Дважды в одну реку

На будущем пелена, На прошлом туман с Невы. Лишь 8 часов без сна От Питера до Москвы. (с) Секрет - От Питера до Москвы После этих слов Кира почувствовала, как пара знакомых глаз буквально впилась в неё пристальным взглядом. Она сжала кулаки и выдохнула. Кто же знал, что прошлое настигнет её даже здесь? Она до сих пор не могла поверить в то, что всё так просто. Ей-то казалось, что она теперь живёт как минимум на другой планете, а может и в другой галактике. Но нет. Москва-Питер, Питер-Москва. Оказывается, от прошлого до настоящего всего 8 часов пути. Странно и как-то до невозможности просто. -Привет, - и к горлу подступает комок. Этот голос: глухой, хрипловатый и такой родной, врезался в сознание давно. Да нет, недавно, всего пять лет, как они знакомы. -Привет, - она снова улыбается и тут замечает удивлённые взгляды подруг Оксана и Валя смотрят на неё растерянно, с интересом и сожалением, видят, как трясутся руки и побледнели губы. О боже. Когда же она перестанет так на него реагировать? -Эй, товарищи, чего , как неродные? Кирка, ну вот кого не ожидал тут увидеть, так это тебя! Мы уж думали ты утонула где-нибудь в Яузе, спряталась и не найти, - она хотела сказать что-то о том, что не больно-то , наверное, и искали, но положение спасла Оксана. С присущим ей энтузиазмом и природными внешними данными она легко справлялась с мужчинами. Боковым зрением Кира отметила, что все Оксанины поползновения в сторону очаровательного подполковника Шилова болезненно воспринимаются Тихоновым. Вот Ксюта, всем помогает, а с собственными проблемами разобраться не в силах. -Мальчики, я похищу у вас Киру, срочное дело, не терпящее ни малейших отлагательств, - и она, кокетливо улыбнувшись, утащила подругу в сторону курилки, где и нагнала нас Валя. -Ну и? - вопросительно посмотрела на Киру Оксана, - Товарищ старший лейтенант, вы колоться собираетесь или нет? Что это был за вечер встречи бывших однополчан? Или не только однополчан? - она подмигнула, засыпая Орлову вопросами. Та выдохнула и вытащила сигарету. И чертыхнулась. Она ведь бросила курить почти год назад... А теперь это как-то забылось, как и всё, что происходило с ней в этот злополучный год. -Оксан, тебе как? С самого начала и в подробностях? - девушка облокотилась на стену, переваривая всё только что увиденное. Во рту пересохло, а в голове было глухо, как в танке. -Конечно в подробностях! - воскликнула подруга, улыбнувшись, Валя же наблюдала за всем этим молча, - Кстати, с каких пор ты с этим капитаном однофамильцы? - протянула Оксана. -С тех пор, как я четыре года назад вышла за него замуж... - и Кира пустилась в объяснения, понимая, что выговориться рано или поздно придётся и сейчас не худшее время, - Мы познакомились около пяти лет назад. Я тогда училась в милицейской академии, ну и влезла в дело, в котором была замешана моя одноклассница... Естественно, незаконно. Мне было проще — моя родная сестра тогда была возлюбленной Шилова. А Пашка тогда первый обнаружил мою нелегальную деятельность. Я в него влюбилась с первого взгляда... Увидела — и всё. Я до того даже не верила, что так бывает. Зря... - она усмехнулась как-то грустно и, не справившись с собой, закурила, - Короче, через три дня после знакомства я оказалась у него в койке, тогда же и переехала к нему. Потом замуж вышла. Фата, белое платье, гости, шампанское, выкуп. Всё, как полагается... А ещё через три года мы развелись, - закончила свой рассказ Кира как-то скомкано. Говорить не о чем. Развод был самой больной частью её воспоминаний и ворошить конкретно это прошлое ей не хотелось. Итак всё уже хуже некуда: Паша здесь. Она не могла даже в теории представить, что теперь будет делать, как себя вести. Оставалось надеяться только на судьбу, которая к Кире в последнее время не очень-то благоволила. Валя и Оксана слишком пристально уставились на неё и Кира постаралась понять, что не так. Причина обнаружилась быстро: по щекам тонкими ручейками текли слёзы. Она ведь и не рассказала ни о чём особенном: ни о прогулках по Павловску и Петергофу, ни о том, как он однажды осенью спрыгнул с парапета в Неву, просто потому что не знал, как выразить то что чувствовал и какие подобрать слова; ни о том, как он воровал ей цветы с клумб, потому что нельзя было пробивать брешь в и до того хлипком семейном бюджете, как таскал её любимые конфеты и мандарины в больничныю палату, когда ей вырезали аппендицит. Она действительно не упомянула ничего подобного, а слёзы текли и текли и остановить их оказалось непросто. Когда глаза наконец высохли, неловкое молчание прервала Валя: -Нам, пожалуй, пора, девочки. А то ещё искать будут, а этого нам уж точно не надо, - Валюша пыталась приободрить обеих подруг и те были ей искренне благодарны. А Кира вдруг спросила: -Оксан, что у вас с Тихоновым, в конце то концов? Вы определитесь или нет? - Амелина закатила глаза и тяжело вздохнула: -А вот это уже совсем отдельный разговор, а у нас дел невпроворот, - и, развернувшись, она отправилась в сторону лаборатории. Валя и Кира вслед за ней разбрелись по рабочим местам. На ресепшене Кира вновь умилилась тому, как же любит её фортуна: она нос к носу столкнулась с бывшим мужем. Тот неловко улыбнулся и отвел глаза. -Как твои дела? - спокойно, даже слишком, он никогда не говорил так «взаправду». Плохо. Без тебя плохо. Я так и не научилась засыпать одна. Не слышать твоего дыхания по ночам и не ругать тебя за поздние возвращения. Мне всё так же холодно в пустой постели. -Всё хорошо, спасибо. Замечательно устроилась здесь, - улыбнулась, - А твои? Отвратительно. Я не могу возвращаться в пустую квартиру. Не слышать твоего сонного бормотания. Не видеть тебя, спящую в кресле с книжкой, потому что ты как могла противилась сну, желая меня дождаться. Ругающуюся и бьющую посуду о стены и о меня. Помнишь, этот шрам над бровью? Твоя работа. Ты тогда ужасно плакала, а мне было смешно и просто до невозможности хорошо. -Прекрасно. На работе, как всегда, аврал. Но мне не привыкать, ты же знаешь... - он понял, что это было лишним. В новой жизни она ничего не знала ни о нём, ни о его мыслях, ни о его привычках. И он не знал о ней ничего. Кроме того, что оба запомнили в той старой жизни, что так упорно не хотело покидать их сердца и сознания. Кроме этого они не знали ничего.