Двое против мира

В день восемнадцатилетия своего молодого господина Кодзюро был необычайно занят, следя за последними приготовлениями к празднованию, которое ознаменует официальное становление мальчика мужчиной. Он не только унаследует земли своего отца, но и получит новое имя, станет новой личностью. Из наследника превратится в правителя. К этому дню Кодзюро готовился почти десять лет. Он был рядом с Бонтенмару все это время, начиная с момента, когда тот впервые взял в руки меч и заканчивая тем, когда впервые убил. Он утирал слезы мальчика и смывал пот и кровь с его тела. Он даже стал его правым глазом, стремясь компенсировать его слабое место. И теперь, когда Бонтенмару станет правителем, Кодзюро сможет остаться ему верным до самого конца, момента, когда смерть придет и заберет его. Хочется верить, что это будет не раньше, чем Бонтенмару будет готов передать власть своему собственному сыну, но жизнь слуги редко оказывалась долгой и процветающей. Если понадобится, Кодзюро отдаст свою жизнь ради спасения своего господина. Когда он, наконец, отправился к Бонтенмару, мальчик был уже облачен в броню и выглядел величественнее, чем когда-либо. В его позе появилась новая уверенность, гордость, которую нельзя было сломить. На лице была привычная дерзкая и самоуверенная полуулыбка, но Кодзюро мог с уверенностью сказать, что его господин был очень взволнован. Этой ночью он едва сомкнул глаза, не давая спать и Кодзюро своими оживленными рассказами о кампаниях, которые он проводил, и о тех несчастных, кого постигнет поражение, пока мальчик будет добиваться своих амбициозных целей. Он был безжалостен. Воля, которую нельзя было остановить. Они дождались полудня, и когда с формальностями было покончено, все слуги клана Дате собрались вокруг. Терумуне официально передавал все, что имел, своему сыну. Теперь Бонтенмару был переименован в Масамуне, имя, что говорило о власти и авторитете. От Кодзюро не ускользнул то, что мать Масамуне отсутствовала на церемонии, хотя Кодзиро остался. Если он и был огорчен выбором своего отца, это никак не отражалось на его лице. Любые сомнения в назначении Масамуне наследником были устранены уже давно. Ни у кого не было сомнений, что Масамуне предназначалось править. Каждый из них уже сопровождал юношу в битве, они собственными глазами видели силу дракона, таившуюся в мальчике. Он превратился в их божество, на которое полагались и от которого зависели – и за кого с радостью бы отдали жизнь. Кодзиро просто не обладал такого сорта харизмой. Он был талантливым, но даже рядом не стоял с Масамуне. Позже они все пили до потери памяти под дождем из падающих лепестков. Сам Масамуне лениво потягивал саке, наблюдая за своими людьми с некоторой любовью, незаметной для любого, кто не провел все свою жизнь, наблюдая за ним. Кодзюро занял место рядом, не нарушая тишину целую вечность. Но все же время от времени поглядывал на Масамуне, довольно думая обо всем том, что они прошли вместе. Порой он пугался, что его господин слишком далеко ушел от того испуганного и брошенного мальчика из прошлого, но каждый раз он видел что-то в его взгляде, выражающее теплившуюся привязанность. Масамуне наконец заговорил, сделав быстрый глоток, прежде чем поднять взгляд. – Это все меняет, но в то же время, не меняет ничего. Возможно, теперь на мне большая ответственность, но я все еще не собираюсь оставаться в тылу. Правитель должен вести своих людей так, чтобы они видели его и следовали по пятам, you see. Хех, кажется, этого во мне не изменить. Я из тех эгоистичных парней, которые просто не могут оставаться в стороне, когда остальные веселятся. Вот оно. Эта скрытая мудрость, похороненная под столькими слоями притворства. Алкоголь легко распахивал его разум. Таким он казался прозрачнее, столь легким для понимания. - Конечно, мой господин. И я, Кодзюро, буду рядом с вами. На секунду Кодзюро показалось, что он сболтнул лишнего, потому что Масамуне вдруг полностью оцепенел, с чашей саке у самого рта. - Ты все еще не назвал меня по имени. Кодзюро просто толком не мог заставить себя это сделать. В то время как он осознавал, что перед ним уже взрослый мужчина, он не хотел прощаться с его старым именем. Он был для него Бонтенмару с тех самых пор, как они встретились. Это имя было столь естественным для кончика его языка, что он боялся, что любое другое имя просто не приживется. - Назови меня по имени, Кодзюро, - повелительно сказал Масамуне, черты его лица чуть ожесточились. Кодзюро не мог ослушаться прямого приказа. – Масамуне-сама… Довольный этой уступкой, его господин ухмыльнулся. – Мне нравится, как ты его произносишь. Не уверенный, сказано ли это было честно или кокетства ради, Кодзюро решил не отвечать, наполняя вместо этого их чаши до краев, разделяя выпивку, как подобает мужчинам.