Любовь негаданно нагрянет, а потом шарахнет чем-нибудь тяжелым по голове.

      Физрук медленно скользил взглядом по чётко прописанным буквам, которые в каждом изгибе выдавали ненависть и отвращение владельца.       - Так... Тупые школьники, волос в супе, купленном в столовке утром, потеря носового платка. Стоп! - оживился Алекс, сам себя укоряя за слишком громкое восхищение найденным, и уселся поудобнее в своей цитадели - запертой кабинке мужского туалета. - Этот ублюдок, охуевший в конец, ввалился в класс, открыв дверь с пинка! В голове физрука начали отчетливо всплывать недостающие части паззла того дня: он, как истинный донжуан (во всяком случае ему так казалось), врывается к своей возлюбленной, точнее возлюбленному, чтобы открыть чувства, которые терзали его уже несколько недель, обнажить душу.       Однако ежедневник гласил другое: Эта тварина неуклюже ввалилась в кабинет, запнувшись об свою же ногу, и, ударившись об пол, угрожающе пополз в мою сторону. Это просто невообразимый ужас! Мне просто пришлось отступить к своему столу. Ёб твою мать! Я не знал, что мне делать - помочь ему встать или орать, чтобы помогли мне! Если бы знал, что тут творится такая бубуйня - никогда бы не пошел в учителя.       Александр Евгеньевич сразу же покраснел, стиснув в руках потрепанный временем ежедневник, который выступал главным свидетелем его преступления.       - Жалкое посягательство на честь, - угрюмо пробубнил парень, облокотившись головой об стенку кабинки.       В голове физрука возникла картина, как преподаватель медленно и до безобразия эротично подполз к педанту, не поднимаясь с колен. Его взгляд был полон решимости, страсти и одновременно нежности. Дальше воображение подсказывало, что математик оказался зажат между Алексом и треклятым столом, который предательски скрипнул, когда физрук положил руки на бедра преподавателя. Да, педант сопротивлялся, но лишь для вида. И физрук это знал, потому что в следующее мгновение его рука настигла возбужденную плоть, очертания которой нельзя было не заметить сквозь ткань брюк.       - Позволь мне коснуться тебя... - соблазнительный шёпот пришелся аккурат на ширинку сморщенных брюк. Алекс даже не постеснялся озвучить эту фразу вслух, не заботясь, что может легко обнаружить себя. В его фантазии педант лишь ещё больше засмущался, пролепетав жалкое "не надо", и оперся ладонями об стол в предвкушении. И тут физрук расстёгивает ремень Дмитрия Геннадьевича, стягивает брюки с бельём и...       Хлопок входной двери отвлек Алекса, заставив снова взглянуть в ежедневник. Этот невообразимой наглости придурок неуклюже пополз к моим ногам и вцепился руками в обувь.       - Я хочу тебя потрогать! - заорал на весь кабинет физрук, явно не являясь обладателем мозгов. Что ж ты еще по школе с такими словами не бегал? Он грубо схватился руками за брюки, которые не выдержали такого напора и были сорваны вместе с бельем, аж пуговица отлетела! Я с отвращением посмотрел на него и увидел только хитрую ухмылку на бледном лице - он расстегнул свои штаны, стягивая их! Во что я вляпался, твою мать!       Дальше следовали какие-то невнятные ругательства, написанные явно дрожащими руками. Впервые в жизни Александр Евгеньевич был рад тому, что не понимал чей-то почерк.       Он ещё раз взглянул на пятна, оставившие незамысловатый узор на штанах. И вновь уткнулся в ежедневник.       Я сопротивлялся, как мог! Пихался, отталкивал физрука, метал в него канцелярию. Но он сильнее в разы - поднялся и просто заломил мне руки, как какой-то слабенькой девчонке! Возмутительно! Я кричал на него, пытался задеть ногой хоть по чему-нибудь, но выходило как-то плохо. Ублюдок! Почему ты липнешь именно ко мне? Да что я тебе сделал? Его рука грубо коснулась не только моего члена, но и его, сжимая их вместе и мастерски надрачивая. Такое ощущение, что у этого придурка этот опыт не первый! Далеко не первый!       Откровенность педанта поражала, заставляя Алекса краснеть еще больше. Он положил ладонь на лоб, смущенно утыкаясь в неё.       - Что это было? - тихо вопросил физрук и его слова утонули в тишине мужского туалета. - Но... Это было не так уж и плохо.       Александр Евгеньевич закрыл ежедневник, поудобнее усевшись на прикрытом крышкой унитазе, и почувствовал какое-то доселе неизвестное успокоение. Но дверь кабинки с пинка открылась, ударившись с грохотом об стенку и перед физруком предстал запыхавшийся педант, источающий своим видом ауру зла.       - Вот ты где, падаль! - едва смог произнести Дмитрий Геннадьевич, буквально давясь словами от переизбытка эмоций. - Долго же мне пришлось тебя искать. Может поговорим?