Для короля только королева

       Обширный бал был уже готов к приходу дочери короля, Ребекки Уилсон.        Эстер в самом деле постаралась и не поскупилась на декорациях, а также угощениях.        Королева любила свою дочь, но наследника, что она родит, Ребекка принесёт не своему отцу и матери, а своему супругу и его родителям. Как бы принцессе не хотелось, она принадлежит другому царству.        Кол Майклсон шёл по длинному, почти бесконечному коридору, который окутывал мрак и падающая тень с высоких каменных башень, где стояли солдаты, вооруженные оружием и метким глазом.        Катерина де Мартель пригласила своего будущего мужа к себе в хоромы, и как бы Майклсону не хотелось шагать от одной стороны замка к совсем противоположной, ему пришлось.        Подойдя к большой деревянной двери, где в кольчугах стояли стражники, принц Кол жестом приказал открыть дверь, на что те лишь поклонились и выполнили приказ.       — Катерина, — осматривает покои принцессы принц. — Вы тут? — спрашивает Кол, потому что не видит девушку.       — Кол, вы явились, — приглушённым голосом отвечает де Мартель.        Сегодня вид у принцессы из самых лучших и прекрасных. Катерина вдоволь постаралась к приходу Кола.        После вести о том, что у ее принца появилась наложница, де Марталь стала испытывать странные чувства, что называют ревностью.        Принцесса Катерина поняла, что стоит держать принца у себя, ведь кто знает, что эта наложница не очарует его.        Девушка раскрыла самые тайные чувства, о которых сама и не догадывалась. Катерине нравится ее будущий муж, но бремя, что родители возложили на своих дочерей, лишь усложнило задачу полюбить принца. Раньше принцессе казалось, что Кол никуда не уйдёт и будет всегда ее, но когда потеря так близка, де Мартель готова действовать сама, без чей-либо помощи.       — Что это, Катерина? — оглядывая девушку с головы до ног, как бы упрекнул Майклсон.        Брюнетка оделась вызывающе, совсем соблазнительно, как для брачной ночи, которую они проведут лишь через полгода.        Лёгкая полупрозрачная сорочка, длина которой не указывала на приличность девушки, но что терять? Он — ее будущий муж, наследник трона и тот, кого она должна любить и ублажать.       — Я хотела попросить прощения, — начинает Катерина и вплотную подходит к принцу, держа его за воротник. — За то, что сказала непристойные слова в ваш адрес, — шепчет принцесса у самого уха принца Кола.       — Неужели сама Катерина жалеет о своих словах? — ухмыляется он. Кол знает, что младшая де Мартель слишком гордая.       — Мой принц, — с наигранной нежностью говорит девушка, — вы — мой будущий муж, мне просто хочется сблизиться.        Катерина на удивление даже для своей персоны, нежно, трепетно касается губ Майклсона, попутно расстегивая бархатную рубашку, пуговицы которой так легко поддавались.        Кол слишком уж растерялся и потерял рассудок, за все эти годы он с Катериной не провёл ни одной ночи, не дарил ей ни одного поцелуя и объятий. Но Катерина не жаждала ответных действий, потянув Майклсона на кровать, принцесса оказалась под ним.       — Что вы делаете? — возмущённо спрашивает принц и встаёт с Катерины, ему это неприятно. — Прекратите все это!        Слова сына короля проходят совсем мимо девушки, она вновь с объятьями кидается к принцу и дарит поцелуй. Руки Кола от настойчивости и лёгкого возбуждения сами отпускаются на бёдра принцессы, а губы охотно отвечают на поцелуй. Руки обоих блуждают по телу, а Кол Майклсон сильнее задирает сорочку будущей жены.        Брюнетка невольно издаёт стон, когда чувствует как возбуждение разрывает на части, и так хочется того, что до свадьбы запрещено. Но кто послушает зов разума?       — Вы все ещё хотите это прекратить? — стонет де Мартель, когда спиной упирается в грудь парня.       — Прекратить — значит не закончить.        А Катерине нравится ответ настолько, что она выгибается дугой, издавая глухой стон.        Кол знает, что до свадьбы нельзя, но тело Катерины слишком прекрасно, чтобы остановиться, да и отказ Давины повлиял на неудовлетворенность принца.        Стянув совсем ненужную сорочку, Майклсон входит в принцессу, попутно целуя ее плечо и поглаживая спину.        Хорошо обоим, но будет ли это правильным?        Когда долгожданный оргазм постигает их тела, девушка издаёт громкий стон, попутно теряя свою девственность. А Кол доволен, но в мыслях еще крутится мысль о том, что это противно.

***

       Хейли Маршалл слышала о недавно прибывшей наложнице принца Кола. Возможно, она тоже с земель Маршалл, это Хейли и хочет выяснить.        Постучав в дверь, девушка заходит в укромную комнату, где на ложе сидит та самая Давина.       — Извини, ты Давина? — интересуется Хейли и проходит в комнату.       — Да, а вы кто? — испуганно спрашивает Клэр. — Вы Катерина, будущая жена Кола?        Маршалл выглядит прекрасно. Одежда, украшения совсем не из дешёвых, но обладательницей высших кровей она не была. Да, сейчас Хейли похожа на принцессу, ведь после того, как она стала наложницей Никлауса, тот каждый раз преподносил ей подарки.       — Нет, я Хейли — наложница принца Никлауса, — отвечает девушка.       — Я Давина, — робко говорит Клэр. — Вы что-то хотели?       — Давай перейдём «на ты», ибо я старше тебя лишь на года два, и уважения у меня не имеется. Я хотела познакомиться с тобой и узнать, с одних ли мы земель, мне кажется, что прибыли мы на одном корабле.       — Я с южных земель, меня отобрал принц Никлаус для принца Кола.       — Значит, мы родственные души, — чуть смеясь говорит Хейли, и смотрит на то, что делает Давина. — Ты рисуешь?       — Да, это всего лишь наброски, но рисование это то, что помогает справиться мне со своими чувствами и проблемами, на рисунках я отображаю все, что чувствую, словно высказываюсь человеку и изливаю душу, — отвечает Клэр и продолжает рисовать.       — Как это прекрасно, мой отец тоже любил рисовать, он был известным художником в наших землях, — с горечью рассказывает наложница. — Но он погиб…       — Мне очень жаль, — смутившись, отвечает Давина. — А как его звали? Должно быть, у меня есть его рисунки, ведь я стараюсь покупать все то, что связанно с рисованием.       — Его звали Себастьян Маршалл.       — Прелестно, это мой любимый художник, ведь в его рисунках чувствуется грация, эмоции и то, что не многие могут передать — ощущение реальности, — с вдохновением рассказывает Клэр и перебирает ящик для рисования. — Только его рисунков у меня всего лишь два, — продолжает девушка и достаёт листы внушающего размера.        Потёртые, мягкие, немного помятые рисунки Давина протягивает Хейли. На одной из них изображена женщина, лет 25 с густыми чёрными волосами, карими глазами и чертами лица, схожими с Хейли.        Второй рисунок имел более чёткие цвета, словно нарисован был позже, даже имел запах краски. На нем была изображена колыбель, сверху которой висели вырезки из дерева, в форме полумесяца, волка и звезды. И каким же это показалось знакомым для Хейли.       — Это Андреа Маршалл, — указывая на рисунок с женщиной, говорит Давина.       — Андреа Маршалл… — повторяет Хейли и понимает, что это ее мать. — Это моя матушка. А это? — спрашивает девушка и указывает на второй рисунок.       — К сожалению, про этот рисунок я не знаю, знаю лишь то, что он был нарисован 6 июня, — рассказывает Давина и видит удивление в глазах собеседницы.       — Видимо это я, потому что я родилась 6 июня, — загадочно и с радостью отвечает Маршалл, а потом делает то, что выглядет очень странно. Наложница нюхает листы, словно хочет запомнить или узнать запах отцовских рук, но кроме запаха красок уловить ничего не может, но потом целует листок и плачет. Плачет навзрыд, а Клэр растерянно смотрит на новую подругу и обнимает, так тепло и дружески.       — Можешь забрать их, — говорит Давина. У этой девчушки душа добрая.       — Нет, я не могу, это часть твоего призвания, — отнекивается Маршалл и вытирает слезы.       — Хейли, ты теперь для меня человек, которому я могу доверять, ты дорога мне, возьми эти рисунки, — настаивает Клэр.       — Спасибо! — искренне благодарит Маршалл и встаёт, собираясь уходить. — Я пойду, не грусти, — говорит девушка. — Сегодня вечером бал в честь приезда Ребекки, сестры принца Никлауса и Кола, я иду на него, а ты?       — Я не смогу, — печально отвечает Давина. — Меня никто не приглашал.       — Меня ведь тоже, так что, ты идёшь со мной! Сегодня вечером я зайду за тобой.        Хейли уходит, а Давина продолжает рисовать. Но встревоженные мысли не покидают Клэр. Как они проберутся на бал, если их никто не приглашал? Что будет, если каждая из них, не дай Бог, встретится с принцессами?        Девушка чувствовала, что поход на бал ничего хорошого не сулит, но ей так хотелось посмотреть на то, как живут люди высших фракций, а любопытство губит людей, и сработает ли это на Давине и Хейли?