Дорогая, я по уши в тебя влюблен

Стайлз *** Понеслась. — ДЖЕКСОН, ЕСЛИ У ТЕБЯ РАЗМЯГЧЕНИЕ МОЗГА, Я ПОВТОРЮ ЕЩЁ РАЗ: ТЫ НЕ СТАНЕШЬ КАПИТАНОМ! — я подбежал к Джексону и резко припечатал его к шкафчику. Все остановились и смотрели прямо на нас. — СТИЛИНСКИ, НЕ ТЫ ЭТО БУДЕШЬ РЕШАТЬ! — оттолкнув меня, он поправил причёску. А, конечно же, нас же на телефоны все снимали. Как это так, звезда не успела привести у себя порядок. — Знаешь, вот я смотрю на тебя, как на экзотическое животное, которое когда к стенке особенно прижмёшь, — одним ударом я бью Джексона в солнечное сплетение, — ты становишься похож на тухлую амебу, которая по стене расплывается и всё не понимает и не понимает! — пока он пытается отдышаться, я беру его за волосы и снова поднимаю, чтобы он меня услышал. — Ты никогда не станешь капитаном и лидером, как и твоя подружка Эрика. Надеюсь, ты меня услышал? — я посмотрел ему в глаза, а затем плюнул в пол. — И да, кстати, вот то пятно, которое, только, что появилось на полу, напоминает мне тебя, потому что ты только и можешь быть ниже плинтуса, пытаться ползти, вставать, но у тебя ничего не получается. Ты слышал выражение: «Рожденный ползать летать не может»? Так вот, это как раз о тебе. — Спектакль окончен, спасибо за внимание, — посмотрев в камеру телефона Коди, я изобразил поклон и пошел в душ. К чёрту всё, к чёрту Джексона, к чёрту Эрику, к чёрту. Холодная вода успокоила меня, поэтому быстро надев форму, я побежал на поле свежий и спокойный. — Стайлз, ты в порядке? — ко мне подбежал Скотт, в глазах которого явно было беспокойство за меня. — В полном, — я похлопал его по плечу, и мы побежали к тренеру. — Так, расстановка на игру не меняется, вместо Скотта играет Денни, Скотт запасной. — Что? Я правильно расслышал? — С чего вдруг Скотт не играет? — что вообще происходит в этом мире? — Он наказан за опоздание. — Чего он наказан, а я нет? — Ты капитан. Всё. Тема закрыта, — мм, круто. Я один не понимаю дебильных заморочек тренера? Что он вообще творит? Окей, теперь я правда разозлился. Свисток. Игра началась, пас, пас, пас, мяч у меня, я бегу к воротам противника, но меня кто-то резко толкает в бок, и я падаю. Отлично. Просто прекрасно. — Давай руку! — голос Айзека приводит меня в чувство. — Спасибо, — оглянувшись вокруг, мои глаза встречаются с Лидией. Прямо сейчас она стоит и смотрит на меня. Короткая юбка и топ ей очень идет, очень… Счет на табло рос с каждой минутой, только всё было не в нашу пользу. Мы проигрывали на 6 очков противникам. — Айзек, пас! — секунда, и мяч с огромной скоростью попадает в ворота. Потом ещё один, и ещё. — ВСЕ КО МНЕ! — мне кажется, что крик тренера и за горами услышат. — СЧЕТ НА ТАБЛО 11:12, ЕСЛИ МЫ ЗАБИВАЕМ ПОСЛЕДНИЙ МЯЧ, ПОБЕДА НАША! ВПЕРЕД МОИ КОНИ, ПОРВИТЕ ТАМ ВСЕХ! — чёрт, лучше бы я этого не слышал… Последние 30 секунд. Последний мяч и победа наша. Как долго я этого ждал… Свист трибун заглушал судью, слышались девичьи возгласы и крики, наверняка там сидели молодые девушки, болеющие за своих парней, которые играли на поле. После тяжелой игры каждая из них ждала свой покалеченный, уставший кусочек счастья или с победой, или с поражением. Наверное, это и есть любовь, наверное, это и называется: « И в горе и в радости, и в болезни, и в здравии»… Мяч оказался у меня, я бежал к тем воротам с каждой секундой, набирая скорость, и вот прямо возле ворот боль в сердце сбила меня. — ГОЛ! ГОЛ! ГОЛ! — толпа ликовала, а я искал глазами свою маленькую девочку. — СТИЛИНСКИ, ЗАБИВАЙ! — слышался крик тренера. Лидия, стоявшая на самой верхушке пирамиды, выстроенной остальными черлидиршами, потеряла равновесие и полетела вниз. Стоп. Секунда, и я уже бежал к ней, сбросив маску с лица. — СТИЛИНСКИ! ЕСЛИ ТЫ УБЕЖИШЬ ПРЯМО СЕЙЧАС, ТЫ ПОПРОЩАЕШЬСЯ С КОМАНДОЙ! — плевать. Плевать я на это всё хотел. В голове слышался только крик Лидии, когда она падала вниз. — Лидия, смотри на меня, что болит? — подняв её голову, мой взгляд остановился на руке, которую она прижимала со всей силы к себе. — Рука, Лидия, рука болит? — молчаливые кивки давали мне понять, что ударилась она слишком сильно. Слезы стекали с её лица, а всхлипы заглушал гул толпы, которая уже собралась вокруг нас. — Иди ко мне, — я взял её на руки и побежал в травмпункт. — Слышишь меня? Всё будет хорошо, только не отключайся! — пот каплями падал на Лидию, а она только крепче сжимала зубы. — Держись, милая, держись, — прижав её сильнее к себе, я забежал в травмпункт. — Что произошло? — медсестра сразу же кинулась ко мне и потребовала, чтобы я положил Лидию на кушетку. — Так, смотри на меня, что болит? — медсестра светила Лидии в глаза, а та отвечала на её вопросы. — Рука… Рука, и ещё сложно дышать… — она начала задыхаться, когда врач попыталась убрать её руку, которую она прижимала к ребрам. — Стайлз, рука вероятнее всего сломана, а в области ребер сильнейший кровоподтек. — Лидия начала кашлять. — Лидия, ты чувствуешь острую боль в груди? — Да, мне больно вдыхать и выдыхать. — Стайлз, у твоей подруги сломано ребро или даже несколько ребер. Сотрясения мозга нет, это хорошо. Срочно вези её в ближайшую больницу, чтобы сделать рентген грудной клетки и руки, — чёрт-чёрт-чёрт… Почему это случилось именно с Лидией? Я не успел… Я не успел поймать её, она пострадала из-за меня! — Лидия, сейчас крепко обхвати мою шею руками, потому что я тебя понесу к мотоциклу. — Одной рукой она обняла меня, и я почувствовал тепло. Снова. Снова тепло, которое смог доставлять единственный человек в этом мире. — Так, садись, крепко держись, — захватив её толстовку, я укрыл Лидию и сам сел на мотоцикл. На улице уже достаточно потемнело, поэтому я включил фары. — Это была Эрика… — хриплый голос моей милой прервал тишину ночного города. — Что? — Эрика убрала руки, поэтому я полетела вниз, — ЧТО, ЧЁРТ ПОДЕРИ? ЧТО? ИЗ-ЗА ЭРИКИ УПАЛА ЛИДИЯ?! Я ЖЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛ! Я предупреждал… — Она пожалеет об этом. Очень скоро она пожалеет, что посмела даже приблизиться к тебе. — она прижалсь ко мне еще сильнее. — Стайлз, не смей ничего с ней делать! — Нет, я ещё как и посмею! — я орал на всю улицу. — На кого ты становишься похожим? Что с тобой! — теперь кричала она. — На того, кто отплачивает людям той же монетой! Стайлз, успокойся, просто глубоко дыши… Если бы я не общался с Лидией, Эрика не позволила бы причинить боль Лидии! В этом виноват только я! И никто больше! Ей стоит держаться от меня подальше. Лучше засунуть свои чувства куда подальше, только знать, что у неё всё хорошо. Я потерял её. Я потерял себя. Неожиданно на меня начали капать холодные капли. Дождь. Прекрасно. Даже не дождь, я ливень, потому что через минуты 3 мы были насквозь мокрыми. Мы ехали по дороге, а впереди у нас сверкали молнии. Если я сейчас отвезу её просто в больницу, она забудет обо мне и отдалиться. Скорость-скорость-скорость. Я набирал обороты, а дождь только усиливался. — Ты убьёшь нас! — Лидия ещё сильнее обхватила меня левой рукой и уткнулась носом в шею. Страх. Страх, боль и отчаяние. Всё это она получила из-за меня, а сейчас я еду на бешеной скорости по скользкой дороге и могу запросто лишить нас жизни. Она больше никогда не улыбнется, моя девочка теперь не ударит меня кулаками, не будет орать и пытаться скрыть свою улыбку, просто будет в сырой земле. И я буду в мерзкой, грязной, сырой земле. Возможно, кто-то поплачет над моей смертью, многие осудят, что я забрал не только свою жизнь, но только отцу будет по-настоящему плохо. Он снова начнет пить, через несколько лет школа не будет нуждаться в таком директоре, как он, боль убьёт его. Просто похоронить себя. Это так сложно? Я просто тело, что тупо болит. Бездыханное тело. ЧЕРТ, ЧТО Я ДЕЛАЮ? О ЧЕМ Я ВООБЩЕ ДУМАЮ?! БОЖЕ! Я резко остановился и, бросив байк, пошел на поле, возле которого мы ехали Собственные всхлипы заглушали крики Лидии, а руки со всей силы били холодную землю, на которую капал дождь. — Стайлз! — Лидия подбежала ко мне и начала оттягивать от земли. По рукам стекала кровь, хорошо, что была ночь, и она не увидела этого. — Что ты делаешь? — от её крика у меня затрещали барабанные перепонки. — Я НЕ ЗНАЮ! Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО Я ДЕЛАЮ! — точка кипения. Стоп. Вспышка. Резким движением я хватаю Лидию за здоровую руку и веду к мотоциклу. — Мне больно! — Послушай меня внимательно: больше никогда не попадайся мне на глаза. Ты можешь ненавидеть, проклинать меня, но только не любить. Не подходи ко мне, иначе я сделаю тебе больно. Ты меня поняла? — я взял её щеки руками и посмотрел в глаза. Снова слёзы. Снова эти глупые слёзы, от которых меня разрывало изнутри. — Я люблю тебя! — она оттолкнула меня и начала кричать. — Подожди, что?.. — я не успел договорить, как она снова повторила. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СТАЙЛЗ СТИЛИНСКИ! — нет… Только не эти слова. — Что?.. Что ты только что сказала? Лидия! — это просто безумие… — Я тебя люблю, — тихо, очень тихо слова прозвучали ещё раз. Всё. Мои попытки не думать о ней и не замечать её любви покатились к черту. Всё к чёрту. Она — самое желанное, что может быть для меня на всем этом гребанном мире. Слеза, ещё одна слеза… Я не позволю ей больше из-за меня плакать. Никогда. Боже… Я целовал её так жадно, будто она была единственным источником воздуха. Аромат пряностей сводил меня с ума, а Лидия — моя маленькая, покалеченная девочка, лишь обхватила мою шею руками и поддалась ближе. Руки на талии, её хриплый голос, когда она пыталась закричать сначала от боли, разрывающей её изнутри, а потом от эйфории. В этот момент мы любили, в этот момент мы собрались воедино раз и навсегда. — Стайлз… — Лидия отстранилась от меня и посмотрела в глаза. Нет, нет, не порти этот момент, пожалуйста… — Я никогда не буду твоей… — Нет-нет, ты заблуждаешься, ты уже моя, — перебив ее, я накрыл её губы поцелуем, когда у нее сбилось дыхание. Тепло разлилось по нашим телам, а дождь только усиливался. Её холодные руки обжигали меня, а я лишь снял с себя ветровку и накинул на неё. Она её не согреет, её согрею я. Исключительно я.