Зона комфорта

Не зря в стакан налита водка, Не зря на нас забила вся страна, Священные слова — Да на*уй надо! — Мы помним со времён Бородина. (с) автор неизвестен

1. Обойти прогалину с расположившимся на ней "противником" оказалось намного легче, чем предполагалось изначально. Головной дозор вышел на пределы прямой видимости и залёг на склоне за уныло обсыпающимися остатками древней постройки. Проулу пришлось снова ползти к своим бойцам, окончательно при этом прощаясь с полировкой. Ух, там им было не жить… Огромный тепловой элемент по самому центру площадки и несколько разборных подзарядных устройств, выставленных полукругом. В середине охраняемого периметра здоровенные трансформеры в пропылённой насквозь и исцарапанной камуфлированной броне восседали на разложенном изолетике, погружённые в солдатский быт: мелкую починку, составление отчётов, заправку, греясь при этом в тепловом поле. Стволы и ракетницы у каждого за спиной поражали воображение колоссальными размерами. Даже до места, где залегли опальные автоботы, долетали шум громких голосов и грубоватый смех. Наверняка готовятся к отдыху. Так, а что же "дозоров-фишек" не выставлено от лагеря на положенном расстоянии? Ну, правильно, это пока ещё автоботская территория. Да и мощные пеленговочные системы мгновенно "отсеют" чужие маркеры. Эта территория наверняка вся утыкана маячками: десептиконов легко обнаружат на подъезде. Вокруг всё своё — родное, так что и похалявить при таких условиях не возбраняется. Проул сверился с картой: рядом с пунктирной линией перехода, расположенного сбоку от лагеря поисковиков, находился овраг. Отсюда не разобрать насколько глубокий. Да и не важно. Если он там есть, то его уже достаточно, чтобы пересидеть и переждать группу рэкеров, которые будут скрытно двигаться как раз в сторону лагеря местных поисковиков. Наверняка Спрингер при этом решит, что все разведпризнаки и так очевидны, и совершит налёт, думая, что это Проуловская группа так громко и неосмотрительно орёт, в полной эйфории от того, что удалось так далеко оторваться. Вот и надо сделать, чтобы Спрингеру не показалось нужным разбираться, кто именно находится перед его парнями. Пусть сразу вступает в "бой", а отряд Проула уж как-нибудь бочком, бочком геройски выскочит позади и… тихонько смоется в нужном направлении. Именно на этом моменте Проула посетило наглое... очень наглое решение. Он подманил единственного летающего трансформера в отряде. — Боец, как у тебя с артистичностью? Невысокий, округлых форм автобот только застенчиво пожал плечами и робко улыбнулся. Спуститься к лагерю отдыхающего отряда Космос умудрился только спустя пару бриймов. Его мод всё-таки не подходил для бесшумного перемещения меж валунов и острых осколков. Молодой меха осторожно вступил в круг света, отбрасываемого тепловым элементом. — Доброго цикла, — вежливо поздоровался с оквинтевшими автоботами-силовиками Космос, — далеко ли до космопорта? Учитывая, что космопорта в этой глуши отродясь не было, как и вообще ничего стоящего после того, как ещё в самом начале Гражданской Войны тут к шарктиконам всё по сторонам разметало, то удивление силовиков было понятным. Да и весь несерьёзный внешний облик Космоса, его огромные голубые окуляры, распахнутые по-наивному восторженно, добавляли масла в сложный хайгрейд. Поисковики только недоумённо переглянулись между собой. — Ты чего, "саттелит", от своих отбился? — немного напряжённо пошутил наиболее габаритный боец. Его товарищи понимающе заулыбались. Самый же молодой колёсный, узрев в облике Космоса нечто "знакомое", радостно поприветствовал "странника". — Салют небесным! На что невысокий автобот только загадочно улыбнулся и вперился голодным взглядом в одиноко стоящий на сооружённом из подручных средств столе энергокуб с ярко-розовой жидкостью. — Ух ты, сверхзаряженный! — радостно взвизгнул Космос, профессионально свистнув со стола пузатый сосуд и немедленно к нему присосавшись. Оглядев оторопевших от такой наглости зрителей, он смущённо шаркнул ножкой. — Ну ладно, тогда я пошёл, — достав что-то из субкармана, он бросил это на гостеприимно гудящий тепловой элемент. И резво стартанул по наклонной в небо в сторону ближайшей сопки. Оборудование поисковиков опасно затрещало, загудело и, наконец, перегорев, громыхнуло так, что даже у Проула аудиодатчики заложило. — Стой, падла! — орали в один голос поскакавшие со всех мест автоботы. — Группа, к бою! — рычал командир. — Заряженное верни! — молодой колёсный с тоской провожал взглядом инверсионный след, издевательски тянущийся за нелепым спутником. — Шлак, да он уже на космодроме! — орали наиболее оптимистично настроенные. — Сейчас мы его скрутим, никуда не денется! — бушевал заместитель командира. Как оказалось, боевой опыт — это не просто красивые слова. Группа мгновенно активировала встроенное и не очень вооружение и, наращивая скорость, друг за другом рванула по тропинке за неопознанным летающим объектом. Пофыркивающего снопом искр в темнеющем небе Космоса можно было еще довольно сносно разглядеть в сгущающейся темноте. — Врёшь, не уйдёшь! — ревели силовики. Внезапно флегматично летящая по небу фигурка окончательно исчезла из поля зрения, как будто её никогда и не было. Преследователи начали сбиваться в кучу, затравленно оглядываясь по сторонам. А затем крики особо обозлённых трансформеров перекрыл грохот нескольких длинных плазмоганных очередей. Бойцы поисковой группы инстинктивно рассыпались по сторонам, кто-то не удержался на ногах и кубарем покатился вниз по склону. Место для засады было выбрано идеально. Группу на пологом склоне было видно как в чистом поле. Попадавшие кто куда мог автоботы опасливо озирались округлившимися окулярами. — Командир, нас обнулили, это просто квинтец! — закричал кто-то из канавы. — Они нас прямиком в засаду затащили! Были бы десюки, половине отряда настал бы полный каюк! — Тьфу, труха ржавая, — от искры сплюнул самый главный. — Всем на закрытую волну, проверить уцелевших, работать парами. Поисковая группа начала быстро рассредотачиваться и разворачиваться в боевой порядок. Всех душила яростная и азартная злость. Про отдых и сверхзарядку никто уже не помнил. Тут работали другие принципы. Расслабились на задании — сами виноваты. Неизвестный стрелок дал еще две короткие очереди. Командир скомандовал осторожно двигаться вперёд «парами». Группа слаженно двинулась: один прикрывает, второй — перебегает. Когда Хаффер, сидевший на "фишке", начал тонами(*) подавать условленный сигнал, ламборджини силком оторвали Брауна от плазмогана. — Браун, валим! Оставь рэкерам хоть кого-нибудь, — тащили они волоком боевикона, увлёкшегося стрельбой. Тот сучил ногами и хрипел что-то типа: "Врагу живым не дамся... господа офицеры, удержите правый фланг любой ценой..." и "…вот что, ребята, плазмогана я вам не дам". Космос, к тому времени уже ползший параллельным курсом с близнецами, предложил Брауну в обмен на оружие сверхзарядку, так нагло похищенную им у поисковой группы. Проула же начало колотить от волнения: успеют свои уйти с квадрата прямой видимости или не успеют? Успех зависел от считанных долей клика. Успели. Как только "огневая" и "заманивающая" подгруппы занырнули в обнаруженный им накануне овраг, среди сопок показались едва различимые фигуры. Рэкеры даже не бежали, они парили над поверхностью. На такое зрелище стоило посмотреть! Отряд крушителей двигался в походном порядке бегом: тихо, быстро, слаженно. Ничего у них не бряцало и не звякало. Не было слышно ни хрипов, ни стонов, ни шороха. Они напали бесшумно, словно призраки. Без какой-либо дополнительной команды элита автоботской армии разворачивалась в боевой порядок — правый фланг выстроенной линии начал резко загибаться и уходить вперёд. Интересно, сколько надо отрабатывать все эти манёвры, чтобы никакой координации со стороны уже не требовалось? Каждый в отряде заранее знает своё место и свою скорость, всё отработано до полного автоматизма. Спрингер, скорее всего, по первым звукам стрельбы определил расстояние и заранее дал указания, когда и где перестраиваться. Вот что значит боевая подготовка на постоянной основе и в самых горячих точках! Молодцы, рэкеры. Проул тоскливым взглядом проводил крушителей, понимая как никогда, что будь на месте поисковиков его собственный отряд, им бы не поздоровилось. Раскатали бы в лепёшку. Отобрали бы у Брауна его плазмоган, у технаря — походный набор, а Блюстрику просто от Искры накатили бы люлей на будущее. С трудом оторвавшись от красивого зрелища, он пересчитал своих: вроде все на месте. Космос, талантливо сыгравший роль "живца", уже навешивал на плечо Блюстрику отнятый у Брауна плазмоган и выслушивал дифирамбы в свой адрес. Остальные тоже были готовы двигаться дальше. Меланхоличный Хаффер, всё это время напряжённо вслушивавшийся в звуки стрельбы, вдруг улыбнулся и зловеще произнёс: — А я же говорил, я предупреждал. Проул кинул нечитаемый взгляд на техника, но промолчал. Выбор Рэтчета начинал ему казаться не таким уж и случайным. Несколько последующих джооров тактик вёл отряд самыми низинами без особых приключений. По его прикидкам, они уже значительно углубились на вражескую территорию, так что возможности повстречаться с десептиконским патрулём или одиночками, отбившимися на перегонах от отрядов, резко возросли. Приходилось действовать осторожно. Но нельзя было и терять связь с завербованным Рэтчетом на базе агентом. Выставив наблюдателей по периметру, Проул с ламбами полез на ближайшую возвышенность. За ними увязался Космос, которому было попросту нечем заняться. Воздушные рейды ему строго настрого запретили, так как никакой конспирации от вчерашнего гражданского ожидать не приходилось, из-за чего невысокий автобот активно страдал от безделья и осознания собственной бесполезности. — Вы там кого подставили? — вместо приветствия сразу же приступил к допросу возбуждённый Бластер, как только заработала связь. — А то тут начбез после совещания бегал, ногами топал, разорялся, что пехота отличилась, а мы все редкостные тупицы! Близнецы сразу же довольно ощерились, Космос польщёно потупился, а Проул еле сдержал кривую усмешку. — Да так, — бросил он как можно более равнодушно, — отход себе расчищали. А то тащить на хвосте остальные отряды было как-то не с манипулятора, сам понимаешь. Бластер с клик поражённо молчал, а потом довольно заржал. — Слушай, я-то думал, что ты унылый оплавок закадровый, как и все прочие с вашего ведомства, а ты ничего такой оказался… Свой чувак! И хотя на подобное заявление следовало ответить презрительным молчанием, Проул неожиданно понял, что грубоватая похвала ему необыкновенно приятна. Ведь это его прямая заслуга не просто как штабного стратега, но и как полевого командира, сумевшего сориентироваться на месте и в самые кратчайшие сроки. Интересно, что скажет Джазз, когда узнает?.. — Прошу отбросить лирику, мне необходимо точно знать, планируется ли противником массированный воздушный удар в ближайший цикл по этому квадрату? Наши шевеления наверняка не остались незамеченными. — Уж в этом будь уверен, — хмыкнул связист. И вдруг опомнился. — Праул, вы там что, окончательно заигрались в самый главный штурмовой отряд в истории Империи? Свою ручную спутниковую тарелку запустить на орбиту вам уже не по статусу? Сбитый с толку полискар встретился взглядом с такими же удивлёнными близнецами. — Это он обо мне, — вдруг тихо напомнил о себе застеснявшийся Космос. — Если я поднимусь хотя бы на уровни верхних воздушных эшелонов, то смогу отпеленговать перемещения десептиконской авиации. — Ну, а я тут про что говорю?! — тут же возмутился на том конце кассетник. — Уж кому-кому, а вам и карты в манипуляторы. Вот и приехали. Проул сконфуженно потёр шеврон. Хотя Бластер оставался истинным чудовищем в бытовом плане — сущий разложенец, — но его мозговой модуль иногда выдавал гениальные по своей простоте решения. — Бластер, ты умница! Мы тебя любим! — заорал неожиданно по включённому отрядному передатчику Браун. — А я его не люблю, — тут же встрял в разговор Блюстрик, — он вечно авансовые отчёты с запозданием сдаёт. — Зато мы нашего связиста просто обожаем! — немедленно отметились и близнецы, которые перманентно обожали всех. А потом так же перманентно ненавидели. — И не просите, и не целуйте, — высокопарно попрощался главный голос автоботской агентуры. Космос с мольбой уставился на Проула. — Разрешите взлёт? Тот притушил окуляры: всё равно они уже успели знатно наследить, хуже-то не будет. — Разрешаю… Больше добавить он ничего не успел. Его вместе с ламбами накрыло волной раскалённого воздуха: всё-таки стартовал этот самый "ручной спутник" как нещадно поломанное грузовое корыто из давно позабытого прошлого. Но всего клик спустя Космос пропал с сетки навигации: юркую космическую тарелку не регистрировали даже точные сенсоры Проула. Набирал Космос высоту плавно и абсолютно незаметно. Если не знать, кого и где именно искать, то и внимания не обратишь на одинокое размытое пятно на фоне звёздного неба. Подумаешь, что облачность повышенная. Не будешь же, право слово, каждую тучу сканировать на наличие противника? — Ну? — приземление Космоса группа встречала в полном составе. — Видел сикеров? — Никак нет, — испуганно вытаращился тот на возвышающегося над ним тактика. — Никаких следов десептиконской авиации и полная тишина на всех каналах. — А что, у летунов ещё и волны передач особые? — вяло удивился Браун. — А как же! — тут же возбуждённо подпрыгнул Космос. — А также свои позывные, жаргон и аббревиатуры. Если не знать специфики лётчиков, то и половины переговоров расшифровать не удастся. Проул отошёл от бойцов, оставив тех разбираться самостоятельно, чем таким особенным выделяется авиация. Ему требовалось всё хорошенько обдумать. То, что его маленький воздушный разведчик не засёк никаких переговоров между десептиконскими судами, могло означать только одно: пленных автоботов перевозить не собирались. А также не планировалась никакая дополнительная защита для того поста, где содержались пленники. Конечно, выше озвученные условия задачи действовали только при оговорке, что и Мираж и Джазз ещё оставались актив. Либо десептиконы попросту не знают, кого именно взяли в плен, что крайне сомнительно, раз они забрались ради них в автоботский лагерь; либо пленники уже давно аннигилированы. Нобиля могли уничтожить только за то, что тот когда-то аж заседал в Сенате; а гонщика — за несговорчивый характер. Зная Джазза, Проул здорово подозревал, что диверсант мог попытаться хакнуть или вообще уничтожить тюремщиков или кого из дознавателей. Хоть бы он не высовывался… — Праул… Командир! Тактик обернулся. Позади обнаружился Блюстрик. И если раньше молодой меха не выносил глядеть прямо в окуляры начальства, да и вообще предпочитал лишний раз ни с кем не пересекаться взглядами, то сейчас смотрел прямо и спокойно. Вот теперь Проул отчётливо разглядел в Блюстрике своё наследие. Истинный уроженец Праксуса: гордый, несгибаемый и целеустремлённый. Видимо, незапланированная вылазка на всех оказывала самое благотворное влияние. — Он актив, — после недолгого молчания убеждённо заявил Блюстрик. Проул почувствовал, как холодок запоздалого озарения прокатывается по эндоскелету, отчего немеют кончики пальцев, а в аудиодатчиках начинается ничем необъяснимый шум. Глупо было надеяться, что его собственная бэта не сумеет сложить в единую картину намёки, пусть и самые незначительные, на чужие отношения. Это всё шлаков Джазз! Именно ему всегда не терпелось, всегда требовалось подтверждение ответной страсти. Проул замер. Неужели в этом и крылась его главная ошибка? И партнёра попросту оскорбляли его показная независимость и нарочитая отстранённость? Но ведь это наносное, дабы уберечь свой хрупкий внутренний мир от постороннего вмешательства! Всё было так удобно, так складно… Но для кого? Вместо того чтобы болезненно застонать, не в силах иначе выразить внутренние терзания из-за внезапно открывшейся правды, Проул лишь склонил шлем набок. — Почему именно ты так считаешь? — Потому что, как сообщил Космос, на спецволне десептиконской авиации полное радиомолчание. — И каковы же твои выводы относительно данной информации? На покровительственный тон Блюстрик только предупреждающе сузил линзы. Ого, да крошка-бэта заявляет всему миру о том, что отращивает острые коготки? Вовремя, ничего не скажешь. — Транспортировки не предполагается, — сухо прокомментировал очевидное снайпер и начинающий аналитик в одном фейсплейте. — Десептиконы не вызвали с центральной базы транспортник, сопровождение или охрану. Следовательно, местные пока не в курсе, кто именно угодил к ним в манипуляторы. Младшим офицерским составом, захваченным в плен, не принято делиться с главком: никаких бонусов за такое не предусматривается, а вот лишнее внимание к отряду гарантировано. А если ещё учитывать обязательную проверку от штаба, которая полагается при оформлении пленных на Чаар или прямиком к Мегатрону на флагман, то здешние бойцы лишатся налаженных торговых связей. Даже если и временно, то это всё равно никому не нужно. Словесная похвала против материальной выгоды — слабая мотивация. На этом месте Проул был вынужден полностью согласиться с чужими выкладками, как и отметить для себя исключительно правильную концепцию, использованную его молодым помощником для построения логической схемы. — Возможный деактив пленников также отпадает. По крайней мере в столь сжатые сроки. Полагаю, что захват объектов стоит рассматривать не как заранее спланированную операцию, а как вариативную случайность. Я внимательно изучил поведение поисковой группы автоботов из местного отряда прикрытия и готов поверить в то, что должной охраны на территории базы выставлено не было. Скорее всего, десептиконы пытались выведать информацию, а Джазз и Мираж просто попали не в то время и не в то место. Тот факт, что они были захвачены без малейшего сопротивления, указывает на оффлайн обоих, что возможно только после одновременного возвращения с боевого задания. Следовательно, десептиконы должны понимать, что им в манипуляторы угодил кто-то из разведчиков, ибо с лёгкой альтформой не принимают в силовики, но на крупный чин не рассчитывают по причине полной заштатности отряда и, по сути, никакущих мер безопасности. Если вспомнить, с какой усиленной охраной появляются вне территории центральной базы Старскрим или Мегатрон, а также любой мало-мальски приближённый к основной верхушке командования, то обычные коны будут ожидать подобных действий и от автоботских командиров. А раз охраны не выставлено, значит и должность самая затрапезная. А из-за мелких сошек и начальство дёргать не следует. — Тогда почему не аннигилировать пленников? — Проулу отчаянно хотелось верить в доводы Блюстрика, абстрагироваться наконец от собственного выматывающего страха и взглянуть на ситуацию не предвзято. — Это решило бы многие проблемы. — Какие? — дерзко возразил Блюстрик. — Никто из-за двух пленных армию на штурм не потащит! Да и нецелесообразно это. Кого-то повесомее попытались бы обменять или выкупить, а так… Ну, постреляют более ожесточённо на границах в ближайшие циклы, а потом всё опять успокоится. До следующего раза. Несмотря на неприятную циничность прозвучавших слов, Проул не мог не признать, что доводы юного праксианца звучат более чем разумно. Блю прав: пытать пленников, выжимая из них всю информацию по капле, самый приемлемый вариант в сложившихся обстоятельствах. Не получится сломать, так всегда можно кинуть строптивцев в качестве игрушек изголодавшейся команде. Сразу не сломают, — такие подачки ой как редки! — сначала вдосталь наиграются. Тем более, на этот раз пленники подобрались просто на загляденье: один другого краше! Страх сменился болезненным уколом ревности. Проул тут же обругал себя последними словами. Тоже мне, чистоплюй нашёлся! Лучше получить осквернённого и даже изломанного партнёра, но зато живого, чем нетронутого, но деактивированного. Рэтчет соберёт обратно даже мешанину из деталей, главное, чтобы Искра тлела; Ранг найдёт необходимые слова; а у него самого появится шикарная возможность для перемирия… Когда ухаживаешь за раненым, открывается столько вариантов для сближения! На этом моменте пришлось жёстко себя одёрнуть. Даже думать о подобном подло! Неужели он готов допустить хотя бы мысль о надругательстве только из-за призрачной надежды заполучить вожделенный корпус уже в своё непосредственное владение? И да, и нет. Проул поспешно отвернулся от Блюстрика, справедливо опасаясь, что внутренние сомнения отразятся на его лицевой. — Командир… Праул… Голос Блю неуловимо изменился. Теперь в нём сквозили участие и мягкое сопереживание. — Я не ошибся. Верьте! Всё, что оставалось Проулу, это кивнуть. Он не услышал, скорее почувствовал, как его наконец-то оставили одного. — Джазз… — беззвучно прошептал он. — Где же ты?.. 2. Опять переход. На этот раз Проул почему-то устал больше всего. Он никогда не представлял себе, что на передовой может быть так сложно, уныло и как-то… однообразно. Из кабинета логистики всё виделось совсем иначе. Ему всегда казалось, что автоботы работают слаженной командой, направляя все усилия на успех миссий, помогают друг другу, а на практике оказалось всё в точности наоборот — ему ещё и мешали. На "фишках" бойцы уходили в оффлайн, постоянно жрали леденцы, которые щедро отсыпал всем желающим запасливый Космос, травили анекдоты и не спешили признавать его неоспоримый авторитет. Спасибо хоть о субординации не забывали. Перебирая ногами, тактик меланхолично пялился на прикрепленную на спине одного из братьев внешнюю радиостанцию повышенной мощности и гадал, что же им ещё предстоит преодолеть на пути к заветной цели. Он чувствовал себя с каждым мгновением всё более неподходящим для силовых операций. А самым обидным оказался тот удручающий факт, что он, как выяснилось, просто не умел чувствовать момент. Он мог с лёгкостью просчитать, разложить на мельчайшие составляющие любое действие противника, обратить во благо малейшее донесение, принесённое пронырливым разведчиком, сопоставив с обширной имеющейся в его распоряжении информационной базой, но совершенно не умел вживаться в реальность. И у него был напрочь атрофирован блок в мозговом модуле, отвечающий за предчувствия. Это Джазза буквально подбрасывало на месте, стоило произойти чему-то серьёзному, пусть даже и на другом конце планеты. Это он умел вынюхивать неприятности из кисловатого пыльного воздуха планет. Ему было без разницы, киберформированный мир или органический; он с одинаковым успехом приспосабливался под любые условия. Джазз… Наведя поисковые маркеры на шагающего впереди Сайдсвайпа и выставив автопилот, Проул отключил оптику, перебросив все свободные мощности на внутренний экран. И мгновенно перед его взором явился Мейстер с его вечной волшебной улыбкой, от которой замирала в сладостном предчувствии Искра, а манипуляторы сами собой тянулись вперёд. Призрачный автоботский разведчик понимающе склонил шлем, отчего его локаторы встали торчком, как у заинтересованного киберкота. Одинокий отблеск чужой фары лизнул узкий визор, шутливо приласкав серебристую щеку. Тепло узнавания разлилось по корпусу Проула; всё внутри него трепетало при одном взгляде на этого фантастически красивого меха. Как лунный лучик посреди равнодушной темноты, Джазз манил и притягивал, заставляя ощущать себя живым, разом пробуждая дремлющие где-то в глубине сознания хищнические инстинкты. На монохромного гонщика хотелось охотиться, загонять его, ловить. Чтобы поймав, утонуть в его объятиях, полностью отдавшись нежной страсти. Мейстер с ленивой грацией переступил с ноги на ногу, словно бросая этим безмолвный вызов. Проул еле сдержался, чтобы не окликнуть партнёра по имени, настолько реалистичным казалось его присутствие. Он готов был поклясться, что регистрировал знакомое тепло внешними сенсорами, ощущал мягко разливающийся вокруг сладковатый аромат смазки… — Командир. Изображение Джазза мигнуло и без следа растворилось в пробежавших по экрану помехах. Клокочущий рык горького разочарования так и не вырвался наружу, заблокированный в последний момент чудовищной силой воли. Но всё внутри вибрировало от пережитого негодования. — Слушаю, — Проул активировал оптику. Сайдсвайп замер в трёх шагах от него, заинтересованно к чему-то прислушиваясь. Красный ламборджини ничего не сказал, только мотнул головой в направлении головного дозора. Проул поравнялся с младшей бэтой Мейстера, впервые начиная отмечать ранее ускользавшее от его линз слабо уловимое, но несомненное сходство. Та же упрямая линия рта, тот же волевой подбородок и тот же прямой, пронизывающий взор мятежно сверкающих окуляров (не носи начальник отдела спецопераций стеклопласта, наверняка бы сиял такими же). Он задержал изучающий взгляд на ясных, даже немного прозрачных синих линзах Сайдсвайпа. Он никогда не видел оптики Джазза, но теперь не сомневался, в кого именно у скоростных гонщиков такая удивительная, пронизанная светом глубина. Тут на периферии зрения мелькнуло золотое пятно: это возвращался Санстрикер. Молодой автобот улыбался. И что-то настолько до боли знакомое мелькнуло в плутоватом изгибе пусть чужих, но таких похожих губ, что Проул не удержался и улыбнулся в ответ. Жёлтый ламбо тут же споткнулся, запутавшись в ногах, вытаращился на него во все окуляры и чуть не упал. Опомнившись, тактик вернул собственной лицевой строгое выражение. Но Санстрикер так и замер, будто парализованный, а на его фейсплейте застыла маска самой искренней растерянности. Тут уже на Проула с подозрением покосился и Сайдсвайп. Неловкую ситуацию разбавил прибежавший следом за жёлтым ламборджини взволнованный Блюстрик. — Противник-в-прямой-зоне-видимости! Проул вздохнул: и в кого его спарк получился таким торопыгой? Расправив плечи, он пошёл за Блюстриком, демонстрируя всем своим неприступным видом, что если у кого-то произошёл несанкционированный сбой в видеосистеме, так то не его проблемы. Близнецы привычно следовали по пятам, но при этом опасливо держали дистанцию. Неожиданно Проул понял: не обязательно быть прославленным десептиконским связистом, дабы уверенно заявить, что у них в пылу шумной дискуссии вскоре шлемофоны поплавятся. Правда, абстрагироваться от переполненных подозрений братьев оказалось в итоге намного проще, чем от собственных сомнений в целесообразности похода в целом и собственных знаний и умений, позволивших ему возглавить данную операцию, в частности. Браун прогнозируемо обнаружился в самой грязной канаве. — Командир, — начал доклад боевикон. — Лежу, значит, я тут, смотрю, а по низине колонна грузовозов идёт. Ну, такие, к которым потом дополнительно монтировали вооружение, потому что от активации из средств самообороны у них только выхлопные трубы. — Слабобронированные малотоннажники, что ли? — Ну да, они самые! Я лежу, наблюдаю за ними дальше: вижу — остановились. Один с дороги свернул вниз куда-то и запарковался прямо посреди камней — только одну антенну и видно. Потом, примерно лит(*) через сто, они опять остановились и ещё одного в засаду отправили. Скоро мимо нас проезжать будут. Проул кивнул. Вообще-то логичное решение — обложить потенциального противника со всех сторон. Даже сомневаться не приходилось: устроенное накануне светопреставление с рэкерами и поисковым отрядом не прошло незамеченным, и местный командир решил перестраховаться. По всей видимости, десептиконы выставили засады вокруг родной базы, дабы не позволить вконец охамевшим автоботам подобраться ближе. Одного только коны не учли, что на штурм вражеского лагеря вся группа не пойдёт, как это было всегда принято; на ответственную миссию Проул выделил только себя. Он, конечно, не проходил спецобучения и не готовился к подобным взаимодействиям с противником, да вот только довериться никому другому не имел морального права. Сделав остальной группе знак сохранять боеготовность, Проул залёг рядом с Брауном. Думать о насущном мешала безрадостная мысль, что возьмут их тут за бамперы сразу же после обнаружения как миленьких. Не чужие, так свои. И будет потом Ред Алерт верещать дурным голосом, да Ультра Магнус нудить о нарушении доброй тысячи правил. Хотя, здесь как раз не угадаешь. Сам Проул не раз был свидетелем, когда за лучший результат могли и наорать, а за худший — поощрить. Главное для протокола что: чтобы всё было сделано, как предписывают наставления и уставы! А вот тут крыть ему было особо нечем. Сам же объявил перед уходом "красную тревогу" и сам же попёрся в логово противника, да ещё потащил за собой отряд автоботов-смертников. Преступная халатность — это в лучшем случае; а что там могут приписать в худшем — даже думать не хотелось. Правда, гадать он не привык, а потому, оставив безрадостные мысли о будущем, перенёс всё внимание на неглубокое ущелье. Если перевести оптику в режим дальнозоркости, то становилась прекрасно различимой колонна из пяти грузовозов, не очень уверенно петляющих меж валунов. Вот на приличной скорости десептиконы проехали мимо, поднимая тучи органической пыли. Проул настороженно наблюдал за манёврами тяжёлых, усиленными кое-где броневыми накладками, машин. Неожиданно его осенило. — Космос! Невысокий автобот подполз достаточно быстро. — Да? — удивительно, но линзы Космоса горели самым настоящим азартом. — Навестись на вражескую частоту сможешь? — Проул указал взглядом на колонну противника, неказисто выполняющую очередной разворот. Их маленький связист от усердия аж весь скривился, смешно прикусив кончик глоссы, пытаясь пробиться через чужие кодировки и отсеивая ненужные волны из эфира. Через полбрийма Космос начал трансляцию из внешних динамиков. Как раз в этот знаменательный момент один из десептиконов рывком вкопался передним бампером в грунт, а из-под его днища разлетелись в разные стороны яркие искры и повалил белёсый дым. Двое бойцов в альтформе, шедшие впереди, не останавливаясь, продолжили маршрут дальше, а двое других, позади, притормозили. — Бриндс, я заглох… Первый, у меня тут... — Да какого шлака, третий, у тебя опять что-то случилось?! — раздался чей-то разгневанный бас. — Драстер, рабочий класс фрагов, я тя урою! — Первый, я не могу завестись... — совершенно несчастным тоном сообщил неизвестный Драстер. — Воздухом заводись! Медблок надо вовремя посещать! Обороты опять заранее не выставил, придурок, а теперь ноешь тут мне. — Командир, у меня глухо... — вздохнул спустя клик тщетных усилий проштрафившийся боец, как показалось Проулу, весьма искренне. — Я из-за вас, дебилов, с Праймасом поздравкаюсь куда раньше, чем мне по положению предписано! — бушевал взводный. — Отключай стопор, щас тебя в бампер стукнут! Если не заведёшься, останешься здесь. И мне налить, как ты будешь крутиться; но если узнаю, что кому засветился, в изоляторе сгною! Сканируй местность, убожество, место для тебя как раз подходящее… Замыкающий — на связь... — Командир, замыкающий на связи, — на сей раз говоривший звучал неприкрыто подхалимски. — Попробуйте там стукнуть в жопу третьего. Если не заведётся, берите на жёсткую сцепку и стаскивайте в кювет! И догоняйте нас вместе с четвёртым, мы ждём. — Принял, — жизнерадостно и как-то зло хохотнул замыкающий. — Быстрее, быстрее! — тут же поторопил всех звеньевой. Рядом хмыкнул Браун, охотно комментируя разворачивающуюся внизу трагедию: — Ага, один из десюков заглох, а это значит, что даже при малейшем разгоне его мотор желаемых мощностей уже не выдаст! Нагонялся, пешеход… Сейчас его попытаются завести с толкача. Если не получится, бросят здесь и поедут дальше выставлять бойцов на точках. А он тут в робоформе дежурить будет. — А потом? — Проул с интересом наблюдал за тем, как двое малотоннажников "таранили" третьего, пытаясь заставить того разогнать мотор. Но ни к чему конструктивному эта бестолковая толкотня так и не привела: видать несчастного Драстера заклинило намертво. Так что оставшиеся на ходу, не обращая больше внимания на истерично мигающего им всей своей иллюминацией поломанного соратника, грубо столкнули его в кювет и умчались, поднимая веера грязных брызг. Проул еле сдержался, дабы не сплюнуть с досады. Для его отряда образовалась лишняя проблема. Обойти этого "третьего" — значило гарантированно наткнуться на других десептиконов, причём вполне себе исправных. Зато здесь при любой попытке пересечь ущелье они будут видны как на ладони, и мимо скрытого в кювете грузовоза не просочатся по-любому. Слава Создателю, кона тут оставили одного, а в случае чего, нейтрализовать бестолкового малотоннажника не такая уж трудная задача. Надо быстренько собрать своих, распределить в подгруппы захвата и обеспечения. Пока Проул думал, высматривая на горизонте удаляющиеся грузовые машины, его толкнул в бок непонятно как оказавшийся рядом Блюстрик: — Он сюда идёт. Вверх, гад, лезет. Проул ругнулся про себя. Долговязый десептикон и правда, бросив вверенный ему пост и налив отработанным на приказ начальства, лез наверх осматривать окрестности. Самое паршивое, что курсом этот дурень топал аккурат на расположившихся на самой вершине сопки близнецов, наверняка сейчас развернувших радиостанцию: встроенного оборудования для полноценного сканирования эфира на этой планете катастрофически не хватало. Того и гляди, наткнётся на них и поднимет тревогу. Опасаясь за сорванную из-за такой глупости операцию, Проул отполз с Блюстриком чуть повыше, и бросился к месту стоянки. Сайдсвайп и Санстрикер как раз что-то увлечённо пеленговали, не обращая никакого внимания на окружающих. — Командир, еще пять кликов и закончим, — первым заметил тактика жёлтый ламбо. — Мы почти отследили координаты их центра связи. — Шлак, парни, не сейчас! Этот болт вот-вот сюда дойдёт и спалит нас всех по-любому, — сделал квадратную оптику Блюстрик. — Сворачивайтесь, давайте! — Не сливай масло, мелочь. Чего нам какой-то там грузовик, мы, вон, крушителей сделали? Валим его и всё, — нарисовался из-за уступа Браун. Проул постарался успокоиться. Что-то в последнем предложении ему определённо нравилось. Пока он не мог вычленить удачный для них момент, но решился полагаться на удачу, как это любил характеризовать в своих отчётах Мейстер. — Так, короче, где все? Все оказались поблизости и на связи. Порядок действий определился очень быстро, ибо вражеский непрошенный лазутчик пыхтел вентиляцией уже где-то совсем близко и, не стесняясь никого, костерил во весь вокодер упёртого командира. Поднявшись вразвалку на полянку, десептикон обалдел. На разложенном изолетике самым наглым образом возлежали два обвешанных оружием синелинзовых гонщика и что-то колдовали возле развёрнутой настоящей ротной радиостанции. — Вы кто? — растерялся Драстер. — Догадайся с трёх раз, — довольно протянул один из них и, отключившись от станции, довольно потянулся. Второй колёсный, точная копия первого, только другой расцветки, со знанием дела отключил оборудование и совершенно спокойно заявил: — Всё, шлак, есть координаты! Дай, что ли, заправиться, чумаход... — Я не чумаход, — оскорбился десептиконский грузовоз, всё ещё пытаясь осознать творящееся форменное безобразие буквально под стенами собственной базы, весьма устрашающей для противника, как ему всегда казалось. — Да эт не тебе, узбагойся, — весьма дружелюбно рассмеялся красный и вырвал у своей точной копии из манипулятора походный кубик с концентрированным энергоном. — А-а-а! — неожиданно взвыл кон. — Вы радисты-диверсанты автоботские, вы на задании тут!!! — Есть такая буква в этом слове, — с широкими улыбками заявили ему в один голос близнецы. — Тогда я вас… я вас щас возьму, э-э-э... — на этом моменте малотоннажник окончательно подвис. Даже его тормознутого процессора хватило на обработку информации, что противников-то двое, и они как-то намного манёвренней его самого. — О, да! Возьми же нас, возьми нас поскорей, грозный варвар-десептикон, — немедленно забился в экстазе на изолетике один из братьев под ошарашенным взглядом не только грузовика, но и не менее обалдевшего Проула. — Только будь с ним ласков и нежен, — добавил, корчась от смеха, второй ламбо, пытаясь при этом спихнуть брата с подстилки в сторону медленно отступающего "третьего". — И меня тоже возьми, о ненасытный! — выскочил из-за насыпи Браун. — А ты с нами будешь потом встречаться? — спросил подкравшийся сзади Космос, просительно заглядывая в округлившиеся алые окуляры. — Шлак, а это не ты с синим глайдером ещё на учениях в Академии мутил? — грозно задал вопрос Блюстрик, возникший, как киберниндзя, из ниоткуда, и уперший ствол плазмогана в живот враз посеревшему грузовозу. — Здравствуйте, рядовой Драстер, — закончил комедию вышедший на поляну Проул, — вы захвачены в плен группой специального назначения и по законам военного времени сейчас будете подвергнуты допросу с пристрастием, если только не решите отвечать на все вопросы по-хорошему. Десептикон растерянно открыл и закрыл рот, а после заметно сник. — Теперь меня взводный совсем сгноит, — горестно заканючил он. — Задание провалил, заглох, в плен меня захватили, ещё и пытать сейчас будете... Мне рассказывали, что вы можете, а я не знаю ни шлака-а-а... А вы даже мой позывной знаете и про Академию... Пришлось ещё успокаивать бывшего простого работягу и даже угощать слабым раствором деактиватора. Грузовоз при этом заметно оживился, однако продолжал с опаской посматривать на ходившего вокруг него кругами Блюстрика, злобно поигрывающего плазмоганом и то и дело встающего в различные воинственные позы. Допросы и расспросы "третьего" ни к чему не привели. Тот и вправду ничего, кроме того, что его взвод должен участвовать в ловле "диверсантов", не знал. Но вот у него, оказывается, были друзья, служившие в комендантском отряде местного штаба механиками, и они совсем недавно вели разговоры, что начальство заикалось о скорой переделке какого-то бункера под… А вот про что именно, Драстер не помнил. Он не помнил, но Проул мгновенно просчитал для чего командованию мог понадобиться ранее не учтённый планировкой отсек. Искра болезненно трепыхнулась. Пленных однозначно не собирались ни отпускать, ни обменивать, ни сдавать на манипуляторы вышестоящим. Правда, это позволяло им остаться актив до того самого момента, как экстренно собранный отряд сумеет подобраться к стенам базы. Может быть, в правилах, предписывающих уничтожение попавшего в плен офицера, и было зерно истины, да вот только сейчас мыслить рационально не получалось. Это его партнёра насиловали в закрытом звукоизолированном бункере, это над его Искрой глумились все, кому уровень допуска позволял подобные игры с пленными. Проул отвернулся, всматриваясь в темноту, за которой — там вдалеке, за горизонтом, — орал в равнодушную пустоту истязаемый палачами красивый меха с пронзительно синими окулярами… Если ему вообще оставили эти самые окуляры, конечно. Проул уже собирался раздать указания в отношении захваченного пленного, как Хаффер, глядя вверх, печально произнёс: — Ракета, красная. Нас спалили... Так и знал, что ничего хорошего не выйдет. Вопреки ожиданиям Проул не ощутил ничего кроме мрачной решимости: ни страха, ни гложущих сомнений. Он должен пробиться к базе, должен либо вытащить Мейстера, либо успеть выпустить в его разбитый корпус одну из своих самонаводящихся ракет. Чтобы уж наверняка! Что потом будет с ним самим, он не думал. За отряд Проул не переживал: эти должны успеть уйти с линии обстрела. Тем более, при возможном превышении критических показателей внутренних систем его мозговой модуль был запрограммирован в автоматическом режиме отослать сигнал на аварийной частоте. Рэкерам этой скудной наводки должно хватить, чтобы вычислить координаты группы и вытащить его бойцов. А дальше… дальше Ред Алерт получит инфорамку, заверенную электроподписью Проула, где тактик берёт на себя всю ответственность за произошедшее. При большом желании командования на него смогут повесить и другие косяки, которые наверняка вылезут после их ухода с Арка. Этот своеобразный реверанс на прощание Проул оставил в качестве извинений. Взгляд зацепился за столб пыли: пока ещё на почтительном отдалении двигалась цепь скоростных модулей, смешно подпрыгивая на буераках. Не оборачиваясь, он задал вопрос пленному: — Это ваши на поле выделываются? — Не-е, не наши! Это, наверно, с соседнего полчка, — с энтузиазмом замотал шлемом малотоннажник. — Если они щаз вас тут поймают, комдив заглотит наш отряд целиком с колёсами и пушками, и взводному таких люлей ввалит — жуть! Он у нас меха самолюбивый. Проул жёстко усмехнулся. Значит, "конкурирующая фирма"! Не только для автоботов, но, как выяснилось, и для тихоходного отряда Драстера. Он поймал взгляд Хаффера: они поняли друг друга без слов. — Слушай, а что у тебя вообще случилось? Почему заглох?! — механик толкнул вбок испуганного грузовика. — Да я что-то с напряжением напутал в последний раз: возили силовые установки, а их на время перевозки необходимо напрямую к себе подключать. Это чтоб в режим ожидания не свалились, а то выводить на полные мощности потом неприлично долго. Мощностей у тебя отжирают ужас как много, а я что-то совсем не рассчитал, крутанул обороты больше, чем того требовалось. Ну и всё. Теперь, чуть что, мотор чихает и стопорится. А к медикам очередь на декацикл вперёд. Моя поломка по их классификации не проходит как первоочередная, так что теперь только обязательный техосмотр ждать. — Трансформируйся давай, резервуар для масла, — презрительно фыркнул технарь. Как по команде рванул с плеча плазмоган Блюстрик, наставляя чернеющее дуло на сжавшегося пленника. — Ой, не деактивируйте только! — в голос завыл тот. В его красных линзах застыло отчаяние приговорённого к аннигиляции. Проула замутило. Неожиданно он понял, что не смог бы выстрелить вот так — в упор. И тут же пришло понимание, что Джазз бы смог. И не только мог, но и постоянно отправлял в деактив вражеских бойцов не только в честной драке, но и подло: со спины или в самую искру, продолжая при этом улыбаться в лицевую. — Да успокойся, идиот, — прикрикнул на пленного, дребезжащего всеми деталями, Хаффер. — Зря я, что ли, отпахал ещё на гражданке в городском сервисе больше полста ворнов? Я ж инженер! Я таких, как ты, стольких перебрал, что тебе и в симуляционном бреду не привидится. Техник продемонстрировал Проулу небольшой жучок с острыми топорщащимися в стороны лапками. — Командир, я сейчас заведу этот хлам — как отработку спустить в санотсеке! Только разрешите мне внедрить в его системы мой контроллер. Отбросив крамольную мысль, что контроллер явно не апробированный и не прошедший должных исследований, а, может, и отвергнутый этическим комитетом автоботов (как и большинство изобретений Брейнсторма, около которого Хаффер крутился последнее время), Проул дал добро на внедрение в чужие сети контролирующего оборудования. Не до этики. Под направленными со всех сторон разнокалиберными орудиями, малотоннажник трансформировался, послушно пооткрывав все двери и люки. Хаффер с Проулом нырнули в кабину, остальные в гостеприимно распахнутый грузовой отсек. Техник мгновенно выдрал из-под обшивки внушительный пук проводов под долгий стон десептикона, быстренько перебрав разноцветное богатство. Пару кликов спустя контроллер уже намертво спаялся с одним из силовых кабелей, а Хаффер со всем энтузиазмом ковырялся в выломанной плате с приборной панели. Грузовик чихнул, ощутимо вздрогнув корпусом, выбросил из трубы облако чёрного, смолянистого дыма и… завёлся. — Ура-а-а!!! — больше всех обрадовался десептикон. — Феноменально! — тут же поддержал Браун. — Открыть все технические отверстия! — скомандовал Проул. Драстер расщёлкнул даже заправочную горловину, и теперь капал маслом, ускоряясь согласно приказу в обозначенном направлении. Тактик скороговоркой распределял сектора для обстрела между бойцами. Решение прорываться прямо на вражеском транспорте к десептиконской базе пришло само собою. — Я за штурвалом, — вдруг восхищённо завопил Хаффер, отталкивая от руля замешкавшегося Проула и перехватывая управление у самого грузовика. — Дави на полную! — согласно заорали из кузова близнецы. — Четвёртый разведотряд спешит на помощь! — Спасатели, вперёд! — фальцетом подвывал им Космос. — Штабной, отдай плазмоган! — чувствуя приближающуюся "войнушку" орал во весь вокодер Браун. К кому при этом обращался боевикон, даже сомневаться не приходилось. Проулу казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. А он просто смотрит очередной патриотический фильм из архивной хроники, заснятой для поднятия боевого духа любителями-энтузиастами. Потому что логические цепи наотрез отказались соотносить перевозбуждённого Хаффера, шарктиконом вцепившегося в руль десептиконского грузовоза, с тем тихим и вечно жалующимся техником, который проживал не первый десяток ворнов на борту Арка. Всегда незаметный, Хаффер теперь вёл в лобовую на противника неповоротливую махину, а его оптика при этом пылала как плавильные печи. Вот так вот разговариваешь с ботом орн за орном, заправляешься вместе и знать не знаешь, что такой тихий с виду меха, как он, вообще способен на подобное! А тем временем грузовоз мощным рывком выскочил в ущелье, и помчался, как казалось его пассажирам, обгоняя ветер. Десептиконские спорткары с фиолетовыми оттисками мордочек неизвестного ксенозверя на боках продолжали нестись по ухабам и кочкам наперерез малотоннажнику, не подозревая о своей скорой участи. — Держи-и-ись! — только и успел проорать Проул. Водил технарь — дай Праймас всем гонщикам и остальным колёсным обеих армий. Грузовик мотало, ветер свистел внутри кузова. Восхищённо завывал на одной ноте сам Драстер, по всей видимости и не подозревавший до сего момента, что вообще так умеет. Неожиданно в дрожащее зеркало заднего вида Проул углядел Блюстрика, восседающего на крыше кузова: тот хищно улыбался, держась одной рукой за скобу на броне малотоннажника, а другой прижимая к груди уже собранную снайперку. Братья-ламбо, посвешавшись с прицепа, орали так громко, что слышно было даже в кабине: — Наш паровоз летит — колёса гнутые; а нам всё побоку — мы ебанутые! Проул бросил взгляд на собственные ладони: их покрывал тонкий слой охладителя. И почему-то подёргивался уголок рта. — Группа — к бою! — Проул чувствовал, что общий настрой однозначно заразен, и теперь он также жаждет стычки наравне с остальными. — Хаффер, держи супинатор на педали. Нам нужна резкая остановка. Стреляем и уезжаем! При команде техник дал по тормозам так, что грузовик чуть не приземлился на передний бампер. Как не слетел с крыши Блюстрик, Проул понятия не имел, его-то приложило о приборную панель со всей силы. Автоботы-разведчики с радостным визгом посыпались из кузова, выстроились полукругом возле своего транспортного средства и, не сговариваясь, одновременно открыли огонь по не ожидавшему такого поворота противнику. Два первых гонщика подорвались на полной скорости, получив порцию снарядов и ракет в лобовые стёкла и по колёсам. Красочно кувыркнувшись в воздухе, они разлетелись в стороны как лепестки органических растений. Третьего снял Блюстрик точным одиночным выстрелом: десептикона буквально разорвало на части на всей скорости — снайпер умудрился попасть в топливный бак. Проул выпустил заготовленные две ракеты, но так ни разу и не попал, скорее послужив отвлекающим фактором для шедшего последним спорткара, заюлившего теперь между летящей плазмой перепуганным турболисом. Браун вёл огонь то стоя, то с колена, то лёжа или с кувырков. Нафига он кувыркался — никто так и не понял. Космос же, низко стартанув, носился теперь над мечущимся под ним десептиконом и пугал того потусторонним хохотом. Как они не подбили в пылу сражения мотающуюся то тут, то там космотарелку, Проул не мог объяснить даже самому себе. Видимо, Праймас лично приглядывал за такими чудаками. Оценив нанесённый врагу ущерб, Проул заорал что есть мочи: — Группа, отход! Шлак, отход, я сказал! Браун, отхо-о-од!!! Хватит выделываться, здесь уже все деактив. Бойцы его самого ненормального во всей истории автоботов отряда вскарабкались обратно на броню жадно урчащего грузовика, довольные и покрытые толстым слоем настоящей боевой окалины. — Маэстро, дави педали, пока тебе дали! — заорал Санстрикер, опередив приказ Проула. — Йаху-у-у, — зарычал как заправский зверокон Хаффер, и грузовоз снова понёсся через поле. Вслед ему доносились проклятия единственного выжившего, лишённые какой-либо изысканности и литературной направленности. Их быстро оборвал выстрел отрядного снайпера. Вот как, значит. А спарк-то вырос… Проул выглянул в боковое окно. Что-то в этом во всём определённо было завораживающим. И в собственных дрожащих сервоприводах, и в болезненно яркой от пережитого напряжения видеокартинке, и от кислого привкуса во рту, и от поджимающихся мембран экстренного слива топлива. Проул с изумлением ощутил, что возбуждён. И сейчас… он с энтузиазмом насадился бы на один шикарный по конфигурации джампер или засадил бы сам! О, да… и сам бы он засадил с не меньшим удовольствием и до шума в аудиодатчиках и высокочастотного вопля партнёра. Как же Джазз умудрялся оставаться всегда таким процессоросносяще нежным и терпеливым в своих неторопливых ласках, когда возвращался с заданий, неизменно рассыпая вокруг убийственный радиационный фон? Теперь-то Проул понимал, чего на самом деле желал его приятель. И это была далеко не та нежность и не те долгие и мучительные прелюдии, которые тактик капризно требовал из раза в раз. О шла-а-ак… как стыдно-то. — Меня звеньевой запрашивает. Хочет знать, что это была за стрельба на поле и что я наблюдаю, — вернул в реальность печальный голос грузовоза. Проул был ему почти благодарен. — Скажи своему звеньевому, что наблюдаешь "конкурентов" из соседнего полка, совершающих непонятные движения. Драстер хмыкнул и что-то забубнил по связи под бдительным контролем Хаффера. Проул уже понял, что техник вырубит энергоснабжение десептикону, как только они остановятся. Жучок наверняка может не только контролировать, но и расплавляться, замыкая жизненно важные участки. Ему было жалко глупого грузовика, но впервые со всей остротою Проул постиг настоящую глубину выбора: свой или чужой. По крайней мере отход в Колодец Всех Искр тормознутого малотоннажника будет лёгким: он даже не успеет понять, что же с ним произошло. Снова определили походный порядок. Блюстрик, довольный до дрожи, с полным ртом леденцов, и Браун как-то подозрительно слаженно выдвинулись вперёд. Остальные на автомате позанимали свои места, и группа быстро затерялась среди острых скал, посреди которых где-то затаилась вражеская база. 3. — Почему вы были уверены в том, что звеньевой Драстера не проверит информацию? — зашептал на аудиодатчик Проулу Блюстрик. Тактик запретил группе пользоваться шлемофонами, опасаясь обнаружения. — Есть такое жизненное кредо, рядовой, "сделать другому западло", — тихо сказал он в ответ. — Оно применимо и к нашей армии, так что не обольщайся. Есть здоровое противостояние между отрядами, а уж между армиями и подавно. Танк-формер всегда будет задевать шаттла, а сикер — колёсного. Это наша природа. Открещиваться от этого — расписываться в собственной некомпетентности. Молодой праксианец несогласно засопел. — Мал ещё, — неожиданно вмешался Хаффер, сейчас покровительственно взирающий на подрастающее поколение. — Обчешешься когда, сам поймёшь, каким смешным идеалистом когда-то был. Проул почти позавидовал злому предостережению во взгляде Блю. Этот далеко пойдёт и многого достигнет, вон какой характер… весь в него! Впервые он испытал гордость не за себя. А потом почему-то захотелось на как можно более долгий срок отсрочить окончательное взросление молодого меха: когда стрелялки на поле боя перейдут из разряда геройств и пустого бравирования в осознанное и тщательное уничтожение противника. Это пока вражеские солдаты для Блю просто мишени — ничего личного. Всего лишь безликие фигурки, которые нужно поснимать за рекордно короткое время и с максимальной точностью, как в тире. А вот когда враг обретёт личность, когда стрелок поймает в перекрестье прицела живой взгляд, направленный и осознанный, и сумеет в тот самый переломный момент надавить на курок… только тогда родится грозный снайпер и окончательно уйдёт в небытиё весёлый юнглинг. И больше не будет широких, жизнерадостных улыбок, пламенеющих энтузиазмом линз, чудачеств и лёгких подтруниваний над товарищами. Зато появится жёсткий блеск в окулярах, а вместо привычного оптического стекла в правый оптосенсор вмонтируют снайперский прицел с крохотными рисками обязательной поправочной шкалы для работы в различных условиях. А вскорости не умеющий мазать стрелок окончательно замкнётся в себе, станет немногословным, сдержанным, начнёт сторониться шумных компаний. В какой момент тот же самый Мираж превратился из надменного, но полного жизни нобиля в равнодушного, пусть и вежливого убийцу? Что больше приводит врагов в трепет: безбашенный оскал Мейстера или безупречно учтивый кивок бывшего сенатора? И что станет фирменной фишкой для Блюстрика? Проул не хотел этого знать. Он не желал своему спарку подобной участи. — У него ещё много времени, — перевёл внимание на себя Проул, опуская ладонь на серо-красное предплечье. — И не обязательно он выберет стезю разочарований. Посмотри на Прайма, — он внимательно вгляделся в линзы напротив, такие серьёзные, такие сосредоточенные. — Разве он очерствел Искрой, разве он отказал хоть одному меха в своём внимании? Он пытается услышать и понять каждого. Да, это невозможно. И в принципе недостижимо. Но он хотя бы пытается, верно? — Вы тоже не верите в абсолютное равенство? — задал неожиданный вопрос Блюстрик и быстро опустил оптику, будто та могла его с головой выдать. Проул с отчаянием смотрел на дрогнувшие губы молодого меха, на его болезненно сведённые друг к другу дверце-крылья. Бедный малыш, его перестройка уже началась. Так незаметно и так пугающе легко. Теперь только в его силах отсрочить время "Х", дать этому удивительному созданию возможность окрепнуть, нарастить внутреннюю броню, накопить ресурсы для эмоциональной голодовки, которая в обязательном порядке последует за самым глубоким разочарованием в его активе. Может быть, тогда его бэта не отвергнет протянутый манипулятор помощи, не примет за жалость чужое участие? — Нет, — как можно мягче ответил Проул, сжимая пальцы, пытаясь передать в этом скупом жесте всю свою искреннюю поддержку. — Но это совершенно не означает, что я не верю в дружбу. Блюстрик вскинул на него удивлённый, но всё ещё полный скрытой надежды взгляд. — Держись меня, хорошо? — вместо дальнейших объяснений попросил Проул. — Как всегда, — пробормотал молодой меха, а статика смущения украсила его шеврон редкими искрами. Хаффер задумчиво наблюдал за двумя праксианцами, чуть ли не соприкасающимися сейчас шлемами, и в его взгляде промелькнула опасная тень понимания. Проул предупреждающе зыркнул в сторону техника, в ответ тот еле заметно качнул шлемом. О да, Рэтчет не просто так впихнул в отряд необкатанного заместителя своего любимчика! А в том, что Хаффер каким-то образом "работает" на главврача, сомнений больше не было. Старый болт! И здесь медик пытался контролировать ситуацию. Но разве не означала подобная опека, что Проул для старого врача отныне не просто пациент с высоким статусом? Или Рэтчет таким образом печётся об интересах Джазза, к которому в некоторой степени всегда оставался неравнодушным? Старая дружба, так сказать, уважение к высочайшему профессионализму или просто создательская привязанность? Неожиданно Проул осознал, что даже приблизительно не знает возраста своего бывшего партнёра. Да и что он вообще знает о своём лейтенанте? Имя, позывной, род деятельности и звание? Ох, как негусто получается-то… — Блю! Эй, Блю, заканчивай уже нас игнорировать! — раздалось угрожающее шипение со стороны. Проул обернулся и наткнулся на вызывающий взгляд Санстрикера. За братом активно грёб конечностями по обсыпающейся насыпи Сайдсвайп. Форсеры нервничали, они опасались за своего друга и потенциального партнёра — это было понятно по опасному блеску настороженных окуляров. Близнецы не понимали возросшего внимания по отношению к их Блю со стороны всегда отстранённого Проула и подсознательно стремились защитить младшего товарища. А заодно, как это водится среди большинства гонщиков и сикеров, однозначно заявляли свои права на объект общего интереса. Сдержать усмешку не получилось, да и не хотелось. На что Санстрикер предсказуемо замер, опасно балансируя на кончике ступни и пальцах; Сайдсвайп же вылупился во все оптосенсоры. Что ж, если до этого красный ламбо не верил близнецу, что тактик автоботов умеет улыбаться, то сейчас получил тому наилучшее подтверждение. — Смотрю, тебя потеряли, — тихо обратился к недоумевающему снайперу Проул, но так, чтобы его услышали и ламборджини. — Не стоит заставлять друзей так волноваться. Иди, заправься. Нас ждёт последний марш-бросок. И там придётся выложиться по максимуму. А для этого ты должен быть в наилучшей форме. — Будем штурмовать? — разом подобрался Блюстрик. Вместе с ним навострили приёмные антенны и близнецы. — Нет, будем выманивать. Начинающий аналитик что-то обдумал, после чего его фейсплейт заметно окаменел. — Вы не оставите меня за красной линией! — всерьёз заартачился Блю. Разумеется, он имел в виду негласное название границы, получившее распространение среди обычных солдат, символизирующее разделение секторов активного ведения боя и практически тыловой поддержки. — Ты снайпер, — терпеливо возразил Проул, понимая как никогда, что сейчас решается судьба его спарка: если мелкий не выполнит приказа и полезет вдогонку, то прогнозируемо погибнет. — А значит, именно тебе страховать остальных. Работать, кстати, будешь без второго номера, так что советую ещё на подходах присматривать себе огневые точки. Хотя ты и сам должен знать, как это делается, здесь я тебе не советчик. И нечего сердиться. На поле боя тебе ловить нечего: ты не штурмовик и под рукопашку не заточен. — Командир, а если я не успею?.. Проул знал, чего так боится воспитанник: не суметь вывести из-под обстрела товарищей. Блю был слишком умным ботом, чтобы верить в сказки. Оба понимали, что потери будут, и это неизбежно. Но вязкий, тяжёлый взгляд серо-красного праксианца без утайки транслировал, что страх тот испытывает не просто за абы кого, а конкретно за Проула. Это одновременно и согревало Искру, и пугало ответственностью. Сообрази Блюстрик что к чему, то не задумываясь оставит пост, превратившись в незаметную тень. Герой — это по окулярам сразу видно, а такой никогда не бросит командира одного, будет прикрывать до самого конца. И ведь даже теорию годную подведёт под своё решение: кто он — второсортный аналитик и не пристрелянный толком снайпер; и кто для дела автоботов — Праул? — А ты должен успеть, — с нажимом проговорил он, гипнотизируя взглядом. — Потому что спины твоим товарищам прикрывать больше некому. Потому что все их надежды направлены исключительно на тебя. Именно поэтому ты не имеешь никакого морального права на ошибку, боец. Ты меня хорошо понял? — Понял, — Блюстрик даже умудрился козырнуть лёжа. — Разрешите приступать к подготовке? — Разрешаю, — устало отмахнулся Проул. — И давай, ползи уже отсюда! Нечего мне оптику за зря мозолить. Но как только Блю поравнялся с притаившимися на склоне ламборджини, его тотчас захватили в плен, зажав меж ярких корпусов и доставив под конвоем в импровизированную заправочную, в которой сейчас хозяйничал Космос. — Нашёл с кем спорить, — долетели до главного тактика злые слова Сайдсвайпа. — У Праула же Искры вообще нет. — Да, — тут же поддакнул Санстрикер. — Конструкцией не предусмотрено! — Для нашего советника важны только правильно заполненные отчёты, — продолжал наседать на расстроенного приятеля красный ламборджини, — а не твои пустые мечты или смешные опасения! — Неправда, — предпринял вялую попытку отбиться Блюстрик. — Он не такой! Просто вы плохо его знаете. — И не хотим знать! — тут же запальчиво заявил Санни. — Командир, вон, как снюхался с этим ходячим терминалом, так потом заместо перезарядки инфорамки всё валялся заполнял! А после этого ещё целыми орнами на совещаниях пропадал… Как только ноги таскал, загадка... Проул притушил линзы. Эх, знали бы эти глупые протоформы, что это были за "совещания"! И в каких позициях и с какими изумительными повторениями пройденного материала они протекали… 4. Нахального нападения на один из запасных выходов своей базы десептиконы никак не ожидали. Атака была молниеносной, явно заранее спланированной и абсолютно для них непонятной. Но самое опасное заключалось в том, что именно этот запасной выход граничил с единственным центром связи. Заблокируй автоботы или повреди трансляционные антенны, и можно подгонять остальные дивизии и брать противника унизительным измором. Связали коны появление диверсионного отряда с недавно захваченными разведчиками алого знака или нет, история умалчивала. А вот возможную потерю эфира хозяева базы прекрасно просчитали. Вследствие чего часть охраны была немедленно снята с остальных постов и экстренно переброшена в район ведения боевых действий. Прислушиваясь к грохотавшей канонаде в паре квадратов от себя, Проул только удовлетворённо кивнул собственным мыслям. Он особо не наглел, а продолжал тихонько красться, как заранее и планировал, к главному входу. Наверняка десептиконы не ожидали налёта, причём одиночного, в наиболее укреплённой точке своей базы. Кое-какую информацию по этому месту он скопил, так что приблизительно расположение помещений представлял. Главным здесь было провести отвлекающий манёвр, снять караульного и проникнуть в технические коридоры. А там… там была на всё воля Первых. Проул так и не сообщил никому заключительной части своего заключительного плана, которого у него попросту не было — стыд не позволил. Он никогда не слыл мастером импровизаций, но иногда, как любил говорить Мейстер, по-другому попросту не получалось. Вот и на этот раз приходилось полагаться исключительно на удачу, мощность собственного интеллекта и обширные знания. И ни в коем случае не думать о возможном провале! Помоги ему Мортеус не начать просчитывать последствия… Нужно просто установить блок на этот участок информации: запрещено, секретно, забыть. Когда пришлось ползти по-пластунски между насыпями камней и мелкой гальки, то сразу же вспомнилась добрым словом обязательная для всех подготовка Айронхайда. Начальник охраны параллельно со своими прямыми обязанностями отвечал также и за тренировку личного состава, а потому в положенное время нещадно сгонял на плац всех угодивших под манипулятор. Даже Прайм, если только у него не намечалось каких-либо секретных совещаний или переговоров, а десептиконы не атаковали Арк, скакал по снарядам наравне с остальной командой. Единственным послаблением, которого удостоились старшие офицеры, стало отделение их "высокой" группы от обычных рядовых. "А то позору не обобраться", — хмуро прокомментировал своё решение Хайд. Правда, наблюдая потом за точными и стремительными перемещениями по полигону низкорослого Клиффджампера или того же Бамблби, Проулу приходилось давить в себе эмоциональные порывы как можно скорее положить увольнительную на стол Главнокомандующего. Чисто для того, чтобы записаться по новой в обучающую секцию. Он прекрасно осознавал, что никогда не сравнится с теми же близнецами в их мастерстве владения корпусом. Всё, на что мог рассчитывать главный советник автоботов, так это кое-как дотянуть себя до положенного норматива. О том, что этот самый "положенный норматив" завышен раз в десять, тактик до сих пор не подозревал. Уйдя перекатом под какое-то органическое растение, раскинувшее чахлые ветви во все стороны, Проул затаился, приглушив до минимума вентиляцию, опустив температуру собственного корпуса до окружающей среды и заблокировав сигнатуру. Еле тлеющие линзы напряжённо уставились в чернеющий зёв пещеры, скрывающий вход на базу противника. Он знал, что всего десять шагов вглубь этого прохода приведут его к бронированным сверхпрочным дверям, а сам туннель будет утыкан всевозможными датчиками, лазерными ловушками и детекторами. Не излазай он когда-то с Джаззом вдоль и поперёк весь Арк, то сейчас данные сканирования привели бы его в уныние. А тут обнаружилось всего каких-то тринадцать степеней защиты против стандартных двадцати четырёх на входе в автоботскую обитель! А если ещё припомнить секретки от неутомимого Ред Алерта из разряда «хенд-мейд», то и все двадцать шесть можно было смело засчитывать. Следовательно, здесь он определённо пройдёт. Пусть не так быстро, как мечтается, но пройдёт. Оставался главный пост охраны. Что же выбрать в качестве маскировки: дымовую завесу, внезапное замыкание или просто шутиху? Отбросив первые два варианта как затасканные и слишком подозрительные даже для полного дрона, Проул остановился на третьем. Пусть это будет… непривычно. Что ж, вот и пригодится конфискованный три декацикла назад дохлый скраплет! Сразу ведь и не поймёшь, отчего киберзверюшка шарниры откинула, а значит соблюсти эффект неожиданности удастся как надо. А отвлёкшийся охранник — это уже гарантированный "зелёный свет". Значит, для начала выполнить отвлекающий манёвр и снять караульного… Во рту сразу стало кисло: верхом пошло полупереработанное топливо. С трудом сглотнув продукт собственного функционирования, Проул решительно заблокировал любые мысли о том, как именно он собирается уничтожать противника. За всё время службы в полиции и военной карьеры в штабе автоботов на нём до сих пор не висело ни единого деактива. То ли сам Праймас его хранил, то ли начальник отдела правопорядка, а теперь и Ред Алерт, — разбирать было поздно. Вот только сейчас ему будет не за кого прятаться. Либо он, либо его. Так просто и так жутко. Трясущимся манипулятором Проул извлёк из сабспейса крохотного дрона-медузу, подарок Брейнсторма. Как выразился учёный — на крайний случай. Что ж, вот и настало время для безжалостной игрушки гения с Кимии. Танк-формер, охраняющий вход на десептиконскую базу, ходил взад и вперёд перед самой пещерой, иногда заходя чуть дальше привычного маршрута, бдительно обозревая окрестности. Двигался он на удивление легко для такой махины: шаг оставался практически бесшумным и энергометка не регистрировалась ни одной поисковой системой. Только если заранее знать, кого и откуда ожидать, можно было запеленговать чужое приближение. Разжав кулак, Проул зачарованно наблюдал, как полупрозрачный дрон колоколообразной формы лениво отлепляется от его ладони и медленно плывёт над поверхностью планеты, постепенно устремляясь вверх. Из-под полупрозрачной "юбки" потянулись длинные ажурные нити, причудливо извивающиеся в тёплых потоках испарений. При этом желеобразный андроид приглушённо мерцал изнутри, переливаясь всевозможными оттенками лилового. Танк-формер вырулил из-за угла как раз в тот самый момент, как "медуза" успела подняться до уровня его фейсплейта. Забрало, защитный оптический щиток — десептикон решительно отказался от красоты в пользу надёжной функциональности. Но это его не спасло. Один короткий клик солдат поражённо смотрел на дрожащее нечто, настолько крохотное и бесплотное, будто рождённое из бликов света и воздуха. Но даже этой малости хватило хитроумной машине смерти дабы определить перед собою конечную цель, излучающую живое тепло и драгоценную энергию. Дрон "выстрелил" щупальцами-пенетрантами в самый фейсплейт жертвы. Остроконечные нити безошибочно находили малейшие щели между забралом и маской, впиваясь в мягкий лицевой металл и впрыскивая внутрь жгучую парализующую субстанцию. Боевикон захрипел, задёргавшись в предсмертных конвульсиях, и начал заваливаться набок. Проул тотчас выскользнул из укрытия и бросился к поверженному противнику — только бы тот не успел упасть! Любой подозрительный шум означал полный провал миссии. С трудом обхватив агонизирующего трансформера поперёк грудного отсека, он со всей осторожностью уложил массивный корпус на мелкие утоптанные камни. Беглый взгляд по сторонам, дабы убедиться, что никто не поднял тревоги, а после проверить вражеского бойца. То, что он это сделал зря, Проул понял, только поймав полный ужаса чужой взгляд из-под погасшего оптического щитка. Боевикон оказался вчерашним юнглингом, чуть старше его Блюстрика. Молодой, самоуверенный и полный жизни, он даже сейчас отказывался верить в свой конец, захлёбываясь собственным энергоном и теряясь в одуряющих болезненных спазмах. По его серой щеке скатилась одинокая капля омывателя. Ладонь Проула начала предательски скользить; даже танковые траки покрывались проступающим изнутри антифризом. От повреждённого трансформера начинало явственно подванивать. Что ж, теперь Проул доподлинно знал, как пахнет деактив. Танк-формер гнил заживо: яд дрона растворял оплётку кабелей и тонкую изоляцию трубок, превращая точные системы в безобразное месиво. Пульсирующая приглушённым светом "медуза" послушно парила рядом, нити её щупалец всё также тянулись из-под серого шлема. Не выдержав, Проул вскинул манипулятор и безжалостно размолол меж пальцев совершенного убийцу. Он даже не вспомнил, что крохотный помощник может ещё пригодиться. Сейчас он испытывал только отвращение: к себе самому, к этому безжалостному и несправедливому миру, к войне, скоротечному времени и равнодушным Создателям. Часть его сознания, чудом балансирующая на волнах полного отчаяния, неутомимо твердила о том, что стрелять категорически воспрещается. Почему нельзя, отчего нельзя — Проул уже не задумывался. Он сделал единственно возможную для себя вещь — то, на что хватило последних сил: отжал нагрудные пластины брони танк-формера и сжал в ладони чужую Искру. Сквозь зыбкую плёнку омывателя тактик в ужасе наблюдал, как испуганно вспыхнула в последний раз бледно-золотистая сфера чистой энергии и рассыпалась в его кулаке золотыми искрами. А следом погрузился в темноту и остальной мир… — …Вставай! Его больно пнули в бок. Ну вот и всё. Процессор подключился на удивление быстро. Хотя, уж лучше бы он и вовсе не подключался. Проулу нестерпимо хотелось завыть. Он всё завалил… Так глупо, так… по-идиотски. — Вставай! — на этот раз последовал резкий рывок вверх. Проул непонимающе хлопнул оптозатворами: рядом никого не наблюдалось. — Да встанешь ты или нет? — зарычал разъярённый голос. Очень знакомый разъярённый голос; вот только Проул не мог припомнить, чтобы раньше когда-нибудь слышал в этом приятном, строго выдержанном тембре, столько злости. — Мираж? — прохрипел он, на ощупь цепляясь за протянутый манипулятор. — Ну а кто ещё?! — возмутился стелсер, прижимаясь к нему как можно теснее. — Замри! Этот приказ Проул выполнил незамедлительно. Всё-таки десептиконы подняли тревогу. Включилась сирена, донеслись крики и топот бегающих по базе солдат, пещера окрасилась отблесками аварийного освещения. Мираж метнулся к скале, увлекая за собой оглушённое начальство, и со всей силой, до скрипа брони, вжался в острые камни. И только сейчас Проул ощутил на себе слабое покалывание маскирующего электромагнитного поля. Ну конечно же! Мираж сделал их невидимыми! Примерно с брийм пришлось стоять не шевелясь, контролируя каждый поворот лопастей нагнетающего насоса в собственных энергопроводах, сгорая одновременно от нетерпения, страха и надежды. Почему Мираж один? Как он умудрился выбраться наружу? Где же тогда Джазз? Почему командира нет рядом со своим лучшим разведчиком? И что делать, если лейтенант всё ещё внутри? Когда десептиконы ожидаемо рассосались по окружающей базу территории, Проула аккуратно, но властно толкнули в спину. Понятно, Мираж принял решение выбираться, и сейчас будет вести. Вот только тактика не устраивал вариант отступления без полной информации. Он не сдвинулся с места. В ответ нобиль крепко ухватил его за наплечник. Проул продолжал упрямо стоять. Он помнил правило полного молчания: как в эфире, так и в физическом мире. Но ведь оставался же язык жестов! Он слепо зашарил по чужому корпусу. Слава Адаптусу, нобиль быстро сообразил, чего именно от него хотят, и поймал ладонью сведённые от напряжения пальцы Проула. Выстучав позывной Мейстера по подставленному сервоприводу, он замер, боясь вентилировать. Ему почудилось или прозвучал звук усмешки? И как это понимать? Тут ладонь разведчика обхватила кисть Проула и легонько сжала её. Это означало, "успокойся, всё под контролем" или "прими мои соболезнования"? Но когда Мираж подтолкнул его в спину второй раз, Проул уже не сопротивлялся. Стелсер уверенно удалялся от базы, выбирая дорогу, со знанием дела лавируя между носящимися вокруг десептиконами. Судя по тому, как количество вражеских солдат за короткий промежуток времени резко возросло, местное командование отозвало отряды обратно. Как только автоботы скрылись за ближайшей сопкой, Мираж опустил маскирующее поле и трансформировался. Проул немедленно последовал его примеру. Ехать далеко не пришлось. Скажем так, с места привала автоботских разведчиков открывался чудесный вид на всё ущелье, оккупированное фиолетовым знаком. Очень предусмотрительно. Но когда Проул увидел Джазза, скрывающегося в тени расщелины, придерживающегося за каменную стену, то испытал небывалое облегчение. Обогнав Миража, тактик трансформировался ещё в прыжке, впечатав супинаторы в пыль прямо перед лейтенантом. — Что. Ты. Здесь. Делаешь? — ледяным тоном отчеканил Мейстер. Ни улыбки, ни приветствия на усталом, со следами наспех стёртого энергона, фейсплейте не было. И хотя чего-то подобного Проул ожидал изначально, прекрасно понимая, что Джазз его порыва никогда не одобрит, но первой эмоцией стало именно разочарование. А лишь потом обида. Непродуктивно, конечно. Да вот Искре не прикажешь, по кому ей бурлить, словно расплавленная руда в домне, а для кого превращаться в унылую глыбу льда. — Как вы сумели выбраться? — вопросом на вопрос ответил Проул, стараясь вести себя под стать начальнику по спецоперациям. Лицевая Джазза как-то странно дёрнулась. Только тогда взгляд тактика заметался по монохромному корпусу, безошибочно отмечая знакомые признаки: перенос веса на одну ногу, специфическая поза, попытка облегчить тазобедренные сочленения… Больше не скрываясь, он тщательно просканировал Джазза. Что ж, насилие было. И много. И, судя по повреждениям, длилось весьма продолжительное время. Вот только при сопротивлении травм должно быть намного больше. Обездвиживающий блокиратор? Как-то не похоже на десов: какой резон пользовать несопротивляющуюся жертву? Тогда, если это всё-таки изнасилование, почему не порваны шланги, почему не раскрошены шарниры, почему, в конце концов, сервоприводы в рабочем состоянии, пусть и растянуты и с характерными микротрещинами, а приёмная система хоть и искрит, но не разворочена до состояния "легче новую вмонтировать"? По долгу службы Проулу не единожды приходилось наблюдать последствия коннектов по принуждению. Да он и сам, шлак дери, испытал все прелести этого действа на себе лично! А тут как-то не сходились винтики со шпунтиками… Если только… Он резко обернулся к Миражу, стоявшему в двух шагах, со взглядом жёстким и напряжённым. Нобиль словно предупреждал, что первое же критическое замечание в адрес Джазза станет последним в активе Проула. Беглое сканирование подтвердило страшную догадку: голодовка, неглубокие царапины, незначительные вмятины. И ни одной серьёзной поломки! Вот значит как… Командир всё взял на себя. Джазз добровольно отдал свой корпус в манипуляторы тюремщикам, пытаясь сохранить подчинённого нетронутым, уберечь от поломок его электромагнитный дисраптор, позволяющий владельцу становиться невидимым, и соблюсти свой прямой долг. Упёртый шлаков выблюдок! Проул даже не пытался анализировать, в чью именно сторону подумал столь нелицеприятно: оба одинаково заслуживали! — Это было моё решение, — раздался спокойный голос монохромного гонщика. Проул метнул в сторону бывшего партнёра убийственный взгляд. Из-за чего упрямый подбородок Джазза задрался только выше. Конечно, уверен в своей правоте; упрёки выслушает, но не примет — от бессилия он заскрипел дентопластинами. — Так что ты делаешь в одиночку возле самого входа на десептиконскую базу? В героя поиграть захотелось? — так его никогда не отчитывали за весь актив, а потому Проул даже не успел оскорбиться, вместо того с интересом изучая подавляемые поля диверсанта. Страх? Злость? Какой интересный коктейль, однако… — Выполняю возложенную на мою группу миссию по спасению, — решение немного позлить Джазза, "раскачав" того хоть на какие-то эмоции, было исключительно спонтанным. Но немедленно прошло одобрение у задетой гордыни. — Вашему спасению, между прочим. — На твою группу? — локаторы диверсанта встали торчком. Теперь прощупывали уже Проула. Когда Джазз метнулся вперёд, Мираж только чудом успел вклиниться между разъярённым командиром и первым заместителем Прайма. — Ты — потерявший всякую связь с реальностью киберслизень, Праул! — рычал Джазз, пытаясь добраться до холёного праксианского фейсплейта. — Ты подверг жизнь моих спарков угрозе! Ты потащил их без прикрытия в самое логово десептиконов! Тебе нет оправдания! — Я не ищу оправданий, — Проул спокойно взирал на беснующегося гонщика. Даже израненного, стелсер с трудом его удерживал. Правда, выражение его лицевой при этом описанию цензурными словами никак не поддавалось. — Я принял решение и привёл его к исполнению. Если тебе это интересно, то на задание я взял не только твоих спарков, но и своего, — на этом моменте жёлтые линзы Миража окончательно полезли на лоб. — А также в число группы был зачислен подходящий под ситуацию техник, при полном одобрении главы медслужбы, между прочим; и трансформер, способный поддерживать связь на дальних расстояниях, — о том, что технические характеристики Космоса раскрылись уже по ходу операции, Проул решил умолчать. Уж добивать, так добивать. — Всю необходимую информацию с базы нам сообщает Бластер в режиме реального времени. Джазз замер. Неверяще оглядел полискара с алого шеврона и до кончиков стоп. — А я тебя недооценил, Праул. — Сам не ожидал, — едко согласился он. Разведчики переглянулись. Мираж отпустил начальника и отступил на шаг. — Кто в группе? — Мейстер был собран и хмур вдвое больше обычного. — Головное звено — Браун и Блюстрик; связующее — Санстрикер и Сайдсвайп, они же отвечают за прослушивание эфира. — Почему они, когда у вас есть Космос? — пришлось испытать неподдельное разочарование чужой проницательностью. — Потому что не всегда можно запускать его в воздух. Он у нас… кхм… слишком громкий. Джазз кивнул, соглашаясь с прозвучавшими доводами. — Ядро — я и Космос; замыкающий — Хаффер. По нашим следам движется отряд рэкеров, вызванный, как я понимаю, Ред Алертом. Мираж поражённо присвистнул. — Рэкеров дёрнули сразу или только когда вы командой свалили с базы? — заговорить денты Мейстеру всё-таки не удалось: тот мгновенно просчитал, где Проул недоговаривает. — Не знаю, не интересовался, — вот здесь он не кривил Искрой. — Перед тем как покинуть Арк, я присвоил инциденту "красный уровень". Так что Ред Алерт мог вызвать крушителей и без нашего ухода. Ну а уж когда мы… — …Тогда у него вариантов не осталось, — грубо перебил его Джазз. — Наша с Миражом пропажа — беда для автоботов; пропажа сразу двух заместителей, а заодно и главного тактика — полная катастрофа. Возразить было нечего, да и не очень-то хотелось. Мейстер был во всём прав и знал это. Проул ожидал ещё вопросов, но их так и не последовало. Вместо этого раздался мощный взрыв вдалеке, как раз в районе запасного входа, и над ущельем заклубился чёрный, смолянистый дым. — Прикрытие для отхода основной группы? — мгновенно сориентировался Джазз. — Да. — Маршрут? — Мне не известен. Его составляли Блюстрик с близнецами, — Проул подумал и решил всё-таки пояснить. — Разумная предосторожность на случай моего провала. — Предосторожность, — недовольно проворчал Джазз, что-то обдумывая. Потом кивнул сам себе. — Выдвигаемся. Нам ещё основной отряд догонять. 5. Останавливаться приходилось часто. Проул хотел бы, но не мог не слышать, как скрипят денты диверсанта всякий раз, когда его супинатор соскальзывал с камня или подворачивался, или как хлюпало масло в местах наибольших разрывов. Мейстер крепился, так ни разу и не спросив о передышке. Он молчал, но за него стонал сам металл. А вместе с ним ныла Искра Проула. Но что он мог сделать? Джазз злился на него; и как всякий заботливый Альфа имел на то полное право. Да, ламборджини в спасательной миссии оставались незаменимыми: кому другому настолько было необходимо возвращение лейтенанта Прайма? Именно поэтому близнецы оставались нужными и исключительно удобными союзниками. Но плюсы данного выбора заканчивались ровно на том счастливом моменте, когда Джазза удалось обнаружить. А дальше следовали сплошные минусы, где лидирующую позицию занимали родственные узы. Это Проулу близнецы казались беспринципными ухарями, готовыми подписаться на любой кипиш; для Джазза же они оставались любимыми бэтами. Теми, ради кого любой Создатель вывернется наизнанку не задумываясь. Но любой ли? Скосив окуляры в сторону товарища, Проул был вынужден признать, что не испытывает даже толики того волнения, что съедало Джазза. Да, где-то там, между безликих сопок в числе автоботского отряда отступал и его спарк. Такой же юный, такой же пылкий и такой же беззащитный в силу своей неопытности, как и бэты лейтенанта. Так почему же взгляд Джазза метался по горизонту, в попытке отыскать дорогих его Искре близких, а самого Проула хватало лишь на то, чтобы просчитывать вероятности встречи? Что с ним не так? Ведь Блюстрик отличный малый: такой бэтой любой бы гордился. Да и Проул гордится… наверное. Но как-то не так, чего-то не хватает в его ощущениях. Может быть искренности или глубины? Или чувственности, в чём его всегда упрекал Джазз? Неужели партнёр прав, и Проула ничего не волнует кроме безупречности обоснованных со всех сторон решений? Может, он и вправду тащит сугубо рабочее на личную территорию? Но разве не гениально по сути его желание с упорством добиваться совершенства не только на профессиональном поприще, но и во всём остальном? Или вопреки желаниям и застарелым страхам он пользуется по жизни примитивным мерилом собственных Создателей? Споткнувшись на полушаге, Проул застыл прямо посреди насыпи. На него настороженно обернулись шедшие впереди разведчики: Мираж удивлённо, а Джазз… Он поймал взгляд бывшего любовника — не спасли диверсанта ни стеклопласт, ни зеркальная поверхность визора. О да, вот теперь они отлично друг друга поняли. На невысказанный вопрос монохромный гонщик только печально качнул шлемом. Оптосенсоры Проула расширились. С несколько кликов они ещё играли в молчанку, но потом Джазз скомандовал продолжение прерванного подъёма. Мираж последовал за командиром, ненавязчиво подстраховывая сзади, а вот тактик так и не смог сделать ни шага. Неужели остальные его видят именно таким: безразличным, чёрствым, лишённым искрового тепла и любых, искренних привязанностей?.. Но ведь это не верно! Точнее, отчасти верно, конечно же, но не всё и не так! Проул в отчаянии обхватил шлем ладонями. Мозговой модуль критически перегревался. Он ценит Блю, он любит Джазза. Только почему-то всегда делает всё не так. Может, это оттого, что его вообще не должно было быть? Он появился на свет не по плану, и дальше пошло всё вкривь и вкось, как по накатанной. Каламбур, конечно, но доля смысла в этом определённо была. Какая именно доля смысла и в чём именно она заключалась, Проул уже не проанализировал. Он лишь думал о том, что не откажись от него Создатели в самом начале пути, не ушли они его в глухую провинцию, он никогда бы не допустил опасной промашки там, во Дворце, когда столкнулся с навязчивым, агрессивным вниманием. Проживай он весь свой актив в Айаконе, пусть не среди придворных, а всего лишь в столице, он был бы отлично подкован в подобных вопросах. И не был бы наивен словно дрон, недавно сошедший с конвейера. За что с ним так поступили? Как можно теперь верить кому-то постороннему, когда тебя предают самые близкие — те, кого ты чувствуешь, кого зовёшь на подпрограмном уровне в клики сильнейшего страха? Такой простой по формулировке отказ для одних, и столько порушенных коммуникационных связей в будущем для него самого. Проул никогда не понимал поступков Создателей. Сначала выставить из дома, затем вернуть. Зачем? Уж если отказались, тогда надо было держать марку до конца! К чему было тащить юнглинга обратно, стараться обтесать привыкшего к простоте рабочего быта под тонкую филигрань высшего света? Он мог бы быть счастлив там — в той пыльной и бедной колонии. Подумать только, у него там были хорошие знакомые, смысл жизни, мечты и даже какие-то планы. Абсолютно нелепые с точки зрения настоящего Проула, но именно тогда он умел улыбаться. Искренне и открыто. А что же сейчас? Когда именно он безвозвратно испортился внутри: когда выкручивали детали из его корпуса, когда Создатели отмахнулись от его проблем или когда из него, бессознательного, извлекали его крошечного спарка? Врачи, неукоснительно соблюдающие правила системы, не позволили даже проститься; он так и не узнал ни как бэта выглядит, ни какой конфигурации его броня, ни каким коленкором раскрасятся в будущем пластины корпуса. Что он ощущал в тот момент, когда понял, что слабая, но такая яркая искорка больше не пульсирует за его белоснежной бронёй, не согревает слабыми импульсами? О чём он думал, читая решение Попечительского Совета, где сухим казённым языком сообщалось, что все права на спарка для него пожизненно аннулированы? Проул не помнил свои ощущения. Они были заблокированы. Им же. Изнутри, надёжно и безоговорочно. А может быть и стёрты. Он тогда мог. Что может чувствовать бессловесный шлак под блестящим супинатором? А именно этим шлаком его и сделали. О-о-о, Проул слишком хорошо знал, что такое падать вниз и насколько это больно. Может именно поэтому он боялся новых связей, запретив себе привязываться хоть к кому-то? Исключением стал Хромедом. Но и он ушёл, оставив растерянного Проула опять одного. Правда, Хром хотя бы извинился перед уходом, наговорив при этом кучу ничего незначащей ерунды, что де они навсегда останутся друзьями, и как только он закончит своё обучение, то сам его отыщет и бла-бла-бла… А на деле опять наступило одиночество. Одиночество и страх. Иррациональный, сминающий, отравляющий. Всё, к чему он прикасался, к чему тянулся и к чему стремился в итоге разрушалось. Рано или поздно, так или иначе. Так зачем привязываться по новой? Зачем открывать Искру чужому меха; неужели только на основании того, что тот носит на лицевой такие же линзы как у него самого? Или, быть может, на основании схожей ТНК или высоких умственных способностей? Открой он правду Блюстрику, и тот наверняка задаст такие вопросы, на которые у Проула просто не было ответов. Даже для себя, не то что для кого-то другого. Да и не хотел он никаких лишних вопросов. Прошлое? Так там была только грусть и боль затихающей, искусственно разорванной связи. Он столько приложил сил, чтобы суметь абстрагироваться, закрыться, принять, что сама мысль заново бередить зарубцевавшуюся было рану казалось до кощунственного примитивной. Лучше просто приглядывать на расстоянии, страховать, руководить. Оперится птенчик — улетит в свободный полёт. Блю тоже не привык к Создателям, так что непонятная опека со стороны постороннего бота… Проул боднул шлемом воздух. Нет и ещё раз нет! Его ухватили за подбородок. Подняв окуляры и сфокусировав взгляд на стоявшем напротив Джаззе, тактик только страдальчески дёрнул дверцами. — Слушай, Праул, ты хоть когда-нибудь в чём-нибудь не сомневаешься? Вопрос поставил в предсказуемый тупик. О чём Джазз говорит? Какое именно из последних решений он ставит под сомнение? Или его интерес следует воспринимать как неприятие всей миссии целиком? Но ведь их с Миражом побег с десептиконской базы чистая случайность, и ещё большой вопрос, смогли бы они выбраться отсюда вдвоём, без посторонней помощи, учитывая тяжесть поломок Джазза. Да и как Проул мог вообще предугадать счастливую для автоботов случайность? Ведь он всего лишь обладатель неплохого аналитического мышления, а не оракул! Чёрный палец приласкал кривящиеся губы. Несмотря на всю сложность их положения скупая ласка оказалась приятной и расслабляющей. — Скажи, в какой именно момент ты разучился верить в себя? — тихий голос Джазза обволакивал сизой дымкой, но вместо облегчения Проул ощутил только безграничный ужас. Говорят, Саундвейв телепат? Так они не того опасаются… — Не понимаю… — Проул хотел добавить полагающиеся к ситуации слова "о чём ты говоришь", но осёкся, заметив, как поджались губы лейтенанта. Да и правда глупо отпираться. — Не знаю, — тихо признался он не столько Джаззу, сколько самому себе. — Я не думал об этом. — Боялся? — мягко подсказал Джазз. — Да. Проул опустил оптику. Было стыдно признаваться, что не квинта он не сильный, несгибаемый автобот, во что привыкли верить окружающие, а всего лишь жалкая ветошь. Сомневающаяся во всём старая, никому не нужная ветошь. — Балда, — ласково припечатал Джазз, почему-то привлекая тактика к себе и неловко обнимая рабочим манипулятором. — За своих мелких я тебе, конечно же, ещё врежу, но сейчас, ради Праймаса, прекрати заниматься самоедством! Соберись. — А чего тогда ждать? — невпопад выпалил Проул. — Так не терпится? — хмыкнули ему на аудиодатчик, обдав тёплым воздухом. Эта близость сбивала с толку и путала мысли. — Ты ведь любишь прямоту, — Проул отвернулся, стараясь скрыть дрожь подбородка. Хотя, чего уж теперь… — Зато ты любишь всё усложнять, — хмыкнул Джазз, добираясь пальцами до крепления дверок. Лёгкий, ни к чему не обязывающий массаж проходил под возмущённый взгляд Проула и нахальную улыбку на разбитых губах Джазза. Осознание того факта, что он действительно успокаивается, наступило внезапно и принесло с собою лишнюю порцию страданий. На этот раз от вины и стыда. Вот он тут стоит такой, весь из себя несчастный, комплексующий, а с ним как всегда нянькаются. И кто? Тот, кто по-хорошему в камере регенерации в полной отключке валяться должен! Мозговой модуль отфильтровал из мыслей временное определение "как всегда" и невольно зацепился за это. Как часто Джазз оказывался рядом, когда для Проула это было наиболее принципиально? Да всегда! Даже в их первую встречу он умудрился появиться ровнёхонько в переломный момент. Да, конечно, во все свои судьбоносные проявления он безжалостно устраивал эмоциональные встряски Проулу, но следовало признать, что после них и работалось куда эффективнее. Именно благодаря диалогам на повышенных тонах или молчаливому противостоянию тактик умудрялся таранить возникающие на пути препятствия с удивительной лёгкостью, будто подпитываясь от Мейстера кипучей энергетикой. Как там подобные отношения охарактеризовал Кап в одной из приватных бесед: с таким напарником и рядом плохо, но порознь ещё хуже? Это про кого тогда ржавый болт вещал с таким таинственным видом? Неужто про него самого? Тогда получается, их отношениях с Джаззом ни для кого не были секретом? То есть все заранее определили их парой, один только Проул остался против? Он перехватил сползающий со спины манипулятор Джазза, переплёл с ним пальцы и заглянул в тёмно-синий визор. — Я не был против. Удивление лейтенанта выглядело искренним. — Я не был против наших отношений, — охотно пояснил Проул, впервые ощущая потребность говорить о самом сокровенном. Сейчас почему-то не пережимало вокодер, а слова лились размеренно и спокойно. — Просто не знал, как надо. Мне казалось, что тебя тоже всё устраивает. Легко, не напряжно, ни к чему не обязывает. Я ошибался? — Ошибался, — тихо подтвердил Джазз. — Ты мне столько раз пытался об этом говорить, но я не слышал. Это правда? — Ты переводил тему, — Джазз печально улыбнулся, а уголок его губ предательски дрогнул. Или это Проул наконец-то научился смотреть куда нужно? — Ты мастерски умеешь переводить стрелки, Праул, ты в курсе? — Догадываюсь. Но почему ты не настоял на своём? Почему самоустранился? — Не люблю давить, — просто ответил гонщик, но его слова сказали Проулу куда больше, чем раньше. Намного больше. Насилие, шантаж, роль пассива, использование — так много причин и ни одной по-настоящему стоящей. Так в чём же дело? Проул обхватил раненого товарища за торс, наконец-то предоставляя ему дополнительную точку опоры. Да, до кого-то элементарные вещи доходили через дальние рубежи и самым извилистым путём… — Джазз? — М-м? — Скажи, только честно… Почему Мираж тогда вернулся? Мейстер молчал долго. Очень долго. Но впервые Проул не испытывал страха. Хотя здесь и сейчас решалась его судьба, он чувствовал это. Он действительно хотел слышать ответ. — Я ждал тебя, — наконец признался Джазз. Проул улыбнулся. Всё-таки он не ошибся. И он снова чувствовал сладковатый запах чужой смазки. Восхитительно.