Браво, теньент!

«— Слава Ушедшим, Круг наконец-то замкнулся. Кровь за кровь. Смерть Эгмонта от руки Алвы искупила вину Алана и теперь можно все начать с чистого листа. Не нарушь это хрупкое равновесие, мой мальчик, тебе выпал шанс, которого не было ни у кого из семьи на протяжении почти четырехсот лет. — Но если Алва и есть убийца? — Для того чтобы отдать такой приказ, нужна серьезная причина. Переступить через невинную кровь не просто даже очень жестокому человеку. Алва обезглавил восстание, вряд ли он был заинтересован в том, чтобы уничтожать весь род. Согласись, что месть за Рамиро несколько запоздала. Но это мои мысли, разбираться придется тебе. Не ошибись, как некоторые из твоих предков, не руби с плеча. В канун Излома это может привести к непредсказуемым последствиям». Идиот, четырежды идиот! Кажется, Излом обойдется без него. Бедный Рогэтус, только лет спасал и воспитывал человека, явно не стоившего ни его заботы, ни наставлений. Нужно было что-то сказать, но слова застряли в горле, и Артур, кусая губы, лишь следил за действиями оскорбленного им человека. — Думаю, что право выбора оружия принадлежит мне, — Алва рванул ворот рубашки и стянул ее через голову. — Идемте. Артур последовал за ним молча: ему очень хотелось попросить прощения, но он боялся, что извинения будут восприняты как страх перед Первой шпагой Талига. Следуя за маршалом след в след, он разглядывал страшные шрамы, изуродовавшие спину Алвы. Кто осмелился на такое, и, главное, как кэналлиец сумел выжить после таких ран? Или его действительно хранит Леворукий? Алые лучи заходящего солнца заливали оружейную. Алва огляделся, усмехнулся чему-то и кивнул на стену. — Шпага и кинжал, выбирайте! Артур торопливо потянулся к первой попавшейся шпаге, хотя очень хотелось взять ту, с которой вышел на свой последний бой Эгмонт Окделл. Но это показалось ему уж слишком пафосным. — Кинжал! — распорядился Алва Артур покачал головой и положил руку на ножны на поясе. — Он, правда, несколько длиннее, — предупредил он. — Ничего, — усмешка исказила точеные черты. — Думаю, я с этим справлюсь. Клинок сверкнул голубоватым светом, четко высвечивая тонкие линии, сплетающиеся в литеру «L» и стилизованный треугольник, и неожиданно дрогнул в руке, словно предупреждая о чем-то, и тотчас же, в унисон с ним, тревожным гулом отозвались камни. Артур тряхнул головой и шагнул навстречу своему противнику, но тот, вместо того, чтобы нападать, неожиданно сделал подсечку и Артур, не ожидавший столь жульнического поступка, со всего размаху рухнул на пол, больно ударившись головой. Последнее, что он слышал, были звон разбитого стекла, звук выстрела и отчаянные ругательства на кэналлийском. *** За дверью слышались торопливые шаги и встревоженные голоса, с улицы раздавались гортанные команды: стрелка искали, хотя Алва был более чем уверен — не найдут. Скорее всего, незадачливый исполнитель уже валяется где-то в канаве с ножом в боку. Тот или те, кто сумели организовать такое, дураками явно не были, а значит, позаботились о том, чтобы замести следы. Это не значило, что стоит прекращать поиски — действовали живые люди, следовательно, какие-то следы должны были остаться. И очень хотелось верить, что рано или поздно он сумеет добраться до заказчиков и ниточки не оборвутся, как тогда, семь лет назад. Послышался тихий стон, и он обернулся в сторону лежащего на полу человека. Ланфорда так и оставили лежать там, где упал, лишь подложили под голову свернутый ковер и укрыли вторым таким же. Лекарь уверил, что ничего страшного не случилось, но молодому дору придется полежать денек-другой в постели, маясь головной болью, а возможно, и обмороками. Ланфорд пошевелился, снова глухо застонал и знакомым Алве жестом потянулся к груди, пытаясь нащупать что-то. Алва отложил в сторону старинный кинжал и, не отрываясь, стал смотреть на сильные, длинные пальцы, теребящие цепочку на груди, на аристократически изящную кисть, выдающую породу, чувствуя, как становится трудно дышать. «Прямо на полу, в простых, наскоро сколоченных гробах, лежали четверо детей и их мать со спокойно сложенными на груди руками и нежными веточками цветущей яблони в ногах. Три застывших лица и две маски, вернее, тряпки, через которые проступала кровь. Изящные, аристократические руки мертвой герцогини, сложенные на груди, тоненькие пальчики девочек и по-деревенски широкие, с короткими сильными пальцами в заусенцах руки юного герцога. Сначала он решил, что ему мерещится в неверном свете свечей, и шагнул ближе. Но нет. У Ричарда Окделла, потомка богов, были руки конюха. Тогда он решил, что мальчик каким-то образом спасся, и граф Ларак пытается это скрыть. Даже сумел убедить Фердинанда, не раскрывая, правда, своих подозрений, что герцогству лучше под королевской рукой. Но со временем уверенность, что юный Ричард жив, таяла. А когда граф Ларак предъявил права на Надор, угасла окончательно, и он решил, что ему действительно померещилось. Все-таки не каждый день видишь такие страшные картины». Между тем Артур медленно открыл глаза, обвел оружейную рассеянным взглядом и слегка вздрогнул, увидев сидящего рядом с ним Алву с его кинжалом в руках. — Не шевелитесь, — распорядился тот. — Как только голова у вас перестанет кружиться, вас перенесут в комнату. А пока следует лежать и не двигаться. — Что это было? — хрипло спросил Артур. — Думаю, привет от вашего приятеля из трактира и его нанимателей. Чем-то вы их раззадорили. Хотя я могу и ошибаться. Артур кивнул и прикрыл глаза. — Я обязан вам жизнью, — тихо сказал он. Алва не ответил, и он продолжил: — Я не должен был так поступать, это было как-то по-детски. Я приношу свои извинения, но готов продолжить поединок, как только буду в состоянии. — Сдержанности вам бы следовало научиться, это верно. Судя по всему, жизнь не даст вам скучать, и выдержка тут пригодится. Будем считать этот эпизод забытым. Артур с облегчением вздохнул и потянулся рукой к груди. Ворот рубашки был разрезан, как и кожаный мешочек на груди. Разрезан и пуст. Артур резким движением приподнялся на локтях и попытался сесть, несмотря на то, что движение отозвалось резкой болью в голове и черными кругами перед глазами. — Вы очень долго не приходили в себя, я испугался, что излишне сильно швырнул вас на пол. Я воспользовался вашим кинжалом, а он действительно длиннее обычного. Вот, возьмите. В ладонь Артура скользнули теплая от чужой руки цепочка с медальоном Скал и ободок родового кольца, и он неосознанно сжал их в кулаке. — Сегодня, признаться, я не понял истинного смысла вашего вопроса, иначе наш разговор принял бы, наверное, другой оборот. Не могу поклясться вам честью, ибо не хочу уподобляться некоторым нашим эориям, поэтому вам придется поверить мне на слово — я не убивал вашей семьи и не отдавал такого приказа. Не из благочестия или милосердия, просто Эгмонт был мертв, а его жена и дети ничем не грозили ни Талигу, ни мне. Надор, как таковой, меня не интересовал. Более того, я считал, что передача герцогства кому бы то ни было крайне нежелательна. Ложитесь, вам нельзя сидеть. — Что вы намерены сделать? — Вызвать слуг, чтобы перенести вас в комнату. Ближайшие дни вы проведете там. Всем будет объявлено, что вы больны. Через несколько дней, как я вам говорил, мы покидаем Олларию и едем на небольшую войну. Надеюсь, вас это развлечет, ну, а столица позабудет о вашем существовании. Что до остального — время покажет.