***
- Это нечестно! Даже Арвен смогла уехать отсюда! - раздосадованно бурчал Эстель, подобно воробью разместившийся на коряжистой ветке дерева. Острием ножа он упорно ковырял плотную кору, оставляя в ней тонкие светлые борозды. - Нашел, что сравнивать! Ей без малого 3000 лет, а тебе едва десять стукнуло весной. И, смотри-ка, тебе это ни капельки не помешало сбежать из Ривенделла этой зимой. - фыркнула сидевшая в корнях Дара. Тут же сидел Ори, усердно строчивший свои заметки, пользуясь последними лучами солнца. Чуть дальше в безделии валялись на траве Нори и Бофур. С ними сидел и Бифур, монотонно строгающий очередную поделку. Совсем в отдалении замер Двалин, с задумчивым и отстраненным видом, словно не замечая остальных. Он как раз возвращался от Торина, когда на соседней поляне услышал голоса соплеменников и громкий смех Дары. И Двалин свернул на столь знакомый звук. Не потому что хотел удостовериться, чем занимается Дара. Это был чистый рефлекс, попытка одним из пяти чувств ощутить что-то приятное в момент, когда все кажется крайне шатким. В подобное состояние вечно уверенного Двалина вверг узбад. Всего месяц, а казалось год, прошел с тех пор, как Двалин уверенно отстаивал план путешествия через Мглистые горы. А теперь беспокойство не давало ему покоя. Остроухие эльфы сегодня провожая свою принцессу, проверили границу и вернулись с плохими новостями. На севере и северо-востоке количество орков буквально зашкаливало. Казалось, они собрались в этом месте со всей округи, словно чем-то приманенные. Иначе как объяснить их полное отсутствие на южном тракте - куда более оживленном и богатом на добычу. Об этом Двалин и хотел поговорить с Торином и Балином. Но столкнулся с тем же, что и его брат меньше недели назад. Сперва, когда Двалин только заговорил, казалось, Торин его внимательно слушает. Но стоило Двалину упомянуть виденного эльфами Белого Орка, как Балин страдальчески поморщился, словно предвещая последующие события, а узбад обозлился, а при упоминании Белого Орка и вовсе вскочил. Балин поспешно встал между братом и Торином, не давая первому продолжить и медленно подталкивая в противоположную сторону от короля. И только невероятными усилиями Бильбо, также находившейся при узбаде, удалось убедить того, что с охотой стоит обождать. Еще не все гномы оправились от ссадин, ушибов и общего переутомления последних дней путешествия. Довод не подействовал, Торин уже было вознамерился идти в одиночку. Но не нашел меча. Таким образом только клятвенное обещание Бильбо помочь в поисках Оркриста, чуть уменьшило ярость Торина. И они вдвоем : подобный грозовой туче гном и напуганная, оглядывающаяся хоббитянка - ушли. На поиски Оркриста, еще в первый день выкраденного Бильбо и Балином. Балин же практически упросил брата не пытаться понять пррисходящее, пока попросту забыть о Торине, доверить его и Бильбо заботам. И пусть Двалин не понимал, но на уровне инстинктов бывалого вояки чувствовал : какая-то тайна связывает его брата и девчонку-хоббита, тайна повязанная к тому же на узбаде. Но Балин ясно дал понять, не в его - Двалина силах было что-то сейчас делать. А Двалин верил в силу мудрости старшего брата, потому и отступил, решил взять на себя все вопросы связанные с возможной, даже вероятной, грядущей опасностью. - Но я ведь уже стал настоящим учеником мастера - будущим воином! Даже с первого раза прошел обряд посвящения! А Гарет все не разрешал мне даже выбраться за границы деревни. - в размышления Двалина ворвался бойкий ответ мальчишки. - Ты сбежал посмотреть, что из себя представляет мир вокруг? - заинтересовавшись разговором Бофур перестал считать птиц в небе и повернулся набок, подперев голову кулаком, и шутливо улыбнулся Эстелю. - Не пытайся оправдываться, паренек. Все когда-нибудь сбегают из дома на денек другой. Это учит самостоятельности. - Возможно гноменку и полезно и интересно самостоятельно пошастать в подземных чертогах. Но только не на поверхности, в самый холодный месяц года, когда по округе бродят оголодавшие варги. - покачала головой Дара. - До сих пор не пойму, как за тобой никто не уследил. - Гарет был в отъезде. - быстро ответил Эстель и еще усердней зашкрябал кору дерева. - А когда вернулся, надрал тебе задницу. - Зато именно после этого произошло мое посвящение. - напомнил Эстель, обходя тему болезненной и унизительной порки, после которой он два дня ел только стоя. - Еще пара лет и я точно стану воином, сам уеду отсюда и проведаю Арвен. Она обещала ждать этого дня. - сказал Эстель, рассматривая вырезанное по коре имя ривендельской принцессы на синдарине. Дара понимающе улыбнулась. Нори с удивленно выпученными глазами уставился на девушку. Бофур с тихим вздохом повалился обратно на спину, закрывая лицо рукавом рубахи. Мальчонке откровенно не повезло - влюбиться в вечноживущую, которая вроде и человек, а на деле и вовсе не он. Почти тоже самое, что гному влюбиться в гномку неясного рода-племени, с малопонятным прошлым и неизвестным будущим. - Какие гордые слова, Эстель. - к группке на открытое пространство вышел Оин. Все его руки были заняты целебными травами, верно изрядно прорядившими эльфийские посевы. Разномастные стебельки торчали даже из перекинутой через плечо сумки и множества больших карманов на плотном жилете. Неменьшую охапку растений тащила и Лира, вышедшая только чтобы созвать народ на ужин, а в итоге оказавшаяся в полном подчинении Оина ( что, с его уровнем знаний, являлось бесспорно полезным опытом. ) - Ты уж прости, Эстель, если тебе не хочется слушать нравоучений от такого старика как я, но все же скажу. - Оин присел на корточки, перебирая и перевязывая травы; на Эстеля он даже не смотрел, полностью увлеченный своим занятием. - Не спеши взрослеть, будь ребенком, который может броситься за помощью к матери или наставнику в случае беды. - Оин поднял взгляд на Лиру, протягивая раскрытую ладонь за следующей связкой кореньев. - Не спеши становиться воином, ибо им становится мужчина или женщина - одним словом, человек прошедший и переживший смертельную битву. Не стоит торопиться на встречу с подобным событием. Тем более, что звание воина приходит и уходит с веянием времени, а мудрость и правильные поступки остаются с человеком навсегда. Хороший пример твой друг и наставник - Гарет. Я слышал, он держит таверну уже чуть более двадцати лет? Вряд ли нынешние молодые следопыты помнят его воинские заслуги старых лет. Но Гарета по прежнему знают как товарища, к которому можно прийти за помощью. И такое признание, по мне, гораздо значительней. Одним словом, не обязательно быть воином, чтобы быть следопытом, не обязательно нужно быть воином, чтобы тебя ценили и с тобой считались. Постарайся все же запомнить этот маленький урок от старого гнома, прожившего тридцать твоих жизней. - Мудрые и рассудительные слова гном. Особенно для твоего народа, славящегося своей яростью в битвах. - прошелестел мелодичный голос, словно соглашаясь с мыслями Лиры. Перед гномами предстал сереброволосый эльф в такой же посеребренной одежде. - Удивительно слышать такие откровенные слова из твоих уст эльф. Ведь твой народ славится хитростью и изворотливостью, но никак не прямотой. - с насмешкой откликнулся вскочивший с земли Бофур. Эльф открыл было рот для новой колкости, но подавился словами, когда перед ним как из под земли выросла светловолосая гномка. Правда смотрела вскочившая Дара не на него, а на темный силуэт женщины в тени дерева с накинутой на лицо вуалью. - Гилраэнь. - прошептала Дара. По жизни складывалось так, что даже много лет спустя после единственной мимолетной встречи Дара, хвала доброй памяти, могла узнать встречного. Не ошиблась она и в этот раз. Леди Гилраэнь, а это именно она стояла, чуть заслоненная среброволосым эльфом, отступила на шаг. Вуаль слегка качнулась, казалось, что Гилраэнь подняла голову. Скрипнуло дерево и прямо к ее ногам спланировал оторвавшийся листок. Это Эстель забрался еще чуть выше, забиваясь в листву, как будто, не желая показываться перед матерью. Гилраэнь плавно, словно нехотя откинула с лица вуаль. И Дара увидела ее глаза. В которых не было жизни. Молодая девушка, рано ставшая женой, матерью и вдовой. Женщина, лишенная дома и семьи, за исключением мальчика, и понятия не имеющего кто он и откуда. Казалось, улыбка уже давно не касалась молодого, но опечаленного лица. А брови, некогда весело вздернутые, сложились печальными изгибами, создавая две единственные морщинки на прекрасном лице, обрамленном длинными, волнистыми волосами цвета золота. Сердце защемило, и Дара дернула рукой, потянувшись к женщине. Желая утешить, а может и сказать, что не смогла десять лет назад. Но дорогу ей перегородил эльф. Да так резко, что Дара ткнулась лицом в его расшитый зелеными нитями кафтан. - Вот же … регламентер недоделанный! - еле слышно буркнула гномка. Выскочка эльф, возомнивший себя вторым Линдиром. Тот тоже к Элронду никого ближе шести футов не подпускал. Но ей он никогда не был помехой. Глаза Дары зажглись уверенным огоньком. С боку мелькнула какая-то тень. Это на всех парах подлетел Двалин, уже готовый лезть в драку с эльфом, но удерживаемый на удивление цепкой ручищей Оина. Эльфа подобное зрелище изрядно повеселило. - Госпожа Гилраэнь, это Примроуз и Данделайон - гости Ривенделла - почти пропел он, оборачиваясь к женщине, стоявшей с вежливо-отрешенным выражением лица. - Приветствую вас, леди Гилраэнь. - тут уже и Лира, спохватившись, склонила голову. Гномы за спинами девушек зашептались, пытаясь понять, что представляет из себя незнакомая женщина. Двалин и вовсе, вывернувшись из захвата Оина, шагнул к Даре, но подойти к ней не успел. Всего секунды, на которую эльфа отвлекло перемещение Двалина, хватило Даре, чтобы проскочить мимо, возможно, старательного, но невнимательного соповождающего. Только трава качнулась, а эльф уже осознал себя сидящим на земле. Бофур с Нори заулюлюкали как какие-нибудь уличные мальчишки, а Двалин как мог постарался скрыть удивление, да что уж там, и некую долю удовлетворения за непроницаемой маской. Подошва же его сапога неожиданно расположилась аккурат на распластавшемся по земле широком рукаве эльфийского камзола. - Гилраэнь. - вновь пробормотала Дара, присматриваясь к женщине. А потом стиснула ее в крепких удушающих объятиях. Лира поперхнулась воздухом, как и Эстель, судя по зашатавшемуся дереву. - Гилраэнь. - Дара сглотнула, подбирая слова. Как назло все они мгновенно вылетели из головы. - Мне так жаль. Мне очень, очень жаль. - все же прошептала Дара, изо всех сил прижимая к себе не женщину, совсем маленькую девочку. Ибо, несмотря на почтенный статус матери, Гилраэнь была гораздо младше самой Дары, и куда менее защищенной от мира. Под ухом у Дары испуганно и сильно билось растревоженное сердце. Почти также, как и другое, стучавшее испуганно, но почти неслышно в последние секунды жизни. Дара, прикрыв неожиданно защипавшие глаза, шмыгнула носом и пробормотала вовсе не то, о чем хотела говорить. - Я ведь так хотела все изменить, предотвратить… - и умолкла, задохнувшись словами. Эльф, возмущенный происходящей фамильярностью, дернулся, затрещала ткань, но Двалин с невероятным проворством придавил уже полу кафтана. Эльф придушено пискнул. Гилраэнь неуверенно моргнула, но продолжила стоять, разведя руки, словно позволяя стискивать себя в удушающих объятиях. Тихие слова ветер донес и до Лиры, аккуратно проскользнувшей к подруге. А вот гномы и эльф навряд ли слышали приглушенный голос Дары. Лира очень надеялась, что и Эстель тоже их не слышал. Ни к чему ребенку слышать кровавые подробности жестокой и ужасающей по своей сути истории. Самая кровавая битва, в которой Лире и Даре когда-либо случалось бывать. Битва, в которой Дара сыграла не последнюю роль. Десять лет назад, им на хвост, а вернее к их обозу, шедшему от роханских врат, возле Карадраса прицепился отряд орков. Все знали, что маршрут не из мирных, помимо их двоих было еще десять дунэдайн да семь погонщиков. Но такого количества уродливых тварей не ожидал никто. Больше трех десятков удалось уложить, не без участия вездесущей Дары, но уже на подходе к Восточному тракту, стала понятна необходимость в подкреплении. Один из следопытов уехал вперед, а уже через пять часов на встречу обозу выехали сыновья Элронда и Араторн, в то время объявившийся в Ривенделле, чтобы призвать к себе на службу вольных дунэдайн. Гарет тогда ему отказал, и слава Ауле. Приедь он вместе с королем, а не на пятнадцать минут позже по общему призыву, мог бы не выжить под градом черных стрел. Лира, кажется, тогда ничего и понять не успела, как Дара, едва увидев Араторна, узнав его, с криками бросилась к нему, через сражение, призывая поворачивать и уезжать. Но сделать ничего не смогла. В первую же минуту воин, прошедший не одну битву, был сражен орочьей стрелой точно в глаз. Дара еще успела добежать до Араторна, пока он был жив. Да только помочь ничем уже не могла. И никто не мог. В тот день обоз чудом добрался до Ривенделла потеряв лишь две повозки и пятерых людей - двух погонщиков и трех следопытов. В их числе был и Араторна. Дару отнесло от него волной сражающихся. А после битвы тело короля уже не нашли. Когда же грустная весть дошла до Гилраэнь, и разбитая женщина прибыла в Ривенделл вместе с младенцем, Дара и Лира уже много месяцев были в пути. И старались не думать о произошедшем. Дара все никак не могла поверить, что на ее глазах свершилась уже знакомая история. Что она стала свидетелем события, наверняка, предопределившего десятки лет вперед. - Я не смогла ничего сделать… Простите… - Дара вздрогнула, когда на ее плечи опустились прохладные руки и подняла голову. Лицо у Гилраэнь по прежнему было бледно и хранило печать горя. - Остановись, Примроуз. - устало покачала головой Гилраэнь. Дара сморщилась, борясь с подступающим к горлу комком вины, но потом руки Гилраэнь легко обвились вокруг гномки и та разглядела тень улыбки мелькнувшую на губах. - Я и не узнала тебя. Да и как могла. Сколько лет прошло с тех пор как я последний раз слышала о вас. Но рада видеть вас здесь живими и здоровыми. - медленно, но с непередаваемой теплотой в голосе произнесла Гилраэнь, немного повернувшись к Лире. Та нервно дернула уголком губ, возвращая улыбку. Гномка с трудом могла представить, какое выражение лица сейчас могло бы быть уместно. - Я знаю, что ты хочешь сказать, Примроуз. - все внимание Гилраэнь вновь обратила на Дару. Женщина опустилась на землю так, что Дара оказалась на две головы ее выше. Руки она по прежнему держала на напряженных плечах гномки. - Мне жаль, что мы не смогли поговорить раньше. Чтобы я облегчила груз вины, который ты напрасно взвалила на свои плечи. Каждый выживший в тот день считает произошедшее своей виной. И подобно тебе дунэдайн, верные соратники, просили у нас прощения. - Гилраэнь, едва заметно кивнула в том направлении, где притаился в листве Эстель. - Однако ни тебе, ни им не в чем каяться. Выжившие всегда чувствуют вину за тех, кто ушел. - Гилраэнь запрокинула голову, хватая взгляд Дары. Что-то в глазах королевы людей заставило девушку вновь дернуть похолодевшей рукой, потянувшись к лицу Гилраэнь. Не могла же она в серьез даже думать о том, что хоть как-то послужила причиной смерти мужа? Нет, не могла. Это Дара поняла по прямому открытому взгляду, каким сейчас сама не могла похвастаться. И молодая женщина подтвердила ее мысли. - Однако такова была воля судьбы. Мой отец всегда говорил, что отмеренный короткий жизненный срок длинным не станет. По поляне разнесся шипящий свист. Это Дара, прикусив губу, резко выдохнула и схватил Гилраэнь за тонкую кисть. Осознание будущего - тяжелое бремя, которое она до сих пор делила лишь с Лирой. - Рождение и смерть - отрезок времени, данный нам самими Валар. Свершаясь, эти события влекут за собой иные. И постепенно, замыкая цепь, приводят к божественной цели. Лира заговорила прежде чем успела решить, что сказать. Она уже как пару минут приметила с каким вниманием гномы, да и эльф тоже, прислушиваются, по жестам и обрывкам слов силясь понять о чем говорят Дара и Леди Гилраэнь. Даже Эстель по-тихоньку соскользнул на ветку пониже. Вот и сработала старая как мир привычка - результат долгих лет торговли. Дни и недели, когда на шумной рыночной площади следовало не перекричать, нет, это было абсолютно невозможно; привлечь внимание, неожиданным действием или словом. Лира буквально втиснулась не только в разговор, но и между Дарой и женщиной. И, да, привлекла необходимое внимание. - Слова моего отца… - удивилась Гилраэнь, чуть отклоняясь назад, чтобы не столкнуться с Лирой. Кажется, первый раз за весь разговор на ее лице промелькнула столь яркая эмоция. Не меньше Гилраэнь удивилась себе и Лира. Всякое бывало, но прежде людей она точно не цитировала. Да и чтобы вспомнить слова тридцатилетней давности от случайного знакомого, однажды приютившего ее и Дару на две ночи и по удивительному стечению обстоятельств оказавшемуся дедом Арагорна... - Мне довелось встретить его незадолго до вашего рождения. - вежливо склонила голову Лира, незаметно костяшками пальцев постучав Дару между лопаток : мол, отступаем. - Мы с ним тогда довольно долго - Лира запнулась, подбирая нужное слово, которым можно было бы охарактеризовать споры между Дарой и Дирхаэлем, не смолкавшие в течении двух дней. Фаталист-Дирхаэль и прагматичная Дара. В их случае, как нельзя лучше подходило выражение про косу и камень. - Долго общались. - горько усмехнулась Лира. - И он тогда уже предвидел рождение у вас прекрасного сына. - вновь слегка поклонилась девушка. Переводить разговоры в другое русло она училась, но не сказать, чтобы очень умела. Но попытаться стоило. - Так что привело вас в столь поздний час в городок, леди Гилраэнь? Наивная попытка. Даже Дара, замершая в полоборота к собравшимся, выразительно фыркнула, оглянувшись. - Леди Гилраэнь прогуливалась перед сном. - эльф надменно осведомил присутствующих вместо женщины. При этом задрав нос так высоко, что Нори неудержался и свистящим шепотом заботливо поинтересовался экспертным мнением Оина : не сломается ли от таких нагрузок эльфийская шея. Лекарь только отмахнулся. Уж очень "интересная" картина вырисовывалась перед ним. Дара и Лира знали женщину, которую звали Гилраэнь и которой прислуживал эльф. У нее был сын, знавший обеих гномок и живущий у Гарета - владельца в людской таверны. Который и вовсе считался их старым другом. Как, во имя Махала, нужно было прожить пару последних лет, чтобы похвастаться таким кругом знакомств? - И будь добр, Эстель, прояви уважение, поприветствуй мать. - грозно промолвил эльф, в тщетной попытке продолжая тащить край туники из под гномьего сапога. Неожиданная свобода и короткий полет. Эльф вскочил на ноги на шаг позади Гилраэнь, поспешно отряхивая одежду и со злостью поглядывая на гномов, не упустивших возможность ехидно присвистнуть. Однако очень быстро с удивлением он понял, что они даже не заметили его повторного позорного падения. Да и татуированный гном попросту отступил на шаг, пристальнее всматриваясь в крону дерева. Даже присвистнувший гном в ушанке, похоже, все внимание сосредоточил на зеленой листве. Дерево, на которое все обратили невольный взгляд протестующе застонало, обронив новую порцию листвы и засохшей коры. Эстелю пока не хватало аккуратности, но он скомпенсировал ее ловкостью и проворством, за пару секунд спустившись по стволу. - Матушка. Странных вздох прокатился между гномов при этом слове. Несмотря на активную жестикуляцию эльфа, оказывающего ему уважительно поклониться матери, Эстель попросту сложил руки на груди. - Эстель. - Гилраэнь незримым движение руки накинула на лицо вуаль. - Ты… У тебя все хорошо? - голос ее на секунду дрогнул, но женщина быстро поправилась. Гномы зашумели уже слышнее. Они о чем-то быстро говорили, перекидываясь короткими фразами на кхуздуле. Укоряющие взгляды то и дело обращались к женщине, хотя до этого никто из гномов не поднимал на нее глаз. Удивленные же доставались Даре и Лире, почувствовавшим себя этакой "подушкой безопасности". - Да, матушка. - почти задиристо ответил ей Эстель, еще сильнее расправив плечи. - Гарет многому учит меня. Черная вуаль качнулась, Гилраэнь словно кивнула своим мыслям и отвернулась, махнув эльфу. Он непонимающе нахмурился, но в ту же секунду прекратил беззвучное препирательство с ребенком, столько величественности было в этом жесте. Словно это была уже и не Гилраэнь, а никому не известная дама. И она собиралась уходить. - Примроуз, вы же сейчас вернетесь в дом Гарета? Передай ему мою искреннюю благодарность за воспитание моего сына. Тут то гномов и прорвало. Вернее пока что только одного из них. - Да вы должно быть шутите! - выкрикнул Нори, не успела Дара и рта раскрыть. Гном с удивлением, граничащим с ужасом обращался к Гилраэнь. - Клянусь Махалом, ваш сын!? Я думал мальчик - сын трактирщика! Но вы… - Нори. - предупреждающе окликнул товарища Бофур. Он заметил как болезненно передернул плечами Эстель, как Лира раздраженно тряхнула головой, мысленно, наверняка испепеляя импульсивного Нори. И все же, Бофур был удивлен не меньше товарища. Буквально сражен неприятным фактом. На его глазах женщина отказывалась от своего сына. Да будь она в гномьем королевстве… Бофур не мог даже представить подобной ситуации среди своего народа. Разве могла бы гномка, знающая сколь редко в их роду материнство, отказаться от него? - Эстель. - окликнул мальчика Бофур, прекрасно понимая, что острому на язык и скорому на расправу Нори тяжело сдерживать многие другие слова. - Пойдем-ка обратно в таверну. Нам ведь еще нужно отыскать мисс Взломщицу, а, боюсь, без тебя я заблужусь в этих эльфийских кущах. Бофур одной рукой подхватил на плечо взвизгнувшего от неожиданности мальчишку. И задорно подмигнул Лире, рысцой скрываясь реди деревьев, и уже неся какую-то смешную чушь все так же с ребенком на загривке. Хотя девушка была уверена, что успела разглядеть тень скользнувшую во взгляде гнома. На пару мгновений все опешили - так легко и непринужденно все произошло. Только эльф сорвался с места, исчезнув следом за гномом, несмотря на попытку Гилраэнь его остановить. Оин, под стать многим глухим на ухо, громко пробормотал, что, мол, эльф-то хоббитянку точно не найдет, надо бы ему бедному помочь. И поманил за собой остальных, одним взглядом давая понять, что "пора бы и честь знать". Даже если к незнакомой женщине в черных одеждах уважения у него осталось всего с наперсток. Но Нори стоял как вкопанный, уперевшись окованными каблуками сапог в рыхлую землю. Так же недвижимо замерла и женщина перед ним. Ее напряженная спина, словно извиняющийся поворот головы в направлении, куда унесли ее сына. Все это Нори уже видел. Когда уходила его мать. Он так же стоял за ее спиной, пока она говорила с Дори, цеплявшимся за ее юбку. Бедный брат, он еще не знал, как рано ему придется повзрослеть, когда появится малыш Ори, когда мама однажды уйдет и больше не вернется. - Как же ты могла оставить своих детей!? - вопрос к другой, давно умершей женщине, мучающий сознание больше века. Оин и Двалин обменялись тяжелыми взглядами. Историю эту не знали лишь молодые - дети, младенцы и еще не рожденные тех времен. Такие как Фили с Кили, Бомбур и Бофур, даже Ори. - Нори, не знаю на кого ты сейчас кричишь. - тихо проговорила Дара. - Но поверь, леди Гилраэнь не заслуживает твоего или чьего-либо еще презрения. Пока ты не сказал чего-то непоправимого - положив руки на широкие и крепкие гномьи плечи, слегка надавала на них девушка. - Уйди и забери с собой остальных. Во взоре Дары читалась откровенная, хоть и всего лишь поверхностная злость. - Давай, уходи. - еще один легкий толчок, которого, конечно, недостаточно, чтобы сдвинуть с места массивного гнома. Однако Нори подчинился. На секунду опустил голову, заглядывая в лицо Даре, пытаясь прочитать ее настоящие эмоции, шумно выдохнул и на секунду накрыл руки девушки своими широкими ладонями. Отпустил, отходя и не удержался: пробормотал что-то на кхуздуле и шаркнул ногой в сторону Гилраэнь. За что на него также на кхуздуле рявкнул Двалин и тряхнул за шиворот. Что по мнению Дары было чересчур грубо даже для Двалина. Гномы еще пару раз оглянулись. Двалин издал раздраженный выдох, имевший что-то общее с ругательством, но добровольно пошел за Оином, не переставая подгонять Нори тычками, в которых уже не было необходимости. - Я все еще вижу вас. - для достоверности крикнула Лира, переглянувшись с Дарой, когда гномы ушли с поляны. Те еще немного пошуршали в ближних кустах, но вскоре все стихло. - Простите их, леди Гилраэнь. Гномы они такие… гномы. Прямолинейные что ли. - попыталась пошутить Дара. - Они ведь правы. - покачала головой Гилраэнь. Было видно, что ей, несмотря на отсутствие гномов, хочется как можно скорее покинуть поляну. - Нет. По крайней мере в том, что не знают всего. И потому не имеют права судить. - ударила кулаком по раскрытой ладони Лира. - Настоящее счастье, что Эстель не живет во дворце с этими вычурными вертихвостами. Уж простите за нелестное сравнение. У Гилраэнь вырвалось что-то на подобие легкого смешка. - Однако и понять гномов можно. Простите, леди Гилраэнь, все же я не имею права читать вам нотации или давать советы. Но, разрешите сказать? Быстрый кивок - Гилраэнь даже не задумывалась. И Лира понизила голос до едва слышного шепота. - У вас прекрасный сын : сообразительный, смелый и добрый мальчик. Пусть он пока не знает своего наследия, многие чувствуют, а то уже и знают, в нем течет кровь истинных дунэдайн, потомков королей. И он станет прекрасным королем, несмотря на любые беды и несчастья. И все же… Может это не мое дело. Да скорее всего и не мое точно, но я хочу кое-что сказать, если могу повлиять на вас. Я знаю и могу понять боль ребенка оставшегося без отца и матери. Никакой друг или учитель, как бы он не был привязан к вашему сыну, и как бы ваш сын не обожал его, не заменит родителя. А его взрослая дочь не станет мальчику матерью, как и любая другая женщина в селении. Ведь он знает, что у него есть мать. Он любит вас. А ваша любовь не помешает ему стать, тем, кем он и должен быть. Приходите в таверну к Гарету, не обязательно явно. И лучше без этого эльфа в попутчиках. Приходите к сыну, к Арагорну. - Тише! - в страхе воскрикнула женщина, заламывая руки и отрицательно качая головой. - Простите, но я не смогу. Нет. Не смогу. - Таково Ваше решение. - Лира отвернулась, понимая, что ее признание ничего не изменило.***
А на следующее утро о поступке Гилраэнь гудел весь стол, за которым завтракали гномы. Не было лишь Эстеля - при нем, разумеется, разговор бы не завели. И Лиры, которая предпочла компанию спящего ребенка. - Оставить ребенка в таверне на попечение трактирщика. - сокрушенно качал головой Балин. - И это при живой-то матери. - Бомбур без воодушевления ковырял кусок мяса. - Мальчику и здесь похоже не плохо. - констатировал очевидные наблюдения Двалин. В том же духе рассуждали и остальные, за исключением сидящих в отдаленности Дори и Нори. Задумчивые и нахохлившиеся они были похожи на две грозовые тучи, зажавшие между собой оберегаемое лучистое солнце. Которое никогда не слыло ласковостью своего небесного прототипа. - Да сколько можно?! - вскочил Дара, бросая деревянную ложку на стол. - Как старые бабки на краю дороги! Вас-то каким боком касается жизнь Эстеля и его матери. - Он ребенок. - голос Оина был полон удивительного благоговения. - Дети самое ценное, что может быть у гнома. Многие из нас и мечтать не смеют о подобном счастье. - лекарь тоже встал, упершись руками в стол. - Мы бережем наших детей пуще золота и самоцветов. Мы всегда подле них в моменты первых шагов, слов и успехов. - А эта женщина, оставила его на попечение толпы бранящихся и пьющих мужчин. - перебил гнома Дори, усаживая Дару обратно на скамью. - В таверне, куда может войти каждый. Клянусь Махалом, я подобно остальным думал, что мальчик сын трактирщика. Будь эта женщина гномкой, боги бы ее наказали. - Но она не гномка. - раздалось над головой Дори. За спиной у Дары стоял Гарет, размеренно вытиравший мокрые руки о некое подобие полотенца. - Леди Гилраэнь - человек. В нашем мире женщина редко способна сама прокормить семью. Здесь она и ее дети не защищены от таких опасностей, каких в ваших подземельях и не сыскать. - Она отказалась от своего ребенка! - рявкнул Нори. - Она доверила сына мне и моим товарищам! - оказалось, что Гарет умеет рычать не хуже любого гнома. - Здесь не бывает чужих. Я знаю каждого следопыта, каждого караванщика, торговца и наемника Средиземья. Но только мои товарищи из гильдии, те кому я доверю жизнь и душу знают правду. Для остальных Эстель и правда всего лишь "сын трактирщика". - голос Гарета сочился сарказмом. - И он действительно мой третий сын. Никто и никогда не отнимет у него права им называться. И я, и мои товарищи вырастим мальчика достойным его отца - одного из отважных дунэдайн. Как и желает его мать. Гномы притихли. Объяснение имело смысл. Кто если не воин научит быть воином? Но что-то не давало покоя самым беспокойным. - Но что мешает ей навещать сына? Знатная дама, решившая навестить ребенка трактирщика, оставшегося без матери… Что может вызвать подозрения? Нори бил точно и метко. И Гарет не нашел, что сказать, хоть и чувствовал в этой словесной баталии он вышел пусть не победителем, но с четкой "ничьей". Он искренне полагал, что Гилраэнь - невероятно сильная духом женщина не могла ошибиться. И где-то глубоко в душе Гарет помимо восхищения испытывал еще и жгучую благодарность за неожиданного "сына". Два его старших сына уже как много лет примерили на себя роль странников, вольных наемников. Два великовозрастных сорванца присылали от силы две три весточки в год и то после угроз со стороны Люции, которая умело припугивала братьев при помощи общих знакомых с дорог. Люция. Единственная дочь, к счастью, пока остававшаяся в родительском гнезде и не спешащая расправлять крылья. Хоть и полностью самостоятельная. Гарет точно знал, что она справится когда он отойдет от дел. Да, он уже думал об этом : передать трактир под полное управление дочери. Но не для того, чтобы мирно-лениво коротать еще лет сто - какие его годы! Нет, Гарет чувствовал, что перед ним еще раскинет свои просторы бескрайняя дорога. Все малыш Эстель. Гарет уже решил, что последует за названным сыном на край света. Потому что пообещал это Гилраэнь, а чуть позднее и самому себе. Он не дал клятвы верности Арадору, отказал Араторну, а вот Арагорну принес клятву, прежде чем мальчик узнал о ее существовании. Гарет хитро ухмыльнулся. Пусть гномы не думают, что его - дунэдайн, ребенка улиц, может выбить из колеи вопрос, на который нет ответа. - Что-то вы и правда слишком похожи на старых бабок, перетирающих всем подряд кости. - Гарет перекинул полотенце через руку. - И это те самые гномы Синих гор, о которых земля слухами полнится вот уже пол года? Как же вы за пределы Ривенделла-то выйдете? Вас тут же схватят и повяжут. Не орки, так тролли. Не тролли, так эльфы ради вашей же сохранности. Дара неприкрыто заржала. Недаром о Гарере с юности ходила поговорка. Мол, он безупречно делает три вещи : заговаривает зубы, оскорбляет и разбирается в алкоголе. И два пункта из трех он только что продемонстрировал. Перекрыв ропот товарищей, Двалин тоном, заставившим бы кажется Смауга подавиться собственным дымом, заверил трактирщика, что в его "недалеких советах" они не нуждаются. Гарет весело пожал плечами и, потрепав Дару по волосам, удалился. Его уже ждали посетители - первые ранние пташки, которым через час другой пора была отправляться в путь. В этот момент Гарет даже предположить не мог на сколько он близок к истине. Той, что вчера стала очевидна Двалину.***
Воин раздосадованным взглядом проводил солнечный диск, коснувшийся краем горизонта. По поляне разнесся многоголосый вздох облегчения. Забряцали мечи и топоры, падая на перепаханную и истоптанную за день землю. Гномы следуя примеру собственного оружия устремились к горизонтальной плоскости. Дневная тренировка, не просто так носящая угрожающее название "от рассвета до заката" убивала все физические силы. На ногах остались стоять только Фили с Кили, да подпирающие друг друга Бофур с Нори. Ори поддерживала Дара, как ребенок радующаяся, что за прошедшие семь дней после "курса берсерка" хоть кто-то может добраться до дома не ползком. Именно что ползком, потому что от ее помощи отказывались регулярно и настойчиво. Например, Бомбур вообще предпочитал лишних двадцать минут провести на медленно остывающей к ночи земле, но гордо и самостоятельно в грязной и потрепанной одежде ввалиться в таверну к холодному ужину. - А я погляжу, Хмурогном все лютует. Так еще и садистские замашки проявляет. Скоро вам и никакой Смауг будет не нужен, чтобы разочек прилечь и больше не встать. - всю неделю Дара, несмотря на радость за успехи товарищей, так и бросалась колкими ремарками в адрес Двалина. Никак не могла ему простить очередной отказ в тренировках. В то же утро, когда состоялся короткий, но конструктивный спор, Двалин изложил остальным свое видение событий. При таком раскладе всем было доступно понятно, что в дальнейшем путешествие не будет похоже на прежнюю увеселительную прогулку на пони. Тогда же Двалин в словесной формате выдал всем обязательное направление на тренировочные полигоны. Где всерьез и взялся за товарищей. Тренировки в такие давние майские деньки показались гномам цветочками. К ним под шумок и попыталась пролезть Дара. Но Двалин был наблюдателен и, не желая изменять воле узбада, отобрал у девушки оба ее палаша. Пообещав заниматься с ней позднее в отдельном порядке, если уж она на то заявляет желание. Конечно, было понятно, что сказанное всего лишь фикция. У Двалина просто не оставалось времени на занятия с настырной гномкой. Да и Дара не спешила вновь становиться личной ученица Двалина, припоминая, что последняя попытка подобного общения закончились приставленным к гномьему горлу палашом. Оба гнома были непреклонны. От чего тихо страдали все вокруг. Гномы, которых Двалин гонял до полумертвого состояния, словно желая таким образом припугнуть Дару. Лира, каждый вечер слушающая длинные обвинительные монологи в адрес одного гнома. Случайные молодые дунэдайн, соглашавшиеся поспаринговать с Дарой, а в итоге в большинстве своем исчезавшие в неизвестном направлении, после встречи с незнакомым гномом и его двумя топорами. Вообще, и правда, доставалось всем. Вот и сейчас в крепкой хватке Дары барахтался Ори, пытающийся отстраниться от Дары, завладевшей его мечом. Подстегивал юного гнома и тяжелый взгляд Двалина. Но Дара, ухватив Ори за шкирку, заставляла того стоять на месте и не обращала внимания на слабые трепыхания. Летописцу не стоило и тягаться с ней в силе. - Ну, ну. Леди Дара, отпустите Ори. - подошел к девушке Глоин. - Он и сам справится. Никаким тренировкам не сломить упорный гномий дух. Рыжебородый гном кивком головы привлек внимание Дары к Фили и Кили, устроившим состязание на выносливость. С первого же взгляда можно было понять, что братья показушничают перед Двалином. Даже у тренированных с раннего детства племянников Торина тряслись руки и ноги, но гномы были уперты как бараны и продолжали отжиматься, пока на них смотрел Двалин. А тот, задумавшись, не спешил отводить взгляд. Он единственный после, пожалуй, Балина видел почти полную картину. И чувствовал себя бессильным. Кто мог предположить, что в спокойном центре Средиземья, где веками странствуют незащищенные караваны людей, гномы окажутся в такой опасности? Никто не понимал, чем они обязаны столь жестоким тренировкам. Да, даже Двалин признавал, что гоняет всех на последних силах. Но раз они были, значит было и куда их израсходовать. Ведь это все, что ему оставалось : гонять товарищей до последнего судорожного вздоха, чтобы они, упаси Махал, по неосторожности не сложили свои кости в сражении со словно вылезающими из под земли орками. А узбад, не отдававший себе сейчас отчет? А взломщица и гномки? Особенно маленькая и неугомонная. Что будет с ними? Двалин оглянулся в сторону девушки. Только этого и ждавшие Фили и Кили, будучи уже не в силах распрямить руки, попадали на траву. И ползком ретировались. Дара уже отпустила Ори, тот ковылял в сторону городка под присмотром Дори. А девушка бродила по поляне, подбирая поваленное оружие оружие и отгоняя тянущихся к нему гномов. Словно почувствовав на себе внимание Двалина, Дара вскинула голову. Их глаза встретились. - Об этом и речи не шло. Если уж мне отказано в тренировках, дайте хоть чем-то полезным заняться. - фыркнула девушка. Двалин сухо кивнул, чересчур поспешно отворачиваясь. Она так делала всю неделю. Прогоняла с поляны гномов, собирала оружие и, выбрав удобное для себя, начинала тренироваться сама. Два раза к ней присоединилась та самая Эль. Но по большей части девушка лишь повторяла стойки, блоки и выпады. Те которые знала сама и те, которым ее успел в мае научить Двалин. И сей факт бесспорно вызывал в нем некое подобие гордости. Помимо иногда приходившей Эль у Дары была еще и постоянная публика, охранявшая собранное ею оружие. На импровизированных зрительских трибунах под очередным огромным дубом сидели те, кого не допустили на тренировку. Из-за чего Лира называла это место - скамьей штрафников, чем смущала гномьи умы. Здесь, помимо нее, коротали вечерние часы Эстель, которого отпускал с собственных уроков Гарет и Оин, чье мастерство в лечении признали бесценным и освободили от тренировок. Еще здесь изредка наблюдались Бильбо с Балином, поочередно вечно исчезавшие к Торину. Их молчание, вечные переглядки изрядно тревожили Оина, вознамерившегося наконец выяснить подробности. Сегодня был один из тех дней, когда оставалась Бильбо. А девушка выглядела такой уставшей и задерганной, что ее Оин не решился беспокоить. Наоборот посоветовал сходить к эльфийскому дворцу, проветриться, ну, и да, собрать пару полезных травок. - Конечно, мистер Оин. - на секунду прикрыла глаза Бильбо. - Но, боюсь, я одна и половины из этих растений не найду. Лира? Было видно, что Бильбо не заинтересована в компании. В вопросе прозвучал лишь очевидный рассчет. Девушка действительно не разбиралась в любых растениях. Но Лира и не думала отказываться. Лишь бы вдруг не оставаться с Оином один на один, и согласилась. И захватила с собой Эстеля. Мальчик в свою очередь настоял, чтобы с ними пошла и Дара. Один из филиных палашей вернулся к остальному оружию. И Оину за свою доброту пришлось расплачиваться вечерней чисткой всевозможных мечей, булав, секир и топоров. Обычно-то этим по вечерам развлекалась Дара. Около десяти минут маленькая группка шла молча. Каждый думал о своем. Молчал даже Эстель, который уже успел поделиться с Лирой бурным описанием своего дня, небогатого на особенные события. Ну, разве что возвращение Сив стоило упоминания. Та только утром вернулась из-за гор, и запечатанное воском самодельной свечи письмо ждало Лиру в таверне. Сам ворон не дождался девушки. А после таинственного и столь же незаметного бегства Дары и Фили с поляны во время обеденного перерыва, Лира только и смогла разглядеть знакомую черную точку, исчезающую на западной стороне неба. - Так, девочки. - хлопнула в ладоши Дара. - И мальчик. Что у нас по списку? Бильбо? - Сирень, примула, календула и - после секундной заминки прочитала хоббитянка - одуванчик. Дара и Бильбо синхронно затрясли головами, словно пытаясь выкинуть из головы воспоминания о целебной настойке. Рядом еле сдерживала смех Лира, которую горькая, во всех смыслах, участь обошла стороной. А потому девушка великодушно согласилась самостоятельно насобирать необходимое растение. Сразу же выяснилось, что и календула с примулой есть в ее собственной коллекции трав. Лира была не против отдать их Оину - он мог использовать их с толком, в то время как она чаще разменивалась травами со знахарями при покупке уже готовых лекарств. - Что на счет сирени? Лира развела руками. Она и понятия не имела, что и из этого декоративного растения можно извлечь пользу. - Она же отцветает в конце мая. - нахмурилась Бильбо, поднося ближе к лицу записи Оина. Они ведь могли просто неправильно прочитать в быстро сгущающихся сумерках. - Так то да. Но мы ведь в Ривенделле. А тут почти что и нет сезонов. И я знаю по крайней мере одну сирень, которая только начинала цвести неделю назад. Идти было совсем недалеко и уже через пару минут Лира представляла всем любимый "Цветочек" Анариэль. Тот по удаче цвел во всей своей пышной снежно-белой красе. Лепестки еще даже не начали осыпаться, и по небольшой площадке с каменной скамейкой разливался сладкий запах, такой непривычный для позднего июня. Мысленно попросив прощения у "Цветочка", Анариэль и поблагодарив пару-тройку известных богов за ее отъезд, Лира принялась обрывать лепестки с деревца. То, как бы это странно не звучало, было не против, начав обильно посыпать голову девушки новыми лепестками. Остальные не спешили ей помогать, рассматривая внушительную статую на другом конце площадки. На футовом постаменте возвышалась могучая фигура эльфа, выполненная в полный рост. Даре казалось, что статуя словно подсвечивалась внутренним сиянием на фоне темного неба. Четко вырисовавылся гордый профиль : прямой, чуть длинноватый нос, острый подбородок и сведенные в задумчивости брови. Статуя смотрела на Восток, даже изящной рукой устремляясь в том же направлении. В руке у статуи что-то блестело, преломляя свет растущего месяца. Блик прыгал по лицу Бильбо. - Кто это? - прошептала хоббитянка. - По всей видимости Финрод. - подала голос Дара. Три удивленных взгляда скрестились на девушке. - Что такое? - вопрос адресовывался Лире. - Эльф в древней одежде. Такую, наверное, со времен Исхода не носят. Судя по ней же кто-то из нолдор. Он явно кто-то значимый, раз ему поставили памятник. Скорее всего как раз таки один из вождей Исхода. К тому же светловолосый. И дело не в том, что изваяние мраморное. Есть и темноволосые статуи. А светловолосые нолдор - только представители дома Финарфина. А у Финарфина было пятеро детей : Финрод, Ангрод, Аэгнор, Ородрет и Галадриэль. - Откуда? - Лира круглыми глазами смотрела на подругу. Никогда раньше за ней подобных способностей к истории не наблюдалось. Впрочем, как и в любом из ныне живущих. Не запутаться в родословной древнейших домов было фактически невозможно. - Из другой жизни. - хмыкнула Дара, дернув бровью. - Было время и интерес. Кто же знал, что однажды и правда пригодится. - улыбнулась девушка Бильбо. Хоббитянка и Эстель подобрались к статуе поближе, стараясь понять, как это Дара определила эльфа по одной одежде к народу нолдор. По глазам снова пробежал блик, и Бильбо глухо чихнула. - А как ты поняла, что это именно Финрод, а не кто-то из его братьев? - обернулся к Даре Эстель. - Или не внуки Финарфина? - поддержала мальчика Лира. - На пальце статуи кольцо. Это кольцо Барахира. Лира, встав плечом к плечу с Дарой, недоверчиво фыркнула. В темноте она не то что кольцо, руку статуи не видела. Но любопытство взяло верх. Впихнув Даре полную сумку трав, она встала точно под раскрытой ладонью статуи и запрокинула голову, рассматривая длинные и узкие мраморные пальцы. Через секунду от девушки донесся удивленный вздох. - Дара! Я теперь чувствую себя пожилой леди в полувековом брачном союзе! - Лира посторонилась пропуская на постамент не менее любопытного Эстеля. Тот сразу принялся осматривать руку статуи уже на ощупь. - Почему? - Да потому, что знаю тебя как облупленную, а удивляться порой все равно приходится! Тут действительно вытесано кольцо из двух змей! - Лира не могла не узнать выбеленную каменную копию кольца столь известного в восточных и южных землях. А ведь раньше она его не заметила даже при свете дня! - Ничего не понимаю… - пробормотала Бильбо, проводя рукой по постаменту. Наверняка, там должно было быть что-то написано. Но зря. У эльфов была слишком хорошая память и чересчур длинная жизнь, чтобы записывать многие неочевидные вещи. - Дара, ты или я? - Лира вернулась к спутницам, забирая свою сумку. - Ты то оказывается тоже много чего знаешь. Дара согласно закивала. Исторический интерес у нее был сугубо к родословным. Кольцо попало в поле зрения только благодаря многочисленным связям с когда-либо жившими эльфами и людьми. - Смотри, Бильбо. История у этого кольца очень длинная и непростая. За тысячи лет оно было родовым кольцо многих правящих домов Средиземья и даже Амана. Две переплетенные змеи с изумрудами глазами и короной, которые видны на этом перстне - изначально символ дома Финарфина. От отца оно переходило к старшему сыну. Таким образом и досталось Финроду. А тот однажды в благодарность за спасение жизни подарил кольцо тогдашнему главе дома Беора - Барахиру. Тот был человеком из старейшего дома эдайн. Всего их было три. О них ты точно слышала. У людей и эльфов тогда существовали крепкие союзы. И долгое время кольцо передавалось среди людей, как символ нерушимой дружбы с эльфами. Но в руки к ним более не попадало. - Понимаешь. До Финрода кольцо было у его отца. - чуть углубилась в детали Лира. - Тот не пожелал покидать Аман во время Исхода. А после Финрода кольцо уже хранилось у людей. От Барахира кольцо унаследовал Берен. Ага, тот самый из сказаний. Дальше кольцо хранилось у его и Лучиэнь прямых и не очень потомков. Побывало и у Исильдура, а потом сгинуло где-то на севере больше тысячи лет назад. Неожиданно статуя позади девушек заскрипела, запыхтел Эстель и почти сразу же послышался жуткий треск. - Эстель! - вскрикнула Лира. Дара схватила Бильбо за руку. В первый момент стало совершенно непонятно, что происходит. - Все хорошо! Кхе-кхе… - Эстель попытался отогнать от лица облачко каменной пыли, поднявшейся в воздух. - Только я, кажется, сломал этому Финроду палец. Бильбо ойкнула, тоже сжимая руку Дары. Бегающий по лицу блик исчез. Зато теперь в руке у мальчика горел непонятный изумрудный огонек. Неужели это светилась какая-то часть статуи? - А с пальца отвалилось кольцо. - продолжал тем временем Эстель, у самых глаз рассматривая кусочек камня. Кажется в нем в лунном свете сверкал изумруд… Мальчик попытался подковырнуть предполагаемый драгоценный камень ногтем, но дальнейшие научные изыскания пресекла Лира. Не дай Ауле, эльфы увидят, как покорежило статую, а в это время гномы будут неподалеку! За секунду она прямо с постамента подхватили Эстеля в охапку и быстро поволокла прочь с площадки. Тоже самое она страшным шепотом посоветовала делать остальным. Во-первых, вандализм Лира и сама не приветствовала. А во-вторых, клятвенно обещала Анариэль, отсутствие вот таких казусов. - Данда, ну подожди. - в определенный момент возмутился Эстель, которого пронесли, закинув на плечо, уже пол пути до поселения. - Давай посмотрим, что это. Перегнувшись через плечо гномки, Эстель сунул ей под нос камень, до этого плотно зажатый в кулаке. Конструкция из двух тел резко затормозила. Кажется, Лира даже сделала пару шагов назад. - Чтоб я до Хельма дорогу забыла. - сдавлено прошептала она, сведя глаза к носу и рассматривая самое что ни на есть настоящее серебрянное кольцо из двух витых змей с золотой короной и глазами изумрудами.