Двое против мира

Впервые мальчик увидел войну в возрасте четырнадцати лет. Он смело скакал между другими солдатами Терумуне с прямой спиной и гордо вскинутым подбородком, на его лице отсутствовали всякие признаки страха. Именно тогда Кодзюро впервые увидел в нем великого лидера, которым ему суждено было стать. Броня была все еще слегка великовата и болталась на его худощавом теле, но он упрямо продолжал носить ее, выражая лишь возбуждение по поводу предстоящей схватки. Терумуне наблюдал за своим сыном, сияя от гордости, и решил позволить ему впервые одеть шлем. - Я принесу тебе победу, отец, - пообещал мальчик, и Кодзюро ни капли не сомневался, что эти слова осуществятся. Он был постоянно рядом с мальчиком, не сводя глаз с его спины, не допуская, чтобы кто-то даже коснулся его господина. А в это время Масамуне сражал врага за врагом, убивая их без жалости и даже не останавливаясь, чтобы как-то обдумать свои действия. Он показывал совсем иное лицо, лишенное всякой мягкости и ведущее в мир мужчин, окончательно обнажая клыки. Враги пугались этого вида, в панике убегая от мальчика-чудовища, словно он лишал их сил. Он и впрямь смотрелся демоном, которого было не остановить на его пути. Но и он был не без слабостей. Кодзюро до сих пор помнил, как замерло у него сердце, когда он увидел стрелу, выпущенную, чтобы вонзиться прямо в сердце мальчика. В эти драгоценные секунды инстинкт сорвал его с места, он словно по углям выбежал перед мальчиком и разрубил стрелу мечом. Он плохо помнил, что было дальше. Его разум окунулся в туманную мглу, когда он смотрел сверху вниз в широко распахнутый глаз Бонтенмару. Мальчика практически поцеловала сама смерть, и оба теперь стояли и не могли отойти от шока. - Прошу, будьте осторожней, мой господин! - предостерег Кодзюро. И, к его удивлению, лицо Бонтенмару исказила ухмылка. - Но ведь ты всегда будешь рядом, чтобы защитить меня, так? - Конечно, - ответил он и вложил в слово всю свою душу. Покуда Бонтенмару будет жить, Кодзюро всегда будет оставаться его щитом. После битвы Кодзюро наблюдал, как мальчик направился к ближайшему источнику, его тело было покрыто кровью других людей. Он стал непривычно молчаливым, когда согнулся и принялся омывать себя, позволяя крови свободно утекать с рекой. Кодзюро ожидал, что мальчик будет доволен тем, что смог проявить себя, своим ответом врагу, но мальчик был погружен в себя больше, чем обычно. - Кодзюро, - проговорил он мягко, опуская край шлема в воду, - эти люди… Они назвали меня монстром. Он выплюнул эти слова так же, как они звучали, когда он их услышал. Бонтенмару увидел себя внушающим страх, чего не ожидал даже Кодзюро. Он не знал, стоит ли волноваться по поводу его неожиданной жестокости и беспощадности. Но он точно не хотел, чтобы мальчик вырос таким, как Король Демонов с Запада. - Раскаиваетесь ли вы о тех жизнях, что отняли сегодня? Бонтенмару смутился от этого вопроса, его плечи сутулились, когда он принялся соскабливать кровь со шлема короткими ногтями. - Отец как-то сказал, что это великая честь для мужчины – уйти из жизни сражаясь. Я думаю, что поступил правильно, подарив им хорошую битву перед смертью. Эти слова были совсем неожиданными, ход мыслей Бонтенмару порой был непонятен даже ему самому. А Кодзюро, так хорошо знавшему мальчика, тем более до сих пор казалось, что тот проявляет лишь те эмоции, которые сам захочет. Он никогда не говорил вслух о том, что думает на самом деле, и не изрекает чего-то настолько глубокого и значимого, как сейчас. Кодзюро был горд, что именно ему молодой господин доверил свои мысли, и желал лишь, чтобы так и продолжалось. Он был уверен, что Бонтенмару, избравший образ жизни интроверта, скрывал глубоко в душе нечто большее. С каждым новым словом, вырывавшимся из его рта, юноша начинал показывать свое лицо, не оставляя в Кодзюро сомнений, что он добьется славы. - Ваш отец был бы горд, услышать такие слова от вас. Бонтенмару внезапно ухватился за него, его единственный глаз вперился в глаза Кодзюро. - А ты? Глаза Кодзюро импульсивно расширились от неожиданного вопроса, он ощутил неуверенность, не понимая, зачем Бонтенмару нужно было и его одобрение. - Само собой, мой Господин. Ответ, похоже, удовлетворил мальчика, так как ухмылка вернулась на его лицо. - Тогда этот монстр будет тем, кто завладеет миром. Это было впервые, когда он слушал истинные амбиции мальчика, это был прилив, полный страсти и жара, который Кодзюро раньше видел лишь, когда мальчик брал в руки меч. В этот момент он сильно отличался от своего отца. Терумуне всегда нес в себе холодную ненависть, подчиняющую себе волю других, но Бонтенмару… был огнем, который сжигал все, не оставляя ничего после себя. Он был неистовым и могущественным. Этот мальчик вполне мог стать тем, кто завладеет миром.