Зона комфорта

"Любовь — это такая специальная штука, создающая вокруг себя сплошные проблемы. Но вся её фишка заключается в том, что эти проблемы необходимо решать исключительно вместе. Иначе не сработает!" (с) Вирль

1. Он очень облажался. Просто космически. Это не давало покоя и бесконечно мучило. Из-за него, слава Праймасу, никто серьёзно не пострадал, но ведь могли! И Рэтчет был вынужден потратить драгоценные ресурсы и личное время на бездарно помятый корпус, хотя мог бы уделить внимание другим пациентам. И только по его вине получил повреждения Мейстер, не задумываясь, прикрыв собой товарища от пушек Онслота. И ещё не известно какие поломки получил при этом сам лейтенант; Проул так и не успел задать больше всего волновавший его вопрос. Мозговой модуль раненого тактика был погружён медиками в состояние симуляций наяву, что позволило расслабить перенапряжённые нейроцепи и облегчить перезапуск повреждённых систем. Имелась и побочка у этого щадящего для пациента лечения: отключались некоторые функции корпуса. Правда, Проул не без некоторого раздражения здорово подозревал, что речевые протоколы вредный главврач отрубил ему в назидание, дабы он никому не докучал бесконечными расспросами, советами и попытками руководить даже из лазарета. Вот оптика могла барахлить и сама — всё-таки приложило его тогда рикошетом не слабо, — но чтобы при этом зацепило и вокодер? И всё-таки, что там с Джаззом? Именно в этот момент лениво протекающих размышлений в резко активировавшиеся аудиодатчики ворвался монотонный гул перегруженных вентиляторов системы жизнеобеспечения корабля. Только тогда Проул осознал, что всё это время не лежал где-то на отшибе и в полной тишине: просто его собственная аудиосистема временно вышла из строя наравне со многими другими. Следом за слухом стало подавать признаки активности зрение. По крайней мере, на внутреннем экране промелькнули обрывки операционных кодов, призванных запускать видеокарту. Но до того счастливого момента, когда линзы сфокусировались и дали чёткую картинку, тактик испытал два очень неприятных обвала программ. Ему не хотелось в этом признаваться, но во второй раз он испытал нешуточный страх, в красках представляя, как потеря функциональности превращает его в никому ненужного и заранее обречённого инвалида. Но тут прямо перед его лицом промелькнули знакомые чёрные изящные пальцы, а следом Проула легонько щёлкнули по носовому конусу. — Эй, хватит уже изображать из себя тяжелораненого, — отследив ту точку, откуда шёл звук, праксианец с трудом повернул голову и наткнулся взглядом на широкую улыбку диверсанта. Целого диверсанта. Искру сразу же отпустило. — Я, между прочим, не подписывался тут гонять за тебя всяких тунеядцев и строчить бесконечные отчёты Прайму! Возмущение Джазза выглядело более чем настоящим, но его выдали подрагивающие губы. И тогда Проул испытал ни с чем несравнимое удовлетворение: гонщик боялся. Не за себя, не за проваленную миссию, он боялся лично за него! Каким же волнующим и обжигающе горячим оказалось это чувство — чужая тревога… Не желая разрушать чудесный миг своим совершенно неуместным ответом (а у Проула частенько не получалось по-другому), праксианец продолжал молча смотреть на склонённый к нему фейсплейт. Ему выпала чудесная возможность любоваться точёными чертами третьего в командовании; ведь при возникновении неудобных вопросов тактик всегда мог списать своё странное поведение на последствия контузии. Неожиданно Джазз протянул манипулятор и участливо коснулся его щеки. Жест был сугубо дружеским, не несущим в себе никакого скрытого подтекста, но Проула чуть не вывернуло наизнанку от восторга и вспыхнувшей в глубине Искры страсти. Натянувшаяся нейросеть звенела как тетива силового лука, заставляя все внутренние механизмы подрагивать в сладкой истоме. К нему прикасались! Добровольно, просто из желания сделать это… Весь окружающий мир разом отступил на второй план, выдвинув на передний чувственные, светлые губы, на поверхности которых застыла тонкая плёнка недавно выпитого медицинского энергона. Она слабо искрилась и переливалась, придавая дополнительный, смущающий мысли объём и акцентируя на себе всё внимание. Вот губы шевельнулись, — видимо гонщик заговорил, — но Проул сейчас был неспособен воспринимать слова, он лишь ловил знакомую, чарующую интонацию, купался в бесконечно удачном наборе звуков. Лицевая диверсанта склонилась ниже, ещё ниже. Ладонь, закованная в чёрную броню, легла на плечевой блок Проула, и пальцы легонько сжались. Тепло чужой Искры, такая волнующая близость привлекательного, давно вожделенного корпуса, будоражащий запах смазки Джазза и тихий шелест его вентиляции погрузили тактика в пьянящую эйфорию. Вопреки здравому смыслу ему вдруг нестерпимо захотелось попробовать, испытать, окунуться наконец в тот сумасшедший водоворот ощущений, в который другие ныряли чуть ли не каждый орн. Он приподнялся, вцепился в широкие плечи Джазза и рывком привлёк его к себе, в мучительной агонии дотягиваясь до красивого и всегда такого недоступного рта и прижимаясь к нему в неловком поцелуе... Что всё плохо, Проул осознал только спустя несколько кликов. Ему однозначно не отвечали, более того, ледяной корпус под ладонями навевал мысли о киберзомби. Отстранившись от гонщика, тактик подивился заметно потускневшему визору диверсанта и его как будто бы заострившимся чертам лицевой. Джазз очень медленно, мягко, но настойчиво снял манипуляторы Проула со своих плеч и так же пугающе медленно распрямился. — Я позову Рэтчета, — даже его голос звучал сухо, безжизненно, чуждо. Прямой словно свая, непривычно жёстко печатая шаг, первый лейтенант покинул палату. Проул только озадаченно мигнул оптикой ему вслед, когда закрылась дверная панель. Попытка сблизиться была плохой идеей, верно? И банальными объяснениями тут дела не исправить, здесь даже аналитическое мышление прилагать не пришлось. Проул пару раз затяжно провентилировал, набираясь храбрости, и стукнулся в приватный канал Мейстера. Заблокировано. Это оказалось неожиданным и пугающим. До сих пор Джазз никогда не закрывался от тактика, ни как от своего товарища, ни как от прямого начальства. Даже пропадая в сомнительных увеселительных заведениях в периоды своих нечастых увольнительных, лейтенант всегда оставался на связи. Так что же изменилось сейчас? Если Проул был так не мил, то ему всегда можно было сообщить об этом прямо. Он бы понял и больше свою особую расположенность не демонстрировал. Неужели его попытка сближения оказалась настолько оскорбительной? Но ведь архивные записи по подборке ритуальных ухаживаний, собравших в себя статьи по всем областям Кибертрона и даже дальним колониям, утверждали, что поцелуй остаётся равнозначным словесному признанию, особенно, если ни к чему не обязывает, и у объекта симпатии остаётся возможность отказа. Механизм затвора двери мягко пиликнул, послышалось тихое шуршание отъезжающей панели, и внутрь вошёл Рэтчет. Главврач выглядел очень уставшим, но против обыкновения не ворчал и не сыпал диагнозами, призванными устрашить особо непробиваемых пациентов. Вместо этого он внимательно изучил лицевую Проула, обречённо ухнул кулерами и уселся на ремплатформу в ногах полискара. — Ну? — голос медбота изобиловал одновременно столькими эмоциями, что тактик сходу потерялся в хитросплетении сложных голосовых модуляций, не зная, как интерпретировать каждую из них. Видимо, всё это немедленно отразилось на его лицевой, ибо Рэтчет сжалился и сформулировал свой запрос более конкретно. — Что у вас произошло с лейтенантом? Почему Мейстер вылетел с базы на такой скорости, будто ему скраплеты изгрызли весь задний бампер? — Э-э-э… — не нашёлся с ответом Проул. — Та-а-ак, — уже в свою очередь понимающе протянул медик, складывая натруженные манипуляторы на широком грудном отсеке. — Выкладывай уже, теоретик. — Я не… — Да теоретик ты, даже не пиликай против, — нетерпеливо отмахнулся Рэтчет. — Энергон на губах толком не обсох, а всё туда же лезете! То, что Мейстер с каких-то шарниров решил, что именно ты Прайму и всем автоботам необходим, так это его дело. Правда, последние операции достаточно хорошо доказали его правоту, и с этим уже никто спорить не будет. Поздравляю, кстати. — Спасибо. — Пф! Я и без твоей благодарности обойдусь, — недовольно скривился медбот, сурово сверкнув окулярами из-под сведённых надлинзовых щитков. — Я это не к твоему восхвалению сказал, а лишь для того, чтобы ты — глупая протоформа — наконец-то уразумел, что ровно половиной своего успеха обязан непосредственно Джаззу. Понятное дело, не за фирменный шеврон тебя в заместители определили и не ради мощного капота. Здесь и пофигуристее меха найдутся. Задатки у тебя стоящие, да потенциал что надо. Но до полного оправдания своей грозной репутации тебе ещё пахать да пахать, как Балкхеду до уровня Персептора. Глубину разрыва хорошо осознаёшь? Проул молчал. Во-первых, он пока не знал, можно ли как-то прокомментировать услышанное; а во-вторых, новость, что выбор его кандидатуры на пост Главного советника автоботов исходил совершенно не от Прайма, а от его тогдашнего зама, мягко говоря, являлась шокирующей. И совсем не потому, что у тактика были причины подозревать Джазза в карьеризме или желании устроить на важном посту удобную марионетку, а потому, что до сих пор Проул удачно ошибался в причинно-следственных связях. Это не глава разведки смирился с его назначением, а сам тактик решил с чего-то, что является главнее, важнее и значимее. Начальник, понимаешь, выискался… Искра сжалась от острого, болезненного спазма: реакция диверсанта наконец-то стала понятной. Ему — кто вытащил из грязи, отмыл и установил на игральную доску одну из ключевых в настоящем фигур, — предложили пассивную роль эфемериды! Ровно так должен был считать Джазз; ровно так расценил бы чужую похоть Проул, окажись он на месте лейтенанта. Собственно, в своё время сам Проул неимоверно оскорбился подобному предложению, и разница в подаче информации тут роли не играла. Тактик заскрипел дентами. — Давай, уже, оформляй явку с повинной, — мрачно пошутил Рэтчет, при этом сочувственно похлопывая по белому бедру. — Ох, и мороки с вами… Вроде бы все уже большие меха, а ведёте себя иногда хуже спарклингов! Не выдержав пронзительного взгляда старого медика, Проул закрыл фейсплейт ладонями. — Что ж ты ему сказал такого? — не выдержал Рэтчет, осознавая, что столь сильный эмоциональный всплеск обычно сдержанного праксианца видит совсем неспроста. — Не сказал. — Сделал? Что же? — Я его поцеловал… На это заявление медик только ошарашенно булькнул. Несколько бриймов в палате царила никем не нарушаемая тишина: Проул продолжал лежать, зарывшись в собственные ладони, в тщетной попытке сбежать от всего этого равнодушного мира, слишком сложного для него, слишком непоследовательного; а Рэтчет просто сидел и смотрел на подавленного собственной ошибкой трансформера. — Сам-то понимаешь теперь, что сделал? — тихо спросил медбот. — Да. Я не имел права… — Быть бесчувственной болванкой ты не имел права! — неожиданно разозлился Рэтчет, больно стукнув кулаком в бок упивающегося жалостью к себе Проула. — Если уж нравится кто, так ухаживай как следует, а не пытайся отыметь словно последнего интербота на заставе! — Я не… — "Не" — что? — продолжал бушевать главврач, переходя неосознанно на повышенные тона. — "Не" — не испытываешь никаких чувств; или "не" — не готов к серьёзным отношениям? — Отношениям? — на этом месте Проул растерянно хлопнул оптозатворами, понимая, что так далеко попросту не заглядывал! Боялся планировать, опасался мечтать, потому что банально страшился отказа и насмешки в ответ. — Ох… — боевой запал Рэтчета мгновенно угас. — Ты что, серьёзно всё это время полагал, что никто в здравом уме и твёрдой памяти не пожелает формировать связь с тобой из-за каких-то незначительных повреждений соединительной системы? И хотя шеврон тактика вспыхнул статикой от глубокого смущения, про себя он непередаваемо оскорбился. Что значит "незначительных повреждений", когда он остался без единственного, настоящего, оригинального джампера?! И пусть ему тут не вешают всякий хлам на антенны насчёт эфемерного альтруизма (тот факт, что у него никогда этих самых антенн не имелось, Проул самозабвенно проигнорировал). А то он не знает, что конфигурация коннектора, как и его мощность и универсальность, для продвинутых меха играет ничуть не меньшую роль, чем прогрессивный альтмод! И если все такие невинные, с чисто платоническими чувствами, ориентированными сугубо на возвышенное и нематериальное, то отчего же в медблоке такие очереди на установку апгрейдов, и далеко не процессора! А то Проул лично не вылавливал особо упоротых обольстителей с тайно соскриненными из инфосети новомодными модификациями портов и скруток. Чего он только не насмотрелся в конфискованных материалах, впору уже издаваться инкогнито в каком-нибудь развлекательно-интимном агентстве. Толпы фанатов и подписчиков ему были бы гарантированы. Но Рэтчет был неумолим. — Не могу поверить, что такой мощный интеллект как у тебя стопорится перед настолько элементарной задачкой! Шлак, Праул, ведь Джазз далеко не юнглинг капризный, чтобы гоняться за острыми ощущениями или обещанной всякими прохвостами новизной! Подобная поверхностность мышления, помноженная на редкостный инфантилизм, как-то совсем не сочетается с необходимыми качествами на его работе, ты не находишь? На этих словах праксианец был вынужден согласиться с чужой точкой зрения, правда, с некоторыми оговорками. Но его взгляд всё ещё оставался полным подозрительности. — На что ты намекаешь? — Только на то, — устало потёр шлем Рэтчет, — что Джазз весьма целеустремлённый и серьёзный парень. И не покупайся больше на эту развешанную для чужих линз яркую мишуру с его бесконечными гонками, шумными тусовками и ничего не обязывающим флиртом. Это всего лишь попытка удержаться на плаву. Каждый из нас как может снимает напряжение и старается не двинуться шестерёнками. Кто-то замыкается в себе, кто-то теряет связь с реальностью, а кто-то обвешивается яркими постерами. Так вот весь этот имидж весёлого, поверхностного парня не более чем голограмма. Рекламные буклеты, красивые картинки чего-то, чего ему остро не хватает ни в тесной казённой кварте, ни на секретных, изматывающих заданиях в тылу противника. — Тогда почему я до сих пор не обвешался подобной чепухой в попытке сбежать от суровой действительности или… — как ты там выразился? — попытке снять напряжение? — тактик упорно пытался найти нестыковки в чужих логических выкладках, потому что произнесённое Рэтчетом казалось кощунственным по самой сути. — Потому, что ты болван! — вспылил медбот, не выдержав чужого скептицизма, ядрёно замешанного на полном отсутствии социализации. — Вычислительная машина в лаборатории Уилджека имеет больший коэффициент чуткости, чем ты! Мне и правда стоит извиниться перед Мейстером и наконец-то признать, что ему удалось невозможное: найти полного дрона с мощным интеллектом и острым умом, но при этом обладающим нулевой эмпатией! Проул поджал губы. Он, конечно, всегда подозревал, что Рэтчет был о нём невысокого мнения, но чтобы настолько… — Что ты готов сделать для Джазза? Ради Джазза? Неожиданный вопрос ожидаемо поставил в тупик. Как это понимать? В чём здесь смысл, какой подвох? И какую сферу жизненных интересов следует рассматривать: работу, личный актив, деловые отношения или что-то более материальное? — Хорошо, давай сформулирую иначе, — уступил Рэтчет. — Ты готов отказаться от Джазза в пользу другого? — при этих словах Проул ощутил, как Искру сначала сковало холодом, а потом словно вывернуло наизнанку. Он испытал совершенно иррациональный страх потери, хотя вроде бы никогда не имел на чужой корпус ни малейших прав. — Ты готов аннулировать свою заинтересованность, заморозить эмоции, видя, как объект твоего интереса обнимают чужие манипуляторы, как кто-то другой уводит гонщика прочь, и так каждый орн? Ты готов видеть улыбку, предназначенную другому, понимать, что отныне твоё место за чёткой гранью, разделяющей личное и общественное? Фейсплейт тактика превратился в безжизненный слепок, карикатуру на живого трансформера. Рэтчет удовлетворённо кивнул, как будто увидел ровно то, на что и рассчитывал. — Если ты не готов на подобные жертвы, то у меня остаётся только один вопрос к тебе… Ты всегда такой тормоз или только сейчас придуриваешься? Голубые линзы обескураженно мигнули. — Я имею в виду, — охотно пояснил главврач, про себя забавляясь искренней растерянностью Проула, наконец-то сбросившего маску безыскрового идиота, — что если ты хотя бы думаешь о том, чтобы быть с кем-то рядом чуть дольше положенных для обязательной планёрки пары бриймов, то это уже говорит о начале симпатии. Для тебя, разумеется. По каким критериям, качествам внутренним и внешним мы оцениваем друг друга, иногда загадка даже для нас самих. Всем нам хочется счастья. А настоящее счастье, это не пялиться друг на друга, а смотреть в одну сторону. Но этой гармонии никогда не добиться, если всё бросить на самотёк. Ибо насколько ты сознательно выстроишь отношения с партнёром — настолько тебя порадует конечный результат. И здесь нет места ошибкам. В первую очередь реши сам для себя, чего ты конкретно ждёшь от этих отношений, а уже потом думай, примет ли твою модель поведения потенциальный партнёр или нет. И будет ли он партнёром на весь актив или только на один орн — тут не имеет значения. Когда мы уверены в том, что предлагаем, к нам и относятся серьёзнее. Слова звучат совсем по-другому, весомее, что ли. Это читается на подсознательном уровне. Кстати, это правило работает в любой сфере функционирования. Проул подавленно молчал. Как можно планировать то, в чём не разбираешься, в чём не уверен? Ведь о влечении и как с этим странным чувством поступать по жизни не было никаких дополнительных курсов в Академии, даже факультативных! Почему обучающая программа не затрагивает столь важный для любого трансформера вопрос? — Наверняка ты давно составил список необходимых качеств, которыми в обязательном порядке должен обладать твой предполагаемый соузник. И не мотай мне тут шлемом, даже у глупых юнглингов "список" имеется! А ты, будучи праксианцем, наверняка с самого спаркства собирал на подсознательном уровне все желаемые качества в копилочку, чтобы потом безжалостно вывалить сию обширную коллекцию на избранника. Типа, вот тебе список, дорогой, изволь соответствовать! Так вот, что я тебе скажу по этому поводу... В топку твой список! Ты можешь засунуть его себе в порт и провернуть там несколько раз для лучшего ознакомления как делать не надо. Потому что, говорю тебе один раз и повторяться не буду, трансформера с таким идиотским набором характеристик попросту не существует в этом мире. Даже Праймас не потянет. Впрочем, он как раз и пытаться не стал бы, так как всегда слыл меха весьма разумным, судя по курсу истории. Так вот, можешь забыть о своих "хочу". Никто заморачиваться на них не будет. Да и не нужно это. А знаешь почему? Потому что твои ожидания и то, к чему тебя притягивает в реале, плоскости абсолютно не пересекающиеся. Вот ты сохнешь платами по первому лейтенанту. Неужели ты представлял своего соузника именно таким: шумным, увлекающимся, ездящим каждому желающему по аудиодатчикам, любителем погонять да залить всякую дрянь внутрь? Никогда не поверю. Но тем не менее, запал ты именно на него, а не на меня, не на Алерта или правильного до замыкания плат Ультра Магнуса. А потому остынь и действуй. И никто тут тебе не помощник. Заинтересовывать и заваливать впоследствии на платформу объект своих мечтаний каждый вынужден в одиночку. Суфлёров здесь не предполагается. — И как я должен его заинтересовывать… заваливать… хм… заинтересовывать? — Монтировкой по башке огрей! — не сдержался медбот. — И он весь твой будет. Правда потом, когда очухается, Искру вырвет. Но употребить по назначению успеешь! — Рэтчет! — Тогда нечего нести всякую чушь! — прикрикнул на смущённого и одновременного разозлённого тактика разошедшийся медик. — Ты ещё введи обязательный интерфейс на госуровне, с предоставлением справок от уже оприходованных с последующим подведением итогов, чтобы можно было проследить статистику, почему в этот декацикл оказалось меньше отработанных ботов, чем в предыдущий! И сразу наступит счастливый актив для всей команды, если не для всей Империи. Проул прикрыл разогревшийся фейсплейт ладонью. — Нет, это же надо, ни ухаживаний тебе, ни слова приятного, ни благосклонности в ответ, а уже заваливать собрался! И кого, а?! Мастера диверсий! — тут уже Рэтчет весьма похабно хохотнул. — Нет, а что! Ты попробуй, правда! Только заранее сообщи, где проворачивать сей фокус будешь. Я подъеду посмотреть. Зрелище обещает быть феерическим! Как бы тебя не нагнули, главный тактический советник, и не оприходовали по полной, до полного обнуления личностных файлов! — Меня? — сдержать удивлённый возглас не получилось. Глава медкорпуса пару кликов изучал комично вытянувшуюся лицевую праксианца и вдруг от Искры расхохотался. — А ты вообще с чего решил, что будешь обязательно передающим? И что твой драгоценный джампер тебе вообще понадобится? Тактик молчал, только его взгляд блуждал по палате, целенаправленно избегая смотреть на ухмыляющегося во весь рот Рэтчета. — Нет, Праул, ты что, реально посчитал, что настолько опытен, красив, шикарен и неподражаем, что Джазз без лишних уговоров-разговоров безропотно перед тобой падёт и расставит поудобней ноги? А можно поинтересоваться причиной таких интересных умозаключений? — Нет, — резко отрезал Проул, начиная чувствовать себя по-настоящему неуютно. Он и правда не рассматривал себя в роли принимающего. Никогда и ни с кем, а не только в паре с красавцем Джаззом. Да и вообще, какая может быть ведущая роль у изящного и настолько смазливого меха, как гонщик? Вот в роли ведомого он виделся куда гармоничней. На удивление, Рэтчет насмехаться не продолжал, а просто сидел и улыбался. Возмущение же постепенно сошло на нет само собой. — Хорошо, я был не прав, а ты разбираешься в этом вопросе куда лучше, — сдался после долгого молчания Проул, разворачиваясь к медботу всем корпусом и заглядывая в его синие окуляры. — Я не умею строить никаких других отношений кроме рабочих и деловых. Но мне нравится лейтенант. Это правда. И я хотел бы извиниться перед ним… хотя бы. Для начала. — Что ж, ты не совсем безнадёжен, как оказалось, — похвалил праксианца медик. — Может быть, Джазз и не сошёл с ума окончательно. Хотя, как по мне, то лучше бы его взор остановился на ком-нибудь другом, честное слово. С тобой иметь дело хуже, чем с шарктиконом. Там хотя бы понятно, когда зверюга готова напасть, а когда просто по привычке щерится. Проул решил стоически игнорировать очередные колкости, а потому не сразу сообразил, почему после этой тирады последовала эффектно выдержанная пауза. Ему пришлось воспроизвести и прокрутить последние слова медика два раза, прежде чем мозговой модуль смог обработать глубинный смысл. Голубые окуляры тактика расширились до неправдоподобных размеров. — Рэтчет… Док, это правда? На этот раз пришёл черёд врача игнорировать так непереносимое им сокращённо-неуважительное обращение, которое команда на удивление охотно переняла у несносных близнецов. Да и потом, этот напыщенный праксианский поганец так забавно выглядел с трогательно-вспыхнувшей надеждой в линзах, весь подавшийся вперёд, растопыривший дверце-крылья. — Хм, — неоднозначно пожал плечами Рэтчет. — Но ведь тебя не отправили в последующий оффлайн ударом в челюсть за вольности? А ты уж мне поверь, желающих обжать сверкающий капот да полапать фарки Джазз всегда не очень вежливо отправлял ко мне. Прямиком на хирургический стол. А с того самого момента, как парень прописался в нашей команде, желающих объясниться гонщику в любви всегда хватало с избытком. И многие поклонники были упёрты, что твои диноботы! Ни тестовые поломки, ни гауптвахты отказом ими никак не воспринимались. Бывало, что и до настоящих побоищ дело доходило. Ему, знаешь ли, и его место, и авторитет не так просто доставались, что бы и кто об этом ни думал. Это уже потом имя Мейстера загремело. А поначалу его воспринимали как ещё одну сверкающую дорого выглядевшую игрушку, не более. Устыдившись своего недавнего порыва как раз "полапать фарки", Проул опустил вниз оптику. Вот и пытайся потом быть ближе к команде, как того просил Оптимус в приватной беседе. Что-то его личные порывы и желания как-то не очень положительно воспринимались окружающими. Да и в данном конкретном случае проблема состояла как раз не в окружающих. Тактик печально разглядывал собственные, нервно сцепленные пальцы. Все его попытки задружиться с реальностью, попытавшись стать как все, гарантированно проваливались. Может, и правда стоило прекратить бесплотные попытки? Теперь вот только бы извиниться перед боевым товарищем и попытаться как-то загладить свою вину. Но что же делать со взаимностью? Одна только мысль, что он симпатичен Джаззу, вызывала стойкое желание броситься на поиски неуловимого гонщика, поймать, залочить по полной, чтобы любой идиот с первого взгляда понимал, что это теперь чужое. Прописаться в чужих кодах, поставить везде свои метки. И, вероятнее всего, сдохнуть где-то в середине процесса, ибо Мейстер подобного неуважения к себе не потерпит. И никаких послаблений Проулу никогда не предоставит: если ты чуть более приятен, чем все остальные, то это ещё ничего ровным счётом не решает. — Не будь чрезмерно настойчивым, стань более лояльным к его стилю работы и научись, наконец, уступать, — будто в подтверждение последних мыслей прозвучал голос Рэтчета, непривычно тихий, успокаивающий, неуловимо напоминающий интонации Ранга, когда тот купировал последствия флэшбэков у фронтовиков. — Но помни, быть уступчивым ещё не означает гарантированное согласие со всеми предложениями Мейстера. Трезвый ум и холодный расчёт команде тоже не помешают. Просто хоть иногда необходимо предоставлять другим возможность ощущать себя правыми. Долгий, не мигающий взор медбота почему-то упорно навевал мысли об искроеде, изучающем жертву перед финальным броском. — Но… — тактик заметно нервничал, чувствуя, что в данном конкретном случае собеседник как раз-таки не прав, виртуозно тасуя факты под себя. — Это же не… не эффективная модель… По белому шлему прилетела затрещина. — И не говори банальностей. Поверь мне, старший командный состав и без тебя прекрасно помнит Устав автоботов; нечего ему комментировать остоквинтевшие параграфы по делу и без. Но если так греет Искру цитирование, у тебя рядовых полная база. Отрывайся на них. А если вдруг коллеги нарушают какие-то пункты правил, то не разумнее ли при этом предположить, что для подобных шагов у них имеются весьма веские причины? — А если… Вторая затрещина. Проул страдальчески поморщился. — И не перегибай палку. Не пытайся хвалить там, где хвалить не за что. Все твои слова и реакции обязаны соответствовать ситуации. Разведчики очень остро чувствуют неискренность и ложь. На этот раз тактик решил, что целесообразнее будет промолчать и глубокомысленно кивнуть. Дрался Рэтчет больно и не очень честно, особенно если во внимание принимать тот факт, что один проработал медботом не одну сотню ворн и прекрасно ориентировался в болевых центрах любых моделей, а другой оставался пациентом, ещё не до конца восстановившимся. — Всегда старайся смотреть строго в его визор! Это прямой вызов для сильного противника и демонстрация собственных воли и уверенности. И это в конце концов сексуально, — Проул осторожно кинул недоумённый взгляд на серьёзный фейсплейт медика. О чём это он? О какой такой сексуальности? — А вот если тебе в ответ улыбнулись или смутились, тогда, как говорится, «металл в печи тронулся». Со временем ты научишься различать фирменную ухмылку "Мейстер на задании" и его настоящую улыбку. Если заслужишь последнюю, разумеется. Праксианец как можно реалистичнее представил фейсплейт начальника спецопераций с неизменно скрытой от любопытных взглядов оптикой. Ну и как можно выглядеть абсолютно уверенным при таких удручающих вводных? Пытаться "на ощупь" угадывать реакцию собеседника, когда его эмоции являются полной тайной для всех, кроме их прямого обладателя? Играть ва-банк? В таком случае от него требуется какой-то нестандартный отвлекающе-дестабилизирующий манёвр. Самому визором обзавестись что ли? — Умей прощать, а иногда и не замечать чужих просчётов. Прежде чем вызвериться на очередного подчинённого, взвесь, что важнее, однокликовая тяга к идеалу — недостижимому, к слову, — или хороший специалист и, что более важно, приемлемые отношения с этим самым специалистом! Помни про трансформерский фактор. Все мы живые, все мы ошибаемся. И ты не идеален также. Ты тоже ошибаешься. Здесь бы тактик мог поспорить. Но Рэтчет умел быть убедительным. Он слыл весьма неплохим учителем. Особенно хорошо, к примеру, у дока получалось обучать своих интернов прикусывать вовремя глоссу. — Никогда не торопи время. Даже в строительстве важны сроки, а уж в отношениях между двумя ботами и подавно! А вот стратегия выжидания может заинтриговать, сбить с толку и подтолкнуть к активным действиям интересующий тебя объект. А вот это уже было интересным. Шарады Проул уважал. Неужели Рэтчет намекает на то, что для повышения драйва необходима настоящая игра? Это должна быть хорошая, неспешная многоходовка, призванная загрузить по полной процессоры, или же тщательно вымеренный марш-бросок? — Никогда не лги. Лучше обойти в беседе спорный момент, чем погружаться с шевроном в болото сфабрикованных фактов. Рано или поздно твоё вранье раскроется, и ты рискуешь потерять друзей. Оно того не стоит, уверяю тебя, Праул. Научись слышать. Это очень ценное качество. Старайся проявлять неподдельный интерес к чужим словам в диалоге. Этим можно расположить к себе, что пригодится тебе в дальнейшем и не только в общении со своими. Ну вот последнего можно было и не добавлять. В прошлом тактику пришлось поработать на допросах. Разумеется, это были сугубо цивилизованные, досудебные допросы в довоенном, мирном Праксусе, но, тем не менее, кое-какой опыт в общении с задержанными у него имелся. Или это не считается? — И постоянно напоминай ему о себе. Лучше всего подойдут непоследовательные тактильные ощущения, — на этом месте голос Рэтчета зазвучал несколько глуше, что выдавало внутренний, сильнейший дискомфорт врача. — Соприкоснись с ним пальцами при обмене инфорамками, задень плечом при входе в лифт, сядь в заправке рядом и как можно ближе. Стань константой для его актива, а также защитой и буфером. Это будет островком стабильности не только для Джазза. И твоим завершающим козырем. В конце концов, просто попроси парня о помощи! Все любят чувствовать собственную неуязвимость, а также чужую острую необходимость в себе любимом. Хм… да Рэтчет, оказывается, не только хирург, но и отличный психолог! Теперь понятно, почему он никогда не посещает Ранга. Просто незачем. — Изучай его. Открывай для себя его внутренний мир. Не то, что тебе демонстрируется, а его истинную сущность, чем он вентилирует. Найди точки соприкосновения. Это позволит открыть для себя методы воздействия на объект интереса, а также найти подход к его разуму. Проул со всё возрастающим интересом слушал старшего бота. — Не навязывайся. Сделай так, чтобы парень стал искать ваших встреч сам. Было бы отлично, если бы у тебя присутствовало чувство юмора. Это неизменно привлекает. Но здесь я уже абсолютно бессилен, — при этом врач без сожалений развёл манипуляторы в стороны, показывая насколько здесь всё безнадёжно, по его мнению. — А потому, мне видится единственно правильным решением отдать эту нишу под полную ответственность Джаззу. Уж он умеет соблюдать гармонию в остротах. Только Праймасом тебя прошу, не надо отправлять на гауптвахту каждый раз за шутку в твою сторону! Это утомляет. Проул пометил данный параграф в личном дневнике как приоритетный. Наверное, к Рангу всё-таки придётся зайти за консультацией. Ибо обсуждать с Рэтчетом некоторые вещи совершенно невозможно, если только не желаешь обзавестись парой-тройкой комплексов. Хотя, нет… Ранга первый лейтенант терпеть не мог. И если к Рэтчету он иногда заглядывал проверить товарищей — только заглядывал через открытые двери, — то в секторе, где располагался кабинет психиатра, тактик Джазза ни разу не видел. Следовательно, советы Ранга могли попасть мимо цели. Тогда к кому обратиться? Может быть, к Капу? Судя по слухам, к старому рэкеру за советами сам Оптимус Прайм захаживал, да и остальные порой забредали. Сплетней потом вроде никаких не гуляло, а чего это там малотоннажник в очередной раз таинственно скалит денты, так кому какое дело? Решено. — Спасибо большое за помощь, Рэтчет, — в эту реплику Проул постарался вместить всю богатую эмоциональную часть, предписанную по особым случаям праксианским этикетом. Рэтчет скривился, но кивнул. К счастью, в этот самый ответственный момент кто-то стал истерически звать врача, и медбот не прощаясь бросился на помощь. До тактика только долетели брошенные им тихо в раздражении слова: "Долбанные праксианцы". Проул только улыбнулся. 2. После ближайшего суматошного цикла Проул был вынужден признаться, что его блестящая стратегия безрадостно хромала. Причём на обе ноги. Если вообще не ездила на инвалидной каталке за полным отсутствием этих самых жизненно необходимых для передвижения частей корпуса. Ибо после визита к Капу вопросов у него значительно прибавилось. Лучше бы он вообще никуда не ходил, чем так! Правда, теперь лексикон тактика несколько пополнился. И его уже не бросало в системную лихорадку при громком упоминании таких выражений, как "ловить откаты до полного слива топлива", "стимуляция несущего стержня" или "вихревыми токами да по предохранителям". После общения с рэкерами у Проула сложилось стойкое впечатление, что те коннектятся ровно столько же, сколько и вентилируют. Причём хорошая драка у штурмовиков равнялась хорошему коннекту, а иногда одно плавно перетекало в другое. И даже интерфейс с противником совершенно не возбранялся, а наоборот, всячески поощрялся! Под это у лихого отряда была подведена целая теория, основанная на притяжении противоположностей и внутреннем очищении, опять-таки замешанном на интерфейсе. Что сопровождавший тактика Ранг кратко охарактеризовал катарсисом. Проул был с ним в корне не согласен, но лекция Рэтчета ещё не успела перекочевать в дальние архивы с пометкой "до востребования", а потому, здесь он так же благоразумно промолчал, чем снискал у штатного психотерапевта особое расположение. Правда, польза от посещения "Триона" была всё-таки ощутимая. Теперь он знал чуточку больше об интерфейсе: перезагрузку можно дарить вообще без джампера, а интересных поз куда больше, чем он мог себе вообразить. Косясь в сторону то и дело демонстрируемых вертолётами сверкающих лопастей, тактик вознёс хвалебную молитву Праймасу, что тот при моделировании оставил Джаззу всего-то колёса и спойлер. Ой, ну подумаешь, гоняет! Велика печаль… В конце концов, всегда можно выделить на базе парочку отдельных коридоров для скоростных моделей, и пусть там себе развлекается с такими же ненормальными. В крайнем случае за этим сборищем всегда Ред присмотрит. Разочаровавшись в Капе, как в возможном советчике, Проул сосредоточился на составлении психологических портретов остальных членов отряда. Спрингер оставил скорее положительное впечатление, чем отрицательное, и тактик немедленно решил перевести его статус командира с "временного" на "постоянный". Всё равно лучшей кандидатуры он не видел, так как остальные были ещё отмороженней. Правда, на контакт рэкеры шли охотно. И совершенно не стеснялись влезать в чужую приватную беседу со своим бесценным мнением. А уж почуяв интерес нового начальника к вопросу интерфейса, рэкеры вообще заметно оживились. Они делились с тактиком насущными проблемами с таким видом, будто в его силах оставалась возможность исправить вопиющую несправедливость: а если быть точнее, то резкую ограниченность в выборе партнёра для сброса напряжения в унылых условиях секретных миссий. Пришлось посочувствовать и выразить надежду, что в этом вопросе отряд проявит не меньшие сознательность и героизм, чем на поле боя. "Крушители" немедленно заверили высокое командование, что никогда и нигде не сдавались, а все тяготы привыкли стоически и командно преодолевать. Проул решил не заострять внимание на том, кто здесь кому и кем приходится, и какой смысл вкладывался в словосочетание "командная работа" вооружёнными по самые антенны парнями. Выполняют свою работу, и ладно. Но, как показала затянувшаяся беседа, даже эти меха, закованные в сверхпрочную броню как в панцирь, не чурались слова "любовь" и в какой-то мере продолжали мечтать о возвышенном. По крайней мере Спрингер оказался в глубине Искры неисправимым романтиком. Проул и предположить не мог, что погрязший в чужом энергоне и запчастях командир элитного отряда бойцов, специализирующихся на невозможном, может задумчиво ответить на вопрос о возможном партнёрстве, что когда у меха появляется настоящий соузник, то вместе с соузником он получает бонусом темнеющее звёздное небо над головою, сладковатый запах раскисающей почвы под ногами после кислотного дождя, тихий шорох капель, тепло затухающей печи и тишину эфира перед очередной бучей. "Когда заводишь партнёра, то в подарок получаешь целый мир", — отводя взгляд, тихо уронил трёхрежимник. Надменный красавец Блэр только горько усмехнулся, интересуясь, почему анкетные вопросы с каждым разом становятся всё более странными. Но тем не менее честно признался, что любовь в его понимании, это когда меха надоедает любить себя в одиночку, и он ищет для этого занимательного процесса кого-нибудь в пару… чтобы любить себя вдвоем. Правда, потом за ним в отсек заглянул Лидфут, и Проулу выпал уникальный шанс лицезреть, как в тусклом, усталом взгляде мгновенно вспыхивает сильнейший интерес и нечто такое, от чего собственная Искра томительно замирает. Правда, слухи по базе всё-таки поползли. Ибо Проулу стали приходить анонимные и не очень мнения команды насчёт вопроса заключения уз и других серьёзных отношений. Кто-то отвечал предельно кратко и честно, кто-то пространно рассуждал, что любовь как чувство ещё не каждому доступно, а потому является исключительно редким даром. Следующим претендентом на звание самого большого романтика оказался сам Прайм. Сидя после отбоя в тесном кабинете тактика за кубом обычного среднезаряженного питательного, Оптимус как-то нежно, совсем по-юнглиговски улыбнулся, мечтательно уставившись в потолок, и тихо проговорил: — Знаешь, Праул, любовь — это самое ценное, чем обладает наша раса. Это ураган чувств, сладость губ, нежность ладоней, и полное сумасшествие в Искре, которое плавно переходит в настоящее безумство. И знаешь… это чудесно! Тактик терялся в предположениях, кто же может быть избранником Носителя Матрицы, втайне немного завидуя этому безымянному автоботу. Когда Лидер ТАК улыбался, то к его ногам хотелось бросить не только Империю, Мегатрона в кандалах, но и как минимум десяток соседних галактик. Просто так, чтобы этот большой парень с остроконечными завлекательными антеннами наконец-то почувствовал себя счастливым. Но больше всех поразил Вирль — несчастное, изломанное эмпуратой и несправедливостью создание, бывшее когда-то изящным, привлекательным, мирным формером и засунутое процветающими в довоенное время функционалистами в корпус урода-убийцы без фейсплейта и привычных любому трансформеру кистей. Манипуляторы Вирля заканчивались теперь устрашающими клешнями, способными отрывать шлемы и вспарывать одним ударом броню противнику, а конусообразный шлем — одинокой, безлико мерцающей линзой вместо симпатичной лицевой. Тронувшийся рассудком, но научившийся убивать в совершенстве не только врагов, но и собственные страхи, Вирль скептически относился к любому проявлению чувств, как и привязанностей. Однажды потерявший всё и всех, вертолёт больше не спешил кого-то подпускать к себе. Он числился в отряде рэкеров, всегда был первым среди добровольцев, но при этом оставался одиночкой. Но тем не менее, именно его понимание глубокого чувства оказалось для Проула наиболее близким и понятным. "Что такое для меня партнёрство? Шутишь, начальник? — неверяще переспросил вертолёт, наводя фокус своей линзы на невозмутимого тактика, сидящего напротив. — Не такому, как я, мечтать о невозможном. Но если всё-таки мечтать, тогда бы я сказал так… Любовь — это такая специальная штука, создающая вокруг себя сплошные проблемы. Но вся её фишка, весь секрет заключаются в том, что эти самые проблемы необходимо решать исключительно вместе, в паре. Только так. Иначе она не сработает!" Вот и у Проула пока "не срабатывало". Ибо Джазз исправно уходил на миссии, возвращался, сдавал отчёты, принимал участие в совещаниях, но помимо профессиональной деятельности неукоснительно выдерживал дистанцию, а об его ледяную улыбку разбивались любые пожелания или искренние намерения. Похоже, диверсант вёл настоящую холодную войну против тактика. Команда же активно сочувствовала обоим, недоумевала, строила различные версии и предположения, даже пыталась примирить двух упрямцев, но пока терпела полное фиаско. 3. Со временем Проул привык. Он научился держаться рядом с Мейстером, но при этом как бы поодаль; непринуждённо разговаривать о работе, но тактично исчезать при малейшем намёке на неофициальное; избегать каких-либо тактильных контактов (уж если передавать датапады, то не из ладоней в ладони, а исключительно через посредника или стол); не посягать на святое (походы в бары, личный актив или гонки) и не навязывать собственное общество более, чем того требовали профессиональные протоколы. Они притирались друг под друга, взаимодействуя минимально, но крайне эффективно. Вне службы негласный договор действовал также: Джазз старался не попадаться, а Проул — не смотреть в опасных направлениях. До собственного визора тактик так и не дозрел, а вот над мимикой пришлось поработать. Плюс он совершил неофициальный визит к Брейнсторму, признанному гению среди учёных-экспериментаторов. Праксианец пообещал ему прикрытие в сомнительных опытах и подписал задним числом разрешение на пользование испытательным полигоном, а учёный в ответ разработал гаситель возмущений электромагнитного поля. Теперь держать под контролем следовало только внешнюю моторику, другие избыточные импульсы незаметно блокировал хитроумный девайс. Жизнь стала постепенно налаживаться... …Налаживаться несмотря на то, что добрых отношений с командой так и не сложилось. А всё потому, что гаджет Брейнсторма обладал вторичным, никем незапланированным эффектом: до определённого момента он удачно справлялся не только с перепадами в электрополе, но и в работе нейроцепей. Синтетики Проул не употреблял, заливать баки до упора не спешил, а более умеренный расход сверхзарядки теперь не оказывал должного эффекта. Иными словами, праксианец больше не пьянел. Это устраивало самого Проула, но вот остальных, тайком собиравшихся расслабить тяжи, порядком раздражало. Уж если ловить перезаряд, так вместе, чтобы потом одним не было мучительно стыдно перед другими. В ином случае получалась стопроцентная бутафория. Дабы не смущать отдыхающих товарищей, Проул поначалу ещё старался придумывать приличные объяснения для постоянных отказов, но спустя некоторое время не понадобилось и этого — его попросту больше никуда не звали. В общем-то, в этой модели проведения тайных зависаний высшего командного состава оставался неоспоримый плюс: случись чего, Проул мог и прикрыть, и разрулить всё в одиночку. Своей обиды и тоски тактик не демонстрировал, а потому и подозрений ни у кого не возникало. Лить омыватель было несолидно, крушить мебель недальновидно, а обижаться как-то несерьёзно. Стараясь не концентрироваться на негативных эмоциях, Проул как мог отвлекал себя, всё больше зарываясь в работу и даже начиная ловить от этого своеобразный кайф. Если бы кто спросил Ранга, что происходит с заместителем Прайма, то психиатр наверняка сказал бы что-нибудь похожее на "он попал в зависимость от собственных страхов" или "типичное триггерное поведение". Но Ранга никто не спрашивал, а лезть куда-то со своим личным мнением тот никогда не любил. А потому, Проул продолжал процесс саморазрушения, упиваясь положительно-ложными результатами и получая от всего этого извращённое удовольствие. Учитывая вводные данные, психологический срыв был неминуем, и по закону подлости произошёл ровно тогда, когда его никто не ждал. — …приём, Проул! Але, меня кто-нибудь вообще слышит? Тактик с трудом подключил оптику. Он как всегда ушёл в поверхностный оффлайн незадолго до подъёма второго эшелона (как раз его смена): слишком интересная информация поступила сразу с нескольких застав, и оставить анализ на завтра даже звучало как-то кощунственно. Но почему тогда Ред Алерт умудрялся звучать так недовольно? Даже при условии, что общий подъём уже состоялся, у Проула всегда оставалась фора ровно в два брийма, пока остальная команда дружно заправлялась в зоне рекреации. Энергон тактик давно принимал в личной кварте, а нередко и прямо под душем. Чисто в целях экономии времени, разумеется. Ред Алерт, кстати, об этом нюансе чужого актива был прекрасно осведомлён. Так чего же именно сегодня начбез орал в шлемофоне как подстреленный скраплет? — Что произошло? — тактик старался скрыть нарастающее раздражение за напускной строгостью. — До моего появления на обязательной планёрке более двух бриймов. Не вижу поводов для твоего возмущения. — А они тем не менее есть! — сварливо возразил Ред Алерт. — Упреждая твою просьбу о предоставлении фактов и доказательств моей правоты, спешу тебя обрадовать, что главный мой довод смиренно ожидает тебя в твоём рабочем кабинете. Замок я ему разблокировал, кстати. Усталость как очистителем смыло. — Что ты сделал? — резко сел на платформе тактик. — Ты разблокировал постороннему дверь в мой рабочий кабинет, где хранится вся строго засекреченная информация по автоботскому знаку? — Именно, — мстительно заверил его начальник безопасности. — Так как отныне этот бот не может считаться посторонним. Как только ты изволишь завизировать его вступление в должность ближайшего помощника, у рядового Блюстрика автоматически откроется уровень доступа к информационной базе и всем внутренним системам и коммуникациям Арка соответственно занимаемой им должности. А это куда как более широкие полномочия, чем невинное отпирание дверей. Кстати, в твой кабинет он получит доступ автоматом, ибо лишнего места на базе нет, так что сидеть твой помощник будет прямо подле тебя. Для выдачи положенных стола и стула вас ожидает интендант в своём отсеке в течение всей рабочей смены. И он настоятельно просил не опаздывать! — Надеюсь, подзарядную платформу рядовому Блюстрику ты выделишь за пределами моей личной кварты? — испытывать сомнительную радость от подселения какого-то левого бота совсем не хотелось. Разумеется, Проул понимал, что как старший офицер и первый заместитель самого Прайма он всегда может рассчитывать на отдельное проживание, даже в условиях аварийной ситуации, но шлаков Ред мог чисто из упрямства его провоцировать. — Надейся, надейся, — тут же насмешливо хмыкнул голос начбеза. — Правда, сегодня удача на твоей стороне, Главный советник! У меня как раз на базе двое тяжело раненых, так что кого-то из них мне придётся переправлять ближайшим рейсом для долгой реабилитации в госпиталь. И одно койко-место будет точно свободным. — И к кому же ты планируешь подселить моего работника? — одной только интонацией, насквозь пропитанной скептицизмом, Проул умудрился выразить все свои обширные опасения. — Не стоит так открыто мне не доверять. Тем более, я уже предпринял все необходимые действия для урегулирования возможных конфликтов! — смех Ред Алерта вышел каким-то особо зловещим. — Знаешь ли, увеличение штата по графику не только у тебя в отделе. Так что получишь своего красавчика в лучшем виде, как я тебе и обещал! — А он красавчик? — лениво удивился Проул. — Увидишь. — Так с кем именно будет проживать мой подчинённый? — заупрямился праксианец, справедливо полагая, что исправлять чужие ошибки следует сразу же, а не когда время упущено. — С близнецами, — с явным неудовольствием сдался Ред. У главного советника вытянулась лицевая. Как с близнецами?! Его помощника, его надежду и опору вынуждают делить угол со злейшими нарушителями режима? Это что, шутка? — Не сливай охладитель, Праул! — как будто прочитал его мысли Алерт. — Приказ Прайма, между прочим. Ибо твои разлюбезные близнецы с сегодняшнего цикла переводятся в отдел Мейстера в качестве силового прикрытия разведотряда. Айронхайд задолбался перебрасывать бойцов с укреплённых точек каждый раз, как где-нибудь зажмут разведчиков. Теперь пусть отбиваются своими силами и не дёргают занятых ботов по всяким пустякам! Вопреки всякой логике внутри тактика немедленно вскипело возмущение. Что такое Ред позволяет себе говорить? Неужели непонятно, что разведчики практически всегда решают все проблемы в одиночку, будучи наглухо отрезанными от своих. И если их где и зажимают недалеко от базы, то тут и помочь не грех! Конечно, Ред Алерт всё это знал ничуть не хуже самого Проула, вот только вредному начбезу доставляло удовольствие тыкать палочкой в самые больные места тактика и наблюдать, на какие подначки тот купится, а какие проигнорирует. Любимой темой тут, разумеется, оставался Мейстер и его скромный разведотряд. И хотя Проул ни разу не проявил каких-либо эмоций, дискредитирующих его самого или начальника отдела спецопераций, Ред Алерт никогда бы не возглавил отдел безопасности, не умей он распознавать фальшь ещё на стадии её формирования. А потому главный советник усиленно делал вид, что ему нет никакого дела ни до Мейстера, ни до его ребят, а начбез охотно "верил" ему. Но вся эта игра уж слишком нравилась старому параноику, так что Проул даже не рассчитывал на скорейшее её завершение. — А знаешь, в этом определённо есть смысл, — поспешил согласиться тактик. — Но близнецы… Этот выбор для разведчиков мне всё-таки не до конца понятен. — Ну, этот выбор делал сам Мейстер, — Проул практически почувствовал, как на том конце установленного соединения Ред Алерт пожал плечами. — Тем более это было вполне прогнозируемо. — Почему? — уже задавая вопрос, тактик неожиданно понял, что не желает слышать на него ответа. Но было уже поздно. — Пф! Если бы ты хоть иногда выкапывался из своих бесконечных сводок и отчётов, то наверняка приметил бы, что последние астроциклы троица уж слишком сблизилась. И гонки, и шмонки, и совместные гульбища, и одна платформа на троих. Айронхайд уже давно говорил, что на этот раз Джазз как-то подтормаживает. Другой бы уже давно перетащил любимчиков поближе… Дальше Проул не слушал. Перед оптикой замелькали белые помехи, а картинка видеокарты предательски расплылась в несколько разноцветных пятен. Шум в аудиодатчиках милостиво заглушил радостный голос начбеза, охотно пересказывающего последние корабельные сплетни. Чушь, глупость, очередная муть. Но вот отдельные слова звучали настоящей тревожной сиреной. "Одна платформа на троих" — это было приговором. Ему приговором. — Мне это не нравится, — механическим голосом заявил Проул, тем самым завершая болезненный разговор, и отрубил связь. Он сполз с платформы на пол. Ругаться не получалось, а выть он не имел права: сам же отказался когда-то от дополнительной звукоизоляции. Уверен был, что ни к чему это. Дурак! Немилосердно жгло в боку, это игрушка Брейнсторма работала на полную мощность, купируя истерику, заталкивая импульсы в предписанную им шкалу колебаний, а также принудительно отключая аварийно перенапряжённые нейроузлы. Потрясение оказалось слишком сильным, и медленно восстанавливающаяся система не оставила ни малейшего шанса на возможность принять очищающий душ. Придётся идти как есть. Медленно поднимаясь, тактик придерживался за стену. Доверия только что откалибровавшимся гироскопам никакого не было. Вот бы сейчас завалиться обратно на платформу, вколоть в магистрали деактиватор и провалиться в короткий оффлайн, давая системе саморемонта без лишних перегрузок завершить необходимую починку. Но вместо этого Проулу следовало отдать необходимые распоряжения новоприбывшему Блюстрику, а следом предоставить командному составу детальный анализ по имеющимся разведданным и подготовленные заранее выкладки по прогнозированию наиболее вероятных действий противника на нынешний орн. Планёрка была обязательной для всех и обсуждению не подлежала. Если ты актив — изволь присутствовать. Стараясь фокусироваться только на дороге, с трудом переставляя негнущиеся в шарнирах ноги, тактик брёл к своему кабинету. Нужно было срочно собраться. Подчинённый должен лицезреть уверенного в себе, подтянутого, бодрого командира, а не ржавую кучу хлама, способную только развалиться на помятые запчасти в ближайшем углу и стонать о своей тяжкой доле. Задержавшись перед закрытой дверной панелью собственного кабинета, Проул расправил плечи, нацепил на лицевую знакомую команде маску строго начальника и позволил системе безопасности считать свой идентификатор. Как раз в этот момент мягко пиликнул датапад, на автопилоте зажатый в манипуляторе. Тактик опустил взгляд: это пришёл файл с личным делом по новому работнику аналитического отдела. Ступая в рабочий кабинет, Проул бегло пролистывал всю имеющуюся информацию по своему будущему помощнику. Данные были скрупулёзно собраны аж со спаркариума. Да, в подборке рецензий и отзывов явно ощущался манипулятор Алерта… — Главный тактический советник, рядовой Блюстрик по вашему приказу прибыл, — хорошо поставленным голосом торжественно отрапортовал вновь прибывший. Тактик поморщился: спасибо, что хоть не орёт во весь вокалайзер, как воспитанники Айронхайда. — Да-да, — отрешённо кивнув, заместитель Прайма поднял взгляд и наткнулся им на точно такие же небесно-голубые линзы, как и его собственные… и шеврон… и лицевую… и слишком знакомый, слишком благородный цвет брони, тёмно-серый с тёмно-красным прямо как… прямо как у НЕГО. Разбился вдребезги упавший датапад, а Проул налетел спиной на так и не успевшую закрыться дверную панель. Пробуксовывая, он какое-то время боролся с автоматической системой, пока последняя не признала несанкционированно возникшую на пути преграду непреодолимой и не дала команду на повторное открытие. Вылетев в коридор под шокированным взглядом молодого автобота, тактик истерически забил кулаком по запирающему устройству, намертво блокируя двери. По личной частоте ему уже ломился Ред Алерт, а следом пришёл запрос от Айронхайда. Но Проул игнорировал все вызовы, продолжая на трясущихся ногах отступать и отступать назад, пока не упёрся спиною в противоположную стену. А потом он засмеялся. Нет, он захохотал! Запахло палёным. С тихим хлопком приказал долго жить механизм Брейнсторма, и Проула чуть заживо не похоронило под лавиной эмоций. Кажется, у него разом повышибало все оставшиеся предохранители, а следом накрылась и система визуализации. Флэшбэк был настолько реальным, что только ощутив в полной темноте первые прикосновения, Проул начал отбиваться всерьёз. Кто-то кому-то что-то орал, непонятное, злое и обвинительное, а потом его скрутили и повалили на пол. В шейные магистрали ткнулась острая игла парализатора. Ну вот и всё. На этот раз ему не сбежать… 4. — …как ты вообще мог такое пропустить? — это несомненно был голос Мейстера. Вот только привычной бархатистой хрипотцы в нём не было и в помине, лишь обжигающие, ледяные нотки, жалящие не хуже стали. — Ты главврач тут или кто? — Я?! — а вот это уже был Рэтчет. Возмущённый до самой Искры и такой же злой и крайне взвинченный. — Это вроде бы именно ты вызвался держать ситуацию под контролем и быстренько "разрулить всё без грязи и пыли, ежели что"! Твои слова? Ну и где же результат? — А я и держал, — разъярённо рыкнул в ответ Джазз. — Мелкого зачислили в снайперский отряд, между прочим! Где снайперы сидят и где аналитики, разницу ощущаешь? — Ощущаю! — окончательно вышел из себя медбот. — Вон твой снайпер, попал точнёхонько в кабинет Праула! По меткости и прыти можно высший бал ставить не глядя. — Это не ему, а Ред Алерту нужно высший бал ставить, — заметно сбавил обороты гонщик. — Кто ж знал, что пока меня тут не будет, он его отсеет из тысячи других кандидатов… Да ещё и сюда притащит столь оперативно. — Так то ж Ред, — вдруг вполне дружелюбно хмыкнул Рэтчет. — Будто ты его не знаешь. Наверняка начал приглядывать кого толкового в подспорье нашему тактику ещё с первого дня его службы. А тут такие блестящие показатели… да ещё и родом из Праксуса, не амбициозен, в порочащих связях не замечен, хорош собой, с высокими умственными способностями… Находка, а не сотрудник! Он ведь Праулу приятное хотел сделать… — Сделал, — буркнул на это Джазз. — Обширное замыкание он ему сделал. Как Праул окончательно не сгорел, не понимаю. — Да нет, это-то как раз понятно, — тут же охотно пояснил спорный момент медик. — Первый и самый сильный скачок напряжения принял на себя апгрейд Брейнсторма… — Почему именно Брейнсторма? — не удержался от любопытства диверсант. — Ну а кого же? — в свою очередь удивился Рэтчет. — Кто ещё мог додуматься до столь сомнительного вживления в нейросеть второму по статусу трансформеру в армии и не удосужиться при этом заполнить ни одного формуляра? Да и вообще… Между прочим, это инновация, Джазз. Я тебе как хирург ответственно заявляю, подобную игрушку я вижу впервые. И здорово подозреваю, что Праул выступал в роли не только первого клиента, но и первого подопытного. — Шлак. — Да. Вот с этим не спорю. Эта игрушечка подарила Праулу иллюзию свободы от привычных ужасов и переживаний. А потому, когда механизм окончательно накрылся, парень просто не успел возвести эмоциональный барьер перед своими страхами. Отвык сражаться в одиночку. Вот и бултыхнуло его в прошлое… — Не по-спарковски так бултыхнуло, — вздохнул Джазз. — Хайда он знатно порвал. — Айронхайд тоже болт ржавый, — немедленно разозлился медик. — Так глупо открыться, это же надо быть неразумной бэтой! Неужели по сиянию было не заметно, что оптика Праула вот-вот готова взорваться? Это же даже дрону должно было сказать о сильнейших скачках напряжения, что указывает либо на затяжной и глубокий флэшбэк у пациента, либо на полное отключение самоконтроля. Был бы тактик завербованным агентом, остались бы мы сейчас без начальника охраны. — Ладно тебе, снизь градус кипения, — раздался звук лёгкого хлопка; то наверняка Джазз похлопал по плечу старого медика. — Хайд не врач, а Праул не пациент. Все мы когда-нибудь да ошибаемся. А сегодня, видимо, какой-то особенный орн. Не иначе как магнитные бури гуляют, ибо дали маху абсолютно все. — А вот и нет, — по интонации Проул понял, что врач улыбается. — Новенький-то на высоте оказался. — Так есть в кого, — как-то слишком неоднозначно хмыкнул гонщик. А вот здесь Проул не выдержав, дёрнулся. — Ах вот оно что! — тут же перенёс на него своё внимание Рэтчет. — Кто-то уже давно очухался, оказывается, и просто аудиодатчики тут греет! И если Джазз подавился заготовленной было репликой, услышав любимое выражение из уст главы медштаба, то Проул безропотно активировал окуляры. Уж если спалился, то ломать дальше комедию нет никакого смысла. — Где я? — тактик с изумлением огляделся. Никакого сходства ни с медбеем, ни с лечебными палатами у помещения не наблюдалось. А вот быть чьим-то частным музеем у него оставались все шансы. И прежде чем догадка озарила не до конца вышедший на привычные мощности процессор, голос подал Джазз. — Ты у меня в кварте. — К нему тащить сподручнее было… и ближе, — почему-то на этом месте Рэтчет подозрительно отвёл взгляд в сторону. Но Проулу было не до медика. Он смотрел, не мигая, на Мейстера. За всё время совместной службы у тактика так и не представилось ни единого повода нанести визит вежливости Джаззу. Да и, насколько он был в курсе, к себе диверсант не пускал никого. Вот в гости прогуляться с охапкой энергетических кубов — это сколько угодно, это всегда пожалуйста; а вот позвать к себе — то времени нет, то слишком устал, то имеются другие планы. Теперь стало понятно, почему диверсант так ревностно охранял свой небольшой, но тщательно оберегаемый от постороннего вмешательства кусочек пространства. Все стены отсека были увешаны крохотными полочками, а на них стояли или лежали в разной, неясной для Проула, последовательности кубки, статуэтки, фигурки, различные награды и сувениры. Те же, для которых не нашлось места на полках, свисали с них на прочных подвесах. Просто галерея памяти какая-то… "Музей несбывшихся надежд", тут же окрестил про себя тактик это удивительное собрание памятных вещиц. И немедленно ощутил, что больше не злится и не обижается на Джазза. Всё, что он теперь испытывал, думая о чужом выборе партнёров, так это лёгкую грусть. И, может быть, лёгкое сожаление от того, что не смог удержать. Но ни ревности, ни выворачивающей боли больше не было. И если гонщику для внутреннего комфорта требовалась близость шумных близнецов, то пусть так и будет. А Проул… А что, собственно, Проул? Раньше надо было думать, прислушиваться к советам и действовать. А теперь поезд ушёл: собирайте вещи и на выход, конечная. Нестерпимо захотелось улыбнуться Джаззу и сказать ему обязательно что-то правильное, что-то очень хорошее. Но Проул этого не умел, а потому только коротко кивнул молчаливому диверсанту и перевёл взгляд на Рэтчета. — Какой мой диагноз и рекомендации, доктор? Кажется, Рэтчет с несколько кликов всерьёз боролся с желанием двинуть по шлему своему самому непробиваемому пациенту. Но врачебная этика в конце концов победила, и медбот только недовольно сообщил: — Крайняя степень перенапряжения и полный перерасход всех возможных резервов экзоскелета. Поздравляю, ты практически себя угробил. — Но ты починил? — с нажимом уточнил Проул. — Пф! Ну разумеется я починил, — возмущённо всплеснул манипуляторами Рэтчет. — Но вот если однажды ты не оставишь мне ничего, что можно будет отремонтировать, то увы — я не Адаптус, — ты тот же клик перекочуешь в ряды деактива. — В связи с этим какие будут рекомендации? — В связи с этим, мои рекомендации для вас, тактический советник Праул, наконец-то включить процессор и пользоваться им по назначению! — похоже, ему всё-таки удалось вывести Рэтчета из себя. — И хотя бы иногда прислушиваться к собственной Искре. Она не просто так заложена в перечень наших запчастей Создателем, а для полезной функции — чувствовать. Вот этому и учитесь, пока будете валяться здесь и поправлять своё здоровье. — Здесь? — окуляры Проула удивлённо расширились. — Здесь, — припечатал Рэтчет, собирая свой переносной чемоданчик, и направляясь к выходу. — Любое движение на протяжении ближайшей ротации убьёт вас окончательно. А потому, полный покой, тишина и медитации. — Что? — Медитации! — рявкнул уже от дверной панели главврач. — О чём-нибудь прекрасном, добром и благородном! Тактик перевёл ошарашенный взгляд на Джазза и готов был поклясться, что тот поспешно спрятал улыбку. — Он это серьёзно? — несчастным голосом переспросил праксианец, в ужасе представляя, сколько беспокойства доставит коллеге, с которым у него и так образовались весьма натянутые отношения, своим нахождением в его кварте. — А нельзя как-нибудь… эээ… переместить меня к себе, например? — Исключено, — диверсант резко посерьёзнел. — Если ты не заметил, то ты висишь на полной подпитке. И только моя платформа вне стен медбея предполагает подзарядку напрямую. К собственному стыду, Проул до сих пор не заметил вообще ничего кроме самого Джазза. Присутствие этого трансформера всегда пагубно влияло на его логические цепи, заставляя их нещадно барахлить при одном только приближении стройного чёрно-белого корпуса. Как же было хорошо, когда апгрейд Брейнсторма работал! Проул практически уверился в том, что теперь он самый настоящий нормальный меха, не впадающий в прострацию от одного только запаха смазочных жидкостей объекта своего интереса. А то он уже мог определить по зависшим в воздухе знакомым нотам, неизменно тянущимся шлейфом за Джаззом, в каком тот сегодня настроении по одному только выбору полироли. Это же не нормально, верно? — Хорошо, — смирился со своей участью тактик, стараясь как можно скорее завершить неудобный для себя разговор. — Тогда позволь пригласить тебя в свою кварту на время… эээ… моего пребывания у тебя. — Это излишне, — губы диверсанта сжались в упрямую линию. — Я прекрасно могу перезаряжаться и в кресле. С этими словами Джазз махнул себе за спину. Ах да, там было кресло. Впрочем, на вид не настолько удобное, чтобы в нём можно было с комфортом отдыхать на протяжении целой ротации. Проул мазнул взглядом по непроницаемому визору, но спрашивать не решился. Мейстер понял всё сам. — Я тебя умоляю, Праул, вспомни кем я работаю! Большее время моего актива у меня не то что кресла, у меня и изолетика на время перезарядки нет! Так что я прекрасно могу отдохнуть в любых условиях. И ты мне абсолютно не помешаешь. Так что лежи и… медитируй. А у меня вызов от Прайма. Проул только горестно провентилировал, наблюдая, как вслед за Рэтчетом исчезает в ярко-освещённом коридоре начальник отдела спецопераций. Медитируй… Как?! Как тут можно медитировать? В отсеке того, кто неизменно приходит к тебе в каждой перезарядной симуляции; на той платформе, на которой он перезаряжается, расслабляется, а может быть и кое-что другое делает; посреди его личных вещей, запахов и остаточных оверранов. Шлак… Проул сцепил денты, вцепившись пальцами в края платформы. Собственная соединительная система как-то подозрительно прогнала тестовую программу, издевательски высветив на внутреннем экране на фоне остальных аварийных маячков зелёный индикатор полной работоспособности. О всемилостивый Праймас, помоги ему продержаться! 5. Пролетело два орна. Хотя, нет, не так. Беззастенчиво кривляясь, они как можно медленнее проползли мимо несчастного, вздрюченного тактика, узнавшего теперь на собственной броне, что такое камера-одиночка, отключённые двигательные функции (пускай и чисто номинально), уйма свободного времени, полная невозможность достойно его заполнить и совершенно неподобающие мысли, вытесняющие все мало-мальски разумные планы. К счастью, для Мейстера работу никто не отменял и не навязывал роль сиделки, а следовательно, плывущий платами от похоти Проул большую часть времени был предоставлен самому себе. Все рабочие каналы через Телетраан для него были заблокированы решением Прайма под давлением главврача автоботов, а развлекательные программы и даже литературное чтиво облегчения не приносили. Как назло, в любой записи или программе, которую тактик решал от нечего делать просмотреть, так или иначе фигурировали чувства трансформеров. И если раньше на эту нишу чужого функционала Проул не обратил бы ни малейшего внимания, то сейчас архивная запись заключения Уз могла довести его до небольшой истерики. Увеличивая и увеличивая мощность вентиляции, праксианец как мог пытался сбить растущую внутри его корпуса температуру. Но никакие системы поддержки никогда не рассчитывались для сгорающих от перезаряженности взрослых ботов, циклы напролёт мечтающих только о том, чтобы кое-кому хорошенько присунуть. А потому к концу второго орна несчастный тактик, так и не получивший должной разрядки, был согласен уже на всё, только бы избавиться от щекочущего внутреннего напряжения. Пытаясь кататься по платформе, оплетённый никак не желающими отцепляться кабелями реанимационных систем, он только и делал, что грезил наяву, как присовывают уже ему самому. Жёсткое неудовлетворение сводило с ума. Он бы уже давно вызвал Рэтчета и потребовал или выпросил сильнейшую дозу деактиватора, но недавнее сражение, окончившееся не в пользу автоботов без уверенного координирования Проула, забрало с десяток Искр рядовых солдат и прибавило тяжелораненых. Так что медбей гудел как улей инсектиконов, и дёргать и так упахивающихся врачей по настолько унизительно-глупой причине, как чужое вожделение, было по меньшей мере преступным. Промучившись ещё несколько джооров, слушая ритмичное постукивание капель из подтекающего смесителя в душевой Джазза и представляя в красках, как мерцающий радужными огнями кристально-прозрачный очиститель проливается на монохромный корпус, затекая под бронированные пластины, лаская напружиненные тяжи и скользя по вибрирующим энергомагистралям, Проул пришёл к выводу, что либо он сейчас как-то сбросит напряжение самостоятельно и не прибегая к посторонней помощи, либо чинить Рэтчету уже точно будет некого. Припомнив всё, что слышал от рэкеров, тактик расщёлкнул паховую броню, с тоской ощутив, как обычно висящий безжизненной плетью джампер извиваясь образует идеальную скрутку. Сверкающую напряжением, плюющуюся искрами чудесную скрутку… Но всё оказалось не так радужно. Дотянуться до собственного джампера мешала весьма габаритная и неподвижная система поддержки, обхватывающая бело-чёрный корпус практически по всей поверхности торса. Рыча от разочарования напополам с негодованием, Проул таки достал самыми кончиками пальцев до маслянистых, дрожащих проводов. Легчайшее прикосновение встряхнуло так, что внутренние механизмы поджались с непривычки, сбив работу всех систем и погрузив тактика в целую вереницу коротких замыканий и перебоев. Это было немыслимо хорошо! Проул скрежетнул дентами и пошло застонал. Ноги сами собой согнулись в коленях, а бёдра взметнулись вверх, в тщетной попытке усилить ощущения. Но с таким трудом прикладываемых усилий катастрофически не хватило до полноценного загруза; эти игры только заводили ещё больше. Срочно требовался дополнительный стимул. Тогда праксианец решил довести себя до точки наивысшего возбуждения иллюзорными картинами. Извивающийся в его объятиях Джазз выглядел настолько реалистично, что Проул не сдержал требовательного рыка. Но изворотливый гонщик даже в генерируемых мечтах отнюдь не спешил подчиняться, вместо этого даря лишь дразнящие поцелуи и постоянно исчезая из-под жадно шарящих ладоней. Прикосновения чёрных пальцев к самым интимным и сокровенным местам погружали в какое-то бездонное озеро звериного разврата. Подвывая в такт судорожно вздрагивающим бёдрам, Проул мечтал о том, как его властно раскладывают, полностью открывая, и дерут как дешёвого интера. Желательно по всем портам да с оттяжкой, а ещё лучше с одновременным топливообменом и хлещущими по изнывающим сенсорам полями. Гудящую напряжением скрутку совершенно неожиданно и немыслимо сладко обжало со всех сторон, а следом сильнейшее, генерируемое извне силовое поле неясного происхождения пробило экранирование корпуса праксианца, заставив того биться в оргазме и мучительно пытаться скрутиться возле собственного джампера. Три мощных, поданных в равных промежутках, импульса повыбивали большую часть предохранителей, замкнув множественные силовые контуры, и опрокинули орущего в полную мощь вокалайзера тактика, ослепшего и оглохшего к тому времени, в нестерпимо-яркую перезагрузку. Выход из глубокого ребута был долгим и удивительно приятным. Растёкшаяся по внутренним системам ленивая нега успокаивающе баюкала в надёжных объятиях. Проул мечтательно улыбался, не спеша возвращаться в этот серый бренный мир. Здесь для него не было ничего, к чему стоило бы спешить, кроме любимой работы, а вот в соблазнительно-откровенных симуляциях обитал красивый чёрно-белый гонщик, такой ласковый, такой страстный и такой родной. Если бы Проул мог выбирать, где функционировать остаток своей жизни, то сейчас он не задумываясь выбрал бы параллельный мир. По крайней мере, именно альтернативная реальность позволила ему окунуться в несравнимое ни с чем блаженство. Сладко потянувшись, праксианец прислушался к тихому шороху идеально сработавших сервоприводов, бесшумной блокировке клапанов. Процессор работал на удивление чётко и с непривычной лёгкостью, будто все заедающие детали разом встали на свои места, а сочленения покрылись маслом. Теперь надо было придумать как убрать за собой до прихода хозяина кварты. Проул ощущал тонкую плёнку подсохшей смазки на бёдрах, а также множественные подтёки антифриза по всему корпусу. Мейстер вряд ли обрадуется луже разжиженного трансфлюида на своей платформе. Да и неприлично это как-то, объяснить с наскока не получится. Тактик активировал оптику и сходу утонул в бликующей синеве стеклопласта напротив. Джазз. Реальный Джазз. Паника скомкала рабочий цикл вентиляции, заставив кулеры беспомощно чихнуть, а Искру опрокинула куда-то в субпространство из собственной защитной камеры. Какой-то жалкий клик Проул со всей серьёзностью считал, что вот и настал момент его деактива. А после он только горячо молил провидение о резкой системной лихорадке, ржавчине, медицинском стазисе, всё равно о чём, только бы это позволило не видеть серьёзный фейсплейт диверсанта. Теперь ему стало понятно, что именно, а точнее, кто именно обхватил его джампер умелой хваткой, легко опрокинув в блокировку. Мученически застонав, тактик закрыл пылающую лицевую ладонями. Праймасовы угодья, какой позор… — Ну и куда это ты собрался? — Проула легонько щёлкнули по шеврону. — Джазз, ты можешь выйти? — умоляющим тоном уточнил тактик. — Ну уж нет, — тут же возразили ему в ответ. — Тут такой вид открывается — очешуеть можно! А ты хочешь лишить меня подобной красоты? Не выйдет. — Пожалуйста… — тихий шёпот предательски прерывался от накатывающих спазмов слабости. — Я редко меняю своё мнение, — воркующий голос гонщика прозвучал где-то совсем рядом с аудиодатчиком, а затем Проула лизнули по чувствительной сенсорике, оставляя влажный, будоражащий своей недосказанностью след. — А я ведь уже сказал тебе "нет". Не хочу пропустить продолжение, тем более учитывая, что у меня билеты в первый ряд… на самые лучшие места, можно сказать. — Продолжение?.. Лучшие места?.. — удивление Проула было совершенно искренним. Но не успел тактик отнять манипуляторы от фейсплейта, как в его порт легко проникли чужие пальцы. Проул замер. — Д-джазз? — М-м-м? — Что ты делаешь? — лёгкая вибрация от подёргивающейся в предвкушении приёмной системы, предательски обжимающейся вокруг чужой конечности, расходилась мощными волнами по всем внутренним деталям, превращаясь в нестерпимый зуд неудовлетворения. — Как, что? — Джазз склонился ниже, практически к самой лицевой обескураженного и крайне смущённого полискара. — Я пытаюсь продлить удовольствие для нас обоих. Ты же не будешь настаивать на том факте, что являешься эгоистичным самолюбивым ублюдком? — Нет… — Проул ровным счётом не понимал происходящего. И эти пальцы… Шлак, он не знал, что там такое особенное потирал ему внутри порта лейтенант, но напряжение росло пугающими скачками, пока не выплеснулось порцией шипящего масла прямо в подставленную чёрную ладонь. Содрогаясь одновременно от желания и непереносимого стыда, тактик отвернулся к стене и закусил губу. Ещё не хватало тут стонать с самым неподобающим видом! Что о нём подумает Мейстер? Правда, стоило ему только скосить линзы в сторону хищно ухмыляющегося диверсанта, как все посторонние мысли однокликово вылетели из процессора, уступив место для одной единственной приоритетной директивы — желания скорейшего соединения. Проул прикусил губу и с громким стоном, насквозь пропитанным собственным вожделением, подался вперёд, насколько ему позволила подключённая система жизнеобеспечения. — Не так быстро, крошка Про, — одобряюще мурлыкнул Джазз с таким искушающим видом, что ноги тактика сами собою взлетели на талию чёрно-белого меха. — О да, малыш! Вот так… Доверься, — тотчас похвалил его лейтенант, одним текучим движением смещаясь вниз и захватывая в тесный плен умелого рта вибрирующий джампер. — Он не… — что там "не" Проул объяснить уже не успел, оглушительно взвизгнув и немыслимо выгнувшись от одного только пробного теста орального контакта. Его кусали, мяли, облизывали и раскладывали, как хотели, употребляя во все мыслимые и немыслимые разъёмы. Полискар даже не представлял себе, что умеет воспроизводить настолько высокие по тональности звуки, больше похожие на призывный крик органических самок, изнывающих от желания спаривания. Вообще, он всегда представлял себя достойным, мужественным меха, уверенным Альфой и сносным ведущим. Потенциальным ведущим, разумеется. А оказалось, что он чувственный, горячий и страстный сексбот, готовый на любые безумства на платформе ради хорошей порции электричества в разъёмах. И джампера в приёмных системах. И обжигающей струи чужого ароматного топлива в баках. Ах, как ему не доставало сейчас мобильности! Реанимационную систему хотелось выломать в шлак, пусть даже с собственными фиксирующими гнёздами. Только бы получить возможность прижать к себе монохромный корпус, дотянуться до прекрасных губ, умеющих творить такое, что байты начинали танцевать хороводом и путались мысли, а чувства закручивались в обжигающие вихри бесконтрольных эмоций. Проул вслушивался в собственнический рык Джазза и улыбался во весь фейсплейт, счастливо и, наверное, очень глупо. Но впервые ему было абсолютно плевать, как он выглядит со стороны. Сейчас ему было по-настоящему, обжигающе хорошо. И даже истерический писк медицинских систем не сумел остановить безумство страсти. И чужая ругань над аудиодатчиком благополучно отсеялась затуманенным разумом как абсолютно несущественная помеха. И чужое вмешательство, множественные параллельные подключения, поддерживающие ладони, яркий свет, бьющий почему-то прямо в оптику, белый шум помех и медленное затухание сознания…