Анжелика: Игра с судьбой

Прохладная ночь, пришедшая на смену знойному августовскому дню, сверкала мириадами звезд, рассыпанных по небу, точно бриллианты на темном бархате. Ленивая, нехотя плывущая по небосводу луна разливала в воздухе бледно-серебристый свет. Придавая ночи еще большую прелесть, она снисходительно взирала на раскинувшееся перед ней безмятежное море. Порой могло показаться, что этому великолепию нет конца. Но завораживающая и пьянящая ночь не трогала сегодня Анжелику. Она молча сидела на роскошном восточном диване, устало склонив голову. Несмотря на то, что полуночная дрема уже давно окутала корабль, молодая женщина не хотела спать. Она слушала, как с тихим плеском, похожим на нежный шепот, волны ласкают большой и величественный корабль. На палубе царила тишина. Только мерно и однообразно поскрипывали под своей тяжестью мачты и негромко болтали вахтенные матросы, за рассказами и воспоминаниями коротая ночную смену. Иногда, поддавшись чарам сна, они ненадолго засыпали, прислонившись у мачт или бортов. Но почти тотчас просыпались, чтобы вновь поведать друзьям очередную небылицу, подслушанную в одном из многочисленных портовых кабаков, раскиданных по разным континентам и морям. С тех пор как «Морской Орел» неожиданно и поспешно снялся с якоря вблизи Мальты прошло несколько дней. Оставив «Голдсборо» дожидаться запаздывающих вестей от своих людей, Рескатор направил шебеку на остров Пантеллерия. Он рассчитывал, что в скором времени капитан второго корабля догонит его, но роскошные паруса «Голдсборо» до сих пор не появились на горизонте. За эти дни Анжелика уже достаточно хорошо выучила и привыкла к распорядку на судне. Предоставленная сама себе, она порой целыми днями просиживала на диване, изучая звуки, доносящиеся из-за переборки. Теперь она легко просыпалась со свистком боцмана Эриксона, созывающего на палубе всю команду в предрассветных сумерках, с той лишь разницей, что для моряков начинался их трудовой день, а маркиза могла и дальше спокойно нежиться на белоснежных простынях. Порой слышалось мелодичное насвистывание рулевого, скучающего на посту, или короткие приказы второго капитана Язона и следующий за ними негромкий топот босых ног матросов. Легкое хлопанье огромных парусов и выкрики впередсмотрящего, перепалки между моряками, удары игорных костей о дно перевернутой бочки в часы отдыха или нескладное пение матросов по вечерам – все это составляло обычный день на «Морском Орле». Рескатор сдержал свое обещание – никто из моряков не докучал Анжелике. Даже сам пират крайне редко показывался ей на глаза. Маркизу на время устраивало такое положение вещей. Она не отказалась от своих планов сбежать, но пока для этого не представлялась возможность. Анжелика понимала, что ей нужно набраться терпения и ждать. Случай обязательно улыбнется ей, а пока в игре с судьбой была объявлена передышка. Анжелика еще не до конца оправилась после болезни – лихорадка периодически напоминала о себе легкими головокружениями, и молодая женщина почти не выходила из своей каюты. Кроме того, Анжелике было не очень приятно находиться на палубе среди разношерстного сброда, который представляла из себя команда корабля. Тем более, что один из таких выходов на палубу ознаменовался инцидентом, который оставил в душе молодой женщины неприятный осадок. Это произошло в первый день после отплытия с Мальты, когда Анжелика решила немного размять ноги и прогуляться по палубе. Едва она вышла из каюты, ей в глаза бросились разительные перемены на судне. Теперь возле каждой шлюпки стояла пара часовых с мушкетами, а бывшие покои Рескатора охраняли два мавра. Один из них, ничуть не смущаясь, последовал за молодой женщиной, словно черная тень. Обеспокоенная таким поведением слуги, Анжелика интуитивно обернулась в сторону капитанского мостика в надежде увидеть там Рескатора. И она не ошиблась – он был там. Заметив, что маркиза смотрит на него, он отвесил ей галантный поклон. Молодая женщина поняла, что по видению пирата, ничего странного не происходит и, что мавр действует по указанию хозяина. Анжелика долго не могла понять в чем причина таких перемен, но в следующий миг ее разум пронзила страшная догадка – Рескатор приставил к ней мавров, чтобы она снова не сбежала от него! «Неужели Савари рассказал ему о том, что я хочу убежать?!» – невольно задумалась Анжелика. Может, именно поэтому Рескатор поспешил увезти маркизу подальше от мальтийского берега?! От этих мыслей она почувствовала себя дурно. У нее начала кружиться голова. Анжелика хотела подойти к грот-мачте, чтобы прислониться к ней, но не заметив под ногами разложенный канат, споткнулась об него. Она чуть было не упала, но в самую последнюю секунду ее подхватил Рескатор. Он, так пристально наблюдавший за ней все утро, сразу заметил ее неуверенную походку и незамедлительно пришел на помощь. Его бесшумное появление напугало Анжелику, и ей стоило больших усилий взять себя в руки и поблагодарить за оказанную услугу. – Не стоит благодарности, – сухо ответил он. – Я всего лишь пекусь о том, чтобы вы не переломали себе ноги, и мне не пришлось снова тратиться на врача для вас. Вы и так слишком дорого мне обошлись. Анжелика не знала, что ответить на его реплику. Его учтивые и обходительные жесты шли в абсолютный разрез с тем, что он говорил, вызывая недоумение. Она захотела отстраниться от него, но крепкие руки уверенно поддерживали ее, не давая упасть. Он отпустил ее лишь когда они оказались в каюте. У нее все еще немного кружилась голова, и Анжелика тяжело упала на диван. Через некоторое время в каюте появился мэтр Савари. Он заварил в чашке какую-то микстуру и заставил Анжелику выпить. От горьковатого привкуса настойки молодая женщина скривилась, но скоро она почувствовала себя намного лучше. Мэтр объяснил ей, что головокружения могут появляться после лихорадки. Болезнь еще некоторое время будет давать о себе знать. Он также заверил ее, что ей не стоит волноваться. Во-первых, это негативно отразится на ее самочувствии, а, во-вторых, – она под надежным присмотром! Естественно старый аптекарь имел в виду, что он, при необходимости позаботится о ее здоровье, но двусмысленность произнесенной фразы, тяжелым грузом упала Анжелике на сердце. Вечером того же дня Савари снова пришел к ней и приготовил все ту же горькую микстуру. После того, как Анжелика выпила ее, она попыталась опять уговорить аптекаря помочь ей бежать, но он был непреклонен. Он снова стал убеждать ее смириться, твердил, что Рескатор не желает ей зла и, что она потом горько пожалеет о том, что сбежала. Вновь услышав эти слова она окончательно утвердилась в мысли, что Савари больше не является ее сообщником и что выпутываться из всей этой ситуации ей придется самостоятельно. Она плохо спала ночью и весь следующий день просидела в каюте. Несмотря на то, что все в этой комнате напоминало ей о Рескаторе, она не хотела ее покидать. Она чувствовала себя здесь гораздо уютнее, чем на палубе, под неусыпным вниманием мавров и самого капитана. Настроение у нее было неважным. И вынужденное безделье только усугубляло его. Она почти не притронулась к завтраку, а когда Роже принес ужин, она попросила оставить только фрукты, а все остальное унести. Ее настроение испортилось еще больше, когда она увидела, как огорчился из-за ее слов юный слуга. Анжелике очень нравился этот юноша и, желая как-то сгладить неприятное ощущение от своих слов, она попросила его побыть с ней немного и рассказать что-нибудь интересное. Роже такая перспектива пришлась по вкусу. Он примостился на подушке у ее ног и долго рассказывал о моряках, о портах, где ему удалось побывать, о всяких сплетнях и легендах Средиземного моря. Они и не заметили, как проболтали несколько часов. Уже почти глубокой ночью Анжелика отослала его спать. На следующий день, когда Роже принес завтрак, она снова попросила развлечь ее беседой. Юноша знал столько всяких историй, что это казалось невероятным для его возраста. Он пережил так много приключений, что хватило бы на несколько жизней! Но все свои истории он делил на «до» и «после» поступления на службу к монсеньору Рескатору. Вот так, невольно он и заговорил о Тулузе. – Нас ведь осталось очень мало в замке после вашего отъезда, – говорил Роже. – Мы жили в небольшой комнатке возле кухни. Однажды вечером послышались странные звуки из гостиной. Мы тогда подумали, что это вы вернулись и побежали навстречу. Мариэтта еще очень удивилась, что господин граф не послал никого, чтобы предупредить о своем приезде. О, как она была права – мы увидели, как несколько мужчин грабили дом, ломали и били мебель, зеркала, рвали картины. Все ценное они забирали с собой. Стараясь не попасться им на глаза, мы хотели бежать за помощью, но нас заметили! Слава Богу, они ничего плохого нам не сделали, но, уходя, сказали поскорее убираться отсюда, пока мы живы и здоровы. Еще они сказали, что хозяина арестовали, на все имущество наложен арест и, если графа будут судить, и казнят – а так оно и будет, – то нас тоже бросят в тюрьму и, чего хуже, казнят, как соучастников. При этих воспоминаниях у Анжелики задрожали руки. Она словно заново пережила весь ужас тех лет. Она хотела остановить Роже, попросить его не продолжать больше, но она не смогла произнести ни единого слова. Наверное, она никогда не сможет спокойно вспоминать о тех страшных испытаниях, которые ей пришлось пережить. – В общем, мы страшно испугались и убежали куда глаза глядят, – продолжал мальчик. – Но совесть не позволила нам долго прятаться – ведь мы любили нашего хозяина и знали, что он ни в чем не виноват, но так малодушно бросили его! Всей небольшой компанией мы вернулись во дворец и продолжали жить в маленькой каморке за кухней. Там нас и нашел господин д’Андижос, когда приехал во второй раз. Под его руководством вся провинция была поднята на уши – почти все жители верили в невиновность графа и поддерживали нас. Но время шло… В Тулузу прислали целый полк солдат. Кое-кто сразу отказался от своих слов, однако оставались и те, кто нас поддерживал. В конце концов, восстание подавили, отель сожгли… Знатные вельможи и горожане сразу же отказались нам помогать – все забыли про графа, что уж про нас говорить! Никто не хотел брать нас на службу, жить негде было, есть нечего и деньги заканчивались… Мы жили в руинах замка, воровали у крестьян еду… Тогда, как дар Божий, и появился посланник от монсеньора Рескатора. Он все про вас расспрашивал… – Про меня? – удивилась Анжелика. – Да. Но мы ничего не знали. Думали, что вы вернулись к родителям, или что вас тоже схватили… Пресвятая Дева, я так рад, что вы живы и что вы вернулись! Монсеньор Рескатор прям места себе не мог найти, когда искал вас и когда вы болели! Ведь он за вас очень сильно волнуется! Анжелика недоверчиво посмотрела на юношу. Она чувствовала, что при всей своей искренности Роже чего-то недоговаривает. – Не думаю, что он так сильно волнуется именно обо мне. Скорее его интересует, как окупить ту сумму, которую ему пришлось потратить из-за меня. – Почему вы так плохо о нем думаете? – наивно спросил юноша. – Роже, дружочек, ты еще слишком юн, чтобы понимать насколько алчными и подлыми могут быть люди, – с грустью ответила Анжелика. *** Вечером того же дня Анжелика стояла возле окна и смотрела на след, который оставлял за собой корабль на воде, когда в каюту зашел Рескатор. Молодая женщина уже хорошо была знакома с привычкой капитана появляться без единого звука, но никак не могла к ней привыкнуть. Именно поэтому она невольно вскрикнула, когда вдруг услышала за спиной его хриплый голос. Понимая, что она должно быть глупо выглядит со стороны, Анжелика постаралась успокоиться и взять себя в руки. Она бросила на пирата короткий взгляд через плечо. Отвесив галантный поклон, Рескатор поинтересовался ее здоровьем, нуждается ли она в чем-либо и, вообще, как ей путешествуется на его корабле. Но, как ни старался капитан, разговор не складывался. Анжелика, все так же стоя к нему спиной и продолжая смотреть на волны за кормой, отвечала односложно и совсем не горела желанием объяснять, что она здесь чувствует себя, словно птица в клетке и что ее постоянно преследуют мысли о погибшем сыне. Наконец, осознав тщетность своих попыток, Рескатор откланялся и ушел, оставив ее одну. Правда, через некоторое время он вновь появился в каюте, но уже в сопровождении мавра, одетого в широкие красные шальвары и короткую жилетку. В одной руке он держал искусно выделанный ларец из кордовской кожи, перетянутый серебряными обручами, а во второй – небольшую переносную жаровню с горящими в ней углями. Сверху к жаровне была прикреплена специальная ручка, за которую ее можно было держать, не боясь обжечь руки. – Мой мавр приготовит вам кофе, – сказал Рескатор, указывая на слугу. Он подошел к Анжелике и, взяв ее руку в свою, очень нежно поцеловал кончики пальцев. – Я надеюсь, что этот божественный напиток поднимет вам настроение. Я не могу допустить чтобы мои гости пребывали в унынии. Анжелика растерянно посмотрела на Рескатора. Такая заботливость со стороны пирата несколько удивила ее. Тем временем Рескатор, мягко держа ее за руку, увлек за собой и усадил на диван. Сам он сел рядом и дал знак мавру начинать приготовление кофе. Мавр установил жаровню рядом с низким столиком и прикрепил ее специальными защелками к полу, чтобы она не опрокинулась из-за качки. Кожаный ларец он поставил на стол и, открыв его, достал холщовый мешочек небольшого размера. Развязав его, мавр высыпал все содержимое в жаровню прямо на угли. Как оказалось это была галька. Тонкими длинными пальцами чернокожий слуга распределил круглые голубые камешки равномерно по всему дну жаровни. Затем он извлек из ларца еще один мешочек, в котором на этот раз оказался песок жемчужного цвета. Он также высыпал его в жаровню. Пока песок нагревался от горящих углей, мавр принялся измельчать в специальной керамической посуде предварительно обжаренные кофейные зерна. Мужчина был настолько поглощен процессом, что складывалось впечатление будто от его сосредоточенности будет зависеть вкус напитка. Он делал все очень медленно, словно обдумывая каждый свой жест. Когда кофейные зерна превратились в порошок, мавр поднес пиалу к лицу и вдохнул аромат исходивший из нее. Удостоверившись, что кофе имеет надлежащий запах, он на время отставил посудину в сторону. Затем он отобрал несколько стручков кардамона и небольшую палочку корицы и также измельчил их, но уже в другой ступке. Когда все приготовления были завершены, слуга извлек из ларца причудливый ковш небольшого размера с длинной деревянной ручкой. Он налил в него холодную воду и засыпал туда специи. Анжелика с большим интересом наблюдала за всеми действиями мавра. Его движения были настолько выверены и красивы, что маркиза не могла налюбоваться этим зрелищем. – Я никогда не видела, чтобы так заваривали кофе, – произнесла она. Магия всего происходящего настолько увлекла ее, что она совсем забыла о сидящем рядом ненавистном Рескаторе. Повернувшись, она встретилась с ним взглядом и немного стушевавшись, отвела глаза. – Мой мавр учился у лучших, – мягко проговорил Рескатор. – Он целый год провел в Константинополе в качестве слуги главного кофевара султана. Чернокожий слуга несколько раз дотронулся рукой до песка, чтобы определить его температуру. Когда он счел, что песок нагрелся уже достаточно, сделал в нем небольшое углубление и поставил в него медный ковш таким образом, чтобы оставалось видно только одно горлышко. – По-турецки это называется «джезва», – пояснил пират, указывая на смешную посудину, скрытую в песке. – Ее делают из меди. Только этот металл позволяет кофейным зернам максимально раскрыть свой аромат. Когда вода со специями в джезве нагрелась, мавр засыпал туда измельченный ранее кофе и стал медленно помешивать напиток длинной серебряной ложечкой. Через некоторое время жидкость начала закипать и, как только легкая пена стала подниматься к горлышку, мавр извлек джезву из песка и снял пену. Таким образом, он трижды доводил напиток до кипения и трижды снимал пену с горлышка. Когда кофе был готов к употреблению, мавр разлил его в две, предварительно нагретые в том же песке чашечки. В еще две чашечки он налил холодную воду. Затем, по знаку своего господина, он спрятал всю кофейную утварь со стола обратно в ларец и поклонившись по-турецки, удалился. Рескатор взял чашечку с кофе и протянул ее Анжелике. – Сделайте небольшой глоток, – сказал он. – А затем запейте холодной водой. Анжелика послушалась совета Рескатора и сделала небольшой глоток кофе, после чего тут же запила его холодной водой. Вкус напитка оказался не горьким, как ожидала молодая женщина, а немного кисло-сладким. А, когда она сделала второй глоток, она с удивлением обнаружила, что он такой же насыщенный по вкусу, как и первый. – Такой способ пить кофе придумали еще древние греки, – сказал Рескатор, внимательно наблюдавший за Анжеликой. – Турки лишь совсем недавно переняли его. Не правда ли, холодная вода делает вкус кофе более ярким? Анжелика согласно кивнула. Черный напиток словно согрел ее душу, и она почувствовала, что уже не так сильно страдает. Ее настроение улучшилось. Кожа на щеках порозовела, и на губах появилась легкая улыбка. – Ну, вот вы и улыбнулись, – сказал пират. Он поднес руку к ее щеке и нежно погладил кожу тыльной стороной пальцев. Анжелика невольно вздрогнула, но не отстранилась. – Не знаю, почему вы боитесь меня, – очень тихо сказал пират, – но я лелею в сердце надежду, что со временем вы привыкнете ко мне, и ваши прекрасные глаза не будут расширяться от ужаса при каждом моем появлении... Он все продолжал гладить ее, и от этой нежной ласки Анжелика приходила в восторг. Она вдруг подумала, что нынешняя сцена сильно напоминает ей другой такой же эпизод. Это было в Кандии. Рескатор снова предстал перед ней в роли чародея из батистана, и с ее уст чуть было не сорвался вопрос, мучающий ее теперь: «Так вы пират или волшебник?». Но, как только она вспомнила, как грубо он разговаривал с ней несколько дней назад, мятежный дух снова поднялся в Анжелике. Она гордо вскинула голову, ее глаза сверкнули. От Рескатора не скрылась такая перемена в ее взгляде. Он тут же убрал руку от ее лица, встал с дивана и поклонившись, сказал: – Не буду более докучать вам, мадам. Когда пират повернулся и направился к двери, Анжелике показалось, что он тяжело вздохнул. *** Анжелика так и просидела на диване остаток вечера и почти всю ночь, не сомкнув глаз, пока небо не окрасилось в мягкий пурпурный цвет, который погасил звезды, и солнце яркой полосой света обозначило линию горизонта. Она чувствовала себя такой одинокой, посреди огромного моря, безжалостного и неумолимого. Оно без конца манило ее миражами и тщетными надеждами. И за каждый шаг, сделанный навстречу своей мечте, ей приходилось жестоко расплачиваться. – Жоффрей! – позвала она тихонечко. – Где же ты? Когда же я найду тебя?! Ответом ей был лишь монотонный шелест волн за кормой. Анжелика встала и вышла на палубу. Тонко прозвенел корабельный колокол на бизань-мачте, отбивая четыре удара [2]. Зарождающееся утро было прохладным, но ласковое тепло от дневного светила уже разливалось в воздухе, предвещая знойный день. Молодая женщина подошла к борту и, облокотившись на него, устремила свой взгляд к бесконечной водной синеве. – О, море, – прошептала она, – ты ведь знаешь всех, кто отважился на путешествие по твоим волнам! Расскажи мне, где же он! На последних словах ее голос дрогнул. К горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы. Она почувствовала, что уже не может сдержать весь тот поток боли и слез, который накопился у нее в душе. Слишком много испытаний ей пришлось вынести за последние месяцы. Она старалась оставаться сильной, боролась с судьбой, но все в этом мире было против нее. Словно само море противилось ее счастью. – Почему? Почему ты так жестоко ко мне? – прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза. Вскоре подул легкий ветерок. Он нежно коснулся ее ресниц, словно стараясь осушить слезы и затем нырнул в золотую копну волос. Небрежно разметав их, он опустился ниже, ласково огибая ее стан, тихонечко прошуршал в складках юбки и неистовым порывом сорвал накидку с плеч. Тончайший шелк на какое-то время замер в воздухе, а затем мягко опустился на водную гладь и скрылся в морской пучине. – Мадам, если вы будете каждую свою шаль отдавать на волю ветру, – вдруг послышался за ее спиной голос Рескатора, – то боюсь, вы останетесь совсем без гардероба. А я даже не смогу вызвать на дуэль этого коварного похитителя шелка. Анжелика незаметно смахнула слезы с лица и повернулась. Рескатор стоял в пяти шагах от нее, а на его устах играла ироничная улыбка. Но увидев следы слез на ее щеках, он сразу стал серьезным. – С вами все в порядке? – спросил он и в его голосе промелькнуло беспокойство. Рескатор подошел к ней и, взяв ее руку в свою, внимательно посмотрел ей прямо в глаза. – Если вы переживаете по поводу накидки, – пират махнул рукой в сторону синих волн за бортом, которые поглотили шелковую материю, – то я в замен этой готов купить вам тысячу других. – Что, простите? – рассеянно спросила Анжелика и глянула на синюю водную гладь. – Ах, шаль… Нет, я не переживаю. В ваших сундуках найдется достойная замена этой. Рескатор улыбнулся. Он немного наклонился к Анжелике. – Я надеюсь, вы по достоинству оценили наряды, которые я подготовил специально для вас? – спросил он. Но Анжелика не обратила на его реплику никакого внимания. Она уже несколько мгновений внимательно смотрела на море, которое, такое светлое и прозрачное еще несколько минут назад, потемнело и ощетинилось. Вдруг налетел сильный ветер и под его напором натянутые до предела паруса, словно зазвенели, мачты и реи стали неистово раскачиваться. Набегающие волны, стали ударяться о корпус корабля, заставляя нервно содрогаться все его тело. Анжелика проворно высвободив свою руку из руки Рескатора, вцепилась в планшир и, обернув свой взгляд на запад, увидела, как огромная фиолетово-синяя туча, закрывая собой всю линию горизонта, неумолимо надвигается прямо на них. Весь небосвод с неимоверной скоростью затягивало низкими серыми тучами. Они поглощали синеву прекрасного утреннего неба, повергая весь мир в черный мрак. Рескатор вытащил из-за пояса подзорную трубу и принялся осматривать линию горизонта, оценивая обстановку. – Мадам, на нас надвигается шторм, – наконец произнес он. – Я прошу вас вернуться в каюту! Он приобнял ее за плечи, намереваясь увести с палубы, но Анжелика, словно не понимая сказанного, устремила свой взгляд в разбушевавшееся пространство. Тяжелая черная мгла все сильнее сгущалась вокруг корабля и нарастающий гул развереженного моря поглощал все звуки вокруг. Сейчас оно стало походить на всполошенный улей. Волны взбухали и поднимались, словно из ниоткуда. Сталкиваясь между собой, седые гребни пенились с сердитым воем и с недовольным ворчанием рассыпались на бесконечное количество сверкающих капелек. Корабль стал сильно раскачиваться. Повинуясь неистовству стихии, он то стремительно поднимался вверх, то низвергался, и тогда мелкая водяная пыль, поднимаясь из-под его чрева, орошала соленой водой молодую женщину. – Мадам, вам нужно немедленно покинуть палубу, – в голосе Рескатора зазвенели металлические нотки. Его тон подействовал на Анжелику. Она уже хотела было направится в каюту, но поняла, что не может устоять на раскачивающейся палубе. Пол постоянно уходил из под ног, и молодая женщина рисковала упасть в тот же момент, как отпустит поручень. Рескатора же, напротив, качка совсем не волновала. Он стоял широко раздвинув ноги и, казалось, намертво прирос к доскам планшира. Увидев, что Анжелика не сможет и шагу пройти без его поддержки, он протянул ей руку. Когда они оказались в каюте, Рескатор первым делом наглухо задраил окна и проверил надежно ли прикреплена мебель к полу. Затем он сказал Анжелике спрятать все мелкие предметы в сундуки и запереть их. – Не смотрите долго на волны, – наставлял он Анжелику, – это может вызвать тошноту и головокружение. Ни в коем случае не покидайте каюту! К вечеру буря может разыграться в полную силу. Я пришлю сюда Савари, чтобы вам не было тоскливо одной. И не бойтесь, сударыня, все будет хорошо! Окинув еще раз внимательным взором помещение, от откланялся и удалился. [2] В 17 веке на судах за временем следили с помощью получасовых песочных часов. Ударом колокола отмечался момент переворачивания песочных часов вахтенным матросом. В данном случае четыре удара (два раза по два) означают, что с момента заступления на вахту прошло два часа.