«Избавление. Но кто от кого избавился, я от мира, или мир от меня?» На пороге встречайте, отворяйте врата, Шаг по лестнице вниз и не видно лица. Знаю, ждете меня где-то в кромешной тени, Поджидая, готовите цепи, костры. Я не медлю, иду, подбородок подняв, Ведь я знаю судьбу и меня не унять. Прощаюсь, С этим небом, землей и любимейшим местом, Что засело внутри, оставив лишь красное тесто. Господь Бог не простит мне такого греха, Ведь я убиваю саму же себя, заставляю страдать Свое жалкое тело, отвергаю луч света, посланный с неба. Нет больше сил терпеть пораженье, пора бы скорей принять облегченье.
***
Все кончено, уже в который раз моя жизнь разбивается об острейшую пропасть, поглощающую меня раз за разом. Ступив однажды вниз, второго шанса не дадут. Он ступил, а я осталась, снова. Почему, зачем? Испугалась? Нет, сейчас я скажу твоими словами «еще не время». Но когда оно наступит, когда я уже покончу с этой пошлятиной, называемой моей жизнью? А что дальше? А дальше ничего. Лишь сейчас я осознаю полноту этих слов, или же их пустоту. «Посмотри вниз». Нет, мне нельзя смотреть, я знаю, что я там увижу. «Просто посмотри. Киты улетают в небо, взгляни на его кровавые крылья». Отпусти меня, наконец! Против своей воли поднимаюсь с колен, открываю накрепко закрытые глаза, заглядывая в пропасть. А ты меня не обманул… кровавые крылья обрамляют его тело. «Я никогда тебе не врал. Я — единственное, что тебе нужно». Единственное болеутоляющее, но нестерпимо противное. Моя судьба предрешена, так какая разница, когда я шагну в Адское пламя, какая разница, когда я познаю эти муки? Кит молчит, похоже, смысла нет. А был ли он вообще? Был ли смысл в этих заданиях, кажущиеся мне теперь смешными, как шутка, над которой принято смеяться. Я понимаю, идея заключалась лишь… в чем? А ни в чем! Ясно-понятно, нам всем просто нужно было сдохнуть и все! Этим все сказано! Я молча стою перед пропастью, рассматриваю лежащее на асфальте тело. Нет сил, ни шагнуть, нет сил, спуститься по тем ступенькам, которые стали мне ужасно знакомы. Отхожу от края, пятясь назад. На железной двери, ведущей в подъезд, замечаю белые, невзрачные надписи: «Киты улетают в небо», «сделай шаг и все закончится», «я жду тебя в 4:20». Видя это, хочется расплакаться, зажаться в угол и сидеть там до скончания своих лет. Но эта роскошь мне не позволена. Это ведь ты написал, кит? «Я написал, — говорил светловолосый парень, поднимающийся по ступенькам на крышу, — это я все устроил. Ты не подумала, что после ряда самоубийств с этой десятиэтажки ход на крышу остается открытым? Не удивлялась, что никто не препятствовал твоему побегу из больницы, никто не искал, а про взрыв и думать забыли? Какая же ты глупая!». Его злосчастная ухмылка, сравнивающая меня с грязью, зеленые глаза, испепеляющие мое существо ненавистным взглядом. Что он здесь делает? Он давно забыл слова, которыми когда-то говорил! Снова мои видения… он не настоящий, он не может быть настоящим! В панике хватаюсь за голову, мысли не покидают меня, причиняя невыносимую боль. Я не верю своим глазам! Я больше ничему не верю. Сейчас я просто пойду домой, спущусь по этим бесконечным ступенькам, пройду по запыленным улочкам на восток, открою дверь своей квартиры маленьким ключом без брелка. Да, именно так я и сделаю. Или позвоню папе, он заберет меня, заберет меня из этого кошмара! И мы снова заживем счастливо, всей семьей, бесконечное лето и бесконечное счастье тех дней. Я просто наберу знакомый номер. «Алло, папа, забери меня, пожалуйста». Говорю тихим голосом, слегка улыбаюсь. «Конечно Ланна, я заберу тебя, где ты сейчас?». А где я сейчас? Ооо, я знаю. Вот и все, мой кошмар закончился! Все снова будет как раньше. «Ты ведь сама понимаешь, что прошлого не вернуть, как и этого придурка, рухнувшего с десятки метров». Какого придурка, это я тут сплошная ошибка, полная дура! «Он ничем не отличается от тебя, ты сделал то же самое!», — кричу я во все горло, повернувшись к нему лицом. Смотрю в глаза своему страху, своей ненависти. Смеется надо мной, я помню этот смех, эту улыбку. «Вот смеху-то, — он закатывается безумным, несдержанным смехом, разносящимся по округе, — я не прыгал. Я все время был рядом с тобой, в твоей квартире, стоял за твоей кроватью. Видел все, видел твое покрасневшее лицо от его поцелуев. А где он сейчас, на том свете!». Он продолжал хохотать во все горло, а я лишь в шоке наблюдала за ним. Почему? Он не прыгнул. Он играл! Он с самого начала дурачил меня, издевался надо мной! «Полная дура, готовая выполнить все, что я скажу, безоговорочно. Как и он, два безмозглых существа, которым самое место в Аду!». Почему он так говорит? Обидно, очень обидно. Слезы подходят к глазам, ком в горле растет, затмевая разум. Я ничего не понимаю! Объясните мне, расскажите мне! Он не может отдышаться от долгого хохота. Да задохнись и сдохни, тварь! С самого начала не было никакого кита. С самого начала не было ничего, никакого спасения, смерть — не выход. Но именно она сейчас то, что мне нужно. Прохожу мимо его застывшей, наблюдающей за мной фигуры. Спускаюсь вниз по ступенькам, не замечая их бесконечность. Поглощенная отчаянием. Вся моя жизнь — сплошной обман. Последняя ступень, приоткрытая железная дверь. Выхожу, оглядываюсь по сторонам. Залитое кровью тело лежало совсем недалеко от меня, но я не подошла. И не подойду. С земли кровь, окутывающая тело, не принимала вид крыльев. Он не улетел, киты не летают. Они выбрасываются на берег, чтобы разодрать свою прогнившую изнутри тушу и избавить себя от этих вечных мук в глубинах океана. Это их безысходность. Я понимаю, отец за мной не приедет, я приду домой сама. Открою дверь ключом, чудом оказавшимся у меня в кармане. Хах, чудо ли это? Зайду, сняв грязные сапоги, бросив их на пороге, зайду в комнату, улягусь на кровать, думая о своей жалкой душеньке. Так и есть. Отца дома нет. Заляпанные грязью сапоги красуются на самом пороге открытой настежь квартиры. Через несколько часов явится отец, не отвечавший на мой звонок, не обещавший мне приехать и забрать меня. Сколько я прошла? Я не знаю, но знаешь ты, кит. Хочу забыть обо всем, закрыть глаза и просто растворится в небытие. Но вместо этого лишь закрываю глаза, проваливаясь в мир снов. Через некоторое время слышу, как закрывается входная дверь за защелку, слышу тяжелые шаги. Скрип моей двери, тихий голос «Ланна?». Отец вернулся, заметил мое возвращение. Но я не отвечу, я просто сплю и все на этом, точка. Сплю, в ожидании задания. Как это глупо, зависеть от чего-то столь отвратительного. Но я жду, сквозь сон жду, звонка телефона, что у меня больше нет. Как я проснулась? Не знаю. Включаю комп, яркий свет экрана обжигает мои глаза. Читаю свое задание. И после всего этого ты думаешь, что буду что-то делать? Правильно думаешь, я делаю. Заглядываю под кровать, вытягиваю оттуда моток толстой бечевки. Машинально складываю ее в нужный узел, затягивая. Впервые делаю удавку, первый и последний опыт. Родная кухня. Ставлю стул под свисающей лампой, стоя на нем, затягиваю узлы, как можно туже, привязывая веревку к крюку над лампой. Подгоняю петлю под свою шею, под свой размер. Надеваю ее на голову и замираю. Казалось бы, все так просто, человеческая жизнь слишком хрупка, чтобы с ней играть. Готовься Ланна, вдохни воздух последний раз, перед тем, как эта петля сожмет горло, не позволяя сделать ни малейшего вдоха. Я уже давно приняла судьбу, и не злюсь на нее, думаю, этого мне не позволено. Глубокий вдох, готовлюсь шагнуть. Шаг, стул опрокидывается, петля резко врезается мне в горло. Воздуха не хватает, становится страшно. Кровь приливает к лицу. Режет кончики пальцев, глаза слезятся, хрипы и вопли вырываются из глотки. Задыхаюсь, ничего не понимая. Бесполезно, бесцельно машу руками, брыкаюсь ногами, лишь инстинктивно стараюсь за что-то ухватиться. Но нет ничего, это конец. В кухню забегает отец, я разбудила его своими криками, хватает ноги, поднимая меня вверх. Хватка ослабляется, давая глоток воздуха. Одним движением достает нож, резко перерезает веревку. Валюсь к нему на шею, словно тряпичная кукла. Руки, шея, словно резиновые, не слушаются, обмякли, потеряв опору. Снова и снова, моя жизнь против моей воли оказывается спасенной. Снова и снова…***
Босиком по ледяным ступенькам, их не сосчитать, вверх, на десятый этаж по знакомой лестничной клетке. Бегу, задыхаясь. Железная дверь, исписанная дешевыми цитатами о жизни, якобы она прекрасна. Я ее познала, и сказать вам, все это чушь собачья, и ломанного гроша не стоит. Стою на пороге Ада, закрыв глаза. Не смотрю вниз, только вдаль, на облака. «Ланна, — на крышу вбегает отец, — прошу, не надо». Вот заладил, не надо не надо. Он не знает, что я пережила, моя песенка спета, я обязана закончить этот аккорд! «Прости меня, — он заливается слезами, — я знаю, это я во всем виноват. Виноват в той аварии, в смерти твоей мамы, всю жизнь, все, что с нами происходило, во всем виновен лишь я. Я знаю, ты меня не простишь, но прошу, не забирай последнее, что у меня осталось — тебя. Давай вернемся домой, я приготовлю твою любимую лазанью, буду готовить ее всегда, только для тебя, — он помедлил, переводя дух, — никогда больше не предам тебя, Ланна, любимая доченька». Почему именно сейчас он говорит эти слова? Он видел все и знал все, почему не сделал этого раньше? Думал, я передумаю, но нет. Я дошла до конца, и не свернула. «Это конец, как ты не понимаешь!». По моим щекам текут горькие слезы, тело дрожит, зубы стучат. Страх окутывает меня, но страх не за себя. Он давно прошел, я давно перестала бояться за себя. Боюсь за отца. Он не в силах сдерживаться, падает на колени, рыдая в полный голос, не стесняясь никого и ничего. Ведь это конец, почему сейчас мне захотелось вернуться домой вместе с ним, человеком которого я так долго ненавидела? Неужели все, что мне нужно было, так это услышать эти несколько слов? Несколько слов, что снова вернут меня к жизни. На лице расплывается улыбка, счастливая улыбка. Я наконец освободилась от этого груза, что изнемогал мой разум долгие месяцы. Боль прошла, злоба и ненависть испарились. Сейчас на моем лице маршировали слезы счастья и радости, мой ночной кошмар закончился, раз и навсегда. «Пойдем домой, папочка». Подул весенний ветерок, обдувая мое залитое слезами лицо. Я все еще стою на краю, не веря этому чуду, что происходит со мной. Хочу сделать шаг назад, не желая предаваться пропасти, но невиданная сила потоком воздуха толкает меня вниз. Не могу удержаться. Я просто падаю, падаю вниз, в эту пропасть! Страха нет, я уже давно перестала бояться за свою жизнь. Рассматривая пушистые облака, в которых проглядывает синий, невероятных размеров хвост. Подул ветерок, гоня облака. Открывается туловище кита, его спинка и белое пузико. Затем голова, с черным, словно пуговка глазом. «Киты уплывают в небо». Мой кит уплыл. Последнее, что я услышала, перед тем как мое тело с треском разбилось об холодный асфальт, освещенный весенним солнышком, спустя десять этажей было пронзительное «Лаааанннааа!!!». Избавление. Но кто от кого избавился, я от мира, или мир от меня? Только сделав шаг, оказавшись одной ногой в могиле, мы понимаем, смерть — не выход. Только когда уже поздно, мы осознаем, чем жертвуем ради пустоты. Запомните, смерть — неизбежность, но это не выход, это не способ избегания проблем. Она забирает все, все полностью, не оставляя ничего, кроме кровавой лужи, на холодном асфальте, ничего, кроме пустоты в сердцах родных, близких, друзей — когда-то дорогих нам людей.