По наклонной

      Такао не может уснуть, ворочается в кровати, как заведенная игрушка с неиссякаемым запасом энергии. Пытается улечься удобнее, но сна ни в одном глазу. Он подминает под себя подушки, потому что те кажутся слишком мягкими, сбивает простынь ногами и отбрасывает одеяло куда-то в сторону. Пытается уснуть, честно пытается, даже считает воображаемых барашков, но ничего.       Такао уже начинает злиться: он ненавидит такое состояние, когда ты хочешь спать, но по какой-то неведомой причине не можешь заснуть. От бессилия он кидает подушку, и та, ударяясь о стену, падает на пол. Такао глубоко выдыхает и падает на спину; кровать невесомо пружинит. Он лежит на спине и смотрит в потолок; на стене еле заметные вертикальные светлые полосы и тень от ноутбука — ночник тускло горит на столе. Казунари примерно прикидывает, что должно быть уже часа два-три ночи. Что ж, просто прекрасно, учитывая, что ему сегодня снова вставать в семь утра.       Такао глубоко выдыхает и прислушивается к звукам в доме. Если он случайно разбудил Мидориму своей бессонницей, то ему можно сразу смело забирать подушку с одеялом и идти спать на улицу. Такао садится на кровати и слышит какой-то слабый шум на первом этаже.       — Шин, — тихо зовет Такао. Он не надеется услышать ответ, скорее, просто хочет хоть как-то разрядить ночную тишину. Он думает, что Мидорима снова мог засесть в своем кабинете на первом этаже с кружкой терпкого кофе, если ему тоже не спится, что, впрочем, бывает редко, но бывает.       Такао спускает ноги на пол, и прохлада пола сразу же противно лижет голые ступни. Казунари лень искать носки в этой комнате (а тапочки, в которых Шинтаро ходит по дому, он просто не признает), поэтому он решает идти босиком. Он выходит из комнаты, почти бесшумно прикрывая дверь в спальню. Такао подсвечивает себе путь вперед мобильным телефоном, чтобы, не дай бог, не навернуться где-то на лестнице, тогда уж Мидорима его точно прибьет. По лестнице Такао спускается с грацией кошки, переступая с одной ступеньки на другую, как слышит чью-то тихую ругань в гостевой комнате. Такао прислушивается и понимает практически сразу же - этот голос не принадлежит Мидориме.       Такао сглатывает: в доме посторонний.       Он, ступая практически бесшумно, перебегает в кухню и извлекает из серванта пистолет, оглядываясь назад и прислушиваясь к шуму. В доме Мидоримы оружие припрятано практически в каждой комнате. Такао снимает оружие с предохранителя, целясь в пол: правой рукой обхватывает рукоятку оружия так, что указательный палец лежит на боку рамки пистолета, а левой рукой держит рукоятку так, что большой палец находится под большим пальцем правой руки, чуть выступая вперед. Такао держит пистолет в руках так же уверенно, как и снайперскую винтовку.       В другой комнате скрипит половица, и Такао, выходя из кухни, старается ступать синхронно чужим шагам, чтобы не упустить нежелательного гостя. По ногам дует прохладный сквозняк, заставляя подгибать пальцы на ногах при каждом шаге и ежиться при каждом движении. Такао упорно двигается навстречу гостю вдоль стенки, прислушиваясь к любому шороху, вглядывается в темноту и видит крупный силуэт впереди. Такао замечает, что ночной гость ужасно неповоротливый: он сшибает своим телом коллекционную катану с полки, отчего та чуть не падает, но он вовремя ее ловит. Незваный гость тихо ругается и, видимо, вдобавок ударяется ногой о диван. Если бы оружие упало на пол, сейчас бы в доме стоял жуткий звон.       Едва слышная ругань вблизи заставляет Казунари напрячься всем телом, сильнее сжать рукоять пистолета и встать в более удобную позу – привычка – для обороны. И хоть в руках находится пистолет, Такао только сейчас понимает, что стрелять в доме – не самая лучшая идея: пули могут жутко рикошетить или, что ужаснее, останутся входные отверстия, что никак не украсит интерьер, а после – Мидорима точно воплотит свою угрозу в жизнь и «расфасует» его по баночкам с формалином.       Тень от фонаря, который просвечивает в открытое гостем окно, мелькает практически перед носом, и Такао бесшумно выскальзывает из мнимого укрытия. Силуэт заметно вздрагивает и что-то роняет на пол. Кажется, это антикварная ваза… уж если Такао его сейчас не прибьет, то Шинтаро точно – за весь антиквариат в своем доме Мидорима готов убивать с присущей маньякам медлительностью и жестокостью. Гость удивленно смотрит на Казунари и в следующую же минуту бросается на парня. В попытке не получить в нос, Такао удерживает мужчину, что получается откровенно плохо – что-что, а рукопашный бой – не самая сильная сторона Такао, да еще и мужчина выше его на полторы головы. В непонятной схватке они падают на пол, и Такао, сжимая рукоять пистолета, ударяет гостя куда-то в голову. Мужчина замирает и заваливается на бок, снося при падении кофейный столик. Грохот стоит жуткий.       — Такао, что ты там разбил? — слышится недовольный голос Мидоримы с лестницы и торопливые шаги.       — Голову, кажется, разбил... — неопределенно отвечает Казунари и, сбрасывая мужчину со своих ног, садится на полу, толкает дулом голову гостя, проверяя того на реакцию и признаки жизни.       — Что?       Такао слышит, как Мидорима практически бежит к нему: половицы под ногами нещадно скрипят. Шинтаро забегает в комнату, включает свет, ударяя по выключателю, и хватает Такао за затылок, вертит голову в разные стороны, проверяя на травмы. Мужчину за диваном он не замечает.       — Ни шишки, ни царапин. Все в порядке, ты преувеличиваешь, — диагностирует Мидорима, еще раз проводя рукой по волосам.       — Спасибо, конечно, что ты обо мне так беспокоишься, Шин-чан, но я говорил не про свою голову. — Такао опускает взгляд, смотря на лежащего без сознания гостя, и пинает его ногой в плечо, заставляя перевернуться.       — Чт…?! — Мидорима смотрит пару секунд на гостя, неподвижно валяющегося под ногами, и перестает понимать, что вообще происходит. Заметив это, Такао решает объясниться.       — У меня опять была бессонница, — говорит Такао и быстро добавляет, — Шин-чан, я знаю, только не начинай опять читать мне нотации. Ну, так вот, я услышал какие-то звуки внизу, сначала решил, что это ты опять засел в своем кабинете. Решил спуститься и наткнулся вот на него. Ну, и как-то оно само получилось… — бормочет Такао.       — Само получилось? Само получилось? Такао, мать твою, ты чем думал? — Мидорима злится, буквально выплевывая слова через плотно сжатые зубы. Шинтаро думает, что теперь проблем им точно не избежать.       Он подходит к мужчине и забирается пальцами под толстовку, пытается нащупать пульс. Такао внимательно наблюдает. Мидорима отходит от тела и отрицательно качает головой: пульса нет.       — Труп, — коротко констатирует Мидорима и массирует переносицу. Ночь обещает быть запоминающейся.       — Кто ж знал, что в висок попаду?       Шинтаро обреченно выдыхает, пытается прикинуть шансы на то, что поверят в самооборону, но ему самому в это мало верится. Даже если и поверят, им все равно нельзя подозреваться хоть в чем-нибудь. Одна оплошность и все, даже страшно представить, что будет. Тюрьма – меньшее, что им грозит.       Мидорима понимает, что и орать на Такао не имеет смысла – это дело случая. Утром он с таким же успехом мог обнаружить труп Казунари в гостиной и разворованный дом. Во всяком случае, думает он, надо успокоиться, а уже потом действовать.       — Иди спать, — спокойно говорит Мидорима, — тебе утром на работу вставать рано. И так не выспишься.       — А с этим-то что делать? — Казунари еще раз смотрит на тело, будто бы надеясь, что оно шевельнется.       — Просто иди спать.       — Но… — не успевает ничего возразить Такао.       — Заткнись и иди спать. Живо.       Такао послушно уходит в сторону лестницы, понимая, что спорить не имеет смысла, он лишь сильнее разозлит Шинтаро. Прежде чем подняться наверх, он еще раз оборачивается и смотрит на Мидориму. Шинтаро садится около тела и не замечает взгляд Такао. Казунари поднимается по лестнице, вползает в комнату и падает на кровать. Остаток ночи он спит как убитый. <…>       Такао кажется, что будильник не звенит, а орет. Голова просто раскалывается, вдобавок ко всему, спать хочется просто неимоверно. Казунари кое-как отлепляет свое лицо от подушки, но тут же резко вскакивает, вспомнив события ночи: Такао припоминает, что он натворил и оставил Мидориму одного решать проблему в виде трупа в гостиной. Такао бросает взгляд на часы – начало восьмого. Даже спать резко перехотелось. Казунари забывает не то, чтобы переодеться, он напрочь забывает про ванну и несется вниз по лестнице.       Он буквально залетает на кухню, откуда слышны утренние новости. Замечает ожидаемый завтрак: вареный рис и натто*, отдельно стоят маринованные овощи. В большой кружке дымится крепкий кофе с молоком. Но Такао, видя синяки под глазами Мидоримы, первым делом все равно спрашивает:       — Шин-чан, ты хоть выспался?       — Я не ложился, — Мидорима попивает кофе из своей кружки, и почему-то Такао уверен, что это не первая кружка кофе.       — Чт…?! А где… он?       — В морозильнике, в подвале, — спокойно отвечает Мидорима.       Такао поднимает удивленный взгляд на Мидориму и спрашивает:       — Как ты его туда засунул?       — По частям.       Такао мысленно радуется, что не притронулся к еде в этот момент, иначе бы весь завтрак полез обратно.       — Ты… Ты его расчленил? — интересуется Такао, хотя уже заранее знает ответ на свой вопрос.       — Да.       — Господи! — восклицает Такао. И отодвигает чашу с рисом – есть резко перехотелось.       — Такао, тебе не кажется, что для профессионального киллера ты слишком чувствительный?       — Шин-чан, всадить пулю в голову и разобрать человека как манекен – согласись, но различия все же есть? Это отвратительно, — Мидорима видит, как Такао трясет, — у меня человек остается похож на человека, хоть и с дыркой в голове, а ты превратил его в… куски мяса. Черт! — Такао прикрывает рот ладонью. — Спасибо за завтрак, я не голоден, — Казунари торопливо встает и уходит из-за стола, еда остается нетронутой.       Мидорима ничего не говорит в ответ, лишь внимательно наблюдает, как Такао, закрывая рот ладонью, бежит в ванную. Мидорима неторопливо попивает крепкий кофе. У него нет желания выяснять сегодняшнее поведение Такао – он слишком устал за ночь. Хоть они и живут вместе уже довольно долгое время, они мало что знают друг о друге. И копаться в прошлом Такао Мидорима не собирается, он сам знает, насколько порой отвратительным оно может быть. Такао не лезет к нему с расспросами о его жизни, и Мидорима отвечает ему тем же.       — Но итог все-таки один… — озвучивает свои мысли Мидорима, скорее даже, самому себе.       Он оставляет пустую кружку в раковине и выключает телевизор. Время – половина восьмого, и день только начинается.