из серого камня - круглая, с до сих пор чистой водой. За купелью стояли две колонны в виде русалок, прикрывающих руками груди. Стояли они по бокам высокого арочного окна, из которого был виден заброшенный сад. Это место он видел из окон особняка. Но укрытое кронами деревьев оно было. Выходит, что прошёл он полу-кругом. Из крипты он вышел в сад со старыми, но пышно цветущими яблонями и вишнями и шагнул в каменную арку, виденную им ранее из окна. Арка выводила на огромную площадку, в центре которой стоял высокий фонтан, но пройти к нему можно было лишь по зелёному лабиринту, изредка разбавляемому древними греческими статуями. А недалеко от прохода, у самого каменного ограждения стояла беседка, в разы больше, чем в саду Сакуры. Круглая, с высокими алыми колонами, подпирающими крышу. И в центре неё стоял Райдер. - В красивом месте твой Мастер обустроился. Гильгамеш слегка склонил голову в приветственном жесте. - Что ты хочешь? Это же земли Айнцбернов. Зачем пришёл? Отойдя в сторону, Райдер указал на скрывающийся за ним бочонок. - Королевский визит вежливости, Золотой. Как-никак во второй раз сходятся короли. В груди что-то неприятно кольнуло, отодвигая на второй план расположение к Райдеру. - Артурия тоже нанесёт визит? Губы Македонского дрогнули в усмешке. - Недавно у нас вновь было столкновение. Нечаянно сказал, что в финале буду биться с тобой. Удивительно, но схватка свернулась быстро. Думаю, что она ждала. Ибо стоило мне выйти с бочонком из магазина, как она появилась. Но мне кажется, что много чести ждать её. Королём я не считаю её. Гильгамеш ступил под сень беседки, устраиваясь у одной из колон. - И что за дрянь ты привёз на этот раз? - Мы же в Германии. Здесь в почёте пиво. Правда пришлось взять ирландское. Оно многим здесь по вкусу. Заодно почтим нашего старого знакомого с Четвёртой Войны. По губам Короля Героев зазмеилась усмешка. Если сегодня пить за павших, достойных павших… что ж, он поднимет бокал за обоих ирландцев. - Что ж, вкус у тебя дрянной, но я рискну. Но всё же атмосфера здесь восточная. Из золотистого портала выпорхнула пузатая бутыль и несколько золотых чаш для пития. - У одного моего знакомого саке было не в ходу. Но вкус в напитках он имел. Припас немного для своей коллекции. Гильгамеш вновь усмехнулся, отмечая про себя, что с некоторой любовью он почтит сегодня и Кирея. Прервал его мысли Искандер, доброжелательно махнувший рукой кому-то за спиной Гильгамеша. Царственно развернувшись, Арчер столкнулся со взглядом шоколадных глаз Александры, стоящей у ступеней беседки. - Гость не званный, но гость почётный Искандер, приветствую тебя в чертогах рода Айнцберн. Широкая улыбка исказила некрасивое лицо Искандера, делая его привлекательно-диким. Искандер наблюдал за поднимающейся девушкой таким знакомым Гильгамешу взглядом. Он видел любование обнажёнными плечами, ложбинкой между грудями и открытой на ладонь кожей бёдер, между плотными чёрными чулками и коротким платьем-бюстье. Любование перерастает в зависть. К ремешкам её туфелек, обвивающих тонкие голени. Гильгамеш знал эти взгляды, со временем перерастающие в страстные. Так ненавистная им ревность, сидевшая где-то глубоко внутри, шевельнулась неуверенно и робко. Александра поднялась в беседку и присела рядом с Искандером. - Какими ветрами столь гостя почётного к нам занесло? Не медля, Искандер откупорил бутылку саке, вдыхая незнакомый ему, едва уловимый аромат. - Пришёл встретиться со старым соперником. Выразить ему своё почтение. Искандер отсалютировал Арчеру пустым бокалом, и тут же рука его едва заметно дрогнула, а взгляд устремился на порог беседки. Но не с зарождающейся любовью. А со смятением и презрением. Александра пыталась соотнести облик бьющейся с Искандером Артурии и той, что сейчас стояла на входе в беседку. Не было ни лат, ни отделанных железом сапог, ни собранных волос. Золотые волосы девушки были собраны белой лентой в высокий хвост. Хрупкую фигуру прикрывало белое, немного кукольное платье с рюшами и кружевами, ноги были утянуты в белые шёлковые чулки, а на ногах лёгкие туфли. Девушка была… милой. Всё же Александра, будучи славянкой, привыкла больше к пышнотелым женщинам. Да и не соответствовала она её представлениям. Читая легенды, ей виделся благородный муж с золотыми вихрами и горящими благородством глазами. Читая записи о Войне, она испытывала снисхождение к наивным целям Короля Рыцарей, но облик легендарный не сильно преобразился. Александра представляла себе чуть более женственную версию Бриены Тарт. Реальностью Александра была более чем разочарована. Перед ней стоял не просто бастард, взобравшийся на трон. Перед ней стояла обычная крестьянская девчонка. В глазах лишь море наивности и ни капли ума. Только можно было отличить самонадеянность, свойственную жалким людишкам, по большой удаче поднятые наверх опытными игроками – плюсик в адрес Мерлина. Щупленькая, она разбила всё восприятие о себе вдребезги. Демиург никак не ожидала, что великий Король Рыцарей окажется ниже её на целую голову. И всё же Александра ей улыбнулась. Как она рассматривала Артурию, так и Артурия рассматривала Александру. И каждая знала, что является предметом изучения другой. Только вот Артурия видела Александру впервые. Кто перед ней? Сейбер не видела, не ощущала никакого магического фона молодой женщины. Но Райдер спокойно сидит рядом с ней, и Гильгамеш ровно относится к её обществу. Выглядит она весьма диковинно для европейских земель. Она высока весьма и при этом фигуриста почти что до вульгарности, и почти что обнажает это фривольным нарядом. Кожа её, несмотря на едва-едва наступившие тёплые дни, была золотистой. Лицо её было тонким, с большими тёмными глазами и вишнёвыми губами. Волосы её были длинны так, что даже стелились по полу за сидящей девушкой. Она была необычной. Но могла ли Артурия назвать её красивой? Перед ней была женщина из тех, которых можно было увидеть лишь в консорте, в ряду куртизанок. Но не среди белолицых аристократок, тонких и воздушных. Такие лица и тела она видела у тех, к кому лорды и сэры ходили за утехами, оставляя своих плачущих жён ради минутного удовольствия. Такие в ней вызывали лишь злость. - Приветствую тебя, Король Рыцарей. Артурия обратила внимание на сидящего в тени врага. Гордого, злобного, но знакомого и привычного. Почти родного. - Приветствую тебя, Король Героев. Райдер тихо хмыкнул и наклонился к Александре. - Мне кажется, что она принарядилась. - В соответствии с возрастом своим. Перед нами педофила мечта. Александр удивлённо посмотрел на девушку. - Я слышу в твоём тоне злобную насмешку. - Я ей не понравилась. Сильно. На уровне интуитивной зависти к женщинам, которых вожделеют. Искандер хмыкнул, вновь переключая внимание на севшую напротив Александры Артурию, и, пусть в некотором отдалении, но рядом с Гильгамешем. Мысленно он сравнил двух девушек. Александра имела внешность очень близкую к той, которую он привык видеть при своей жизни. В его представлении женщина выглядела только так и не иначе. Даже чуть-чуть крупнее. Женщины же типажа Артурии не могли стать полноценными членами общества, так как в сознании его народа северные женщины стойко ассоциировались с блудницами. Женщина, зарабатывающая свой хлеб блудом, была обязана красить волосы в светлый цвет, или же носить парик. Но даже этого он не видел в Артурии. В мужчине она не вызывала ничего. Быть может, он слишком хорошо знал про её глупость и раздутую горделивость, за которую сама она презирала Гильгамеша. Но тот сам признавал, что был гордецом. Сам Гильгамеш некогда видел её самодурство привлекательным. Любопытно, изменилось ли это за столько лет. Не произнося ни слова, Райдер откупорил бутыль саке, первоочерёдно наполнив свой бокал, после бокал Гильгамеша и Александры. В последнюю очередь он наполнил бокал Артурии, будучи полностью уверенный, что она сочтёт это за оскорбление. - Разве не должна сейчас ты заниматься? Гильгамеш, бросив неодобрительный взгляд на бокал Александры, обратился к ней. Девушка спокойно пожала плечами. - Учиться я предпочитаю не одним лишь днём, сие считаю бесполезным делом, а посему учусь я круглый год, и к завтрашнему дню готова я. Сейчас предпочту потратить время на общество прелюбопытнейшее. Кинув заинтересованный взгляд на Искандера, Александра слегка пригубила напиток, почти не имеющий вкуса. Райдер, не снимая широченной улыбки с лица, одним махом опустошил бокал и уже с более живым интересом заскользил взглядом по обнажённым плечам. Гильгамеш лениво вкушал напиток, как подобает королям. Но вкуса же считай не ощущал. Горькое ощущение зависти пожирало любые ощущения короля, знавшего лишь вседозволенность. Сейчас перед ним сидела молодая и прекрасная женщина, одарённая богами невероятной силой. И сила эта была проклятием. Эти взгляды, полные благодушия, обращённые на Искандера, не перерастут во что-то большее. Признаться, уж если не ему, то Гильгамеш был бы не прочь посмотреть на них. Было бы любопытно взглянуть, как эта горделивая женщина подчинится или же будет верховодить и в утехах. Наверное, именно её горделивость и несгибаемость восхищала его. Как некогда и Артурия. Её идеалистические взгляды и её уверенность в них поистине впечатляла. Но, как можно получить удовольствие, созерцая волю, так и впасть в экстаз, видя крах. Её наивность и вырастающий из этого эгоизм сгубили её. Но она слишком слепа, чтобы видеть это. Покачав почти пустой бокал, Гильгамеш обратился к собравшимся: - Прошло столетие с последней нашей встречи. Должен признать, что столь значительный скачок времени разительно изменил мир. И людей в нём. И Мастеров. При упоминании Мастера губы Искандера ненадолго вытянулись в нить. Заметил бы лишь самый наблюдательный зритель. Артурия лишь покачала головой. - Человечество от времени не зависит. Плохие и хорошие люди были всегда. Как сильные маги и слабые. Мысленно признав правоту Артурии, Гильгамеш качнул головой. - Истинно. Но я говорю про ценности. - Действительно. О чём ещё может говорить коллекционер? Гильгамеш бросил взгляд на Искандера, откупоривающего бочонок и параллельно громогласно шептавшего Александре свою колкость в адрес Гильгамеша. К вящему недовольству последнего, девушка согласно хохотнула. - И вновь я не про это. Хотя вы отчасти правы. Люди перестали ценить добродетели. Скромность не позволяет выбиться наверх и добиться почёта. Отвага расценивается как позёрство и самоубийственная глупость. Примеры героев и героических подвигов – примеры самодурства и бесполезности. Гильгамеш покосился на уныло кивающую Артурию, некогда лично говорившую о бесполезности собственных подвигов. Поняла ли она, что то был камень в её огород? - И мечтают они низко. Скажи, Искандер, ты так и жаждешь перерождения? Огромный мужчина кивнул, не прекращая испивать пиво. - А ты так и жаждешь заполучить Грааль в свою коллекцию? - Я не изменился. И так же утверждаю, что все сокровища мира – мои. Хотя, я жаден, и желаю много чего. А чего желает твой Мастер? Искандер чуть помедлил, будто собирался поведать нечто интимное. Чей-то чужой секрет. - Он у меня не сильно разговорчив. Но мне кажется, что он, как и Вейвер, желает признания. Сердце, даже заточённое в золотой доспех, остаётся живым и способным сжиматься от тоски. То, как Райдер произносил имя своего прошлого Мастера… Он долго думал о том, почему он оставил бывшего Мастера Искандера в живых, тогда давно, на мосту. Перед ним стоял мальчишка. Юный и слабый. С преданно горящими глазами. Признаться, тогда он не соврал Каприде, когда сказал, что уважает его. Эта преданность и любовь заслуживает почтения. И, уж с собой-то можно быть честным, так напомнило ему о нём самом и его верном друге. - А чего желает твой Мастер? Гильгамеш уперился взглядом в свой пустой бокал и потянулся к пиву. - Герр Айнцберн так же не говорил. Но, вероятно, он не желает потерь в Войне среди своей семьи. Это-то понятно. Ведь его супруга – Сосуд Грааля. Гильгамеш покосился на внимательно слушающую Артурию. Лицо её осталось бесстрастным даже при упоминании фамилии рода, которому она некогда служила. Нет, она не могла забыть. Никто из них не забыл. Мягкий напиток застрял в горле, столкнувшись с комом отвращения. - А чего желает твой Мастер, Сейбер? Женщина едва уловимо пожала худыми плечами. - Любой настоящий маг может желать лишь Акаши. - Уж не роду Тосака ты служишь? Вопрос вырвался непроизвольно, и Гильгамеш готов был к праведной тираде гневной чуши. Но, к его потрясению, Артурия кивнула. И теперь Арчер давился смехом. Признаться, Рин и Сакура блестяще удались у таких никчёмных людей и родителей как Аои и Токиоми. Аои была невероятно пассивной, как человек, и, что особенно противно, как мать. Отдать одного ребёнка в руки… он видел и Карию, и Сарареги. Ему хватило. Впрочем, Рин она тоже особо не занималась. Росла, как трава. А ведь Токиоми её винил. Видите ли «её чрево оказалось слишком плодовито». А родись у них ещё ребёнок? Отдали бы и Рин? А ведь Зокен, имея двоих одарённых сыновей, воспитывал их сам. Токиоми же, происходя из одного их богатейших родов, уступая лишь Айнцбернам и Эдельфельтам, и бравший деньги за свои услуги, пустил всю семью по миру, чтобы достать лишь артефакт для призыва. Кайнету стоило только попросить, и ему достали два артефакта. А он надеялся всё вернуть после Войны. Интересно, он ждал, что Акаша ему отсыпет или кто заплатит? Рин было жалко. Маленькая девочка долгие годы жила в полупустом доме с сумасшедшей матерью и собирала драгоценные камни. Но, к её чести, никогда не унижалась, как её отец. Цепь рассуждений прервал смешок Александры. Проследив за взглядом девушки, Гильгамеш усмехнулся. Быки Искандера угощались зелёным лабиринтом, при этом выражение их рогатых морд имело поистине задумчивое выражение, будто вкушали они до сего невиданное блюдо. - Нравятся? Александра кивнула, разглядывая быков. За исключением чуть большего размера, их ничто не отличало от обычных представителей крупного рогатого скота. - Покатаемся? К вящему недовольству Гильгамеша, Александра успела лишь изумлённо выгнуть брови, прежде чем крепкая рука, обхватив тонкую талию, закинула девушку на плечо. При этом аппетитная филейная часть, с задравшимся подолом и укрытая тонким кружевом, промелькнула перед носом Артурии. А вот это уже порядком позабавило Короля. В мгновение ока Искандер оказывается на колеснице и, махнув рукой оставшимся, взмывает вверх, мгновенно умчавшись куда-то в сторону города. - Ты не беспокоишься за… Кто она? - Помощница Мастера. Её бабка была наставницей моего Мастера. - А, взяли из жалости. Или ещё по какой-то причине. Гильгамеш покосился на Сейбер, не скрывая усмешки. Девчонка явно не утруждала себя дополнительной проверкой. А ещё она явно принимает Александру за блудницу. Женщины существа забавные. По одной они замечательны. Но стоит встретиться двоим, как их речи начинают медоточить ядом. Но кто сказал, что это дурно. Сам Гильгамеш не прочь использовать лестные речи, хитрости и ложь. Вернув своему лицу надменное выражение и отпив пива, Гильгамеш повернулся к Артурии. - А ты по-прежнему желаешь перечеркнуть свои подвиги и правление? - Мне не хватило совсем чуть-чуть для победы на Камлане. «Ага, к примеру, взять того Берсеркера, Ланселота, кажется. Вот уж поистине стоящий воин». - Так ты хочешь переписать итоги той битвы? - Да, вернуть то время, где мой народ процветал. Побить узурпаторов и триумфально вернуться к правлению. И всё же она его удивила. Перемены в Артурии были разительными. Дело ли в том, что тот мальчишка Широ превозносил в ней всё до самых небес? Или новый Мастер сумел так вскормить её гордыню? Да, теперь её самонадеянность была достойна королей. Интересно, что из этого выйдет? - А ты и в самом деле жаждешь Грааль в свою сокровищницу? - Хочу. И использовать его хочу. - Что же ты хочешь попросить? - Честно? Я разделяю твою позицию. Вернуться в своё царствие. Править и мстить богам. Сделать то, что не успел. Жениться на достойной женщине, продолжить род. Просто прожить полноценную жизнь. Гильгамеш грустно улыбнулся своему отражению в хмельном напитке, ощущая сочувственный взгляд Артурии. Рыбка заглотила наживку. *** Высоко подняв руки над головой, Александра потянулась, глубоко вдыхая освежающий ночной воздух. Искандер привёз их на триумфальную арку, именно «на». Стоя на немалой высоте, продуваемой всеми ветрами, Александра любовалась недремлющим и сияющим старинным городом. - Красиво. Порой радуешься дополнительным шансам пожить. Искандер бросил быстрый взгляд на город и тут же устремил взгляд на ступени под ним. Вид его был задумчив и неспокоен. Александра начинала подозревать, что Искандер вывез её отнюдь не на увеселительную прогулку. - Те мысли, что омрачают лик царя. О чём они? Не поднимая головы, Искандер подошёл к женщине и тяжело рухнул перед ней на колени, обхватывая руками за талию. Это могло бы показаться комично. Огромный мужчина, даже на коленях, доставал Александре до подбородка, а ведь она сама весьма высока, а в объятиях её могли спокойно переломить пополам. Но было страшно. Перед ней стоит на коленях один из величайших мужей на свете, сейчас дрожащий, как мальчишка. - О своей слабости перед ним. И о его слабости. Слабости, что опаснее любого могущества. И он, это более не он. Пытаясь разгадать эту шараду, девушка положила подбородок на макушку Райдеру. - Твой Мастер. Какого рода он? - Того, что столетие владеют мной. - Эль Меллой? Ответом ей был лишь кивок головы. Он не нарушил приказа Мастера. Он ни слова не сказал о нём. - Духовного призыва гении и демонологи. Должно быть, поняла я, что ты хотел сказать мне. Выдохнув, Искандер широко улыбнулся и поднялся на ноги, вновь становясь великим мужем и Королём Завоевателей. *** Тень бесшумно скользит по каменным ступеням, скрываемая шумом листьев и резким ветром, причудливо качающим тени. Бесшумно проникнув в поместье, замирает у двери. - Вернулась? Гильгамеш недвижимой статуей стоит в центре холла, так знакомо сложив на груди руки. Глядит открыто и дерзко. Недовольно. Александра, борясь с желанием так неженственно скинуть туфли и пройти в одних чулках перед Королём, тяжко вздыхает. Перед ним нельзя проявлять никаких слабостей. Как бы не было порой утомительно быть женщиной, нельзя показать, что тебе тяжело, пусть даже в мелочах. Нет ничего противнее надменного взгляда вечного мальчишки. - Как видишь. Мужчина остаётся недвижимым, и смотрит всё так же. Но что значит этот взгляд? Он сердит. Но есть что-то ещё. И тем не менее время позднее, уже порядком перевалило за полночь. А ей вставать через несколько часов. Ровно пройдя мимо, девушка поднялась ровно до середины лестницы. - Вы трахались? - Чего?! Одеревеневшая нога подвернулась, дополняя недовольство девушки смелым предположением Слуги. - Совокуплялись? Занимались сексом? Выбирай любое приятное тебе выражение. Царь Урука медленно поднимался по лестнице. К Александре. Не спуская с неё пылающего яростью взгляда. Яростью, ревностью и страстью. Этот поистине безумный взгляд приковал девушку к месту. Впервые она не представляла, что ответить ему. - Как это было? Наверняка, ты была сверху. Или вы рискнули и сверху был он? Ты кончила вместе с ним? Или прежде ты довела его несколько раз до оргазма? - Сей бред нет намерения слушать. Тонкие белые пальцы цепко хватают девушку на руку, резко притягивая к себе. Больно схватив девушку за предплечья, притягивает к себе, грубо и жадно целуя в губы замершую от неожиданности и шока Александру. Резкий толчок, и Гильгамеш пошатывается на ступенях, отстраняясь, тяжело дыша. Не от опасения за своё здоровье. От желания. Александра же стоит, как и всегда, холодная. Глядя на него сверху вниз. - Держи фантазии свои ты при себе. Что видится тебе в голове твоей больной, то реальностью не станет. Никогда. *** Резкий бросок через бедро и худое тело летит на пол, больно ударяясь спиной о паркет. - И это наследница Краузе? Признаться, я ожидала большего. Изабелла приподнялась на локти и недовольно взглянула из под упавшей на лицо гривы на нынешнего лидера «Общества Туле» - Дитлинд Экарт. Вот по ней была прекрасна видна арийская кровь. Высокая и крепкая обладательница широких скул, больших голубых глаз и бледно-золотых волос. И она, в отличие от многих членов «Аненербе», была не теоретиком. Она была страстно увлечена алхимией и преобразованием материи в общем. Изабелла, быть может, уважала бы её, не будь она так же близорука, как и остальные. Дитлинд повернулась к стоящему в дверях Вирту и приветливо улыбнулась. - Всё куда как хуже, чем вы мне рассказывали, герр Вирт. - Признаться, я бы даже сказал, что мне не будет жалко, если с ней что-то случится. Но это же Краузе. Экарт, не спуская равнодушного взгляда голубых глаз с Изабеллы, начала двигаться по кругу от неё. - Всё обретённое нами, было нашим так давно и так недолго. Сейчас мы владеем лишь крохами прежнего величия наших орденов. Можно было бы утешаться, что не мы одни оказались в столь бедственном положении. Великие рода утратили некогда Первую Магию. Но это не утешение, а огромная скорбь для всего магического сообщества. Теряются не только знания, но и сила. Великие дома уничтожаются. Ты слышала, что дом Мато пал? Изабелла ошарашено потрясла головой. Она знала, что Мато это обязательный участник Войны. Раз он пал, значит, его уже победили. А это значит, что шаг к финалу уже сделан. И не ей. - Род Тосака произрастает от бастардов. И только Айнцберны процветают, ибо перешли к деторождению, а не к созданию кукол. Но рода Ассоциации? Мельчают, слабеют. Как и наши. А тут ещё Война Святого Грааля, выкашивающая самых достойных и сильных магов. Дитлинд прервалась, вновь глядя на Изабеллу. - И как только ты туда попала? Девушка вспыхнула, тут же подскакивая на ноги, и, сжав кулаки, попёрла на Дитлинд в лоб. Блондинке всего-то стоило отклониться в сторону и подставить подножку, чтобы «избранная» улетела носом в стену. Пусть благодарит усиленную регенерацию. Химера оттёрла кровь с носа и посмотрела на вспыхнувшие на руке метки. Рисунок их состоял из изогнутых линий, складывающихся в бабочку или в «Х». А ведь ей стоит только позвать Слугу, и от Вирта и Экарт останется только мокрое место. Но она сама с ними справится. - Эта Война выкосила множество могущественных магов, не принеся никаких плодов. Правда настораживает? И всё равно от Войны к Войне маги попадаются на крючок из несбыточных мечтаний. Но похвально. Это безупречный план по геноциду магического сообщества. Дитлинд повернулась к поднявшейся на ноги Изабелле, чьё тело покрылось голубоватым сиянием. - Я буду первой, кто получит Грааль. *** Мощный прыжок и удар по мячу. Описав красивую дугу, тот приземляется на пол, прямо перед носом рыжей Дженни, студентки из Ирландии, напрочь не имеющей таланта к физическим занятиям. - Классный удар, Алекс. Гретхен весьма ощутимо хлопнула её по плечу. Она училась в параллельной группе, изучала романскую группу языков. А так же была капитаном баскетбольной женской сборной университета и участницей волейбольной команды. - Уверена, что не хочешь к нам? - Грет, то стратегии приём, а не спортивного таланта. Я знаю, что Джен не отобьёт, и ей удар я посылаю. - Нам нужны такие люди. Давай, на следующий год никаких отговорок. Ты староста группы, а не раб её. - Или в команду чирлидирш. Миранда, чистокровная англичанка, к слову, весьма не по-английски, а вполне панибратски обхватила её за талию. Обаятельная вертихвостка, уже с германского направления, обольстительно ей улыбнулась. - Красивые наряды, обожание мальчиков и зависть девчонок. Это у тебя и так есть, а будет ещё больше. Раздался пронзительный свист, разгоняющий шабаш. Бетани Харвей – учитель физической культуры, дежурно им всем улыбается. - Вы отлично работали эти три года, девушки. Но итогом наших занятий станут контрольные нормативы, которые вы должны будете сдать мне уже в середине мая. Напоминаю, что итоговый зачёт имеет восемь обязательных и одну выборочную дисциплину, которую вам надо указать до первого мая. Кто уже определился, тот может подойти ко мне и записаться. На сегодня все свободны. Основная масса студенток потянулась в раздевалку, мечтая о душе. И лишь несколько к фрау Харвей. И Александра в их числе. - Ты решила, что будешь сдавать? Сита, выхватила приятельницу из потока, придирчиво оглядывая ту. Угрюмой Александре не хватало цвета. На ней отлично сидел простой мягкий спортивный костюм вишнёвого цвета, и было это всё равно мрачно. Александра кивнула, подтягивая конский хвост. - Думаю о плавании. Хочу побаловать себя занятием любимым. - Я даже не знаю, для меня всё такое сложное. Отец некогда брал меня в тир. Быть может, взять стрельбу из пневматической винтовки? Или электрической? Александра с искреннем изумлением посмотрела на Ситу. Столь боевых наклонностей она от неё ожидала меньше всего. Удивила, нечего сказать. - Воронова, Гретхен с тобой говорила о вступлении в команду? Бетани никогда с ней особо не говорила. Да и вообще с кем либо. Прямая и неразговорчивая женщина, и высшая похвала от неё – удовлетворённый кивок головы. Но сейчас она явно заинтересовалась. - Да, фрау Харвей. - И Миранда звала к себе. - Да, фрау. - И какое предложение ты намерена принять? - Помыслить не могла я ни об одном из них. - Я не советую чирлидинг. Девочки там порядком стервозные. Так тебя записывать на плавание? Кивнув, Александра уходит в раздевалку. Домой хочется страстно после почти что бессонной ночи. Под прохладными струями воды она почти не шевелится, просчитывая порядок своих действий – помыться, одеться, выйти, сесть, доехать и лечь. Череду программирования прервала Сита, втиснувшаяся к ней в кабинку. - Александра, ты представляешь, я вчера узнала… да-да, надо было тебе сказать раньше, но всё не выходило. Алишер выбрал меня. Представляешь? Я – Сита Варма! Свадьба будет после экзаменов, перед практикой. Я вышлю тебе приглашение. Ты придёшь? Чувствуя себя унылым… да ещё и на фоне радости Ситы, Александра, кивнув, вышла из кабинки, внося корректировки в программу. Спать она будет в ванной. Сита ещё что-то щебетала, безостановочно, пока Александра аккуратно натягивала чулки, красно-серую клетчатую юбку до колен и такой же топ с длинными рукавами и горловиной. Натягивая лакированные ботинки на каблуке, Александра искренне желала пристукнуть этого пёстрого попугайчика каблуком же. Эта мысль её сильно удивила. Гневливость ей, как и её отцу, была свойственна. Но не в отношении людей, к которым она была лояльна. Обернувшись к Сите, демиург встала лицом к лицу отнюдь не к молодой индуске. Перед ней стояло нечто, сотканное из языков пламени и смотревшее прямо ей в душу. Миг это смотрело на неё и, дрогнув, истаяло. - Александра, тебе нехорошо? Сита тревожно вглядывалась ей в лицо. Уж что в нём было такого, чтобы смутить веселушку? Качнув головой, Александра быстро расчесала волосы и надела очки с чёрными круглыми стёклами в медной оправе. - Не доспала я перед коллоквиумом. - Зато ты блестяще ответила. Быть может, тебе и зачёт поставят автоматом. - И быть мне первой, лексикологию получившей автоматом. Фантазия. Хихикнув, Сита взяла её под руку и повела из университета. Ещё один весьма панибратский жест. Так она ходила только с Каролиной. Но это же Сита, кидающаяся из традиционных крайностей в вот такие весьма бесцеремонные. На неё вновь смотрели. Она это остро почувствовала при выходе из здания. Эта женщина стояла, не таясь, у кованной ограды и смотрела на неё. - Сита, прошу, жди здесь. Шакти удивлённо похлопала глазами вслед Александре, спускающейся по лестнице. Демиург же подошла к рыжеволосой почти вплотную. Сейчас их разделяли каких-то десять дюймов и чугунная решётка. Женщина весьма доброжелательно улыбнулась. - Моё внимание напугало тебя? - Нет. - Я – Аластрайона Моррайан Куилл. И я глава местного ковена. - Ирландская иммигрантка. Женщина подтверждающе улыбнулась. Что удивительно, беззлобно. - Ковенам нужны сильные лидеры. Вас, быть может, и удивит, но мой род имеет в родстве Морриган. Хотя демиургов у нас в роду не урождалось. Александра стойко ощущала появившуюся сухость во рту. К таким, как она, относились всегда предвзято. Почти безграничные силы, вольно трактуемые правила. Демиурги приравниваются к младшим богам, облечённым в смертную форму. Их вечно преследуют зависть и страх. - Что вам нужно? - Сильный союзник. Ковен не останется в долгу. *** В темноте слышится тяжёлое дыхание, шаркающие шаги и тишина, разбивающаяся вместе с зеркалом в дорогой серебряной раме. - Ты предал меня! Вихрастый молодой мужчина суетливо перемещался по просторной комнате, погружённой в полумрак. Он был так похож на воробья, особенно рядом с львиным станом Искандера. - Протяни ты руку, ты убил бы Арчера и Сейбер. Ты убил бы ту девчонку. Но ты с ними пил и говорил. Ты развлекался с этой девчонкой. Ты мог одним ударом принести мне победу! Правая кисть взмыла вверх для удара и замерла, глядя на вспыхнувшую метку Командного Заклинания. Последнюю метку. Мутный взгляд голубых глаз на миг становиться осознанным. Но губы дрожат от напряжения. - Мастер? Тон Слуги так непривычен. Он не просто просит, он умоляет. Быть может, о милосердии. Такая сущая мелочь, доступная совсем немногим. - Своим последним Командным Заклинанием я приказываю тебе, Райдер, убей ученицу Азазеля Айнцберна – Александру. Метка, вспыхнув, исчезает с кисти мага, и тут же взгляд его становится злобным и отчаянным. Ещё одна сущая мелочь, доступная лишь немногим – воля. Воля всегда помогает не согнуться и освободиться. - Нет. *** Александра судорожно вспоминала, была ли она здесь ранее? Конечно, она много раз гуляла по набережной Шпрее. Заходила в забавные лавочки, рассматривала старые дома. А заходила ли хоть в один из них? Она стояла на чердаке какого-то старого то ли особняка, то ли некогда складского помещения, сейчас опасно покосившегося. Но не одна. Рядом стоял десяток молодых и не очень ведьм. Аластрайона вычерчивала мелом круг вокруг алтаря, на котором покоился перстень с рубином, попавший к одной из молоденьких ведьмочек. Судьба её была незавидна. Кажется. Александра не вникала. Сочувствие её особо не двигало на подвиги, согласилась она сугубо ради любопытства. Надо быть честной с собой и не казаться хорошей хотя бы для себя. Её интересовала сила, что скрывалась в пусть старой, но безделушке. Перстень был красив, чернённого золота. - Встаньте по кругу. Коулл была собрана. Быть может, кольцо было проще выкинуть или избавиться иным методом, но всегда был риск, что его кто-то заполучит. Выход – очищение. Ведьмы встали по периметру круга. Их роль – батарейки. Дополнительная подпитка круга, чтобы ничего не утекло отсюда. Логика ведьмы стала очевидной. Демиург – это фактически неисчерпаемый источник силы, повышающий шансы на удачный исход ритуала. Аластрайона так же, как и остальные, встала у черты. И запела. - Exorcizamus te Omnis immundus spiritus. Omnis satanica potestas. Omnis incursion infernalis adveregatio Et secta diabolica. Ergo, draco maiedicte. Ecciesiam tuam securi tibi Facias liberatate servire. Terogamus. Audinos. На краю сознания билось понимание, что она попала на ритуал экзорцизма, который проводит не каждый священник. А тут собрались ведьмы. Но эти мысли были на самом краю. Всё её внимание было уделено кольцу, будто бы бьющемуся в агонии и раскаляющемуся. По алтарю прошла трещина и гранит начал крошиться. Кажется, кольцо излучало слабые импульсы маны, и в одном из этих импульсов, в ту же секунду, как раскололся камень, ей померещилось огромное существо, покрытое хитиновыми наростами фиолетово-чёрного цвета. Огромный, как Райдер, он имел маленькую голову с небольшим ртом, полным острых зубов, а на макушке были изогнутые рога. И эта фигура источала такую силу, такую власть, что остро, болезненно ощущала Александра, затрагивая в ней что-то, так ей свойственное. - Кольцо когда пред вами появилось? Аластрайона, разочаровано вздохнув, повернулась к ней. - В начале февраля Виктория нам им похвалилась. Словно по щелчку пальцев в голове сложилась очередная мозаика. Разве не в феврале пошли бредовые слухи о демонах? А ещё Александра слишком хорошо знала себя. - Гордыня. - Что? Стоило ли произнести имя или отвлечься Аластрайоне, как демон, не таясь более, взревел, излучая такую мощь, что на ногах не осталось ни единой ведьмы. Он пропал, а их всех раскидало. Александру с такой силой сдёрнуло с места и приложило о стену, что рассохшееся дерево не выдержало и её выкинуло на улицу. В угасающем от удара сознании мелькнуло осознание ледяной воды, в которую её окунуло и чей-то крепкой руки, схватившей её за запястье. Ей казалось, что отключилась она ненадолго. Вот только сейчас она лежала на каком-то деревянном настиле. Или на деревянном помосте под каким-то зданием на сваях. А рядом кто-то что-то тихо напевал весьма раздражающим мягким и бесполым голосом. - Очнулась? Тяжело сев, Александра оценила тонкий силуэт существа неопределённого пола на фоне ночного города. Должно быть, скоро ей пора на поезд, что в эту магическую Вальпургиевую ночь умчит её домой. Но сейчас на её пути сидит любопытная личность, держащая в руках продолговатый предмет. Посох или древковое оружие? Магический фон этого, без сомнения, Слуги был силён. И полностью отсутствовал у предмета у него в руках. - Лансер? Послышался тихий смешок и неопределённая личность поднялась на ноги, откидывая длинные волосы за спину. Длинна волос абсолютно ничего не прояснила. Ровно как и свободная одежда. - Ты понимаешь то, что перед тобой… - Ученица дома Айнцберн? Конечно. Гадаешь, почему тебя спасли? Александра сжала зубы. Слуга явно старался говорить так, чтобы выглядеть бесполо. Но в темноте сверкнули травянисто-зелёные глаза. - В благодарность передай глубокий поклон моему королю.