Моя обычная необычная жизнь

      «Твою мать… — пронеслось в голове Гарри. — Какого хрена это сейчас произошло?!»       Ему очень хотелось расслышать, развидеть, и вообще притвориться не собой. Как? Как его имя могло вылететь из Кубка огня?! Быть такого не может… Это ошибка, розыгрыш, сон… Но это оказалось жестокой реальностью.       — Гарри Поттер, — сказал профессор Дамблдор, — подойдите, пожалуйста, сюда.       — Иди, — шепнула Гермиона, подтолкнув.       Глубоко вздохнув, Гарри встал и на ватных нога направился к той двери, куда заходили все выбранные чемпионы. Ему до последнего казалось, что сейчас встанет кто-то из студентов и будет хохотать во весь голос, говоря, что всё это подстроено.       — Да быть такого не может! — раздался чей-то недовольный голос. — Ему нет семнадцати!       — Это нечестно! — поддержал ещё кто-то из студентов. — Поттер просто выскочка!       — Да-да! Ему всегда больше всех надо! Знаменитость недоделанная!       — Прошу всех успокоиться! — громко сказал директор, пытаясь унять волнения студентов.       Гарри было неприятно слышать такие слова. Он никогда не старался как-то особенно выделяться. И он не виноват, что у него феноменальный талант влипать в неприятности. Ладно, на первом курсе они сами догадались про философский камень. Но что мешало кому-либо другому разгадать тайну Тайной комнаты? По сути, только природное любопытство и тяга к «приключениям» дала возможность Гарри и Рону спасти Джинни на втором курсе.       С такими мрачными мыслями Гарри скрылся за дверью. Лица на портретах тут же повернулись к нему. Виктор Крам, Седрик Диггори и Флёр Делакур стояли у камина. Крам, ссутулившись о чём-то сосредоточенно думая, притулился к каминной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Флёр Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Гарри.       — В чём дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал?       — К сожалению, нет, — сдавленно произнёс Гарри, присаживаясь на ближайшее кресло. — Я — четвёртый участник Турнира Трёх Волшебников.       Казалось, воздух в комнате сейчас лопнет от напряжения. Юноша чувствовал, как на него уставились три пары глаз. А что он может сделать? Сказать, что пошутил? Ему самому бы сейчас хотелось, что всё это оказалось глупым розыгрышем.       Дверь позади них опять отворилась. Вошли профессор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, Людо Бэгмен, мадам Максим, профессор МакГанагалл и профессор Снегг. Тут многие стали возмущаться: как может быть четвёртый участник, у Хогвартса не может быть двух чемпионов. Флёр что-то быстро и явно негодующе говорила на французском мадам Максим. Каркаров кричал о том, что пусть тогда у каждой школы будет по два чемпиона. Профессор Дамблдор пытался всех успокоить.       — Это всё проделки Поттера, — вкрадчиво произнёс Снегг, его чёрные глаза зло поблёскивали. — Вины профессора Дамблдора нет в том, что Поттер нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила.       Всё. Терпению Гарри пришёл конец.       — Может быть, хватит говорить обо мне, будто меня здесь нет? — вскочил с кресла юноша и обвёл присутствующих взглядом. — Я не бросал своего имени в Кубок и никого не просил этого сделать! Профессор Дамблдор, вы сами, лично, начертили возрастную линию около Кубка! Я и ещё куча студентов видели, как Фред и Джордж Уизли пытались его преодолеть! И их попытка провалилась, а им исполнится семнадцать в апреле! Если вы мне не верите, то я готов поклясться, дать обет или дать своё согласие на принятие Веритасерума.       Гарри было всё равно, что о нём подумают в данный момент. Ему надоело, что его считают маленьким мальчиком, у которого нет собственного мнения. Он понимал, что, наверное, ему сразу следовало написать письмо Сириусу или обратиться к профессору МакГонагалл, или сразу к директору, когда его интуиция била тревогу. Но что есть. Сейчас его больше интересовало, как избежать участия в Турнире.       — Гарри не мог пересечь запретную линию, — наконец произнесла профессор МакГонагалл. — И не обращался ни к кому из старших учеников. Полагаю, этого объяснения достаточно.       — Спасибо, профессор, — Гарри сумел перевести дух. — Остался открытым только один вопрос: кто решил так надо мной пошутить?       — Мистер Крауч, мистер Бэгмен, — в голосе у Каркарова появились льстивые нотки, — вы — наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира?       Вопрос Гарри так и остался без ответа. Будто он и не задавал его. Получается, его одного волновало, что в школе есть некто, кто додумался бросить его имя в Кубок? Или это нормально, что четырнадцатилетний юноша будет участвовать в смертельно опасном Турнире, где люди погибали? Оставив свои вопросы «на потом», Гарри переключил своё внимание на Бэгмена и Крауча, которые должны были хоть как-то разъяснить ситуацию.       — Мы должны строго следовать правилам, — брюзгливым голосом заговорил мистер Крауч. — А в них написано чёрным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в Турнире.       — И вы считаете это нормальным? — в Гарри кипела злость. — Вы считаете само собой разумеющееся, что я буду участвовать в Турнире? Извините, но какого хрена тут происходит?!       — Мистер Поттер! — одёрнула его профессор МакГонаглл. — Попрошу вас быть более сдержанным.       — Если нам не разрешат уровнять количество чемпионов, то мы объявим бойкот! — взорвался Каркаров. — После всех встреч, переговоров и компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бросить всё и уехать.       — Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос профессора Грюма у двери. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как сказал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придётся участвовать в Турнире. Что, не согласен?       — Согласен? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.       — Неужели? — спокойно продолжил Грюм. — Мальчишка задал правильный вопрос: кто решил над ним так подшутить? Или, может, кто-то в школе решил таким образом от него избавиться? Либо это чей-то очень глупый и необдуманный розыгрыш, либо покушение на жизнь Поттера. Потому что этот кто-то знал, что если выпадет его имя, то ему придётся участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится.       — Значит, мсье успешно помог ‘Огва‘гтсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим.       — Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов…       — Если кому-то и подавать протест, так это мне! — вновь вмешался Гарри.       — А тебе чего делать п‘готест?! — топнула ножкой Флёр. — Палец пальцем не стукнул, и чемпион! Мы много месяцев т‘гудились, мечтали стать чемпион. Такая честь для всей школы. За тысяча галлеон многие готовы отдать их жизнь!       — Да послушайте же вы меня! — вновь повысил голос Гарри. — Может, кто-то и хочет, чтобы я «доблестно» погиб на этом Турнире?       И вот теперь. Когда эта догадка прозвучала уже во второй раз, в комнате воцарилось гнетущее напряжение. Наконец-то до всех начал потихоньку доходить смысл слов Гарри. Но, к сожалению, эффект был не долгим.       — А доказательства, мсье? — мадам Максим всплеснула ручищами.       — Маг сумел обмануть предмет, обладающий исключительными магическими свойствами. Только мощнейшее заклятие Confundo могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы, — повысил голос Грюм. — Ведь чтобы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. И скорее всего, имя Поттера подложили от некой четвёртой школы.       — Прошу прекратить споры, — попросил профессор Дамблдор. — Что случилось, то случилось. Мы не можем изменить ход событий. И Седрик, и Гарри, равно как и мистер Крам, и мисс Делакур, связаны теперь магическим контрактом, который нельзя нарушить. Выбора нет, они все будут участвовать в Турнире. Если у кого-нибудь из вас есть предложение иного выхода из данной ситуации, буду рад выслушать. — Но никто не проронил и слова. — Тогда я предлагаю мистеру Бэгмену и мистеру Краучу дать чемпионам инструкции.       Внутри Гарри всё готово было перевернуться от гнева. Как так он должен участвовать?! Почему никто ему не верит?! Он даже почувствовал, как стены комнаты Волан-де-Морта вот-вот рухнут от его негодования. Сделав несколько глубоких вдохов, юноша принялся слушать инструкции. Всё было просто: в первом туре будут проверять смекалку чемпионов и их умение действовать в нестандартных ситуациях, а также, что первый тур состоится двадцать четвёртого ноября. Кроме того, нельзя было принимать никакую помощь от учителей.       «Класс! Просто зашибись! — негодовал про себя Гарри, направляясь к гриффиндорской гостиной. — И что это сейчас было? Всем как будто было наплевать на то, что, по сути, меня тут убить пытаются!»       «Попридержи свои эмоции, Поттер, — проворчал Волан-де-Морт. — Я ещё тебе пригожусь на этом Турнире».       «Да насрать мне на этот Турнир! — вновь вспылил Гарри. — Не хочу я во всём этом участвовать! Бесит! Каждый год…»       «Если сам не успокоишься, я буду вынужден принять меры, — спокойно ответил Лорд. Гарри на несколько секунд замолчал, пытаясь успокоиться. — Отлично. И мой тебе совет — найди выход своим эмоциям, они захлёстывают тебя, и ты перестаёшь действовать рационально».       «Хорошо, — согласился Гарри. — Итак. Кто-то хочет меня убить. Но кто?»       «Какие есть варианты?»       «У меня один вариант — ты. Но пока что я не вижу логики. Факт только один — есть некто в школе, кто подбросил моё имя...»       Но мысленный разговор Гарри был прерван жутким рёвом. Десяток рук втащили его в гостиную, где собрался весь Гриффиндор. От крика, свиста и аплодисментов у Гарри голова пошла кругом.       — Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясён до глубины души.       — А где же борода? Класс! — взревел Джордж.       — Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анжелина.       — Постарайся, Гарри, взять реванш за прошлогоднее поражение! — воскликнула Кэти Белл, ещё один охотник из гриффиндорской команды.       Гарри лишь кивал, говорил невнятные ответы. Он понимал, что бессмысленно пытаться переубедить огромную толпу, что он ничего не предпринимал, что не он бросил своё имя в Кубок. Да и зачем? Пусть ребята радуются и веселятся. До поры, до времени. Ведь интуиция подсказывала Гарри, что это далеко не всё, что его ждёт в ближайшее время… Ему очень нужны были сейчас его друзья. Ведь они должны ему верить! Выцепив взглядом Гермиону, Гарри старался пройти к ней, через ликующую толпу.       — Миона… — наконец смог выдохнуть юноша, дойдя до девушки.       — Как всё прошло? Надеюсь, они разобрались со всем? Ты не будешь участвовать в Турнире?       — Если бы… Должен и обязан это сделать. Никто, кроме Грюма и МакГонагалл, мне не поверил.       — А профессор Дамлбдор? — удивилась Гермиона.       — Даже он, — Гарри сел на подлокотник дивана. — Хоть я и готов был сделать всё, что угодно: поклясться, дать обет или дать своё согласие на принятие Веритасерума. Но тщетно.       — Но тебе нет семнадцати! — возмутилась Гермиона.       — И кто-то рассчитывал именно на это, — видя непонимание в глазах подруги, Гарри продолжил: — Кто специально положил в Кубок моё имя, зная, что я буду обязан участвовать в Турнире.       — Думаешь… — Гермиона не договорила, испуганно поднеся ладошку к губам. — Нет, не может такого быть!       — У тебя есть другое объяснение? — вздохнул Гарри. — Кроме этого абсурда, что я сам подбросил имя.       — Нет…       — Вот и у меня тоже… — Гарри устало поднёс правую руку ко лбу, потирая виски. — Ладно. Я спать пойду. Хватит с меня потрясений на сегодня.       — Пошли, — согласилась Гермиона. — Тебе нужен отдых.       Еле-еле им удало пробраться до площадки, где они разошлись по спальням. Гарри был обеспокоен отсутствием Рона. Неужели он поверил в этот бред, что он сам подложил своё имя? Да быть такого не может… Однако, как только Гарри захлопнул дверь спальни, ему пришлось встретиться с безразличным взглядом друга.       — Это ты? Привет, — сказал Рон, натянуто улыбнувшись. — Поздравляю тебя.       — Поздравляешь? С чем? — глянул на него Гарри. Улыбка похожа на гримасу. Что-то с Роном не так!       — Да брось ты! Никто не мог переступить запретную линию. Даже Фред с Джорджем. Надел мантию-невидимку?       — Мантии-невидимке линию не обмануть.       — Понимаю. Будь это мантия, ты бы и меня прихватил. Мы ведь под ней вдвоём умещаемся. Значит, нашёл какой-то другой способ?       — Послушай, Рон. Я не подходил к Кубку. Кто-то другой бросил в него моё имя.       Брови у Рона поползли наверх.       — Зачем?       — Потому что прекрасно знали, что я буду обязан участвовать! А на этом Турнире люди умирали!       Брови Рона чуть не слились с рыжими волосами.       — Да ну? Так я и поверил! Мне-то ты можешь сказать правду! Пусть тебе неприятно, чтобы все знали. Но все и так знают. Зачем же врать! Тебя никто не накажет за это. Подруга Полной Дамы, ну, знаешь, старушка Виолетта, всё нам рассказала. Дамблдор допустил тебя к участию. Тысяча галлеонов, плохо ли? Да ещё экзамены не сдавать.       — Но я не бросал в Кубок пергамента с моим именем! — начал злиться Гарри.       — Да ладно, — протянул Рон скептическим тоном. — А ты, выходит, лгун. Ты сам всё это время ходил, как пыльным мешком стукнутый, говоря о своих предчувствиях. Я что, совсем дурак?!       — Сейчас, во всяком случае, очень похож.       — Чего-чего? — без следа улыбки, вымученной или какой-то ещё, протянул Рон. — Тебе пора спать, Гарри. Завтра ведь рано вставать. Всякие там фотосъёмки…       Он задёрнул на кровати полог. А Гарри как прирос к полу, глядя на бархатные бордовые занавески. За ними лежал друг, который ещё никогда не подозревал Гарри во лжи.       «Да какого хрена тут происходит?!» — вновь разгневался юноша.       Сняв мантию и кинув её на кровать, Гарри сел писать письмо Сириусу. Крёстный должен был поверить, что он не врёт!

***

      Джинни наблюдала со стороны за тем, как Гарри разговаривает с Гермионой. Ей очень хотелось подойти и поздравить его. Но страх, что Гарри может её оттолкнуть, послать куда подальше или вообще проклясть — останавливал. Не найдя лучшего выхода, девушка выскользнула через портрет Полной Дамы и направилась в сторону астрономической башни.       Каждый день она ждала, что Малфой придёт. Но он будто издевался над ней. В коридорах и Большом зале — делал вид, что не видел её, а когда они случайно сталкивались — грубо отвечал, чтобы смотрела, куда шла. А ведь у неё была маленькая надежда, что Малфой сможет её понять…       Привычно закутавшись в плед, Джинни отрешённо наблюдала за облаками, колыханием деревьев от ветра, а также думала, думала и думала… Даже взятая сегодня с собой книга её не увлекала. А ведь за это время девушка начинала потихоньку понимать, что такого интересного в них находит Гермиона.       — А ты знала, что книги вредны для женщин? — внезапно раздался насмешливый, надменный голос. — Они от этого думать начинают.*       — Малфой! — выдохнула испуганная Джинни. — Нельзя так пугать людей!       — А то что? — невинно поднял он брови вверх.       — Зачем ты пришёл?       — Это ты меня сюда пригласила. Так что выкладывай.       Джинни не знала, что сказать. Она так ждала, что сможет поговорить с кем-то, а сейчас и слова выдавить из себя не может. Да и что ей говорить? Тогда в поезде было сказано всё. Но сам факт, что Малфой сюда пришёл её почему-то радовал.       — Я похож на статую? — Джинни захлопала ресницами и отрицательно покачала головой. — Тогда чего ты так на меня уставилась?       — Просто… я…       — Не мямли. Не люблю, когда не могут сформулировать свою мысль, — Малфой сел рядом с ней. — Рада, что Поттер участвует в Турнире?       — Я хотела его поздравить, но не смогла даже шага в его сторону сделать, — повисла пауза. — Это ты сделал?       — Сделал что? — спросил Малфой.       — Ты подстроил так, что имя Гарри попало в Кубок.       — Совсем уже чокнулась, Уизли? — офигел Драко. — Ты думаешь, мне что ли заняться больше нечем?       — Просто скажи да или нет.       — Нет, я этого не делал. Довольна?       Какое-то время они оба просто смотрели на ночное небо, которое затягивало тучами. Видимо, скоро будет дождь. Но никто не торопился уходить.       — Когда я варила зелье, — начала Джинни, — то чётко следовала инструкции и рецепту. И настаивала его столько, сколько было нужно. Я уверена, что всё сделала правильно.       — И?       — Я лишь хотела, чтобы Гарри обратил на меня внимание. На меня, а не на Гермиону. Чем я хуже неё? Я видела, как мило он сейчас с ней разговаривал. Прямо парочка. И если бы мне удалось вернуться назад, то я всё равно бы ещё раз попробовала сварить Амортензию.       — Тебе фраза «магический откат» вообще ни о чём не говорит? — удивился Драко.       — Говорит. И за мой поступок у меня был магический откат. До самого отъезда в Хогвартс я пролежала с высокой температурой, считая, что скоро расплавлюсь, а также были большие прыщи и фурункулы по всему телу.       — Фу! — Малфой немного отсел от девушки. — Ты сама-то понимаешь, что не надо было мне всё это рассказывать? Я же… Фу!       — Я говорю это тебе, потому что думаю, что ты меня поймёшь, — призналась девушка.       — Пойму, почему ты сделала то, что сделала? Я просто это принимаю, как факт. Будь я на месте Поттера, то ты бы не отделалась так легко. Месть от моей семьи была бы страшной.       — Но ты же…       — Что я? — Драко посмотрел девушке прямо в глаза. — Весь из себя такой плохой парень? Вечно задираю всех и высокомерно смотрю на мир? Или ты посчитала, что я тоже так поступал?       — Но ты всегда говоришь гадости, можешь устроить подлость, насолить…       — И что? Да, я такой, потому что, если не ты, так тебя — закон нашего мира. Люди идиоты. Они всегда готовы предать, украсть и убить для своей выгоды. Поэтому я никогда ни с кем не сближаюсь.       Джинни была в шоке от сказанного. Ей хотелось возразить, что многие люди не такие, как он думает, но ведь она сама поступила так, как было выгодно ей, не позаботившись подумать о последствиях. Да и что она хотела услышать от Малфоя? «Не парься, подуется твой Гарри и простит»?       — Что ты сделал? — неожиданно для Драко спросила Джинни.       — В каком смысле?       — Тогда в поезде, я спросила, а ты ответил, что как-нибудь потом всё расскажешь. По-моему, сейчас самое время.       — Ты об этом… — Малфой посмотрел куда-то вдаль. — Зачем тебе это знать?       — Ты знаешь мой секрет, я должна знать твой. Равноценный обмен.       Несколько минут они сидели молча. Драко раздумывал над тем, стоит ли ему что-либо рассказывать рыжей. А Джинни просто ждала, пока он соберётся с мыслями. Для себя она осознала две вещи: во-первых, ей нужно извиниться перед Гарри лично; а во-вторых, нужно переосмыслить свои чувства к нему. Кого она полюбила? Гарри Поттера или Мальчика-который-выжил? Ведь когда она увидела Гарри и Гермиону в гостиной, то позавидовала тому, что она может разделить с ним славу участия в Турнире.       — Я подставил Пэнси Паркинсон, — выдавил из себя Малфой. — Родители хотели заключить с её семьёй соглашение на наш с ней брак. Но я всё обставил так, что они узнали о том, что у неё роман с Блейзом Забини.       — Обычно, это никого не останавливало, — не поняла Джинни.       — Я сделал всё так, что наши родители узнали, что их роман зашёл дальше. Они не просто встречаются, — видя непонимающий взгляд девушки, Малфой закатил глаза. — Трахаются они!       — О… А не рановато ли?       — Вот тебе и «о». Меня можешь о таком не спрашивать. А после того, как стало известно об их отношениях, мои родители разорвали так и не состоявшееся соглашение.       — И что плохого случилось?       — То, что Пэнси принесла своим родителям магический обет, что она будет девственницей до свадьбы.       — Стоп. Раз она уже переспала с Забини, то магический откат не актуален был в тот момент. Он уже должен был по ней ударить.       — Не совсем. Там была маленькая лазейка. Сам не знаю какая, но Пэнси говорила, что была. А теперь её тоже окатило… Так что я тоже виноват, что чуть не угробил человека.       Они сидели до полуночи и разговаривали. Им обоим нужно было пытаться налаживать свою жизнь. И для начала — извиниться. Искренне, понимая груз своей вины. Раскаявшись в том, что они сделали. Кроме того, это немного их оправдает перед Магией. Как только начал накрапывать дождь, ребята собрались в гостиные своих факультетов, договорившись, что, может быть, ещё раз так встретятся. ___________________ * так говорил Гастон в "Красавице и чудовище"