***
Утро встретило мою буйную головушку смачным ударом солнечного молота. Глянув заспанным глазом, потому что второй ещё не открылся, на часы, чуть не словила аж три инфаркта подряд. Гребанные пятнадцать минут до звонка! Мать уже упорхнула на работу, не слыша грозную брань своего чада. Летая по комнате практически на крыльях, пыталась совершить несколько дел одновременно: найти одежду, собрать сумку, обеспечить свой желудок и желудочек графа пищей, а ещё ну-хотя-бы расчесаться. Смотавшись на кухню резвой ланью, наотрывала от батона куски хлеба, закусывая их Докторской колбаской. Один такой бутерброд пихнула в дом — оторвав к чертям крышу. Чувствую себя великаном, ибо Сиэль подорвался с небольшой кровати, шокировано уставившись на мою руку, на хлеб и колбасу, а потом уже и на меня. — Нет времени, времени, у меня нет времени! — распахивая дверь, только собиралась покинуть родные чертоги, как меня окликнул голос дворецкого: — Мисс Ирина, не соизволите ли вы выслушать скромную просьбу… — Короче! —… Не менее скромного в своём поведении слуги… — Ко-ро-че! —… Взять нас с собой. — Тю, блять, я чего, самоубийца что ли?***
— Козлова? — учитель скользил ручкой в нескольких миллиметрах от журнального листа, называя фамилии или имена в нужном порядке. — Тут! — откликнулась девушка, подняв вверх левую руку. Ослепительно улыбнувшись, она поймала на себе несколько весьма пикантного характера взглядов, но тут же метким броском отправила их в мусорное ведро. — Миронов? — Присутствует, — коротко ответил парень, поправляя круглые очки. — Так-так, а где же наш Ярослав? — оглядев класс, мужчина насмешливо хмыкнул, вновь не обнаруживая своего «любимого». — А, та он заболел, — отмахнулся с задней парты Витёк, вытягивая ноги. — Шестой раз за месяц, надо же. Так-так… Ири… Дверь с грохотом распахнулась, впуская в школьную обитель великую и неповторимую меня. Оперевшись ладонями о колени, я выдохнула, пытаясь привести дыхание в норму. Опоздала всего на три минуты, ещё только перечислять деток начали, а я вот она, нарисовалась. Тряхнув своими короткими вохлами, выпрямилась, оглядываясь — хоть в тот класс залетела? Агась, как раз в физику, над которой так усердно корпела вчерашним вечером. Вдохнув полной грудью школьный воздух, состоящий из пота, слез и чего-то-там-еще, мирно улыбнулась учителю, помахав рукой. — Здесь. — Ай, молодец, — с сарказмом ответил Борис Денисыч, плавно проводя свободной рукой по волосам, забавно ероша их на затылке. От такого жеста молодого и привлекательного во всех отношениях мужчины девчонки томно вздохнули, а в моём рюкзаке послышались копошение и что-то вроде рычания: «Учитель не имеет таких привилегий, дабы пронзать сердца юных дев стрелами…» и перебивчатое: «Заткнись и отпусти мою ногу, идиот!» От подобного меня пробрало на смех. Кашлянув в кулак, натянутой улыбочкой одарила этот мир, на деревянных ногах вышагивая к своей парте. Правда не дошагала, остановленная ударом между ребер: — Проверяем домашнее задание. День обещает быть долгим…***
— Э-хе-хе… — истерично похихикивая, я натягивала на себя толстовку, чуть не порвав петельку, когда снимала ту с крючка. Эти школьные будни мало чем отличались от других: бегала на переменах с учебниками и криком «Что нам задано?!», рисовала какую-то похабщину в черновике, ожидая подсказок на контрольной по физике, наконец-то научилась решать задачи по химии и много-много всего того, о чем рассказывать долго, нудно, неинтересно. Забросив рюкзак на плечи, поздно одумалась — у меня ж там «дети». И этим «детям» я, кажется, только что стрясла все оставшиеся мозги. Потому что из кармана послышались тихие стоны. Стоны боли, разумеется. Все равно не так звучит. — Эй, вы там живы? — расстёгивая немного молнию, отошла в угол, незаметно перетаскивая мелких в карманы. Сиэль всячески дергался и пытался освободиться, но взглянув вниз как-то резко передумал, вцепившись маленькими ручками в мои пальцы. — Я не отпущу тебя, успокойся. — аккуратно опуская графа в левый кармашек, перетащила дворецкого в правый. Но только более спокойнее с ним вышло — смиренно висел, вытянувшись по струнке. — Я спокоен. — озлобился граф, у которого совсем немного покраснели щечки. От холода, наверное. Мы ведь на улицу уже выкатились, попрощавшись с охранником. «Надо бы им связать чего-нибудь тёплое» — навязчиво крутилось в голове, пока я переходила дорогу. Прикрывая ладонями новоиспеченных деток, широкими шагами топала к дому, при этом давая им возможность рассмотреть новый мир. На светофоре чуть не сбили — зелёный, блин, горит, а этот Шумахер катит на своём драндулете. Его, конечно же, тут же покрыли нехилым матом старушки-одуванчики, защитив мои права не хуже адвоката. Я тогда почувствовала, как вздрогнул мальчик, закрывая уши ладонями. Где-то в рюкзаке зазвучал телефон. «Мамуля» высвечивалось на дисплее, когда пальцы прошлись по кольцу блокировки. — Алло? — зевнула, заворачивая за угол. — Дочерь, купи хлеба и молока. Со сдачи можешь для себя чего, деньги ещё с утра, пока спала, кинула тебе во внутренний карман, — чётко выговаривала мама, стуча на заднем плане по клавиатуре компьютера. Клац-клац-клац. — Хорошо, мам, я тогда в наш зайду, — киваю, меняя траекторию и быстренько, через ступень перешагивая, влетаю на крыльцо. — Что нового? Клац-клац… — Ой, да ничего. Работа, сама ж понимаешь. Клиентка тут одна была, — тихо посмеиваюсь, открывая дверь. Брякают колокольчики. — жуткая женщина. И все ей не так, и все ей не надо… Но дальше уже не слушаю, изумленно застыв где-то в дверях. Себастьян… Мать твою, Себастьян покупал что-то, а Сиэль, сука, Сиэль мечтательно смотрел на торт. При этом всем оба маленьких персонажа сидели в моих карманах, не менее изумленно таращась на это все. — Девушка, позвольте выйти. — проскользнув мимо меня, Себастьян-версия-02 вытащил за руку Графа-версии-02. — Капец. — страдальчески заключила, нервно ухватываясь за косяк. Клац.