Дредноут по имени Никки

Юрий, потягивая дежурный кофе, с удовольствием пересматривал сведённую версию записей с камер наблюдения и личных видеорегистраторов бойцов группы оперативного прикрытия. Двое, имитируя "пиджачную" часть состава базы, разместились в разных сторонах бара таким образом, чтобы постоянно держать майора в поле объективов. Хоквуд бухал. Бухал так, что невольно закрадывалось сомнение - а человек ли он вообще? Длинная батарея пустых пивных банок старательно прикрывала своими алюминиевыми тельцами массивное стекло столь же пустых бутылок значительно более крепкого алкоголя. Железный Джимми пил как не в себя, лихо смешивая в пивной кружке совершенно несовместимые напитки. И, визуально, совершенно не пьянел. Лет пять назад Юра ему бы позавидовал - индивидуальная колония нанитов боевого назначения первого поколения - подспорье чудовищно выгодное: мало того, что пистолетные пули не берут, а очередь из автомата только в упор пробьёт, так ещё и не отравишь ничем - инкона жёстко фильтрует кровь, воздух, лимфу. А теперь Юрий ему не завидует. Даже сочувствует. Первые инконы из организма носителя не выводятся от слова совсем. И отключить их невозможно. И, следовательно, даже просто насладиться изысканным вкусом еды или ароматом хорошей сигары - уже не получится, максимум - только общие вкусовые ощущения. Про то, чтобы накидаться как следует, и говорить не стоит. Жить в собственном теле, как в стерильной изолированной капсуле - такое и врагу не пожелаешь. А Железный Джимми, кажется, нашёл какой-то баг колонии. Иначе ничем другим нельзя объяснить то, что он-таки поддался опьянению. Майор бухал стабильно два раза в год. Если в конце декабря он просто молча с утра заседал в баре и глушил алкоголь в полном молчании до глубокой ночи, поминая сослуживцев, то в середине августа - накидывался строго до изумительных соплей и аутентичных зелёных феечек с ручными рельсотронами. Собственно, поэтому он в город и не выбирался. В местном баре гораздо легче и проще найти того, кто сможет оказать достойное сопротивление, чем светить своими навыками в гражданских публичных местах. С другой стороны, владельца первых колоний нанитов обезвредить не так-то просто - если как боец он сам себе ещё и оружие, то с апгрейдом в виде боевой инконы - вообще тушите свет. Но майор - кадр слишком ценный, чтобы списывать или переводить на более мирные и спокойные должности. Командование Объединённых наций не раз пыталось услать Хоквуда хоть к эскимосам, лишь бы подальше от любой из Школ, но майор, проявляя чудеса изворотливости, а так же пользуясь редкостным спонтанно просыпающимся даром применения запредельной бюрократии и классикой жанра о слове и пистолете, всё равно возвращался к привычной работе. В конце концов, большие шишки плюнули, вняв истерикам психологов, и просто выделили усиленную ГОП - как раз на случай, если майор решит как следует оторваться. А действо на экране плавно менялось. Хоквуд, загрузившись так, что начал ловить чёткий крен на все борта сразу, преодолевая коварную гравитацию, направился к стойке, у которой травил анекдоты один из сменившихся ГОПников. Юра присмотрелся к мужчине, с трудом опознав в нём Кларка Мерцера - всё же боец, упакованный в экзоскелет, разительно отличается от самого же себя, но в обычной форме. Прекрасный стрелок, толковый рукопашник, владелец боевой инконы пятого поколения. Частенько пересекаются с ним в бассейне и на полосе препятствий, иногда спаррингуют. Майор, покачиваясь, продефилировал мимо Мерцера, на последнем шаге изящно запутавшись в ногах и удачно погасил опасный крен о плечо бойца ГОП. На лице Кларка мелькнуло страдальческое выражение, впрочем, тут же сменившись полной бесстрастностью активировавшейся психомаски. Да, новые инконы не вывозят против первых, но вот чего у них не отнимешь, так это возможности работать напрямую с психикой реципиента. Подноготной новых возможностей нанитов Юрий не интересовался - впрочем, и доступа к таким знаниям не имел, - но вполне догадывался, что сейчас происходит с телом Мерцера. Распределённая по всему телу колония начала экстренную стимуляцию организма, в строго отмеренных дозах насыщая кровь норадреналином и кортизолом, полностью гася выработку тестостерона и приглушая количество адреналина, параллельно активизируя гормоны, подавляющие эмоциональную составляющую личности; при этом инкона начинала синтезировать боевую химию и насыщать тело огромным количеством соединений, в организме человека не встречающихся. Ускоряется проводимость нервной системы, уплотняется кожа, стимулируются зрительные и слуховые каналы; молочная кислота под воздействием препаратов, созданных колонией, не успевает накапливаться, перерабатываясь на простейшие составляющие, в дальнейшем идущие на поддержание работоспособности инконы и усиление регенеративных способностей бойца. Майор, уловив изменения в мимике Кларка, хищно улыбнулся и продолжил развивать успех, просто и без изысков пробив короткий в печень. Мерцер, впрочем, удар проигнорировал, сосредоточившись на обработке болевых точек, доступных рукам. Тоже без успеха - инкона давала многое, но усиление, равное приложению пули в точке контакта, развить человеческими пальцами невозможно. В это время немногочисленные посетители потихоньку, не отсвечивая, покидали бар. Джимми здесь многие знали и были в курсе периодических разгрузок майора, но под горячую руку попадать это знание никакого желания не прибавляло. Не убьёт, даже не покалечит, но в нокауте валяться - приятного тоже мало. Нарезка сменилась, оператор монтажа дал сводную картинку, полученную с внешних камер и видеорегистраторов оперативной группы. Игнорируя двери и окна, прямо сквозь стену, в облаках пыли, штукатурки, гипсокартона и обшивочного пластика, наружу спиной вперёд вылетает майор. Падает, сходу уходя обратным перекатом, и, на миг замерев, с восторженным рёвом счастливого носорога несётся к первой группе оперативников. Штурмовые доспехи защищают своих носителей от членовредительства, но - не спасают от собственного вывода из строя. Первая группа не успевает всадить в Хоквуда даже десятка инъекторных пуль с мощным транквилизатором, одной дозы которого, как правило, хватает на то, чтобы надёжно вырубить слона, а на сдачу - отправить в объятия Морфея ещё парочку тех самых носорогов. Чтобы пробить защиту инконы, таких нужно минимум три десятка. И сети. И одновременная работа пары-тройки тазеров, стоящих на вооружении у контр-террористов. Бойцы ГОП разлетаются в стороны ничуть не хуже, чем обычные кегли в боулинге, только за это время майор, работающий на ускорении, успевает ещё и трём из них выбить блок ГЭУ, а четвёртому вынести компрессор и похерить гидравлику. Оставшаяся троица наваливается на Хоквуда, разворачивая его спиной к уже вывалившейся из теней второй группе. Четырёхствольные пневматические помповики, закреплённые в надплечевых турелях, выплёвывают разворачивающуюся в боевое положение прочную сетку, но Железный Джимми при первом же звуке выстрелов проваливается в ускорение, легко и непринуждённо покидая траекторию сетей и, когда прочные плетёные нити накрывают последних людей из первой группы, спокойно и деловито выводит из строя их силовые установки. А потом приходит очередь второй группы. Майор сваливается в совершенно запредельную скорость - её развить можно лишь на несколько секунд - но и этих коротких мгновений хватает, чтобы Хоквуд выпал из ускорения в центре группы, сломанными куклами падающей вокруг него. Рассечение на виске, кровоточащие сбитые костяшки и - довольная улыбка от уха до уха. В грудь, шею и правое бедро один за другим вбиваются восемь инъекторов, и Джеймс, довольно скалясь, лёгким подшагом растворяется в густой тени, создаваемой придорожными деревьями и стенами хозпостроек. Картинка меняется: четыре прицела плавно движутся в поисках цели; вид - сверху вниз, под углом не более сорока градусов. Изображение на одной из камер приходит в движение: резкий рывок в сторону - и помехи разбитого объектива. Пять секунд - пока оставшиеся снайперы, работающие в собственной тактической сети, перераспределяют секторы обзора и запускают сторожевые дроны в точки вероятного подхода противника - и из строя выходит вторая камера. И ещё десяток секунд. Рывок, мельтешение: прицел, ограждение, звёздное небо, гравий разбитого на крыше миниатюрного сада камней, хруст ломаемых костей и скрежет металла, и объектив, встретившись с покрытием, гаснет, успев напоследок увековечить пару характерных осколков зубов, весёлыми прыжками скачущих в гравий. Оставшийся снайпер времени зря не теряет: всаживает в спину Хоквуду всю обойму транквилизаторов и тихо, удерживаясь в тени, меняет позицию. Пытается менять, если честно. Скатившись по пожарной лестнице, боец оборачивается - чтобы от души насладиться лбом майора, раскрашивающим прочный пластик лицевого щитка. Картинка переключается на наружные камеры. Джимми, по кругу качая головой, неторопливо идёт обратно в бар. Секунда - и там, где он был, закручивается водоворот размытых от скорости движений. У камер наблюдения нет возможности делать больше, чем сотню кадров в секунду, и потому остаётся только гадать, как же именно бьются носители инкон. Ураган стихает. Стоят друг напротив друга Кларк Мерцер и Джеймс Хоквуд. Кларк спокоен и отстранён, форма зияет рваными дырами, грудь мощно вздымается, и только пальцы расслабленно опущенных рук мелко-мелко подрагивают. Майор весело скалится. В его белозубой улыбке явный некомплект. Опухшая скула, наливающееся отёком ухо, в очередной раз сломанный нос. Бланш под глазом и неестественно толстое запястье, прячущее почти всю кисть под мягкой шишкой расширившихся тканей. Мерцер кивает Джеймсу. И, прикрыв глаза, медленно, неторопливо, словно наперекор гравитации, складывается: сначала падает на колени, потом заваливается на бок. Тонкая женская рука ложится на плечо инструктора и он - не отвечает серией молниеносных выпадов, просто сразу начинает глупо улыбаться и переминаться с ноги на ногу, совсем как неопытный подросток на первом свидании. Юрий разглядывает молодую женщину, прячущую лицо в тени капюшона стандартной спортивной куртки. Невысокая, стройная, по фигуре - совсем подросток. На пределе разрешения картинки можно заметить витиеватую татуировку, выполненную в индийском стиле рисования хной, украшающую тыльную сторону левой руки. Юра кивает сам себе, довольно улыбнувшись: Ён Чим, помощница капитана Ин. Значит, всё же завёл себе девушку Железный Джимми, и именно ту, на кого меньше всего ставили аналитики штаба. Запись заканчивается, а Юра продолжает улыбаться. Ставки на Ён, ввиду её положения аутсайдера в списке, были самыми высокими. Пятьдесят к одному. И Юра поставил на неё половину зарплаты. Так чего бы не улыбаться внезапно богатому дону?