Демоны — это не мифология. Демоны — те, кто внутри нас.
***
— Это необходимо, — заверил меня дворецкий, как-то уж слишком бесцеремонно толкнув на кровать. Та, в свою очередь, повстречавшись с моей задницей, протестующе скрипнула, не узнавая хозяина. — И вы, как никто другой, обязаны графу. —С-с ка-акого это перепугу?! — вздрогнув, как последняя девственница, отползаю назад. А через несколько секунд уже подскакиваю на ноги, стоя на треклятой кровати, обороняясь подушкой. — Не советую высказывать протесты, ибо… —Да пошёл ты на хуй, мать твою! — кричу уже в полёте. Надо же. Так глупо и опрометчиво покончить с жизнью. А ведь я ещё второй сезон не смотрела, так, мельком глянула, что с субтитрами, а теперь вынуждена считать секунды до жестокого столкновения. Интересно, сколько костей я себе переломаю, как буду выглядеть на похоронах? А кто придёт на них, на мои, несчастные, похороны?.. Ах, а ведь я могла сказать нечто более нежное, чем посыл на три буквы. Рогатик бедный, он ведь, небось, грустить будет. И хозяина найдёт, он тоже грустить будет. И прислуга, а в особенности маркиза, ведь она, как девушка, должна меня понять… — Поднимайтесь с пола. …все ведь девушки с кровати наворачиваются. Чёрт. Погань ты последняя, раз испортил такой трагический момент. И вообще, я с тобой даже разговаривать не желаю. Здравствуйте, подростковые замашки, как дела? Ну, чего вылупился, Рогатый? И хвостом своим размахиваешь, кисточкой трясешь. Небось, линяешь ещё, козлина ты несчастная, вот и хрен я убирать буду. Нашла себе приключения на зад, многострадальный, если что. Ах, я, наверное, не с того начала. Пардон, господамы, вернёмся на несколько часов назад. Несколько часов назад. Утро встретило меня болезненной ломкой в районе поясницы, ужасной головной болью и ливнем. Последнее, к слову, было самое жуткое — дождь, это, конечно, дело хорошее. Вот только без всей мерзости грозы, под тип молнии и других малоприятных, чрезвычайно громких вытекающий. Со стоном вселенской боли поднимаюсь на ноги, ковыляя к окну, смутно вспоминая вчерашние события. Меня что, пытались изнасиловать? Да нет. Озабоченный где-то шляется, повар бы не додумался, а садовник слишком невинный. Это что ж получается, у старика_бывшего_дворецкого порох дал о себе знать? Перспектива лишиться невинности с восьмидесятилетним стариканом меня не радовала, пусть он и был самым адекватным среди всех этих персонажей. А вообще, блять, ну нет. Вздохнув, меняю направление к шкафу, доставая простенькое платье, опять же, спасибо тебе, горничная. Завязав фартук, натянула туфли. К черту. Не буду сегодня умываться, только расчешусь и побегу на поиске живой души. Ну, как побегу, потащусь, согнувшись в три погибели. Собственно говоря, мой идеальный план нарушил тихий стук в дверь. После раздраженного «кого там принесло?.. Да входите уже!» на пороге возникла Мейлин, нервно поправлявшая треснувшие очки. Ма-ать моя красавица, вспомни солнце, вот и лучик. Ну что, лучик, зачем пожаловала? А-а, Себастьян сегодня не появлялся? В комнате закрылся? Пф-ф, детка, ну так, климакс не заставит себя ждать, с его-то, прости Господи, возрастом. М-м, да иди-ка к чертям собачим, у меня сегодня свои планы. Стоп, ну вот рыдать тут не надо. Ну и что, что господина вашего нет? Устал мальчуган, свалил на какие-нибудь острова со своей невестой, развлекаться небось, пока вы тут слёзы проливаете. А чего нет? Все же молодой организм, как никак. Да иду я, иду!***
— Себа-астьян, ау-у… — стучу костяшками пальцев по двери, многострадально закатывая глаза. Чёрт б тебя выдрал, дворецкий хренов, открывай сейчас же! Да вы там совсем со своим господином! — И-и так все утро… — пискляво сообщает горничная, утирая слёзы платком. — Вдруг, с Себастьян-саном что-то случилось, вдруг он… — Да хрен с ним сбудется, — несдержанно пнув дверь, вздыхаю, оборачиваясь к девушке, — Окно его комнаты знаешь? — кивок. — Пойдём, будем пробираться. И это, парней зови. С лестницей.***
— А ты уверена, что это правильно? — интересуется Бард, выкуривая очередную сигарету. Финни кивает в знак согласия, придерживая лестницу, по которой я лезу, так сказать, штурмую стену. — А с чего бы и нет? — останавливаюсь, посмотрев вниз, тут же чертыхнувшись. Высоко. А они, блин, под зонтиком там стоят, а я наверху мокну. Дождик-то умерил свой пыл, так, слегка моросил, но зато как неприятно! А небо такое темно-синее, даже немного серое, мрачное. Прямо-таки располагает атмосфера, чтобы дома сидеть, а не шляться по стенам, как Человек Паук какой-нибудь. Так, ладушки, возвращаемся-ка мы к делу. Глубоко вздохнув, продолжаю свой путь. — А вдруг он там, кхм… — повар кашлянул, подбирая слова более «не грубые», в то время как я уже добралась до окна, припав к стеклу, пытаясь что-то разглядеть. Шторы задернул, гад. — Без одежды? — Чи-и-и-и-иво?! — тысячу раз матюгнувшись, кажется, чуток отвлекла садовника, ибо он, отпустив лестницу, отпрянул. К повару. В объятия. Ох ты ж мать, сколько нынче гомиков развелось! Нет на вас бабок у подъездов, нечистые. — Твою ж на лево, ну не-ет! — влетая в раскрытое окно прямо-таки сальтухой, проклинаю этот бренный мир. Простите, но рано мне еще титьки и члены рассматривать. Я вам не Стас-сексаст, порнуху с десяти лет не смотрю. Пол. Твёрдый такой. И ковёр тонкий, колючий. В углу дубовый шкаф, небольшой, но вполне вместимый, если там все утолкать. Вон там стол со стулом, кровать, на которой восседает рогатый демон с хвостом, а во-он, в углу, пакетик кошачьего корма. Подождите-ка. А какого рогатый-то? Мать частная! И правда! Люди, гляньте-к, а у него ж рога! Такие массивные, загнутые, светло-светло коричневые, все как надо — с полосочками. Как у барана. Пардонь-те за сравнение. — Закройте окно. — шипит демон, а хвост прям ходуном ходит в разные стороны, показывая весь настрой хозяина. Он хмурится, испепеляя взглядом мою несчастную тушку. — А-ага, — нервно хихикаю, слишком уж активно киваю, а затем поднимаюсь на ноги. Подходя к окну уже продумываю речь, но, высунувшись на улицу, замечаю одиноко стоящую горничную. Эх, бедняжка. — Мейлин! — та вздрагивает, задрав голову вверх, обеспокоенно сложив руки на груди. Показываю ей большой палец, натянуто улыбаясь. — Все путём! Он…заболел. Да. — Тогда я немедленно принесу лекарства, и!.. — Э-э-э, нет. Он это, того самого, очень сильно болеет. И не хочет, чтобы вы видели его в таком виде. Вообще, он очень переживает, а ещё передаёт вам привет, говорит, что очень любит и скучает. И, да, держите поместье в чистоте! — выпалив все на одном дыхании, с громким хлопком закрываю окно, зашторивая его. Чихаю, утирая с лица влагу. Слёзы? Нихуя. Дождь опять льёт, как ведра. Оборачиваюсь на мужика, подхожу к кровати, усаживаясь рядом. Минут пять тишины, нарушаемой тихим шорохом хвоста, и я не выдерживаю. — А хорошо сидим… Наградив меня взглядом, словно бы слизняка какого рассматривал, демон кашлянул, возвращая себе прежнее самообладание. Ох, мне бы такой способностью владеть. А то, понимаете ли, особа весьма истеричная, в экстренных таких ситуациях, поэтому максимум пользы, которую могу принести — оглушить всех до одури своим же криком. И там не важно, своих оглушила, или врагов… Бывало, иной раз, сама собственные уши насиловала. — А, это… — Истинная форма. Вернее, какая-то ее часть. Контракт значительно ослаблен, как и моё человеческое тело. Возможно, в песчинках содержался яд, который всё-таки добрался до кожи. — И долго ты так ходить будешь? — рассматриваю пушистую дымчатую кисточку, с небольшой чёрной окантовкой. Мягкая, наверно… — Затрудняюсь ответить на этот вопрос. — демон отдергивает хвост, как только на место его бывшего нахождения приземляется моя рука. Сволочь ты рогатая, дай же посмотреть ребёнку! Можно подумать, каждый день наблюдаю нечистых духов с рогами и хвостом. — Попрошу, я не Нечистый дух. Етить-колотить, а он ещё и мысли читает. Ну-с, пускай, там вся правда содержится. А чего мне, собственно, скрывать? Все и без мыслей на лбу написано. Послала бы я к черту на чаепитие и тебя, и слуг, и господина твоего, который шляется где-то уже, почитай, второй день. А это ведь, если мозгами пораскинуть, вам же боком и выйдет. Нет, ну заключил он контракт, так зачем же возвращаться, вести расследования, капать на мозги работникам фирмы? Весь такой из себя правильный, видите ли, работящий. А вот если бы смотался куда на долгий срок, как сейчас, к примеру, то и вопросов бы избежал. Нет, мы ведь такие гордые малые дети. Тьфу на вас, черти. Сидела я, видимо, с крайне убитым и задумчивым ликом, ибо даже демоняшка как-то неловко кашлянул, привлекая к себе внимание. — Я напущу морок, благодаря которому прислуга не будет видеть, кхм, последствия исчезновения графа, — здорово. А мне ты, собственно говоря, что предлагаешь? — В дополнении ко всему на некоторое время вам, Ирина, придётся заменить господина. — охуеть. Как ты себе представляешь это? Появляюсь, разодетая под дворянина, со своими-то манерами убив всех наповал? — О вашем внешнем виде я позабочусь. — Не, прости, конечно, но план у тебя дрянь. — Иного выбора нет. — Ты…это…мороку свою напустил? — Да. — Значит, у меня глюки. — задумчиво тяну, недоверчиво оглядываясь на хвост, извивавшийся змейкой.***
Итак, сейчас на моей шее затянули удавку, то есть шёлковую ленту темно-синего цвета, подвязав бант. И бант, знаете, не обвисший такой, какие я всегда умела завязывать, а пышный, симпатичный. Впрочем, я сама была очень даже ничего, в одежде мальчишки. Шорты, правда, немного узковаты были. Нет, ну это, конечно, очень обидно, когда тебе шестнадцать, а ростом с какого-то молокососа. Хвост дворецкого поправлял съехавший парик, пока его хозяин зашнурововал сапоги. На мне, естественно. Господи ты боже, да когда этот Ад закончится? — Эу, слушай… — Да? — он поднял голову, осматривая проделанную работу. — У меня глаза, того самого, не синие. — Немного морока, господин, — демон усмехнулся, поднимаясь на ноги, пока я пыталась испепелить его взглядом. Все аргументы по поводу неподходящей кандидатуры сломал, скотина. — Вы делаете огромные успехе в эмоциях графа, Ирина. — Я в тебя сейчас что-нибудь кину. — Дротики на тумбе, — вежливо напомнил дворецкий и удалился, перед этим учтиво поклонившись. Кажется, грядет нечто более весёлое. Ну, я, хотя бы, уже не записана в паспорте, как какая-нибудь «Невеста повара».