Многострочники

Машина стояла еще какое-то время. Дюбель первый обратил на нее внимание, пока они на балконе читали каждый по газете. — Слушай, тебе не кажется что за нами следят? — как бы между прочим спросил он, не отрываясь от строчек. — Ты о чем? — Лавр взглянул на него поверх очков. — О той тачке. Затонированную в круг. — Может, кто на рыбалку приехал. Или в лес сходить, — Лавр вновь уткнулся в газету, и Жене пришлось весьма ощутимо ткнуть его носком тапка в голень. — Я тебе говорю, что не похоже это на прогулку. За последние пару часов к машине никто не подходил. И не выходил. — Тогда что ты от меня хочешь? — Лавр сложил газету и положил на столик, взглянув недовольно на сидящего напротив мужчину. — Мне проверить? — Да. Только мужчина встал, как из машины выбрался Ессентуки в бежевом, с иголочки отглаженном костюме. Дюбель молча наблюдал за ним, потом так же молча слушал их разговор. Зачем он приехал? Когда Ессентуки забрался в салон, он предполагал, что рядом окажется Дюбель. Он даже не удивился. — Где Лавр? — Остался в лодке на озере. — Зачем ты приехал? — Это допрос? — мужчина усмехнулся. Колючий взгляд ожег его шею, но он даже не поморщился. Дюбель отвернулся, уставившись на дорогу. Его пальцы мелко подрагивали. Наверное, от предвкушения. — Отъезжай. Я не хочу, чтобы Лавр видел меня, выходящим из твоей тачки. Спрятав железного коня в кустах, чуть дальше, чем находился дом Лаврикова, Ессентуки наконец-то повернулся всем корпусом к сидящему рядом. — Ты скажешь наконец, что ты тут забыл? — Что ты ему передал? — Только то, о чем меня просили. Замели тут недавно кое-кого. Надо выручать. — Мальчиком на побегушках работаешь? — тихий смешок. — Курьером по специфической информации. — Не имеет значения… Черт, я не могу так больше. Ессентуки ловит себя на мысли, что он никогда не видел, чтобы Дюбель сам, по доброй воле, наклонился к паху и принялся расстегивать брюки. Обычно, он приставлял дуло к виску и вываливал член перед губами того, кого хотел трахнуть. Губы обхватили вялый член Ессентуки, и ему захотелось закурить. Просто так, потому что он не хотел Дюбеля. Уже очень продолжительное время. — Что с тобой не так? — вопрос слетел с его губ, и мужчина остановился, все еще держа головку члена в своем рту. Пальцы лениво прошлись по всему стволу, и он отодвинулся. — Ты о чем, Минералка? — У тебя секс каждый день. Лавр тебя удовлетворяет полностью, раз я не слышал о тебе от девочек. Зачем ты сел в мою машину и полез в штаны? — Прощальный секс. У нас его не было, — Дюбель оскалился и отбросил очки на приборную панель, порадовавшись, что темное стекло не позволяет увидеть то, что происходит в салоне. — Сдвинь кресло. Ессентуки отодвинул кресло от руля и лениво обхватил член ладонью, наблюдая за телодвижениями Дюбеля. Он стянул футболку, приспустил шорты и перебрался на водительское сиденье, оказываясь в позе сверху, заглядывая в глаза любовника. Бывшего любовника. — Нижнее белье ты принципиально не носишь? — Меня выебли буквально пару часов назад — какой смысл его надевать, если потом вновь придется снимать? — И как же тебя Лавр трахает? Грубо? Ты стонешь под ним как шлюха? Дюбель скрыл улыбку, упираясь в плечи руками. Он надеялся, что любовник сам заметит кое-что. Ессентуки приставил было пальцы к анусу мужчины, но наткнулся на силиконовое основание. — Как интересно… Усмехнувшись в лицо Дюбеля, он заставил его опуститься на свои бедра, грубо сжав бедра пальцами. — В тебе его сперма, я прав? — Смазка. Сперма. Меня не нужно растягивать — я приму тебя сразу. — После этого я даже и не собирался, — Ессентуки грубо выдернул пробку, заменяя ее своим членом. Дюбель взвыл, пытаясь отстраниться, но мужчина не позволил, удерживая его в одном положении. Сколько он помнил их отношения, Дюбель всегда только брал, не давая ничего взамен. Что ж. Они поменялись ролями. Он трахал его как шалаву с дороги — просовывал пальцы в глотку, сжимал пальцами горло, не оставляя заметных синяков, пару раз прикусил нижнюю губу, заставляя подмахивать своим толчкам. Спустил он ему туда же, куда трахал. Но кончить Дюбелю не дал, грубо шлепнув по рукам. — Закрой свою дырку, а то испачкаешь мне все сиденья. И вычисти меня. Без рук. Дюбель молча наклонился к члену, слизывая сперму любовника и тех выделений, которые оставались в нем еще с утра. И только после того, как он заправил член в брюки, надеясь на дрочку, Ессентуки лишь распахнул дверь машины. — Выметайся. — Даже не поцелуешь? — Шлюх не целую. Дюбель хмыкнул, привел себя в порядок и выбрался из душной машины. Он все еще не кончил, и член выпирал из шорт. — Ненавижу тебя. — Поверь, Дюбель, это взаимно. Ну, и как он теперь Лавру это все объяснит...?