Найти в себе силы

      После случившегося прошло уже несколько дней. И если сказать, что все было хорошо и спокойно — ровным счетом не сказать ничего.       Начнем с того, что Анна перестала посещать занятия Ильфукиира — произошедшее здорово повлияло на неё. Отсутствие визита домой в ту ночь можно было легко объяснить: сказать родителям, что она осталась у подруги, не составило никакого труда. Ну, или сказать, что осталась в своей комнате в гимназии. Когда осознаешь факт такого близкого контакта с взрослым мужчиной, то ложь уже не кажется такой страшной вещью.       Ребята из гимназии дотошно расспрашивали девушку, почему она не ходит на «Огранку» (сленг), но она лишь отмалчивалась, не приводя абсолютно никаких аргументов в свою защиту. За столь короткое время, пребывания учителя в школе дало понять, что Анна его не любит: часто спорит с ним, а теперь и на занятия совсем не ходит. Все было просто — она не хотела попадаться ему на глаза. Мэнэльтарма лишь помог ей, он ничего не сделал плохого, а она еще и стукнула ему. Лишь вспомнив о том, что произошло, девушка болезненно съеживалась. Эльф ничего не сделал дурного. А что было бы, если бы сделал? Она ведь так чиста и невинна. Это настолько прочно заняло все ее мысли, что она даже забыла про недавнюю, не менее из ряда вон выходящую, встречу с Карадрасом — еще не хватало и ему напоминать о своем существовании. Короче говоря, Анна решила для себя, что от этих эльфов одни проблемы.       Мэнэльтарму также больно кусали агрессивные размышления за его нежный мозг. Их факультатив уже изучил достаточно много тем по дисциплине, а Анна все не появлялась. Как учитель, эльф переживал — такими темпами она может полностью завалить его предмет, даже если все хорошо знает. Ребята также не давали точных и внятных ответов, где же она гуляет. ***       С ребятами в классе, во время перерыва, всегда было оживленно и весело: они рассказывали что-то наперебой, громко хохотали и кидались бумажками. Мэнэльтарма всегда ворчал по этому поводу — мол, не приучаете себя к порядку. А ученикам было забавно видеть, как учитель - эльф бурчит что-то себе, когда записывает на доске необходимую лексику или зарывается в кипу книг. Но стоило начаться занятию, все менялось — Мэнэль всегда рассказывал что-нибудь интересное, будь то история об очередной фигуре — научном деятеле, или технология изготовления. Все слушали внимательно и никогда не перебивали учителя. Но, все же, некоторые его пугались и побаивались — а вдруг он будет применять магию прямо здесь?       Для ребят Мэнэль старался быть как можно миролюбивей — в скором времени, он предстал перед ними и коллегами в официальном строгом костюме — учтиво «человеческом» и вполне обыкновенном: темно-коричневого цвета, в тон мягкому цвету глаз. Вот только теперь эльф казался куда более тощим. Чтобы во время занятий случайно не отрезать себе прядь волос, решено было убрать их в низкий хвост сзади. Уши стали более открытыми, чем раньше — к проявляющемуся, иногда, волнению, они подрагивали. Представительницы прекрасного пола, увидев Мэнэльтарму в новом свете, в буквальном смысле потеряли головы, и поэтому, теперь их отметки оставляли желать лучшего. ***       Занятие подошло к концу.       — Итак, дамы и господа. Пока вы все здесь, у меня есть объявление, не относящееся к моей дисциплине, — Мэнэль отложил учебник.       Все присутствующие повернули головы на него и умолкли. Видимо, было в новинку слышать от эльфа какое-то предложение.       — Это будет интересно, — шепнул Том товарищам.       — Так как я здесь совсем недавно (и если бы речь шла только о гимназии), — продолжал эльф, — я совсем ничего не знаю. Ни о гимназии, ни о правах, ни о людях, — глаза, в который раз за сегодняшний день, словно не насытившись, осматривали пустой стол рыжеволосой, — почему бы нам не устроить небольшое собрание в конце месяца? Мы пообщаемся дружелюбной компанией. У меня к вам есть много вопросов.       Неожиданное для всех предложение ребята восприняли с радостными воплями и даже громкими аплодисментами.       — Это просто здорово, Господин Ильфукиир! У нас к Вам тоже есть вопросы!       — Вот и славно. Но не забывайте готовиться к экзамену, — Мэнэльтарма отвернулся к доске. Строить из себя беззаботного учителя оказалось не так уж и сложно, но необходимо немедленно собраться с мыслями. Бунтари — они не слушаются! Как не пытайся. Где же носит эту девицу? Страшно было подумать, что из-за такой глупости могло случиться что-то посерьезней. Но Мэнэль упрямо гнал эти мысли, не желая даже прислушиваться к ним. От обиды, мужчина стукнулся лбом о твердую поверхность. Негромко, но ощутимо. Теперь в мелу были не только руки, но и лоб. Чтобы остудить голову хоть на немного, он подошел к раковине и подставил ладони под хлесткий поток.       Весело что-то бормоча себе под нос, внезапно, нарисовался директор. Как всегда, вовремя. Эльф рад был его видеть.       — Доброго дня, Господин Ильфукиир! — он широко улыбнулся, — как успехи? Справляешься?       «Безнадежен» — подумал Мэнэль, и, смахнув мел с лица, продолжил приветливо, — Добрый. Благодарю — все просто здорово. Ребята послушные — не дебоширят, и делают большие успехи.       — Помнишь, ты как-то просил историю о людях?       — Да.       — Так вот. У нас имеется большое количество материалов. Там ты наверняка найдешь то, что тебе нужно.       Эльф счел это просто самым необходимым сейчас — книги. Довольно пустых тревог.       — Большое спасибо. Как раз загляну после занятия.       — Ну, удачи! — директор, почти вприпрыжку, покинул класс.       Всю беседу Мэнэльтарма стоял с мокрыми руками. А теперь полотенца не нашлось на нужном месте. Он ненавидел хаоса в работе, он всегда был во всем логичен и рационален. Ну, если только иногда, он позволял отойти от своих правил, в угоду своим желаниям. Не более.       — Господин Ильфукиир, вот ваше полотенце, — женский голос за спиной хихикнул.       Толпа девушек не торопилась идти домой.       — А я его потерял, — с досадой пробубнил эльф, медленно вытягивая махровую ткань из женских рук.       — Господин Ильфукиир, Вам очень идет этот костюм!       — Господин Ильфукиир, у Вас очень красивые руки!       — Господин Ильфукиир, у Вас такие длинные волосы!       — Что ж… Благодарю за многочисленные комплименты, — он отвернулся.       Эльфу больше нечего было ответить, и он не знал, как правильно поступать в таких ситуациях. Девушки красивые, ничего не скажешь… Выступающие округлости грудей, заметная ширина бедер — все указывало на то, что некоторые из девушек уже давно не невинны. Как вульгарно! Мэнэльтарма помнит те времена, когда воспитанность и чистота невест была в большом почете. За столь короткое время ценности уже кардинально изменились. Но, впрочем, он отвлекся. Нужно было быстро избавиться от их навязчивого общества с громкими вздохами и томными взглядами. Раздражало. Мэнэль сдвинул брови и закусил губу.       — А чем Вы занимаетесь после уроков? — прозвучало где-то совсем рядом.       — Я… Я иду… в библиотеку, — надежда поскорее сбежать от них показалась вполне осуществимой, что парень даже улыбнулся.       — А можно с Вами? — запищали все разом.       Улыбка медленно сползла с его лица. Хорошо. Если это не помогло — в ход пойдет еще один способ.       Пока эти глумливые девицы со смазливыми личиками рассказывали о том, что можно вместе почитать в библиотеке, они не смотрели учителю в глаза. И, лишь когда они сделали это, увидели маленькие пляшущие языки пламени. Девушки попятились назад.       — Нет, — Мэнэль продолжал без улыбки, — Для вас — я учитель, а не предмет обожания. И я — эльф! Не нужно игнорировать законы! В мире много симпатичных молодых людей. А по-хорошему, вам пора последить за успеваемостью!       Он поторопился покинуть кабинет. Однако, у двери он остановился, прервав тихий шепоток разочарования и подбадривания подружек:       — Если для вас это интересно, то я — не свободен. У меня есть спутница жизни, или как вы это там называете… девушка? — и закрыл за собой дверь.       Стуча ботинками по пустынному коридору, Мэнэльтарма подумал, что погорячился. Он готовился к трудностям, но навязчивое общество никак не принимал во внимание. Какая досадная ошибка! И теперь пришлось соврать — иначе, они не отстанут. Девушки такие девушки…       «Да их что, законы не останавливают?»       Он резко остановился.       «Кажется, я слышал это от кого-то. Черт! Где эта Анна? От этих людей одни проблемы!» ***       Субъект терзаний страдальца обосновала свою обитель, где ее никто не тронет и не найдет. Анна стала здесь частым посетителем во время занятий по огранке, заодно готовилась к другим экзаменам — не хотелось просто проводить время без дела. За учебниками ее психологическая травма постепенно излечивалась, страх отступал куда-то назад, и все было хорошо.       Сегодня в библиотеке было немноголюдно. Анна сидела над книгой, решая уравнение по концентрации состава какого-то специального раствора. Как обычно, она разговаривала вполголоса, сама с собой.       — Так, вот здесь это, и это… Ага! Сошлось!!! — девушка подняла листочек над головой и страшно расхохоталась. Довольно смелый жест отвлек всю немногочисленную публику. Присутствующие, недоумевая, посмотрели на нее: из-за стеллажей, из-под очков, отложив книги… где-то пошёл недовольный гомон.       Мысль о том, что она здесь не одна, и что она совсем немного нарушает здешнюю умиротворенную атмосферу, пришла не вовремя. Поэтому, Анна сначала так и сидела с поднятым «решением», затем медленно и уже совершенно тихо опустила его, и уткнулась в первую попавшуюся книгу на столе, сделав вид, что совершенно ничего не произошло. А даже если и произошло, то она уж точно тут не причем.       Когда всё успокоилось, хлопнула тяжелая дверь в библиотеку. Девушка не могла увидеть вошедшего, так как обычно нарушала спокойствие лишь в боковом крыле, но узнала его по голосу. Господин Ильфукиир захотел посмотреть материалы, рекомендованные директором. Если он увидит девушку здесь, ей снова придется скрываться, но уже в другом месте. Пулей сгребая все книги, на глаза Анне попалась стремянка у крайнего книжного стеллажа. Стук ботинок приближался, и, как некстати — в ее крыло. Нужно скорее взобраться на нее. В таком выгодном положении она могла видеть, что происходит в зале, но из зала никто не мог увидеть ее.       Мэнэльтарма с большой стопкой книг сел за стол, и не торопясь, начал их перелистывать. На секунду, бледное лицо озарила улыбка — он нашёл то, что искал.       — «Люди с тандемной душой. Полуэльфы» — беззвучно сложили губы.       «… Люди, обладающие частичкой эльфийской души…       … 800 лет назад…       …Эльфы Второго рода эльдаров — нолдоры, которым покровительствовал Ауле. Предки эльдаров отправились в Великий поход. После кровопролитной борьбы с Морготом, в конце первой эпохи, часть эльфов вернулась в Аман. Именно они придумали алфавит, изобрели письмо, первыми научились вырезать по камню и гранить удивительные самоцветы…        …человек ступил на землю Белерианд в надежде, что эльфийские мастера обучат его своему ремеслу. И первый, кого он увидел, был Финрод Фелагунд — эльф, который, впоследствии, остался жить среди людей, а позже стал их владыкой. Он и последующие поколения передали ему часть своих знаний. Человек передал их своим потомкам. Таким образом, часть магической благодати закрепилась в людском быту…       … Люди сменяли поколения людей. Строжайшие законы княжества не позволяли смешивать кровь с эльфами. Но летописям были известны такие браки, по меньшей мере, три…       … Потомками были как эльфы, так и люди. Крайне редко появлялись дети с тандемной душой — полуэльфы, отличающиеся от простого человека излишней гибкостью в суставах, другой формой клыков…       … Лишь когда они были способны испытывать сильные чувства и переживания: паника, страх, оргазм… на теле появлялись полосы — доказательство смешения крови… Их присутствие путает мысли, из-за необъяснимых всплесков неведомой энергии. Их кровь никогда не станет спокойной…       …Только такие люди достойны места подле эльфов и только им позволено вступать в брак с ними… »       Мэнэльтарма оторвался от книги, окончательно замороченный незнакомым ему словом «оргазм». Анна осторожно выглянула из-за стеллажа, чтобы посмотреть, чем занимается учитель. Стремянка под ногами угрожающе шаталась, но девушка, словно не замечая этого, продолжала отклоняться еще сильней. Строгий костюм на эльфе ее удивил. Она заключила, что так он выглядит намного лучше, нежели в балахоне. Наконец, Анна смогла прочесть название одной из книг, прежде чем случилось непоправимое: ненадежная стремянка издала свой последний «скрип» и опрокинулась. Стекла в окнах задребезжали от громкого падения. Девушка неудачно упала на руку, разбросав книги по полу. На место происшествия сбежалась вся библиотека.       — Что тут произошло? — подбежал запыхавшийся служащий, круглое лицо которого перекосила злобная гримаса, от нарушившейся, в который раз, тишины.       — Да ничего необычного! Я просто упала со стремянки! — ворча, Анна попыталась встать, но вдруг вскрикнула от боли в ушибленной руке, а на бедре, скорей всего, теперь будет большой синяк       — Полно! Еще раз нарушите тишину — и я напишу на Вас жалобу, дамочка!       Из толпы зевак вышел Мэнэльтарма.       — Не будьте таким резким, господин. Сейчас ей нужна помощь, а не наставления, — он присел перед девушкой, махнув рукой, что все в порядке.       — Господин Ильфукиир, — Анна кое-как поднялась, и теперь сидела на полу, придерживая руку, — мы все-таки встретились.       — Давно пора. Можешь рассказать мне все, что тебя тревожит по дороге в больничное крыло, — красоту лица разбавила лисья ухмылка.       Люди нехотя разбредались по своим местам, скинув все заботы на учителя.       — Я никуда не пойду с Вами, — упрямилась девушка. Если она сейчас встанет, то придется ковылять, из-за ушибленного бедра, но никак не идти. А так хотелось гордо оставить этого учителя, напоследок бросив, что у нее все круто!       — Пойдем, — уже настойчивее повторил Мэнэль, — мне нужно с тобой поговорить.       Не дождавшись ответа, он просто-напросто поднял ее на руки, и понес к лекарю.       — Отпустите! Я и так уже боюсь Вас до ужаса! Ай! Вы слышите?!       — Да, я не глухой — а вот ты забыла, что мы еще в библиотеке. Служащий скоро лопнет от злости.       Недовольно прыснув, Анна поудобнее взялась за шею эльфа, и уткнулась носом в грудь.       Дорога до больничного крыла показалась ей вечностью. Воспоминания о случившемся еще терзали ее мозг. Не хотелось поднимать эту тему снова. Со временем все вернется на свое место, и никто ни о чем не станет вспоминать. Зачем же еще больше досаждать? В этом мире все держится на любви и ненависти — два сильных чувства, как два колосса, возвышающихся над бескрайним морем жизни. А в нем плавают и мелкие буруны человеческих ошибок, рябь сомнений и бушуют настоящие штормы великих дел. И каждый вправе выбирать. Одни считают, что любовь спасет мир, другие же — что ненависть надежней. Но мы ведь с вами знаем, как тонка эта граница, которую некоторые считают чуть ли не вторым Форт-Ноксом. Для них немыслимо преодолеть ее. На самом деле, в какой-то момент, она становится до того незаметной и прозрачной, что заложники этой иллюзии проходят сквозь нее, не замечая, и этим же и восторгаясь. Последнее время Анна причисляла себя ко вторым. Взвесив все «за» и «против», она решила, что эльф виноват. Он не имел права делать то, что, собственно, уже сделал. Таким образом, она занес себя в вымышленный список потенциальных врагов рыжей. А если еще учесть мнение семьи…       Но, если посмотреть на это с другой стороны, было даже забавно. Анна увидела своего учителя — неприступного, сдержанного высокоморального мужнину - в домашних полосатых штанах и взлохмаченного ото сна.       — Что? — удивился Мэнэль, услышав тихое хихиканье.       — Да так.       Обоим было ясно: произошедшее хорошо запечалилось в их памяти, после чего они не смогут быть просто учителем и ученицей. Теперь у них есть нечто общее, чем нельзя ни с кем поделиться, никому рассказать… только слегка колоть друг друга безобидными издевками в присутствии друг друга, не нарушая запретов. ***       Лекарь сказал, что беспокоиться не о чем — всего лишь сильный ушиб, но пришлось наложить повязку. Эльфа, как сопровождающего учителя девушки, оставили с ней для заботы о состоянии.       Анна сидела на лежанке с перевязанной рукой, когда вошёл Мэнэльтарма.       — Я принес тебе сок, — он протянул его девушке, потом решил открыть, опасаясь, что одной рукой она не сможет этого сделать.       — Спасибо. А теперь давайте поговорим, — предлагая место рядом на кушетке, и проворно выхватывая, принадлежащее ей, угощение из рук мужчины.       — Анна, почему ты не ходишь на мои занятия? — он посмотрел на девушку, — я не смогу выдать тебе сертификат, если у тебя будет много пропусков, ты ведь знаешь.       — Ага. Пропуски. Какая актуальная тема для разговора, не находите?       — Мы спали с тобой вместе, в одной постели. И только.       Мэнэль замялся. Ему неловко было говорить об этом. К тому же, он не знал, что теперь будет думать о нем девушка.       — Прошу прощения за пощечину. Я до сих пор не могу отойти от того, что произошло. На самом деле, Вы выручили меня. Спать вот так на улице… — на его удивление, Анна подняла на него глаза, светящиеся искренностью и никак не осуждением.       — Я просто… не ожидал от тебя такой бурной реакции, — промямлил эльф, пытаясь собраться с мыслями. Но они, строптивые, уплыли в дальние дали, пожелав ему удачи в этих начинаниях.       « … Их присутствие путает мысли из-за необъяснимых всплесков неведомой энергии. Их кровь никогда не станет спокойной… » — пришло Мэнэльтарме на ум совершенно случайно. Он опасливо посмотрел на Анну — она, видимо не зная, что учитель страдает от слишком большой плотности мыслей на один квадратный сантиметр его головы, беззаботно попивала сок и думала о чем-то отвлеченном.       — Самым прямым образом, — шепнул Мэнэль себе под нос, сцепив руки так, что костяшки пальцев побелели.       — Вы что-то сказали?       Он посмотрел на девушку в упор, не на шутку испугав ее. На мгновение ей показалось, что Мэнэльтарма хочет ее поцеловать, но, к ее облегчению, он всего лишь ограничился пристальным разглядыванием.       — Можешь показать мне свои клыки?       — Что?! Это шутка такая? — вскрикнула Анна.       — Нет. Не шутка, — лицо эльфа не выражало ни любопытства, ни намека на улыбку — лишь немое требование, однако, не принудительное.       Минуту помедлив, девушка поняла, что лучше молча подчиниться. Один черт знает, что у этого мужчины на уме. Она нехотя оскалилась, поднимая пальцами верхнюю губу и обнажая клыки.       В действительности, они имели довольно необычную форму. Проще говоря, их не было. Точно их сточил мастер, не встречающийся в этих окрестностях. Мастер, умерший со своим секретом, не желавший ни с кем им делиться. Необычно. Непропорционально. Неправильно.       В непонятном порыве Мэнэльтарма дернулся, схватил Анну за подбородок и приблизил ее лицо к своему настолько близко, что внутри у девушки все оборвалось. Кажется, теперь у нее будет еще одна психологическая травма.       — Высунь язык, — выдохнули эльфийские губы.       Отошедшая на второй план, мысль о поцелуе вернулась. Анна совсем не хотела этого делать, но и отталкивать Мэнэльтарму у нее не было серьезных причин. Все-таки, у них общее горе. Поэтому она закрыла глаза, и сделала так, как потребовал эльф. Ожидая влажное прикосновение его языка, она вдруг почувствовала, что горячие пальцы крепко хватают его. Рыжая испуганно распахивает глаза, и встречается взглядом с мужчиной. От добродушного и привычного открытого Мэнэля не осталось и следа. Властный, доминирующий, и слегка насмешливый взгляд направлен в упор, а губы чуть растянулись в улыбке. Анна сама не поняла, как подействовало на нее это перевоплощение, но это было не то, чему она могла противиться — новый, явно очаровывающий, образ ее милого учителя видел все, все потаенные уголки ее души. А оттого, захотелось открыться еще, показать еще больше. Но вот, взгляд теплеет, и крепкие руки ее мягко отпускают, скрипит лежанка.       — Зачем Вы сделали это?       — А… сложно сказать. Анна, в твоем роду есть люди с тандемной душой? — он склонил голову, упершись спиной в дверной проем.       — Чт… нет! Мы обычные люди! — девушка не понимала, к чему он ведет.       — Когда я отнес тебя к себе, то почувствовал, что должен быть рядом, и это не исчезает, — эльф так просто и открыто рассказал своих мыслях и чувствах, совершенно не задумываясь, как отреагирует на них девушка, — Не смотри на меня так… чувствую себя полным идиотом. Я не знаю, что это.       — Вот как…       — Я думаю, что мы смогли бы подружиться, у нас теперь много общего. Например, гарантия встречи хотя бы два раза в неделю, пока я изучаю характер влечения. Что скажешь? — Мэнэльтарма заговорщически сверкнул глазами.       — А с чего Вы так уверены, что я буду помогать Вам? — рассердилась Анна, — обычно дамы не ходят на встречи с кавалерами, если они им приказывают или они не в их вкусе. Ну, или когда они — их учителя!       — А с чего ты такая надменная? — вдруг съязвил эльф, — Я ничего не сделал тебе дурного, а ты меня уже ненавидишь? Хотя… видно, что я нравлюсь тебе, так что не криви душой, — он собрался уходить, — дама бы не стала потакать желаниям бестактного кавалера, ожидая страстного поцелуя, а потом сидеть с таким разочарованным видом, что не получила его, — эльф подмигнул девушке и поторопился оставить рыжую.       — Эй! Постойте! — озлобленно крикнула девушка вслед нахальному беглецу.       Щеки покрыл яркий румянец, а кулаки сжались и подрагивали.       — До завтра! — на прощанье, он отправил ей комичный воздушный поцелуй.       Девушка вскочила, выведенная из себя таким вульгарным поведением, и дезориентированная глупыми вопросами.       «Да как он смеет такое говорить мне? Думает, что я буду плясать под его дудку?! Да мне вообще плевать на него!»       Видимо, Анна еще не скоро выпутается из этой ситуации. ***       Долгожданная рабочая неделя мчалась к своему логическому концу. Семья справлялась об успехах мужчины, но сам отец молчал, и от этого было немного легче.       Анна стала снова посещать «Огранку», старательно пытаясь делать вид, что ничего не произошло. Доброжелательные отношения с учителем возобновились, и всех все устраивало. Правда, если бы этим все и закончилось…       Такая, ничем не выдающаяся, дружелюбность, показывалась всем только в гимназии, без исключения. На самом деле, Анна и Мэнэльтарма завязали крепкую дружбу: они часто обедали вместе, подальше от чужих глаз, часто гуляли по вечерам, когда было свободное время, и беседовали на самые различные темы, какие только могли придти в голову. Девушка много рассказывала учителю о людях, также с интересом слушала об эльфах. Но, даже так, Мэнэльтарма вел себя с Анной как настоящий джентльмен: делал маленькие приятные подарки, баловал различными угощениями на ярмарках. Но так же, были и дни настоящих бурь характеров, и громы криков.       Они откровенно любили и ненавидели друг друга, и никто не знал, что движет ими, и почему они вместе. Даже они сами. Анне было скучно среди людей, а Мэнэль не умел с ними общаться. Они отдавали предпочтение книгам, хоть и по разным причинам.       Напрасно эльф приглашал ее к себе — девушка наотрез отказывалась. Правда, это длилось недолго. Это как опасная игра в рулетку: перед тобой лежит револьвер. Восемь пазов, одна пуля. Когда дуло приставляется собственноручно к виску — в этот момент все теряет смысл — ты уже приготовился к смерти, и жизнь, которую ты вел до этого, далеко не спонтанного решения, неважно, сам ли принял человек это решение, или это чья-то воля — тебя мало волнует. Но, в этот момент, мягко спускается крючок: самые счастливые моменты твоего существования в одночасье проносятся перед глазами, а висок уже ощущает фантомный холод пули у виска — но вот случилось непредвиденное и возможно единственно желаемое. Эта счастливая случайность носит имя Осечка. Мозг уже приготовился умирать, и больше не существует желание жить. А ты уже — другой человек. Сделав такое однажды, ты будешь желать этой пули с каждой новой осечкой револьвера. Назовем револьвером недавний случай, а пулей — неосознанное желание близости.       Внезапно, Анна предложила помощь по обустройству дома, начиная с незначительных вещей, до выбора мебели. В такие моменты вся ее высокомерность и гордость, какую она обычно показывала на людях, куда-то улетучивалась. Девушка подсела на сладкую выпечку эльфа — это то, что удавалось ему превосходно. Этот навык был заброшен за ненадобностью, ведь дома готовили слуги, а когда появилась Анна — появился и смысл делать все это. Теперь его дом, как и он сам, пахли до ужаса приторно. До того времени, пока Мэнэль не найдет себе спутницу по жизни, и рыжая не окажется здесь лишней, этот дом стал для нее уютным монастырем, куда можно придти и рассказать своему по-новому обретенному другу все, что ее тревожит и беспокоит. Бывали случаи, когда девушка оставалась на ночь у эльфа, если они долго засидятся за беседой или игрой в шахматы. Правда, теперь была возможность спать не в одной постели, но и это было не к месту. Утром, мужчина обнаруживал рядом Анну. А ведь он выделил ей целую комнату с мягкой кроватью и просторной софой!       — Ночью я просто не смогла уснуть, и было жутковато лежать одной в комнате, — объяснялась та. Это жалкое подобие правды всегда срабатывало — не хотелось рассказывать о кошмарах, которые приходили все чаще.       Однажды эльф сказал Анне, что постель — это ложе супругов. Друзья не могут делить его, это неправильно. Но рыжая все равно приходила к нему, будучи ни разу не выставленной вон. В таких случаях, эльф максимально увеличивал расстояние между ними. Но потом, это вошло в привычку — Мэнэльтарма чувствовал себя словно обманутым и покинутым, когда просыпался один. Ему казалось, что он поведал этой девушке свой секрет, открыл часть себя; другую часть же надежно скрывал. Он, каждый раз, мягко улыбался и гладил рыжую по волосам, иногда насмешливо трепал. По ночам, мужчина, притворившись, что крепко спит, слышал, как тихонько она пробирается в его комнату. Анна аккуратно заползает под одеяло и так мило жмется к нему. Но, посреди ночи, она просыпается от собственных сдавленных криков и стонов, и ее бьет крупная дрожь. Разумеется, эльф все знал.       А вскоре, «дежурные» поцелуи в щеку стали вполне себе обычным явлением. Правда, девушке казалось, что в момент, когда Мэнэль сокращает расстояние между их лицами, в этом заложено куда больше смысла, чем он сознательно думает. Но она, улыбаясь, подставляла щеку, и чмокала мужчину.       Для них такие вещи не были неправильными. Они не считали, что делают что-то плохое. Они просто друзья (и враги, одновременно). Эльф не испытывал к девушке никаких чувств, кроме дружественных. Как и Анна: она не видела в нем никого, кроме учителя и друга по совместительству.       Однажды девушка поведала мужчине о встрече с Карадрасом. Эльф очень разозлился и упорно требовал обещание никогда больше с ним не встречаться.       — Он ничего не сделал с тобой в первую встречу? — пытливо он заглядывал Анне в глаза.       — Ничего такого, но — почему нельзя? — девушка не понимала, — он предложил мне стать его спутницей.       — Об этом вообще не может быть и речи!!! — сурово повысил голос Мэнэльтарма, испугав девушку, — поверь, он всем так говорит. Его семью изгнали из высших кругов за аморальное отношение к таким как ты, и они утратили былую власть.       Он неожиданно схватил Анну за плечи так крепко, что впору остаться синякам:       — Пообещай, что никогда с ним больше не встретишься! Я не хочу, чтобы что—нибудь случилось!       — Ладно, не буду, — пообещала девушка, — только не трясите меня так!       Близкие отношения нисколько не мешали учебе и успеваемости девушки, однако… На работе он никак не показывал своих дружеских чувств, будто они едва знакомы. Почти не разговаривал с ней, не разрешал касаться себя. Но, как ей казалось, иногда Мэнэльтарма смотрит на нее так, как ни на кого не смотрит, и она забывает обо всем. И в очередной раз книга приземлялась Анне на голову, мимоходом уловив ее рассеянность.       — Не отвлекайся, — эльф сурово сдвинул брови.       — А… да, простите, — девушка виновато опустила глаза в книгу.       — Как я и говорил ранее, — Мэнэльтарма уже обращался ко всему коллективу, — чтобы стать первоклассным мастером, одной голой теории — недостаточно, каждый уважающий себя мастер чувствует камни…       «Черт… Ведет себя так, будто ничего и не случилось» ***       На следующий день учитель был слегка расстроен и растерян. Накануне он позвал Анну к себе. Рыжая не пришла к нему, объясняя это тем, что она и так постоянно находится у него. Он нашел ее с оживленно переговаривающимися сокурсницами.       — Анна, — эльф намеренно громко позвал ее, чтобы другие услышали. Неосознанная ревность, что она общается еще с кем-то, переполняла его, и он злился. На секунду эльф подумал, что эти безвкусно одетые, и, так соблазнительно смотрящие на него, барышни, могут плохо влиять на Анну. Он мнил, что сейчас только он имеет такое право — плохо влиять.       — Анни, учитель тебя зовет, — шепнули девушки.       — Мне все равно, — она не повернулась.       — Но, он же ждет тебя!       — Не игнорируй меня! — мужчина повысил голос, — я все еще здесь!       «Черт…» — Анне пришлось пойти с ним.       Они нашли уединенный кабинет древностей, где мерно раскачивались подвешенные не веревках скелеты вымерших диковинных птичек и животных.       — Почему ты не пришла вчера ко мне? — спросил Мэнэль обиженно, — я приготовил твои любимые «квадратики» с ягодами.       — Господин…       — Мэнэльтарма.       — … Ильфукиир, каким бы хорошими друзьями мы с Вами не были, у каждого человека есть личная жизнь. И Вы не единственный, с кем мне комфортно, — медленно проговорила Анна, стуча пальцами по кости какого-то допотопного Архиортерикса.       — Неужели? — удивился тот, — совсем недавно, ты говорила обратное.       — Вы всегда такой, и меня это раздражает! Я отказываюсь в потакании Вашим прихотям! — разозлилась рыжая, — и если это единственная причина, по которой Вы меня окликнули, то я ухожу!       Резкий «хлоп» двери перед лицом Анны и грубый толчок к этой же двери, напугал ее.       — Что…       Прижав ее своим телом, Мэнэль воспользовался моментом, и ухватил пальцами ее язык, не дав договорить. Краем глаза девушка снова увидела властный взгляд, не терпящий пререканий.       «Черт, только не здесь!» — пронеслось у нее в голове.       — Знаешь, Анна… Как редко бывает по-моему? Здесь я чувствую себя, как в ссылке. Только по наставлению отца я здесь, и у меня совсем нет желания оставаться в этом городе, — шепнул он рыжей на ухо, — ты излечиваешь мою душу, но не надо меня ломать. Если хочешь, чтобы я тебя отпустил, обхвати губами пальцы.       Рыжая даже попыталась сопротивляться, но не сделала ничего, чтобы освободить себя. А может и не хотела. Ей понравилось быть беспомощной в его руках. Теперь она не сможет сказать ему все, что вздумается. У него был… кхм… внушительный дар убеждать.       Мэнэльтарма изводит ее? Но зачем?       Ненавидит? Но почему?       Она не знала ответа. Лишь позже, она коснулась пальцев губами и язык был на свободе. Мужчина отступил назад, и, колко на нее посматривая, убрал свои руки от двери. Они знали, что были нужны друг другу и играли в игру, травя друг друга и не зная последствий.