Вокруг не было ничего. Темнота. Кромешная темнота поглощала всё, Гарри не мог разглядеть даже руки, которые попытался вытянуть перед собой. На удивление это не пугало, а наоборот, успокаивало. Такое состояние покоя гриффиндорец испытывал… Да он сам не помнил, когда. Не хотелось ни о чём думать или же куда-то идти, ему было комфортно здесь и сейчас. Однако через некоторое время вдали стал раздражать глаз какой-то мигающий огонёк. Нехотя Гарри всё же направился в его сторону. По мере приближения он начал ощущать лёгкие покалывания в шраме. Как только подросток вплотную подошёл к источнику света, то увидел за ним какую-то фигуру и понял, что эта самая фигура пытается пройти этот невидимый барьер, но каждый раз долбится об него, будто о стекло. Сфокусировав зрение на фигуре в чёрном балахоне, Гарри идентифицировал в ней Волан-де-Морта. Того самого, что возродился почти год назад. Тот безрезультатно колошматил по невидимому барьеру, зачем-то пытаясь пробраться внутрь.
Внезапное и прекрасное состояние покоя тут же улетучилось. На его место пришла лёгкая паника и непонимание происходящего. Однако Гарри заставил себя успокоиться после нескольких глубоких вздохов. Итак, в его голову Тёмный Лорд пробраться не может. Это плюс. Конечно, хотелось бы узнать, почему, но с этим можно разобраться попозже. Кажется, профессор Снегг говорил что-то о подобной защите сознания, когда оно само выставляет барьеры. Но гриффиндорец считал, что ещё не дорос до такого. Возможно, сыграла роль защита рода, так как он всё же единственный Поттер. Ещё один вопрос был в том, что Гарри не знал, что ему сейчас стоит делать?
«Если Волан-де-Морт не пройдёт защиту, то может начать в чём-то подозревать профессора Снегга, — мыслить было сложновато, казалось, будто каждое слово растягивалось.
— Но и пустить его я не могу. А что вообще произошло? Я был на экзамене… Чёрт. Кажется, я упал в обморок… Получается, головная боль была из-за Лорда? Ладно, раз тебе хочется проникнуть в мою голову, вот тебе маленькая лазейка».
Гарри представил, будто в защитном «стекле» появилось небольшое отверстие, будто его кто-то аккуратно вырезал стеклорезом. Волан-де-Морт сразу же воспользовался этим «ходом» и запустил через отверстие какой-то чёрный дым. К дыму подходить мистер Поттер благоразумно не стал. Постепенно чёрный дым стал белым и образовал шар, в котором стали отражаться какие-то картинки. Затем появился звук. И зрелище стало совсем уж неприятным.
Изображение виляло по тёмным коридорам Отдела тайн, чёрная дверь распахнулась и перед взором Гарри оказалась круглая комната с многочисленными дверьми. Действие направилось ко второй двери, за ней была третья дверь, которая открылась так же, как и предыдущие. Высокий, как собор, зал со стеллажами, на которых лежали стеклянные шарики, встретил его тишиной. Подождав, когда картина дойдёт до ряда номер девяносто семь, Гарри увидел в конце прохода, на полу, чью-то фигуру — эта чёрная фигура корчилась, словно раненое животное. На какое-то мгновение у юноши сжалось сердце. Откуда-то со стороны раздался голос — высокий, равнодушный, лишённый всякой человеческой теплоты.
— Возьми его и отдай мне… ну же, бери… я не могу до него дотронуться… зато ты можешь…
Гарри был не совсем уверен, но ему казалось, что это будто чьё-то воспоминание. Хотя нельзя было точно об этом судить, ведь в Омуте памяти всё происходит не совсем так. Перед глазами Гарри появилась белая рука с длинными пальцами, сжимающая палочку. И он снова услышал холодный, высокий голос:
— Cruciatus!
Человек на полу закричал от боли, попытался встать, но сразу же, корчась, рухнул снова. Жуткий ледяной смех резал Гарри по ушам. Рука вновь подняла палочку, исходящий из неё луч тоже поднялся, и человек на полу застонал, но остался недвижим.
— Лорд Волан-де-Морт ждёт!
Очень медленно, опираясь на дрожащие руки, человек приподнял плечи и голову. Его худое лицо было залито кровью, искажено страданием, но на нём застыло выражение непокорства…
— Тебе придётся убить меня, — прошептал Сириус.
— Рано или поздно — разумеется, — произнёс холодный голос. — Но сначала ты дашь мне его, Блэк… Думаешь, тебе уже известно, что такое боль? Подумай ещё… у нас впереди долгие часы, и никто не услышит твоего крика…
После этого дым развеялся, фигура Тёмного Лорда исчезла из поля зрения от защитного барьера. Ошарашенный увиденным Гарри в ступоре стоял и не понимал, что ему с этим делать. Получается, что их связь работает примерно вот так? Но почему тогда ему, Гарри, не приходилось вот так вот биться о непроницаемую стену? Либо Волан-де-Морт сам пускал его в своё сознание, либо у него нет подобной защиты (что вряд ли), либо есть третий вариант, о котором ни Гарри, ни Лорд не знали. Сейчас гриффиндорец видел, как его крёстного пытают в Отделе тайн. Правда ли это? Нужно срочно выяснить, так ли это! Но как выбраться из этого места?
— Что там говорил профессор? — стал судорожно вспоминать Гарри. — И почему я не могу вспомнить ничего полезного?! Обычно, он атаковал меня заклинанием, а я защищался. Но сейчас же я не защищаюсь, у меня даже палочки нет. И что это мне может дать? — подросток стал осматриваться, но кроме темноты ничего нельзя было разглядеть. — Если я заперт внутри, то, может быть, я сплю? Нужно как-то проснуться.
Подросток стал изо всех сил стараться заставить себя проснуться: щипал себя, бегал, кричал, подбегал к защитному барьеру и бил по нему кулаками. Но всё было бес толку. Когда идеи, как выбраться из этой темноты, исчерпали себя, Гарри подумал, что как было бы хорошо, будь тут какая-нибудь дверь с надписью «выход». И — о чудо! — такая дверь появилась! Не раздумывая, он сразу же открыл её.
В следующую секунду мистер Поттер почувствовал, как в глаза бьёт что-то яркое и зажмурился.
— Пожалуйста, уберите свет… — простонал он.
— Слава Богу, вы очнулись, мистер Поттер! — обрадовалась мадам Помфри. — Спасибо за помощь, Северус, думаю, дальше я сама смогу справиться.
Проморгавшись, гриффиндорец увидел перед собой своего профессора зельеварения. Вот только тот был ещё бледнее, чем обычно, и держал в руках волшебную палочку, на кончике которой только что погас яркий свет. По обеспокоенному взгляду Снегга стало понятно, что испугался даже он. Воспользовавшись моментом отсутствия целительницы, Гарри решил выяснить, что произошло.
— Что случилось? — хрипло спросил он.
— Это я хотел у вас поинтересоваться, Поттер, — выдавил из тебя зельевар. — Какого чёрта вы сотворили?! Даже я не смог пробиться через ваши защитные дебри!
— Честно говоря, я сам не понимаю, профессор, — присел на койке Гарри. Его голова нещадно болела. — Но я помню, что… — Договорить юноша не смог, так как перед глазами опять всё поплыло.
— Вот и последствия применения родовой защиты по незнанию, — констатировал зельевар, качая головой.
— Родовая защита?
— Естественно, а что же ещё? У вас слишком мало опыта и знаний, чтобы так сильно защищать разум самостоятельно.
Через пять минут мадам Помфри принесла небольшой поднос с различными склянками зелий. Их мистеру Поттеру надо будет пить на протяжении какого-то времени, чтобы восстановить силы. Пока целительница давала инструкции, профессор Снегг стоял неподалёку. В последнее время он всё чаще ловил себя на мысли, что от Джеймса Поттера у этого мальчишки действительно только внешность и умение влипать в различные казусные ситуации. Не сказать, что Северус Снегг стал теплее относиться к своему студенту, совсем нет, но какая-то доля переживания за него всё же проявилась. Как только мадам Помфри закончила все манипуляции и вернулась в свой кабинет, Гарри сразу же выложил всё, что видел, когда находился в отключке. Услышанное поразило профессора, ведь ещё не было такой защиты разума, чтобы её не смёл Тёмный Лорд (директора Хогвартса можно было в расчёт не брать, у того слишком много тараканов в голове, чтобы пытаться в них разобраться).
— Мне срочно нужно связаться с Сириусом! — подскочил Гарри. — Я не знаю, является ли правдой то, что я видел, или нет! Но ощущения у меня были такие же, как когда мне приснилось нападение на мистера Уизли.
— Это будет достаточно проблематично сделать прямо сейчас, — сдержано ответил декан Слизерина. Видя непонимающий взгляд подростка, он всё же пояснил: — Для начала вам, Поттер, придётся выдержать натиск директора, своего декана, супруги и генерального инспектора. Они все за дверью и ждут наших с мадам Помфри вердиктов.
— С-суп-пруга? — заикаясь, спросил Гарри. — Но мы же…
— Так вы не знали? — скептично спросил Снегг, вскидывая брови вверх. — Поттер, тогда я вас поздравляю, вы и мисс Грейнджер являетесь духовными супругами.
Данная новость ошарашила парня настолько сильно, что тот впал в ступор. Где-то ему приходилось читать о таком, но он забросил эту информацию в самый дальний угол, считая её ненужной. Кроме того, Гремиона до сих пор не сказала ему чёткого «да». А профессор Снегг времени не терял, бросив через плечо, что официальным «диагнозом» будет переутомление, он направился к выходу из Больничного крыла.
Ступор Гарри был весьма на руку, так как первые минут пять или семь он не понимал, что происходит. Как только в мозгах немного просветлело, до него дошло, что Дамблдор, МакГонагалл и Амбридж на перебой пытаются выудить у него, что случилось на экзамене, а вокруг них бегала мадам Помфри, пытаясь донести мысль, что нельзя так накидываться на пациента и что она сейчас всех выпроводит отсюда. Поведение Дамблдора было слегка… неожиданным. То он его, Гарри, игнорирует почти весь год, то сейчас примчался и давай задавать вопросы. Больше всего поражали нелепые обвинения госпожи инспектора: мыслимо ли обвинять студента в попытке сорвать экзамен подобным образом? Однако Долорес это явно не смущало, а призыв подумать логически, сопоставив факты, был проигнорирован. Она осталась при своём нелепом мнении и пообещала составить кляузу экзаменационной комиссии, в которой выразит просьбу досконально всё проверить, а также будет настаивать на аннулировании результатов мистера Поттера.
— Вам это так с рук не сойдёт! — победоносно пищала инспектор. — У меня достаточно улик, доказывающих, что Гарри Поттер несколько раз пытался сорвать экзамены! Ему даже удалось привлечь к своей выходке членов комиссии!
— Что за ересь вы тут говорите, Долорес? — вмешалась в разговор Гризельда Марчбэнкс — председатель Волшебной экзаменационной комиссии, которая пришла справиться о самочувствии Гарри Поттера. — Что за балаган вы устроили в Больничном крыле?
Несмотря на свой более чем почтенный возраст и лёгкую глухоту, профессор Марчбэнкс до сих пор могла навести ужас одним лишь взглядом, а ведь внешне она была крошечной сутулой женщиной с морщинистым, словно затянутым паутиной лицом. Было видно, как Амбридж вся сжалась от этих слов. Уж госпожу Марчбэнкс злить было ни в коем случае нельзя.
— Но, мадам председатель…
— Ась?! А ну все вон отсюда! — скомандовала бодрым голосом старушка. — Может, я и стара, но силёнок хватит, чтобы выставить вас отсюда. — Лицо Амбридж слилось с её розовым костюмом. Под пристальным взглядом главы Волшебной комиссии ей пришлось удалиться. — Альбус, Минерва, вас это тоже касается! — Было крайне забавно наблюдать, как директор и декан Гриффиндора смиренно покинули Больничное крыло. — А вы… — Гризельда обратилась к Гермионе, — можете остаться, мисс. Впредь внимательнее следите за своим супругом.
Узнав о самочувствии мистера Поттера у целительницы и дав ей совет быть как можно строже, если что-то вредит её больным, и не стесняться в применении силы, председательница также покинула Больничное крыло.
«Такие молодые, — вздыхала про себя мадам Марчбэнкс.
— Ах, молодость… Неудивительно, что они оказались связаны настолько крепко друг с другом, даже я понимаю, что эти двое ещё покажут магической Англии». Неспешно женщина направлялась к кабинету Дамблдора, чтобы ещё раз вправить всем мозги.
Оставшись одни, Гарри и Гермиона смогли облегчённо вздохнуть. Руки девушки были настолько холодными, что даже чашка горячего чая, что ей любезно принесла мадам Помфри, не спасала. А вот прикосновение любимого — очень даже. Её руки почти моментально стали тёплыми и мягкими.
— Миона, ты, случайно, не знаешь, что происходит? — спросил Гарри.
— Думаю, что теперь мне уже бессмысленно отпираться, — вздохнула гриффиндорка. — Теперь мы с тобой однозначно связаны.
— Может, пояснишь? — вскинул брови юноша. — У меня пока что всё ещё каша в голове и мне сложно понять происходящее.
— Ну, мы с тобой теперь связаны на уровне, который нам не понять. Наши души почти что едины. Такая связь называется духовное супружество, — пояснила девушка, заметно нервничая. — Раньше я не понимала, почему меня так влекло к тебе, ещё с первого курса… Понимаешь, когда встречаешь духовного супруга, тебя поражает, как молнией. И ты сразу понимаешь, что это — единственный человек на свете, предназначенный только для тебя. Ты не думаешь о том, что он твой духовный супруг, ты просто знаешь, что он — твоя судьба, нравится тебе это или нет. — Обычно Гермиона всегда краснела, когда говорила о подобном, сейчас же ей было легко, комфортно. Она знала, что так и должно быть. По крайней мере, теперь, когда связь между ними обрела нечто материальное. — Прежде чем полюбить человека, ты сначала его узнаешь. А духовного супруга не выбирают — встретив его, ты не властна что-либо изменить, и твои чувства к нему не имеют никакого значения. Он может совершенно не подходить тебе — ни по своему внешнему облику, ни по характеру, ни по возрасту. Но без него ты никогда не будешь счастлива по-настоящему.
— Знаешь, а звучит красиво, — улыбнулся подросток. — Значит, ты согласна выйти за меня?
Гермоина засмеялась и показала своему возлюбленному руку, где на безымянном пальце красовалось подаренное им почти год назад кольцо. Вот только девушка поспешила уточнить, что пока что согласна лишь на помолвку, а не на саму свадьбу. Просто с ней нужно подождать… хотя бы до окончания школы. А дальше… Глаза в глаза, дыхание сбивается, в голове туман, а их губы уже тянутся друг к другу. И в этом поцелуе они оба чувствуют нечто необъяснимо прекрасное, завораживающее и волшебное. Будто до этого все их поцелуи были лишь репетицией. Пара даже не заметила, что вокруг них образовалось какое-то сияние.
Вот такими их и обнаружил профессор Снегг, вернувшийся в Больничное крыло. Он всё-таки решил серьёзно отнестись к словам Гарри об увиденном и попытался сам связаться с Сириусом, однако это было практически (скорее фактически) невозможно. Амбридж намертво перекрыла все камины, кроме своего, так что перенестись с помощью летучего пороха или же как-то связаться по каминной сети было невозможно. Сова была слишком долгим способом, даже такая быстрая, как Хедвиг. Аппарировать было нельзя, так как это привлекло бы нежелательное внимание. Ключ-порта до дома на Гриммо тоже не было. Поэтому с чистой совестью, что он, Северус, сделал всё и подумал обо всех вариантах в данной ситуации, вернулся в Больничное крыло.
Как только Гарри и Гермиона услышали звук открывающихся тяжёлых дверей, отпрянули друг от друга. Волшебное сияние сразу же исчезло.
— Связаться с Блэком из Хогвартса не получится, — перешёл сразу к делу зельевар. — Единственный рабочий камин находится в кабинете генерального инспектора.
Гарри несколько удивило, что профессор пытался ему помочь, так как их отношения с натяжкой можно было назвать даже рабочими. В каком-то смысле он сейчас доверял декану Слизерина намного больше, чем профессору Дамблдору, хотя ещё в прошлом году они друг друга не переваривали. И Гарри такое положение дел устраивало. Ему даже стало как-то легче, что рядом нет вездесущего директора, «направляющего» его на путь истинный.
— Должен быть другой способ… — задумался гриффиндорец. И тут он вспомнил, как на втором курсе к нему пробирался домой эльф Малфоев Добби. Вот только получится ли призвать сюда Кикимера? — Может ли призыв домового эльфа из мэнора пройти через защиту Хогвартса?
— Хм, — задумалась Гермиона. — Теоретически, ведь ты призываешь сюда верное и со дружественное тебе существо.
— У домовых эльфов магия совсем другая, — вставил Снегг. — Они прямо нацелена на то, чтобы выполнять желания их хозяев, а также они должны суметь перенести их в безопасное место. Поэтому, если хозяин позовёт, эльф может прийти. Но тут тоже есть множество нюансов, касающихся связи самого хозяина и эльфа.
— Миона, ты ведь Блэк, — от услышанного у профессора чуть глаза на лоб не полезли, — значит, ты для него хозяйка. Попробуй его позвать.
— А если не получится? — возразила девушка. — Что если барьеры Хогвартса навредят ему?
— Значит сформулирую призыв так, чтобы Кикимер понял, что ему не нужно биться головой об стену, — настоял Гарри.
— Хорошо… — со скрипом согласилась Гермиона. Ей не нравилось использовать домовых эльфов, хоть и было понимание, что именно этому они и рады. — Кикимер, если ты можешь, появись передо мной.
Сомнения, конечно, были, всё же в Хогвартсе защита должна быть много лучше, чем у любого другого мэнора. Однако буквально через секунду удивлённый домовик появился перед Гермионой, хлопая глазами и кланяясь, приветствуя свою хозяйку. Оказывается, защита школы трещала по швам, позволяя почти любому домовому эльфу проникнуть в замок.
— Кикимер легко нашёл лазейку, только Кикимер устал — очень далеко, хозяйка Гермиона, — стушёвано сказал домовик. — Может ли Кикимер отдохнуть прежде чем вернуться к хозяину Сириусу и его гостям?
— Сириус в порядке? — взволнованно спросил Гарри. — Как давно у него гости?
— Уже часа два, сэр Гарри Поттер. Кикимер десять минут назад отнёс им чай и закуски.
— Спасибо, Кикимер, — поблагодарила его Гермиона. — Отдохни и можешь идти.
Теперь уже сомнений не было, что всё, что увиденное Гарри было ложью, так как он находится в Больничном крыле около часа, а до этого сидел на экзамене. Вот только зачем всё это понадобилось Волан-де-Морту? Ответ на этот вопрос был лишь у того, кто знал, что это за стеклянные шарики находятся в Отделе тайн. Вариантов, к кому можно было бы обратиться, было мало. А времени, чтобы придумать хоть мало-мальски оптимальный план действий — тем более.
— Что будем делать? — решил начать обсуждение Гарри. — Получается, Тёмный Лорд специально хотел мне подбросить подобное видение?
— Получается, что так, — размышляла Гермоина. — А также, скорее всего, это ловушка. Думаю, он будет ждать тебя в Отделе тайн, не просто так же он вёл тебя туда всё это время.
— Но что ему там нужно? Что это за стеклянные шары на полках?
— Поттер, опишите помещение подробнее, — скорее потребовал, чем попросил профессор Снегг.
— Это зал с очень высокими потолками и стеллажами, уходящими далеко вверх, — силился вспомнить гриффиндорец. — Там темно, но откуда-то проникает немного света. На стеллажах лежат стеклянные шары, много шаров. Какие-то из них светятся, а какие-то наоборот.
— Это зал пророчества, что находится в подвальных помещениях на девятом этаже в Министерстве, — устало потёр переносицу зельевар. — Эти стеклянные шары — это записи многочисленных пророчеств. Лорд давно уже что-то планировал, но я не был детально посвящён, однако по тому, что вы рассказали, Поттер, выходит, что для вас уготована там ловушка. Возможно, он хочет эффектно расправиться с вами, чтобы все сотрудники Министерства видели.
Так как все экзамены были сданы, а впереди было лишь собирание вещей да прощальный праздничный пир — Гарри уговорил мадам Помфри отпустить его раньше с заверением, что дома он неделю точно будет валяться в постели и принимать все прописанные ему зелья. Однако, как говорится, покой нам только снится. Как только Гарри и Гермиона собрали свои вещи, их через камин отправили в дом Блэков через камин директора Хогвартса. Профессору Дамблдору мистер Поттер сам поведал причину столь спешных сборов. Директор был крайне удивлён подобной информации, а особенно тому, что подростки были достаточно спокойны и не переживали за Сириуса, которого, возможно, пытал Тёмный Лорд (полностью всё ему рассказывать ребята не решились). Сам Сириус был очень удивлён появившемуся крёстному и его девушки.
— Всё объясним потом, — быстро говорил Гарри. — Нам срочно нужно встретиться с мадам Боунс! Я уже оправил ей письмо перед тем, как прибыть сюда.
Амелия Боунс — глава Отдела магического правопорядка, была удивлена, когда получила столь странное сообщение от Гарри Поттера: «Необходимо мобилизовать всех авроров, Т.Л. появится в Министерстве, интересует Отдел тайн, зал пророчеств». Однако чутьё подсказывало женщине, что просто так этот молодой человек не стал бы её беспокоить. Так что мадам Боунс сразу же оповестила все боевые группы авроров, что смогут совладать с Пожирателями смерти и, возможно, устоять против Волан-де-Морта.
— То есть вы хотите сказать, что Тот-Кого-Нельзя-Называть проник в Отдел тайн, чтобы поймать… вас? — мадам Боунс было сложно в такое поверить. — Но для чего? И что ему там нужно?
— Точно не знаю, — вздохнул Гарри. — Видимо, там содержится какое-то пророчество, что касается его и, как я понимаю, меня.
— Откуда вы знаете об этом? — прищурив глаза, спросила глава ОМП.
— Мадам Боунс, пожалуйста, давайте я потом вам всё подробно расскажу. Сейчас нам нужно придумать план действий.
После недолгих обсуждений (всё же время поджимало, Тёмный Лорд явно рассчитывал, что Гарри сорвётся с места сразу же, чтобы броситься спасать Сириуса) было решено, что Гарри сам отправиться в Министерство. Будут ловить злоумышленников «на живца», так сказать. Гермиона сказала, что не отпустит его одного, а Сириус вообще был против этой идеи, так что отправились в Отдел тайн четверо: Гарри, Гермоина, Сириус и Римус (не смог он остаться в стороне).
Гарри предполагал, что их скрутят сразу же, как они появятся в атриуме, но ничего не произошло. Похоже, зал был абсолютно пуст. Сейчас освещение здесь было слабее, чем днём: в каминах вдоль стен не горел огонь, но, когда лифт плавно остановился, Гарри увидел, что золотые символы по-прежнему совершают на переливчато-синем потолке сложные волнообразные движения. Тишину, царящую в атриуме, нарушал только ровный шум воды в золотом фонтане — это журчали струи, изливающиеся в бассейн из палочек чародея и волшебницы, кончика стрелы кентавра, острия гоблинской шляпы и ушей эльфа-домовика. Они миновали фонтан и подошли к столу, за которым когда-то сидел дежурный колдун, взвесивший палочку Гарри, а теперь было пусто. Гарри встревожился: он был уверен, что здесь должен сидеть дежурный, уверен, что его отсутствие — зловещий знак, и это дурное предчувствие усилилось, когда они прошли через золотые ворота к лифтам.
— Ты знаешь, куда нам идти? — тихо спросил Сириус крестника, как только они оказали в Отделе тайн.
— Да, — выдохнул он. Сколько раз он во сне путешествовал по этим коридорам.
Многочисленные отвлекающие манёвры Отдела тайн были с лёгкостью преодолены, не зря Волан-де-Морт всё же водил его по этим коридорам, да и Люпин с Сириусом помогли. Нужно помещение он сразу узнал по танцующему, искрящемуся бриллиантовому свету. Когда глаза Гарри привыкли к блеску, он увидел, что со всех сторон на него смотрят циферблаты часов — большие и маленькие, стоячие и настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль всей комнаты, так что их деловое неумолимое тиканье наполняло её, точно звуки шагов крохотной марширующей армии. Танцующий, переливчатый свет исходил от высокого стеклянного сосуда куполообразной формы, стоявшего в дальнем конце комнаты.
Они наконец нашли то, что искали, — зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажжённые канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно. Гарри осторожно шагнул вперёд и заглянул в один из сумрачных проходов между стеллажами. Он ничего не услышал и не заметил ни малейшего движения.
— Думаю, есть смысл разделиться, — прошептал Гарри. — Всё же они ждут, что я буду искать тебя, Сириус.
— Хорошо, — кивнул он. — Но мы будем неподалёку. Девяносто седьмой ряд?
— Да.
Так как в Отделе тайн сражаться было банально опасно — мало ли что здесь хранится — нужно было выманить всех отсюда. Желательно, конечно, в атриум, но и на какое-нибудь большое открытое пространство тоже подойдёт. Амелия постаралась как можно более подробно описывать помещения, насколько позволяло время. Глубоко вздохнув, он и Гермиона двинулись вдоль стеллажей. Изо всех сил гриффиндорец старался изображать непонимание, панику и вести себя так, будто ничего не знает.
***
Усталые, замученные, с несколько десятками ссадин и парой серьёзных ушибов Гарри и Гермиона сидели в кабинете мадам Боунс. Рядом с креслом Гарри ещё стоял костыль, который трансфигурировала Гермиона из какой-то вешалки, кажется, он либо слома ногу, либо очень сильно её ушиб. Он был рад, что, хотя бы его… супруга была более-менее в порядке, всё же им пришлось отбиваться и удирать от дюжины Пожирателей, возглавляемых Беллатрисой Лестрейндж. Так получилось, что Римус и Сириус оказались много дальше, чем у девяносто седьмого стеллажа, будто само помещение увело их не туда. Они подоспели как раз вовремя, так как Гарри и Гермиону окружили около Арки смерти. Затем стали появляться и другие авроры, в том числе Грозный Глаз, Тонкс и Кингсли. И тут уже было многим не отвертеться: почти всю группу Пожирателей повязали, их лица увидели многие, так что уже сложно было оправдаться наложенным заклинанием, заставляющим делать то, чего ты не хочешь.
Вот только длилось всё это не долго. В самый разгар почти что выигранного сражения явился Он — Лорд Волан-де-Морт. Гарри попытался отвлечь его на себя, так как всё уже успел свиснуть из Отдела тайн нужное пророчество (трудно не догадаться, что это именно оно, когда видишь надпись: «С.П.Т. — А.П.В.Б.Д., Тёмный Лорд и (?) Гарри Поттер»). Гарри не знал зачем и куда бежит, он просто нёсся вперёд, на выход, туда, где Лорд не сможет спрятаться. Уже в атриуме состоялось их очередное сражение. Волан-де-Морт не стеснялся в использовании различных заклинаний, а вот Гарри ловко от них уворачивался, апеллируя лишь тем, что успел выучить за пять лет обучения в Хогвартсе, особенно за четвёртый курс, когда участвовал в Турнире Трёх Волшебников. Пропустив одно из посланных в него Cruciatus, гриффиндорец поймал ещё пару заклинаний на выставленный им щит, однако тот оказался слабым и не выдержал натиска, из-за чего парень отлетел в ближайшую стену. Именно тогда он увидел, что атриум уже был полон людей.
«Видимо, мадам Боунс постаралась, — пронеслась мысль в голове мистера Поттера.
— Даже министр тут. Что ж, занимайте места в первом ряду и наслаждайтесь представлением».
Почему представлением? Потому что стоило Гарри прокричать Лорду, что теперь их дуэль можно считать официальной, ибо есть свидетели, как тот резко изменил свою политику боя и поспешил ретироваться из Министерства, прихватив с собой Беллатрису, а также шарик с пророчеством. Точнее так он думал, потому что настоящий шарик так и остался у Гермионы (Гарри трансфигурировал из камня похожий шар и именно им отвлёк Лорда на себя).
— Как себя чувствуешь? — спросила Гермиона.
— Будто меня грузовик переехал, — отозвался Гарри. — Нога болит, с каждым разом я всё сильнее ощущаю, что у меня вообще всё болит.
— Это всё из-за выброса адреналина. Всё это было одним большим стрессом для нас, следовательно, был выброс адреналина и кортизола, что позволило нам мобилизовать все силы и ресурсы организма. Благодаря адреналину повышается физическая выносливость, улучшается умственная деятельность, придаёт мужества. Поэтому многие люди, чья работа постоянно требует повышенной «боеготовности», становятся зависимыми от стресса, точнее от притока адреналина.
— Слишком много слов, — усмехнулся Гарри, ощущая давящую на него усталость. — Сейчас я хочу побыстрее всё это закончить, принять обезболивающие и завалиться спать.
Однако быстро всему не суждено было сбыться. Дамблдор добрых минут двадцать настаивал на том, чтобы Гарри и Гермиона вернулись в школу, чего оба делать совершенно не хотели и не понимали, почему директор настаивает на подобном. Затем был краткий и очень сжатый пересказ событий, связанных с сегодняшним происшествием, обещание Амелии Боунс встретиться позже, сотый вежливый отказ Дамблдору и Мунго, где выяснили, что у Гарри всё же перелом ноги. Также выяснилось, что Гермиона тоже сломала пару рёбер, поэтому, видя состояние подростков, целители оставили из на сутки в больнице, не позволяя никому постороннему к ним пройти.
Расслабившись, Гарри сумел уловить бурю негативных эмоций Волан-де-Морта, когда тот узнал, что шар с пророчеством оказался всего лишь камнем.
— Он в бешенстве, — тихо произнёс он. — Рвёт и мечет, швыряясь авадами во все стороны.
— Настоящее пророчество всё ещё у меня, — девушка достала их кармана кофты стеклянный шар. — Оказывается, взять шарик с полки может только тот человек, о котором говорится в пророчестве.
— И в чём тогда был смысл? — недоумевающе спросил молодой человек, поднимаясь на кровати. — Он мог сам спокойно взять это долбанное пророчество и всё узнать, а не пытаться поймать меня, чтобы потом не получить желаемое.
Шарик оказался тёплым на ощупь. Как только Гарри взял его обеими руками, то услышал голос профессора Трелони:
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…» После шарик слегка потух.
— Это что ещё значит? — пришёл в себя Гарри после нескольких минут тишины.
— Ничего хорошего, — прошептала Гермиона.
***
Возвращение в дом на площадь Гриммо двенадцать на следующий день привнесло в жизнь подростков ещё больше странностей и проблем. Во-первых, Вальбурга Блэк минут двадцать читала нотацию о безрассудном поведении молодых людей, решивших, что смогут быть приманкой для Тёмного Лорда, а после несказанно радовалась, что Гарри и Гермиона стали духовными супругами. Как она сказала, это наивысшая степень близости между двумя людьми, и что духовный супруг может быть только один и на всю жизнь. Грейнджеры пребывали в культурном шоке от подобных новостей, но дочь смогла их заверить, что всё не так, как они могли предположить.
— Я лишь приняла предложение Гарри! — говорила она. — Между нами ничего более серьёзного не было!
Тут ей, правда, пришлось немного слукавить, но Гарри тоже тактично промолчал и заверил родителей своей будущей жены, что никогда и ни при каких обстоятельствах не станет делать то, чего она сама не захочет. Это успокоило немного миссис Грейнджер, но не мистера Грейнджера. Второй новостью стало то, что Сириусу удалось раскопать почти полные генеалогические древа Тёмного Лорда, точнее Томаса Марволо Реддла, и Поттеров, и результат исследования был… довольно странный. Для обсуждения всех этих новостей было решено собраться в Библиотеке.
— Итак, — начал Сириус, — понадобилось довольно много времени и сил, чтобы раскопать генеалогическое древо Реддла, потому что это его магловская фамилия. Девичья фамилия его матери — Гонт, Меропа Гонт. Это древняя магическая семья, свой род они ведут от Салазара Слизерина и от среднего из братьев Певереллов, Кадма. Поттеры тоже довольно старая семья. Как мне удалось выяснить, твой давний предок, Гарри, по имени Харвин Поттер когда-то женился на Иолане Певерелл, а она является внучкой Игнотуса Певерелла, младшего из трёх братьев.
— Подожди, — Гарри двумя руками схватился за голову, пытаясь переварить полученную информацию. — Так я и этот змеелицый что ли родственники?
— Да, у вас есть один общий предок — Певереллы, — вздохнул Сириус.
— Если мы родственники, то есть ли вообще смысл во всём этом? — подросток взъерошил свои волосы и откинулся на спинку кресла. — Какой тогда смысл в пророчестве?
— Каком пророчестве? — насторожилась Вальбурга.
Пришлось поведать о содержании стеклянного шарика, что всё ещё находился у ребят. Это ещё больше заставило всех задуматься, потому что тут вставали уже несколько нюансов: что защитило Гарри в ту роковую ночь? знает ли сам Волан-де-Морт о своём наследии? какие тайны скрывает в себе история Певеррелов? и где теперь искать ответы на все вопросы?
