Дредноут по имени Никки

После усиленного ужина всю ораву погнали на вечернее построение. Марина, дотащив нашу группу до плаца, передала с разрешения Нагато полномочия сестре и, козырнув, идеально печатая шаг, отправилась на доклад. Честно - ожидал разбор полётов, жёсткий и без предварительных ласк. Но - обошлось. Анна объявила благодарность за проявленную инициативу и находчивость в отношении менее устойчивых товарищей, официально повесила на любительницу разговорчиков в строю позывной "Выскочка" и скомандовала вольно. Добравшись до общаги, с ходу ломанулся в душ. И, матерясь под нос, поплёлся обратно - раздеваться. Вешалок за день, увы, не прибавилось. Зато в комнате нашлась обновка - несколько нерационально установленный под обеденным столом по-казённому угловатый шкаф сушилки для обуви со сменными пакетами поглотителей запаха. Ну, в принципе, логично. Сырая обувь бойцу энтузиазма не прибавляет, равно как и чарующий аромат потных ног, будь они хоть трижды девичьими. Из душа вернулся довольным и даже приободрённым: тщательный осмотр стоп и прилегающих к тазу окрестностей ни раздражения, ни мозолей не выявил. Развесив на модульную сушилку, установленную за окном, постиранное бельё, забрался с ногами на кровать и приступил к войне с волосами. Свирь, всё это время с самым сосредоточенным видом заполнявшая разлинованную в сложноструктурную таблицу тетрадь, с довольным видом черкнула пару строчек в самой последней графе и, зевнув, вытянулась на кровати. - Вопросы, падаван юный, чую накопились ко мне у тебя, - старательно пародируя зелёный гибрид гремлина и чебурашки, известный под оперативным псевдонимом "магистр Йода", протянула Карина. - Есть такое, - отложив расчёску, уставился в окно. Стемнело, по набежавшим со стороны океана низким облакам жадными лапками шарят дальнобойные прожекторы комплексов береговой обороны, приятная прохлада солоновато-йодистого ветерка врывается в приоткрытое окно, наполняя комнату иллюзорным плеском волн. - Что там с любителями стильных носочков? - А, ерунда, - усмехнулась Карина. - Подвижность же не потеряли. Ткань в кашу - пот канмусу с повышенным содержанием гемоглобина и органики в следовых количествах - растворяет любую тряпку. Мозоли с палец, у очень удачливых - пара весьма забавных для хирурга рассечений. "Липучкой" Марина зальёт, спецужин сгрызут - к утру только немного хромоты останется. Пошевелив пальцами вытянутой ноги, попробовал представить, где и, главное, как надо рассечь кожу, чтобы заинтересовать профильного специалиста по кройке и шитью человеческих организмов, и, так ничего путного и не сообразив, повернулся к Карине: - Или лыжи не едут, или я чего-то не понимаю. Если судить по фото, предоставленным Адмиралом, в нас, вот таких вот крошечных, каким-то образом умещён полноценный корабль. По крайней мере, по моменту силы, скорости хода и выносливости - где-то запредельно далеко от человеков. При... кхм... Пробуждении..., - чувствую, что от смущения щёки краской наливаются, а поделать ничего не могу, - в общем, было ощущение, что кожа корабельному бронепоясу по прочности не уступает. Так почему обычное человеческое бельё калечит нас едва ли не сильнее, чем Глубинные? - Ника, ты комиксы прошлого века какие-нибудь знаешь? - начала издалека Свирь. Заглянул в память. Девственно чисто. Никаких откликов или ассоциаций. - Вроде бы нет... - Да не особо и важно, не напрягайся так, - улыбнулась Свирь. - В те времена, когда ОША ещё назывались США, весьма популярен был комикс про последнего жителя планеты Гриптон, Ак Ына, которого спасли родители, ещё младенцем отправив на Землю. Впрочем, сюжет не важен. Важны его способности. Ак Ын, как единственный и последний наследник своего мира, получил в своё полное распоряжение некое поле Алт Ына, которое помогало его народу выживать на родной, но оттого не менее негостеприимной планете. - И? - Это поле, сосредоточенное исключительно в границах его тела, давало ему огромные способности, выходящие далеко за рамки возможностей людей и их вооружений. Запредельная выносливость, устойчивость к внешним повреждениям, от которых обычного хомо сапиенса распределит равномерной молекулярной взвесью по огромной площади, многократно увеличившаяся сила... Ничего знакомого не замечаешь? Я потряс головой, словно от этого нехитрого действия паззлы в мозгах способны быстрее сложиться. - Раз уж у нас, как у себя по хате, сначала шастал Туманный флот, а потом Глубинный - и в девочках стали воплощаться корабли... Ты хочешь сказать, что у пиндосов был свой оракул, предсказавший весь тот бред, что происходит сегодня во всём мире? - Ты не в ту сторону копаешь, Ника, - вытащив из несессера маникюрные ножнички, Свирь кинула их в мою сторону. - Попробуй отрезать несколько волос. Пожав плечами - всё равно подравнять надо - выставил зеркальце на стол и на скорую руку удалил неряшливые "зубчики", выбивающиеся из общей линии канта причёски. - Позволишь? - забрав у меня ножницы, Свирь молниеносным движением отделила несколько волосков от пряди, спускающейся с виска, и, прицелившись где-то посередине, быстро свела кольца. Негромко хрупнуло, раздался звонкий металлический звук, словно лопнуло что-то - и, приоткрыв рефлекторно зажмуренные глаза, вижу в руке Карины рычаговую часть инструмента. Лезвийная - в виде мелких осколков - украшает собой уголок стола, часть кровати, ногу и пол. - Вот такие дела, Ника. Помогая собирать осколки, добавляет: - И с одеждой нечто схожее происходит. До сих пор не выяснено, ни на каком конкретно расстоянии заканчивается зона личного поля, ни из чего это поле состоит и чем именно генерируется, ни того, как долго и каким образом воздействует на близлежащие предметы. Но одно знаем точно: одежду, прилегающую непосредственно к телу - повредить обычными методами невозможно, но эта одежда - находясь на нас - влияет на наши тела, как на совершенно обычные. Наденешь синтетику, познакомишься с опрелостями и раздражением кожи, взбредёт в голову модное неудобное бельё использовать - познаешь изысканную радость натёртостей, мозолей, а так же поверхностных и проникающих ранений в самых, так сказать, интересных и сладких местах. С другой стороны - можешь хоть автобан поперёк перебегать или под танк ложиться - и причёску сохранишь, и пуговиц с формы не растеряешь. - Ерунда какая-то... То есть, если мне в лоб пулю пустят - даже не моргну? - Моргнёшь - рефлексы побороть сложно. Но - даже ссадины не будет. А вот инерция этой пули и её импульс, переданные в кости черепной коробки, как довольно высоко отстоящей от центра тяжести тела - гарантированно если и не кувыркнут, то, как минимум, пошатают твой организм в трёхмерном пространстве координат. Я покачал головой: - Выходит, Выскочке ничего не грозило? - Пф-ф-ф, - усмехнулась девушка. - Да что ей будет? Сильная, но лёгкая, как птичка-ёжик, максимум - ботинки в полёте потеряет. - А за живот почему держалась? - Ну не знаю, может, зверски пучило её с утра, или на старых человеческих привычках усвоила, что кулаком в брюхо - это очень больно, и до сих пор от этих привычек не избавилась. Если хочешь, можем за курилку сбегать - там на мне проверишь, как одна Дева Флота переносит удар другой Девы Флота. Я покосился на Карину. Лицо серьёзное, и во взгляде - налившемся стальной серостью - ни капли шутки. - Тебе - верю. И вообще, Карина, руку на женщин поднимать - невместно для офицера Российского Императорского флота. Сев рядом, Свирь уткнулась лбом в моё плечо. - Ника, чем быстрее усвоишь, тем будет лучше. Мы - не женщины, мы - аватары кораблей в приятной, но хрупкой оболочке. Вызубри эту истину так твёрдо, как только можешь, и, обещаю, очень скоро увидишь - в дальнейшем от осознания этого факта тебе будет только легче. Особенно - когда станут выпускать в бои с Глубинными. - Они-то тут при чём? - Тё-о-оплая, - Свирь, хихикнув, потёрлась носом о моё плечо. И прежним тоном продолжила: - Легко потерять соображалку, увидев Дочь Бездны. И благородные порывы тут будут очень своевременным, но неуместным надгробием. - В смысле? - Ты фото и видео смотрела в Сети? - Ага. То, что было в открытом доступе. Карина, зевнув, с явной неохотой отлипла от плеча и, потянувшись, переместилась на свою кровать. - Прости, всё привыкнуть не могу, что ты в Консолидации инициировалась. У них Сеть лютые цензоры пасут, ВКФ[1] начала века в сравнении с нынешним положением просто казачья вольница. Наверняка до сих пор ни видео в высоком разрешении, ни записей боёв, ни подробных исследований не предоставлено. Так? Я поковырялся в памяти. А ведь верно. - Дева Флота - это не только боевая единица и подросток в одном флаконе. Это и честь офицеров, и их мировоззрение, и привычки - ставшие единым целым с Духом корабля. И вот, движимая этой самой честью, Дева видит несчастную девушку, выглядящую так, словно её всю жизнь в темнице держали, битую и ломаную, и, вконец озверев, сшили в единое целое с металлорганическим модулем. И бежит спасать несчастную. И бесславно гибнет в пасти её фамильяра, а зачастую - самые мягкие и вкусные части тела с аппетитом дожираются той самой несчастной и невинно угнетённой. - А зачем... - Почему жрут нас? - Свирь как-то зло ощерилась. - Есть весьма правдоподобная теория, что таким образом они собирают материал для собственной эволюции. Им, на самом деле, вообще без разницы, что жрать - металл кораблей, БЧ орудий, бетон и арматуру пирсов, людей или же своих из тех, кто слабее. Я невольно вздрогнул. Каннибализм - не то явление, для которого у любого уважающего себя человека есть оправдание. Человек может есть акул, акулы могут есть людей. Но человек - человека - это как-то за рамками добра и зла. - Ничего, Ника, начнётся учёба, нам сольют полный пакет материалов для ознакомления и, будь уверена, даже обладатели самых стальных нервов и титановых желудков не раз расстанутся с пищей при изучении того, что есть Глубинный флот. Свирь хотела ещё что-то сказать, но короткий стук и тут же открывшаяся дверь прервали её на моменте вдоха. Давно забытые рефлексы подбросили тело с кровати, и, прежде, чем успел хоть что-то сообразить, оформили меня в стойку смирно. Что забавно, Карину точно так же выметнуло с постели - и совершенно сходным же образом разместило слева от меня. - Отставить доклад, - усмехнулась Влада, аватара линкора Мутсу, входя в комнату. - Вольно. Внимательным взглядом насыщенно-зелёных глаз младший инструктор с нарочитой небрежностью и даже некоторой ленцой окинула помещение и, прикрыв за собой дверь, вошла внутрь. В таком виде - без кепки и с распущенными волосами, Мутсу выглядела просто потрясающе. Форма девушкам редко идёт... И это - то самое редчайшее исключение. Пока одна часть сознания откровенно любовалась инструктором и при этом контролировала лицевые мышцы, вторая лихорадочно соображала, к чему может придраться начальство, нагрянувшее с внеплановой проверкой вверенного личного состава. Как минимум - открытое окно и мятые постели. И, пусть сейчас двухчасовое окно личного времени перед отбоем, если у адъютанта плохое настроение - и до полотенца, заменяющего аккуратно повешенную для просушки форму, догребётся. - Вы молодцы, мальки, - огорошила Влада и, шагнув вперёд - совершенно внезапно обняла Свирь, с какой-то нежностью взъерошив ей волосы и чмокнув в макушку. - Если бы Аня не сказала, я бы вас с сестрой так и не узнала, - мурлыкнула Мутсу, продолжая тискать разулыбавшуюся девушку. - Тащ госпожа младший сержант, прикажете удалиться? - выпалил я, вполне соображая, что лишним тут быть несколько некомильфотно. Влада, вновь зарывшись носом в волосы девушки, сверкнула поверх рыжей шевелюры искрящейся зеленью глаз: - Николь, не кипиши. Всё порядке, - и отстранившись от медсестры, удерживая ещё на расстоянии вытянутых рук, покачала головой. - Ну вы и вымахали, головастики! Вот же, совсем недавно, пищали и за пояс в прыжке цеплялись... Рада видеть тебя вновь, стрекозка. ...А потом сидели, пили чай с печеньками и полученным спецрационом, я потихоньку отходил от контраста в поведении Влады, а прискакавшая вскоре после инструктора Марина напару с сестрой плотно наседали на уши Мутсу. Встрепенувшись, инструктор прикрыла глаза, ликом на миг преисполнившись отрешённости, достойной Будды, и, с видимым сожалением покинув занимаемый стул, встала. - Пятнадцать минут до отбоя, мальки. Засиделась я с вами. И главного не сказала, да. Влада хитрым взглядом окинула нашу троицу и широко улыбнулась: - С обеда вас снимают с подготовки. Технари утром заканчивают монтаж новых сканеров, полтора часа плюс-минус час на контрольные тесты, и вам назначено быть первоиспытателями. - Но, Влада... - дёрнулась было Обь, но наткнулась на серьёзный взгляд младшего инструктора. - Никаких "но", стрекозы. Ваши старшие продавили повторный скан. С визой советника. Последнее слово было сказано, вроде бы, и без каких-то ударений или интонационно-смысловых выделений, но прекрасно прочувствовалась опущенная приставка "Особый". - А тебе, Николь, полный скан пройти просто жизненно необходимо, иначе ничего, кроме треников, в активном режиме использовать не сможешь. Я задумчиво почесал в затылке: - Вроде на базе в ЕК сканировали же? - То, что они насканировали по Деве с вялотекущей длительной инициализацией, можно с чистой совестью использовать в туалете. Даже больше толку будет. Анкерам тренировочного сьюта без разницы, к чьей структуре прилипать, хоть к ТАРКу, хоть к супермонитору, хоть к ялику какому перекатному. А вот на имперских верфях без нормальных данных тебе варсьют делать не возьмутся - доспех-то что, не сложно новый склепать, а вот самоубившуюся на стендовом тесте из-за рассинхрона и сбоя управляющих контуров Деву - не вернуть. Оно тебе надо? - Рано мне умирать. - Вот и я так думаю, Николь. Так что никаких "не хочу" и "не буду" - после обеда десять минут на перекурить и оправиться - и ласточками к санчасти. - Есть к санчасти после обеда, - хорошо так, хором в три глотки, гаркнули, аж в ушах немного зазвенело. - Дежурных по этажам предупрежу, чтобы после отбоя ещё с полчаса не дёргались - как раз помыться успеете. - Да не... - попыталась что-то возразить Карина. Безуспешно, впрочем. - Никаких "нет", стрекозы. Я ваше время отняла - мне его и компенсировать. Добрых снов, мелочь, - и вышла, оставив после себя - по крайней мере, в моём сознании - звук отчётливо рвущегося шаблона. Ну вот просто не увязываются между собой образы сурового и необщительного инструктора и милой, улыбчивой девушки. Попрощавшись с нами, Марина убежала, а Свирь, совсем по-детски широко и открыто улыбаясь, отправилась в душ. Перепроверив надёжность закреплённой за окном одежды, как-то разом ощутил состояние душевного перенапряжения и, оставив не заданные Свири вопросы на завтра, завалился спать.