Найти в себе силы

      Но, на следующий день лучше ему не стало. Хотя он был довольно спокоен. Видимо, вчерашнее «взаимоспасение» облегчило его страдания, и он хотя бы не хлопнется в обморок!       На свадьбу было приглашено очень много народу: эльфы из высшего общества, достопочтенные граждане, важные чиновники… Все прибыли на такое важное событие. Анна удивилась внешности и одеждам эльфов — они были до того необычны и разнообразны, что рыжая просто растерялась. В принципе, она волновалась еще с самого начала, когда ее одели в свадебные белые одежды. Ее туалетом занимались матери и слуги, и, к счастью, никто не заметил его жара.       Самые очаровательные и благородные из всех живых существ подходили к ней сейчас, поздравляли, кланялись перед будущей обладательницей высокого титула, целовали руки… Никому даже в голову не пришло смотреть на длину ее ушей, так что никто не заметил, что она человек. Мэнэльтарма относился к этому, как к само собой разумеющемуся. Возможно, он был излишне мрачноват. Мрачность эта, вовсе не сочеталась с его светлым нарядом. Еще с середины дня слуги подносили ему вино. За последние несколько суток он так много и так часто пил его, что уже не чувствовал его терпкого хмеля. Благородные дамы охотно облепили его, воркуя, порхая. Они спасали его в этот тяжелый момент. Почему? Завладев его вниманием, девушки, сами того не подозревая, облегчали его боль при мысли о невесте. Анна спокойно опустила ресницы, увидев, что эльф впервые за такой длинный день улыбается.       Само венчание было непродолжительным. Клятва верности была самым трудным испытанием, ведь здесь нужно было держаться за руки и смотреть в глаза. Но нестабильное состояние ребят было настолько удручающим, что на очередной приступ жара и боли во всем теле, Анна и Мэнэль уже не обращали внимания.       Руки мужчины были все еще прохладными, и это немного спасало рыжую.       — Еще немного, — шепнул он ей.       За этим сразу следовал обряд передачи титула. Простая формальность. Пэриан официально передавал свой плащ и перстень сыну, зачитывался новый приказ, и все гости низко кланялись.       Далее начинался пышное празднество и пир. Гости пили, ели, танцевали… в общем — веселились. В это время новобрачным готовили коней и сопровождающих до безлюдного места у зеркального озера, где они впервые посвятят себя друг другу. Только через двое суток за ними вернутся и молодой эльф вступит в свои права.       Мэнэльтарма все торопил слуг. Уже едва стоя на ногах, он мотал головой, как пьяный, то и дело хватаясь за горячие руки Анны. Теперь он не сводил с нее глаз.       — Шевелитесь, бездельники! — то и дело повышал голос он, прижимаясь к супруге так, будто думает осуществить все прямо здесь.       — Помягче, — успокаивала его рыжая, — почти все.       Перепуганные, как стайка мышей, они не понимали причины такой спешки, но чувствовали, что дальнейшее промедление будет стоить им жизней. А потому не хотели лишний раз злить господина.       Наконец, все было упаковано. Мэнэль, не успев сесть на лошадь, намеренно больно пришпорил его и все быстрее мчался вперед. Анна и слуги едва успевали за ним. Подпрыгивая в седле на полном скаку их разомкнутых губ рыжей слышалось отрывистое дыхание и иногда тихие полустоны. Ведь она тоже сходила с ума. Сходила с ума, не понимая, как это будет слышаться со стороны. Эльф ужасно пожалел, что услышал это. Задыхаясь, он чуть не упал со своей лошади, хотя всегда был первоклассным наездником.       — Что с вами, господин? — испугались слуги.       — Ничего. Я просто устал, — отвернулся тот.       Уютное местечко под деревом около безмолвного озера встретило путников умиротворением и прохладой.       Подчиненные тут же принялись расстилать покрывало, на которую могла присесть невеста, торопились набрать свежей воды и создать условия времяпрепровождения максимально комфортными. Но тут же были повергнуты в настоящий шок, когда эльф отпустил их.       — Я сам все сделаю.       — Но господин! Это наша работа, и приказ.       — Вы слышали? Я сам! Вон отсюда! — Мэнэль был уже на пределе, а потому ужасно взбешен. Он тоже играл в смертельную рулетку, — Если не хотите так рано возвращаться в замок, можете прогулять это время как пожелаете. Отдохните в городе. Я вас отпускаю.       — О, Господин Ильфукиир! Благодарим Вас за великодушие!       И они, проворно вскочив на своих лошадей, поскакали прочь, оставляя молодоженов наедине. Анна грустно посмотрела им вслед: к мыслям о том, что они вернутся только послезавтра, припомнилась мысль о боли. Рыжая вздрогнула, страх вернулся. За это время она об этом не вспоминала с момента, как ей сказали об этом. А теперь это занимает все ее мысли. Раствор больше не поможет, они убили его жар в объятьях друг друга. Но больше всего пугает неизвестность. Каким образом? Как Мэнэльтарма может сделать ей больно? Они так много уже сделали, они заходили так далеко… А девицы из гимназии болтали только об удовольствии, накрывающем с головой. О другом не упоминалось. Но удовольствие было… Не укладывалось в голове.       Эльф в это время отвязывал лошадей, чтобы они могли спокойно пастись. Он не знал о страхах девушки. Затем устало упал на покрывало, подняв глаза к небу. Близился закат. Розоватые тонкие облака исполосовали бездонную синеву, такую же, как и в глазах Анны.       — Аннаэль, — позвал эльф негромко. Он уже дышал медленней.       Девушка сделала пару шагов в его сторону, и в нерешительности, замерла.       — Чего же ты? Подойди.       Анна молча подчинилась. Стоя перед ней на коленях, Мэнэльтарма положил ей руки на бедра. Небольшой экскурс о том, что перед непосредственным соитием им нужно погрузиться в недолгий транс для соединения душ, рыжая приняла с истерическим смехом. Оно было и понятно: о каком трансе может идти речь, когда тела медленно умирают от желания, и единственное спасение — это их единение? Эльф согласился с ней. Их души давно поют в унисон, они давно породнились и соединились. Теперь нужно быстрее соединить их тела.       Анна закрыла глаза, Мэнэль медленно потянул за шнуровку на платье. Оно водопадом обрушилось с плеч невесты. Эльф сглотнул. Он так давно мечтал сделать это, увидеть все, что теперь по праву принадлежит ему. Теперь здесь нет места стеснению. Припадая губами к рукам, разводя их, облизывая мягкий изгиб подреберья, у мужчины начинает противно ныть в висках, и он мягко валит Анну на землю.       — Мне страшно, — шепнула она.       Пока ее губы лепетали какую–то бессвязную чепуху, руки ее, словно чужие, вцепились в ткань до треска, желая поскорее раздеть мужчину. И вот он уже, обнаженный, едва соображая, садит Анну на себя. Из-за нестабильного состояния им не нужно долго подготавливать друг друга, они хотят одного. Когда Мэнэльтарма проникновенно целует девушку, перед тем, как сорвать с нее ореол непорочности, когда приподнимает рыжую за бедра и упирается в преграду в ней, Анна замирает. Замирает, и чувствует все: горячую потребность, собственную уязвимость… все.       — Я люблю тебя, — горячий шепот напротив, будто хочет дать отсрочку какую–то или что–то подобное, хотя бы еще на мгновение. Резкий толчок все смазывает перед глазами девушки в одну массу цветов, запахов, звуков: шум озера неподалеку, крики птиц в кроне дерева, свист ветра, звуки движения планет — все переросло в один гул в голове Анны, и она вторит ему. Она выгибается, откланяется назад и стонет в унисон с эльфом. То не были крики боли — значит, раствор все же подействовал. Не пойманная вовремя сильными руками, она падает на спину, увлекая за собой Мэнэля. Он двигается быстро, судорожно, почти отчаянно. Весь мир сошелся в одной точке. Узость рыжей дурманила его еще сильней. Эльф смотрел девушке в глаза, не отводя их — теперь ему был необходим зрительный контакт. Всего лишь на мгновение он закатывает их, смежив веки, замирает, и резко распахивает — и это было одно из самых умопомрачительных зрелищ в жизни Анны.       Вместо того, чтобы обессилено упасть, Мэнэльтарма продолжал. Не насытившись, он захотел еще раз, и еще. Анна покорно принимала всего мужчину, комкая сорванные одежды, служившие им ложем.       Как все закончилось, она не помнила, как и не помнила, как сама дошла до финала. Когда девушка пришла в себя, ее супруга не было рядом. Светало. Оглядевшись, она увидела его, сидящем у подножья озера, замотанным в простыню, играющим на мандолине и что–то напевающим. Анна никогда не слышала, как поют эльфы. Мягкий, но, в то же время сильный голос вплетается в вечную музыку карусели жизни. Самое прекрасное, что есть на этом свете, перевоплощающееся в голос, будь то тенор, баритон или сопрано… Нет! Не существует высокопарных эпитетов для сравнения этого чуда, идущего от живого сердца в материализованный мир. Вот что значит пение эльфов.       Девушка аккуратно поднялась. Ее тело не ныло после всего произошедшего, но хотело еще. Мэнэль получил ее всю, и она гордится этим. Хрустящая трава под голыми ногами мешала бесшумно подкрасться сзади к мужчине. Еще с момента первой близости она узнала, что длинные уши Мэнэльтармы очень чувствительны. Еще несколько часов назад это знание отлично сыграло ей на руку — она ощущала безграничную власть над мужчиной, и чувствовала себя богиней. Но ей все-таки удалось выждать момент неожиданности: эльф охает от нежного касания языком мочки уха, выронив инструмент и откланяется назад.       — Ты уже проснулась? — мягко спрашивает он, как показалось, полностью уравновешенный и спокойный. И не было поверхностного дыхания, потемневших глаз, трясущихся рук, — ты в порядке?       — В полном, — Анна обвивает шею мужчины, — вот только… умираю с голоду! Пойдем перекусим!       Она встает, не отнимая рук супруга от своих, аккуратно тянет его с собой, но, почувствовав сопротивление, удивленно оглянулась.       — Позже, — голос кажется до того томным, что перед глазами у рыжей снова начинает все плыть. Мэнэльтарма встал, и сбросил с себя лишнюю ткань. Не любоваться было невозможно: его тело казалось совершенным, без излишеств и изъянов. И Анна высовывает язык, желая снова увидеть его безумную натуру… Но теперь им некуда торопиться. Каждой клеточкой тела и души они будут впитывать это сумасшедшее ожидание.       Двое суток они были только вдвоем, полностью отдаваясь друг другу, и даря моменты безумнейшего наслаждения. Молодые супруги занимались этим столь страстно и столь много, будто заранее знали, что расстаются на долгое время. И это в их первую ночь… Хотя, в голове еще селились воспоминания о вещах, казавшихся поначалу слишком смущающими, непристойными, да и просто невозможными. Но это только поначалу…       В сны Аннаэль пришел долгожданный покой. Темная фигура покинула ее. Она, недавно державшая их двоих на остром пике, на краю бездонной пропасти, наконец, ушла в небытие, свернувшись и пряча когти. Желание еще навестит их, но уже как старый и спокойный знакомый, иногда захаживающий в гости.