Ты - мое солнце

Промокший до нитки и хлюпая по лужам, Хоби шел по центральной площади. Его зубы стучали от холода, но он даже не думал возвращаться. Прислонившись к стене ближайшего дома и подняв голову, смотрел на серое небо. Где-то глубоко в памяти всплывает его детство. Он прикрывает глаза, вдыхая холодный, свежий воздух. Как же спокойно стало на душе репера… Чимин был на грани истерики. К горлу подступил ком, а по лицу текла вода вперемешку со слезами.  — Хоуп… где ты скитаешься?.. — еле слышно шепчет он, переходя на бег. Его одежда давно промокла, он дрожал от холода, но ему было плевать на себя. Самый дорогой ему человек пропал прямо из-под носа! Парень готов был зарыдать навзрыд… встав посередине улицы, он до боли в руке сжимает свой подарок, внутренне желая увидеть его перед собой, услышать смех, прикоснуться и почувствовать тепло, которого ему так не хватает… влюбленный и отчаянный, готовый на любые безрассудства ради своей любви. *** Отойдя от стены, Хоуп пошел по площади, все так же смотря под ноги. До боли знакомый голос заставил его поднять голову. В 10 метрах от него стоял Чимин. С его блондинистых волос капала вода, а глаза были красными от слез. Хоуп окаменел, а Чимин стремительно приближался к нему. Между ними почти не осталось места… Хоуп молчал, понимая свою вину, пока друг прожигал его разъяренным взглядом. Он опустил голову, рассматривая свои кеды, которые уже давно промокли в луже. — Ты дурак! — молчание было прервано громким всхлипом блондина. Хосок закусил губу, понимая, что это он виноват в том, что Пак плакал. Он не мог даже посмотреть другу в глаза, поэтому всячески избегал его взгляда.  — Прости… — послышалось тихое. Чимин схватил его за голову, заставляя посмотреть себе в глаза. У Хоупа просто дар речи пропал. Его близкий друг так волновался за него, пока он беспечно прогуливался… он чувствовал себя отвратительно. — Да не молчи ты! — В блондине просыпалась ярость. Отбросив все сомнения, терзавшие его до этого момента, Чимин резко приблизился к его лицу, накрывая его губы своими. Рэпер оказался прижатым к парню. Блондин слабо улыбнулся, углубляя поцелуй… Хоуп несмело, но начал отвечать. Чимин был настойчивым и властным… ему не хотелось отпускать его. Он был готов вечность стоять под проливным дождем и обнимать дрожащее от холода тело. Чимин толкнул Хосока за ближайший угол, а тот вжался в стену, со страхом наблюдая за действиями своего хёна. Парень снял капюшон с головы и заправил волосы назад, как всегда это делал. Медленно приблизившись, он оперся руками о стену по обе стороны Хосока и заглянул в глаза. В них читалась Вселенская тоска и любовь к этому существу, который сейчас похож на испуганную зверушку, пойманную в ловушку. Притянув Хоупа к себе, блондин снова поцеловал его, терзая губы, слизывая выступающую на них кровь. Рукой он проник под его «худи», которое неприятно прилипало к мокрому телу.  — Посмотри, каким жалким я стал… — шептал парень, вжимая Хоупа в стену и заставляя смотреть на себя. Сам же Хоуп был в полной растерянности. Разве так должно быть? Парень всегда считал Чимина своим другом, а сейчас… в голове не осталось места для других мыслей. Собрав всю волю в кулак, он оттолкнул его от себя. — Н-нет… — его глаза наполнились слезами, а голос задрожал. Хоуп рванул прочь, выскользнув из рук Чимина. — Простите! Извините! — только и кричал репер, протискиваясь между людьми. Он бежал, не разбирая дороги, сталкиваясь с прохожими, слыша брань в свой адрес… и опять весь мир против него. Парень стоял напротив стены, в которую совсем недавно вжимал тело Хоупа. Это конец. Он его никогда не простит. Он сделал то, чего не должен был делать, поддался искушению, совсем забыв о чужих чувствах. Сползая по стене на землю, ему захотелось вернуть все назад. Он сам себя загнал в эту ловушку, из которой нет выхода… хватаясь за голову, вырывая волосы, он закричал. Ему было глубоко плевать, слышат его или нет, он просто рыдал. Почему же так больно? Ведь с самого начала он знал, что для Хо он только близкий друг… Хоуп сам не заметил, как вернулся к агентству. Он долго стоял перед входом, думая, стоит ли входить? Стоит вообще возвращаться туда? Как теперь жить? Что мне сказать остальным? Что сказать Чимину? Тысяча вопросов вертелись в его голове, но не на один он не мог дать ответ.