***
Выспаться мне явно не дают, что уж и говорить. Ровно в девять часов в мою тушку впиваются солнечные лучи, и я тихо скулю от подобной наглости. Что ж вы за нелюди такие, а? Только-только предоставили возможность предаться сну на нормальной, мягкой кровати, с неимоверно тёплым одеялом, а подушки… Сказка, что уж тут. Принимая свою тяжелую судьбу, сваливаюсь колбаской на пол, периодически хлопая себя по щекам для полного пробуждения. Спальня у графа что надо, это уже без каких-либо сомнений. Просторная, хоть и обставленная по самому минимуму, зато такая богатая. Было бы глупо сравнивать её с моим гадючником: комнатка маленькая, засранная проводами и разбросанными тетрадями, плюс несколько вещей по углам и упаковок от готовой еды. А тут, что называется, из грязи в князи. Проигнорировав дворецкого, который, видимо, направился приводить ложе моё в более-менее человеческий вид, открыла окно, вздохнув полной грудью. Приятный такой холодок приносил за собой ветер, ворвавшийся в комнату. В саду было пусто: брошенные грабли, лейка, лопата. И ни единого намека на садовника… Уволился, что ли? Обычно в такое время он вовсю выкорчевывал деревья силушкой своей богатырской. Невольно поймала себя на мысли, что думаю, да и даже говорить о подобном могу вполне спокойно. И в обществе демона-домохозяйки вполне себе ничего, терпимо, вот только этот хвост… А рога, к слову, действительно пропали. Так, мелькали. Периодически. — Себа-астьян… А мне чего теперь, играть роль Фантома, пока он там на югах с бабами флиртует? — недовольно и как-то по-детски хнычу, вновь падая на кровать. — Что ж, можно сказать и так, — он согласно кивает, держа в руках парик и одежду. И мне кажется, что вот сейчас он хуже любого маньяка, с этой вот самой одеждой. Хвост дергается, подхватывая с тумбы нетронутую повязку, встряхивая с неё пыль. Нервно и, возможно, слишком громко хихикаю, потянувшись за подушкой.***
— Господин! Боже ж ты мой, я желудок в горле чувствую. — Мы так волновались за вас, господин! Да, видно, как волновались. Этот рогатый на один день, нет, на несколько часов закрылся, а вы уже траур по нему начали. — Где же вы были?! На Карибских островах, блин, отдыхал! Что, не заметно по загару? А вон та невидимая блондинка с пятым размером — Жанночка, моя секретарша, знакомьтесь, но руками не трогайте! — Думаю, достаточно. Милорд убедился в ваших…чувствах, — с нажимом произнёс Себа и мою грудную клетку тут же перестали сдавливать. Я облегчённо выдохнула, и приятное осознание того, что желудок перекатился на своё законное место, вызвало полнейшее умиротворение. Оглядев прислугу, опомнилась, делая максимально серьёзный вид. Честно говоря, актёрское мастерство — это совсем не моё. Поэтому, максимум, на что хватило несчастную мою тушку — убрать с лица мученическое выражение, опустив уголки губ, хотя идиотская улыбка так и просилась в гости. Ну-с, с горем пополам примерный образ был принят. Да и, думаю, с демоническими шурами-мурами смотрелось вообще шикарно, так что… —***
—…таким образом, я предлагаю расширить границы вашей продукции, вводя в неё коллекцию игрушек, отражающих другие страны и их культуры, — и это бла-бла-бла длилось более часа. К слову, я эти самые «более часа» совершенно не втыкала ни в единое слово какого-то там партнёра, рассматривая чернильницу и, иногда, дворецкого, или дела вид, что крайне заинтересовано отношусь к этому человеку. Партнеру. Он, кстати, был очень даже ничего: худоват малость, но пожить бы ему с Себастьяном… В одежде не придерживался вырвиглазных тонов, весьма серьёзно относился к своему делу, но, как по мне, был ещё слишком молод. Впрочем, эти голубые глаза покорили моё сердце ещё с самого начала и, ох ну как же я пожалела, что он видит во мне мальчишку. С удовольствием бы замутила романчик на стороне, пока демон ищет своего господина. Голубоглазик кашлянул, привлекая к себе моё внимание, и как-то уже более тихо, неуверенно добавил: — Если вы, конечно, позволите… Я позволю тебе все, что угодно, рыбка моя, но не сегодня. Боюсь, что по возвращению своему Сиэль с меня три шкуры спустит, а шкура мне ещё дорога, знаешь ли. Дабы не обижать молодого человека, киваю, чувствуя, как хвост недовольно бьёт в районе лопаток. Вздрагиваю, на секунду растерявшись. — П-пожалуй, — неловко кашлянув, — мы рассмотрим ваше предложение, сэр Лэмбер. Ждите звонка. И только после обдумала, есть ли телефоны. Да вроде, видела я один в поместье, такой красивый, старый. Ну, ничего. Отказ, зато какой вежливый. А пацан и просиял весь, кивнув, наскоро собирая какие-то свои бумаги, покидая кабинет. Выдохнув, опустила голову на стол. Повстречавшись с твёрдой поверхностью, произошёл характерный «БАМ» от соприкосновения и «ой, еб вашу мать», но уже от меня. Потерев ушибленное место, прикрыла его челкой. Итак, уже шёл…какой-то там час моего нового образа. Себастьян смылся. Только все успокоились, а именно, закончилась встреча, дворецкий принялся искать своего хозяина. Он-то понимает, что ни я, ни он, ни тем более поместье так долго не протянут, а жить-то нужно было. И сейчас, сидя в полном одиночестве, рассматривала колечко Сиэля. Эх, ну и пусть он мелкий и истеричный, зато цацки у него что надо. Цвет красивый. Лазурный, глубокий такой. Себастьяна на фронте не было до сих пор. А мне вдруг стало невероятно душно. Поднявшись, с трудом пододвигая к окну тяжеленное кресло, сбросила ботинки, становясь сначала на мягкую его обивку, а уже потом и на сам подоконник. Узковат для подоконника, не выпасть бы. — У-ух, ща как открою! — воодушевлением своим окатив всю комнату, потянула ручку на себя. И…ничего. Чёрт, да открывайся ты, дрянное окно, да что б тебя, мать вашу! Ну, окно, ну, миленькое моё, самое красивое, лучшее,***
— Неужели… — Заминка, блять! — отплёвываясь от воды, выкрикнула, стараясь пнуть демоняшку по причинному месту. Неловко оно, конечно, получилось… Как никак, он тут графа топить пытался. А как парик в воду бухнулся, так сразу и наваждение спало. И надо же, какой спектр эмоций отразился на лице этого очкарика… Ну, оно и правильно — не какую-то девку возжелал, а самого Фантомхайва! Однако, с моим появлением все коту под хвост идёт. — Что ж… Думаю, уже поздно что-либо менять, — меня снова наклонили к воде, видимо, давненько в бочке находившейся — воняет, аж жуть! — Никогда ничего не поздно, — мрачно фыркнула, задерживая дыхание и закрывая глаза. Долго я так не продержалась — по вискам ударило молотком, если уж не кувалдой. Раскрыв рот, хлебнула добрую порцию этой водицы, от которой сразу же продрало горло так, словно бы влили мне в лёгкие кислоты. Да я даже от водки так не визжала! Находясь где-то на обрывках сознания чувствовала сильнейшую боль в теле. Из-за неё, видимо, меня и приложило так хорошенько, потому как дальше — темнота. «Ну, скотина кареглазая, ты не только графа проебал, ты всю жизнь свою…»