***
А дальше… А дальше дни побежали со скоростью меня, опаздывающую на ОБЖ. Я ходила в школу, получала заслуженные перевёрнутые пятерки и тут же исправляла их на следующий день. Страдала от частых головных болей, снов и вообще чувствовала себя весьма тревожно, стоило только Стасу или Глебу оказаться в поле моего зрения. А они, надо сказать, очень часто там оказывались. Если не постоянно. После той невероятной встречи и трёх дней не прошло, как эта двойня переехала к нам в квартиру. Глебушка оказался сыном этого самого Стаса, которого бросила жена. А он, оказывается, психологом тут где-то околачивается, или психотерапевтом, вот уж тут не въехала во все подробности. Мать в них души не чаяла, все блинами кормила, да моё любимое варенье разливала. Это, наверное, ребячески выглядело, но когда она подбросила в тарелку оставшиеся пельмени не мне, а Стасу, я со злостью хлопнула ладонями по столу. Да так, что силы не рассчитала: кружки пошатнулись, излив своё обжигающее нутро прямо на детородный орган несчастного мужика. Он, в лучших традициях Себастьяна, невозмутимо встал, механически удаляясь в ванную под причитания маман и настоящий хохот Глеба. Ну хоть один засранец не меняется. А вообще, отношения были весьма напряжными. Если с пацанчиком мы как-то там спелись, по утрам даже не желая друг другу сдохнуть, незаметно подкладывая в школьные сумки бутеры, то у Стаса я их наоборот пиздила. И, если что, очень даже профессионально, ибо ни разу за кражей замечена не была. А вот с персонажами туго было. Они на глазах бледнели, прозрачными как-то становились, а однажды ночью Сиэль так взвыл от внезапного приступа боли, что разбудил все «семейство», в лице матушки в розовом халате, Стасика в семейниках и футболке, ну и Габи — как я обозвала «братца» — в занятной пижамке с космосом. «Да это у меня мелодия на телефоне, будильник, вот…проверяю!» — тогда отмазалась, а вот дальше, наверное, тянуть было бесполезно.***
В одно из прекрасных восьми утра субботнего дня, я нагло проснулась раньше всех, быстренько натягивая футболку и джинсы. Взяв в руки заспанных деток, переместила их на стол, осторожно постукивая мизинцем по их щекам. — Эй, ребята, пора воссоединиться со своими копиями, — ободряюще, но тихо проговорила, кривовато улыбаясь. — Или как их там… — Ирина, — Сиэль зевнул, сонно растирая кулачком глаза, зачем-то меня позвал. — М-м-м? — вопрошающе протянула, подкатывая к столу компьютерное кресло, с нескрываемым удовольствием бухнувшись на него. — Что такое, мелочь? — Да как ты!.. — внезапно вспыхнул мальчик, резко поднявшись на ноги, и озлобленно рыкнул. Себастьян коротко улыбнулся, наблюдая за нашей словесной перепалкой. — Наглая девчонка! — Ты потише бы был, а то как щёлкну в лоб, улетишь на другой край стола, — хохотнула, прищурив один глаз. Я даже не заметила, как Фантомхайв взял двумя руками мой ластик и, размахнувшись, пульнул в мою наглую рожу. И, надо сказать, знатно так, попал прямо в глаз, который тут же покраснел. Не до синяка, конечно, но на ластике много дряни мелкой может быть, знаете ли! — Ах ты мелкий сучёныш! — Эй, дурная, тебе тут передали, чтобы ты за чаем…сходила, — дверь в комнату слишком уж внезапно распахнулась, явив на пороге заспанного Глеба, а теперь ещё и в край шокированного Глеба. Хотя его можно понять, не каждый ж день увидишь, как новоявленная сестренка, одной рукой растирая слёзы, другой пытается прибить мелкого человечка, которого держит на руках человечек покрупнее, так ещё и скачет по всему столу. — Что за чёрт?! — Блять, — довольно подходяще сказанула, разворачиваясь к пацану на кресле. — Глеб, ты не переживай, тут просто такое дело… Это такой временной прорыв, но сначала я пришла домой голодная, села за алгебру и решала неполные уравнения, а п-потом меня шибануло током и я очнулась в девятнадцатом веке, но это ещё ничего! Позже я познакомилась с персонажами японского мультика, которые оказались вашими прообразами, но это не точно, или точно, или иди нахуй, то есть, нет, не иди, конечно!.. — я быстро-быстро тараторила какую-то чушь несусветную, сообразив закрыться с Габи в комнате и усадить его, бледного, на кровать, обмахивая тетрадками. —… А потом он такой: «Мисс Ирина, вы совсем не знаете этикет!»… — Тормозни! Кто это — «Он»? — Ну, Себастьян. — А-а… — Так вот, он мне такой: «Ничего ты не знаешь!», а я ему: «Все это фигня, я ничего не умею, у меня лапки!». А потом Сиэль такой — бац! — и пропал. Ну и я его заменяла, шиковала, а потом меня Клод похитил, головой окунул, но не в унитаз, и я в мире снов! А там пёс, мужик, и потом мы вернулись, а я умерла и… — Ты уже все, что можно было, рассказала, паникёрша чертова, — фыркнул Сиэль, прохаживаясь по краю стола, чем, собственно, приковал к себе восхищенный, но крайне недоверчивый взгляд своей копии. — Согласен, — кивнул Глебушка и, не медля больше, театрально потерял сознание. Я битый час шарила в ЕнтомНете, как ж мне этих бесов, пардон, персонажей в людей вселить, воссоединить и срастить. Честно, выходило худо. Глеб пришёл в себя через час, когда маман со Стасом бодрой походочкой умотали в ресторан с утра пораньше, крикнув нам, мол, не скучайте, детки. А мы скучать не собирались. Подавая братцу нежданному третий стакан воды, незаметно подкапывала туда успокоительное, нервно щелкая мышкой. Сиэль гордо восседал на карандашнице, перевёрнутой вверх дном. Себастьян что-то шил. — О! — оживилась я, бегло прочитывая текст. Демон, подлетевший ко мне, быстрее закончил с этим делом и, иронично хмыкнув, прищурился. — Это полнейшая, прошу прощения, чушь. — Ничего себе он заливает… — хрипло и растерянно шепнул Габи, запуская руку в волосы, рассматривая маленькую копию себя. — Да, свистит знатно, — воздержалась от нецензурщины, срифмовав её с более адекватным словом и, лениво потянувшись, хлопнула себя по коленям. — Смейтесь, не смейтесь, но… Выдержала паузу. И за эту самую паузу грешным делом всю жизнь свою вспомнила, да и не я одна, судя по взглядам Сиэля и Глеба. Мальчики были задумчивы и таращились друг на друга с огромным подозрением подставы или ещё чего похуже, явно подавляя внутреннее желание ущипнуть, чтобы проверить на человечность всего происходящего. Голова опять заболела, руки мелко подрагивали, на губах играла явно сумасшедшая улыбка, и я сама себя испугалась. Или…не себя? — Мы будем вызывать демона, прости Господи. Голос хриплым был. И мои тихие истерические хихиканья насторожили даже пса, который, гавкнув мне в лицо, развернулся и свалил в далё-екие края гостиной. Себастьян раздраженно цыкнул.