Печальный оптимизм

Происходящее дальше напоминает чем-то ритм аттракциона, который нельзя остановить по желанию. Можно только попробовать подстроиться, привыкнуть, получить удовольствие от процесса, пусть тебе и страшно. Тэхен одевается с каждым днем все ярче. Снова перекрашивает волосы теперь уже в красный. Толпа возле него напоминает распродажу в магазине, каждый хочет отхватить себе что-то по дешевке. Смех парня звучит все громче, заглушает писк в чужих рюкзаках. Он выходит за грань и теряется в стенах коридора. Чонгук лишь цокает, глядя на него. Переводит взгляд на Чимина и пытается улыбнуться. Они общаются как и раньше. Они по-прежнему друзья. Пак все ещё думает. Идеи Тэхена прогрессируют, становясь всё безумнее день ото дня, и если раньше этого особо никто не замечал, не видел явной чудаковатости, считал его просто клевым парнем со своими неординарными взглядами на жизнь, то сейчас это начинает пугать. Распродажа заканчивается, и толпа начинает рассасываться. Ким все ещё, бывает, неожиданно подходит к Чимину и говорит странные, часто несвязные между собой вещи. Выкидывает кроссовки из окна и разгуливает по зданию босиком. Его ни капли не тревожит чужое мнение и перешептывания за спиной. В библиотеке он строит из книг какое-то непонятное сооружение и улыбается, глядя на разгневанную библиотекаршу. Его действия уже и не пытаются как-то оправдать. А логики в них, похоже, никогда и не было. Однажды Ким встает рядом с Чимином в коридоре и говорит: — Мне кажется, все стоят на месте. Он ведет себя фамильярно, вытягивает руку и проводит по рыжим волосам Чимина. — Тебе так идет, — говорит, улыбаясь. Чонгук подходит чуть позже. По его выражению Чимин понимает: он все видел. И ревнует. Очень. Ким исписывает туалет непонятными буквами. Никто не говорит, конечно, что это именно он, ведь никто вроде как ничего и не видел. Но Пак уверен, это Тэхён. — Латынь, — говорит один из преподавателей, глядя на стены. Чимин помогает стирать эти записи. Открывает кабинку, в которой он однажды прятался, и находит там ещё одну надпись крупными буквами на понятном Паку языке: «Мозг задыхается». * * * Чонгук смотрит на Тэхена не с привычным недовольством или даже злобой, а с каким-то сожалением. — Он ненормален, — выдаёт он вслух, не отрывая от парня взгляда. А Тэхен сидит в первом ряду и вырезает из страниц своей тетради какие-то шаблоны. Делает из листков кораблики и выбрасывает их через окно. Бумажные самолётики же оставляет на столе. Пак с Чонгуком не соглашается, молчит, хоть и понимает, что отчасти так оно и есть. И он вроде как вновь ошибается, Тэхён не пофигист. Ким, похоже, безумец. Парень возникает возле него как всегда неожиданно, вдруг напоминает о забытом было предложении. Говорит, что он должен увидеть какую-то картину, обязательно должен на нее посмотреть. Просит подождать его после пар и скрывается с глаз. Чимин скорее всего совсем дурак, да вдобавок к тому ещё и страх потерял. Или поссорился с благоразумием в голове, ведь ждет, ещё и Чонгуку почему-то не говорит всей правды, лишь то, что, мол, есть кое-какие дела и он задержится. Пак сам не до конца понимает своих действий. Не понимает, почему до сих пор не оглашает своего решения, никак не отвечает на чувства Чонгука. Хотя видит, что тот ждет. Каждый день дожидается, что вот сейчас Чимин наконец начнет разговор на эту тему. А Пак говорит о чём угодно, но только не об этом. Чимин никогда не считал себя человеком, способным играть с чужими чувствами, и правда не знает, как объяснить хотя бы самому себе то, что сейчас происходит. И почему в воздухе всё чаще пахнет горьким шоколадом. Паку не нравится этот запах. Он режет его, как скрипка в той музыке, что звучала в тэхеновых наушниках. Ким вдруг оказывается позади, отвлекает от мыслей, легонько хлопнув по плечу, и кивает, таким образом попросив следовать за ним. * * * Квартира Тэхена раза в два больше, чем у Чонгука. И она такая же странная, как и Ким. Обои на стенах больше напоминают испорченные полотна. Скрытые в них художества вызывают ассоциации с природными явлениями. Порой напоминают даже разрезанный наполовину булыжник; неровности скал, водные всплески, следы, похожие на отпечаток от подошвы обуви. Кажется, они наносились на поверхность необдуманно. Резкими движениями под влиянием какого-то эмоционального состояния Пак ненароком дотрагивается до одного из этих мазков и понимает, что это, похоже, и правда создано самим Тэхеном, а обои до этого были белые. Видимо, вместо художественного полотна парню по душе больше были стены с приклеенной на них бумагой. Чимин так увлекся разглядыванием этих стен, что даже не сразу услышал голос Тэхена, а тот подозвал его в гостиную и указал на стену. На ней в потертой раме висела картина, которую, видимо, он и хотел всё это время показать Чимину. — Печальный оптимизм, — практически выдохнул он, глядя на полотно, — жаль, это всего лишь копия. Пак, если честно, плохо понимал всю прелесть этого творения. В ней несомненно присутствовал некий шарм, если так можно выразиться. Цвета били резкостью, в них, как и на стенах, присутствовала явная необдуманность. Но при всем этом она отдавала и какой-то неописуемый легкостью. Чимин так засмотрелся на неё, что и не уловил, как Тэхен опять пропал. Паку иногда казалось, что парень появлялся и исчезал из воздуха. Перестав разглядывать полотно и стены, Пак сел на диван и не знал, что ему тут делать дальше. На картину он посмотрел, с Кимом они вроде не друзья. Идти домой? Или тому еще есть, что ему показать? Минуты через две Тэхен появился в дверях, держа в руках поднос, на котором стояли две кружки какао. Он поставил их на столик и сел рядом с Чимином на диван. От аромата, идущего от напитка, внутри расползалось тепло. Было приятно, не то что от запаха горького шоколада. — Я думаю, тебе нужно как-нибудь сходить со мной в галерею, — вдруг выдал Тэхен, уже и не удивляя этими своими странностями. — А потом подняться со мной в горы и всё же пожить в палатке. — Может, потом ещё съездить к морю и наловить там медуз? — улыбаясь, продолжил Чимин, осторожно взяв одну из кружек и поднося её к своим губам. — Неплохая идея, — вполне серьезно одобрил Тэхен. Пак лишь глотнул теплой жидкости и подумал, что, похоже, уже привык, к подобным чудаковатостям Кима. Тэхен замолк, казалось, он над чем-то задумался, глядя на один из мазков на стене. Пак дул на своё какао, пригляделся и только теперь заметил на кончике носа Тэхена родинку. Одну из планет в галактике, нарисованной им на предпоследней странице тетради. Он даже не конца осознал своих действий, когда потянулся к парню и дотронулся до его носа, выводя этим жестом Тэхена из задумчивости. — Я, кажется, понял, что мне нужно для счастья, — не убирая коротких пальцев от своего лица, сказал Ким. «Пистолета с одной пулей будет достаточно», — подсказало чиминово сознание. Ким перехватил его руку, раскрыл небольшую ладошку и провел по линии жизни. — Я хочу быть здесь, — указывая на неё, молвил он. Паку стало немного щекотно от чужих действий. И как всегда в случае с Кимом чуть необычно. «Я подожду», — напомнил о себе голос Чонгука. Пак поставил какао обратно на стол и решил уйти, пока эта ситуации не стала ещё более необычной. Непонятной и, быть может, даже неконтролируемой. — А тебе… Что тебе нужно для счастья? — поднимая на Пака глаза, неохотно отпуская его ладонь, спросил Ким. Чимин молчал. Он прислушался, но не услышал шуршания. Не услышал знакомых визгов. «И правда, а что мне нужно для счастья?» — спросил парень самого себя. Былое, сказанное как-то вслух «отсутствие проблем и спокойствие» сейчас позабылось. А Тэхен поднялся с дивана и как-то грустно улыбнулся. — Знаешь, глядя на тебя, я с каждым днем все ярче чувствую избыток желтой желчи у себя внутри, — он поднял руку и коснулся рыжих волос, — мне кажется, мой мозг задыхается. И частично в этом и твоя вина. Пак не убрал его руку. Провёл взглядом по картине, что сбоку от них, вернул его на Тэхена, и, сколько ни прислушивался, ловил лишь тишину вокруг. И тепло. Оно росло, хотя какао в чашке уже остыло и пахло теперь не так выразительно, как когда его только принесли. Чимину не нужны были проблемы, он желал спокойствия. Он не хотел вечных землетрясений и сдвигов горных пород. Он просто мечтал об умиротворении. Но что же это? Почему Тэхен? Почему сейчас он не слышал тех визгов? «Ты мне нравишься», — повторил голос Чонгука в голове. «Он ненормален», — предостерёг он его. И Чимин понимал. Он правда знал это, был почти согласен с этим. Почти. Почти. Почти. Почти. Почти. Что? Пак сам сокращает между ними расстояние и проводит по его щеке. Словно проверяет на реальность. Приподнимается немного и смотрит глаза в глаза, так, чтобы почти на одном уровне. Тэхен улыбается. По-настоящему. Берет дальнейшую инициативу на себя и целует Чимина. Не дав даже распробовать как следует, отстраняется, на миллиметр, не больше. Соприкасается кончиками носов, высовывает язык и проводит им по губам, словно смачивая их из-за сухости. Дышит Паку в лицо, от его близости по телу проходит приятная дрожь. Тепло внутри растекается все больше, обволакивает внутренности. Крысы так и не визжат. Маленькие пальчики оттягивают красные волосы, Чимин словно не соображает, что творит. Целует Тэхена в подбородок, затем снова в губы. С удовольствием заходит в приоткрытый рот, заползает языком и проводит им по чужому нёбу, сплетает языки, выдыхает в короткой передышке. Шоколад вдруг вновь напоминает о себе, врезавшись в нос горчинкой. Сменяется мягкостью и превращается в теплый какао. Тэхен гладит по бокам, заползает под тонкую рубашку и скользит по спине. Длинные пальцы, кажется, окутывают все тело. Пак вдруг ощущает отдаленное смущение и тут же забывает о нём с очередным вдохом. Тянет с Тэхена красную кофту и мимолетно думает, что парню все же надо кушать побольше. И что безумие, похоже, передается через воздух. Пак тянет Кима на себя, позволяет ему навалиться сверху. Чувствует, как пальцы Кима ловко находят пуговицы на его рубашке, и он, не отвлекаясь от поцелуя, расстёгивает их одну за другой. А Чимин гладит по плоскому животу и признается себе в том, что ему это нравится. Очень. — Ты нужен мне, — шепчет в своей манере Тэхен и целует его ключицы, языком ведет по грудной клетке, кусает за сосок. Лижет, посасывает его. Чимин ерзает, кусает раскрасневшиеся губы, сам неосознанно тянет Кима за ремень. И почему-то ни на миг не допускает, что все это неправильно. Тэхен мнет его ягодицы, сжимает член через ткань брюк, заставляя Пака тяжело выдохнуть. Его кожа чуть темнее, чем у Чимина. И это сочетание, когда кожа с кожей, отзывается громкими ударами в районе сердца. Ким теплый, такой теплый, что, когда тот отстраняется, Пак разочарованно вздыхает, но парень лишь тянет с него штаны вместе с бельем и улыбается шире. Своей этой квадратной, чуть детской непосредственностью на лице. И сам раздевается догола. Чимин отмечает про себя, что никогда ранее не смотрел так на мужское тело. Никогда и не думал, что будет на него глядеть, а сейчас, не может оторвать взгляда. Не может не притянуть его скорее к себе. Не может не дотронуться, потому что хочет ощутить прежнее сочетание и дыхание, что разгоняет мурашки по телу. Тэхен мельтешит перед чуть затуманенным взглядом, скользит по чиминову бедру кончиками пальцев. Массирует напряженный член. Кажется, что парень одновременно везде. — Можно? — спрашивает он, не решаясь устроиться между ног Чимина поудобнее. Пак не глупый и прекрасно понимает, что это значит, что сейчас должно случиться, и это уже не просто любопытство или эксперимент. Это серьезный шаг и решение, что многое теперь, наверное, поменяет. Он тяжело дышит и сжимает руками плед, оказавшийся на диване под ним. В нерешительности закусывает губу. Хочет, но вместе с тем и боится. А признать это вслух не способен. «Ты мне нужен», — напоминают голосом Тэхена мысли в голове. — Все хорошо, — говорит Ким, — я понимаю. Пак видит его возбуждение, его затуманенный желанием взгляд, капельку скатывающуюся с его лба. Слышит его слова, тембр его голоса и раздвигает ноги как можно шире, пусть и чуть стыдно от этого. Так, чтобы Тэхен мог расположиться между ними, как того пожелает. Он не имеет права сейчас сворачивать назад и отдаленно думает, что, наверное, согласился на это ещё с поцелуем. Глупо строить из себя недотрогу, когда уже полностью обнажен. Когда и сам хочешь. Вот только решимости маловато. Зато у Тэхена её вроде за двоих. Широкая ладонь скользит от коленных чашечек, вдоль бедер, оглаживает мошонку и уходит к ягодицам, сжимает их, гладит. Заставляет Пака снова вздрогнуть. Чимин вдруг улавливает на его теле рисунок. Небольшую татуировку в виде медузы, прямо над сердцем. Громко вздыхает, когда Ким добирается поцелуями до пупка, затем тот, не останавливаясь, спускается ниже, протягивая влажную дорожку до самого паха. Пак давится воздухом, когда ощущает его дыхание на своем члене. Ранее он думал заняться этой проблемой, как только Тэхен вернется губами к лицу, а сейчас приподнимается чуть на локтях и видит хитрую ухмылку на лице Кима. Тот упирается языком во внутреннюю сторону щеки, имитируя толчки, затем высовывает этот игривый язычок и проводит кончиком по головке чиминова достоинства. Пак шумно тянет воздух, наблюдая за его действиями, и не знает куда себя деть. Ненадолго и позабыв, похоже, что Ким непредсказуем. Пак прикрывает глаза, касается пальцами его волос и тут же чувствует, как влажный ротик смыкается у основания головки. Потихоньку принимает Чимина в себя, проводит языком по стволу. Вбирает ещё глубже и начинает потихоньку двигать головой, подстраиваясь под определенный темп. Пак толкается в податливый рот, стонет от ярких ощущений. Ким пошло причмокивает, обсасывает орган. Сжимает бедра Пака до красных пятен, водит пальцами между ягодиц. Под наплывом удовольствия Пак тянет красные пряди чуть сильнее. Сжимает их в своих ладонях. Чувствует приближающийся пик. Ким замедляется, выпускает член изо рта и сжимает его у основания, заставив Пака кончить себе на живот. Чимину еле хватает кислорода, перед глазами все плывет и завивается в замысловатые кудряшки. И этим затуманенным взглядом Пак отмечает, как Ким облизывает свои губы. Как опускает руку к своему члену и начинает водить по нему рукой. Чимин немного не понимает порядок его действий. — Сегодня и этого хватит, — отвечает на незаданный вопрос Тэхен и скользит голодным взглядом по ногам Чимина, по сперме на его животе. По аппетитным половинкам, между которыми ему до боли хочется пристроиться и трахать Чимина до сорванного голоса. Но он терпит, понимает, что Пак еще не готов как следует принять его в себя. Поэтому и решает подождать его согласия, того, что последует без единого сомнения. — Я не могу… — тихо вырывается из уст Пака. Он следит за движениями Тэхена на члене, за этими длинными пальцами, обхватывающими возбужденную плоть, и понимает, конечно, что ещё не готов принять его в себя. Еще немного боится этого. Но и не в силах просто наблюдать за тем, как Ким справляется со своим возбуждением сам. Считает, что можно начать хотя бы с растяжки. И по крайней мере пока привыкать к его пальцам в себе, а уж потом – ко всему остальному. Так им обоим будет лучше. Потому Пак тихо добавляет: — Растяни меня. Со временем мне будет легче принять тебя, если мы начнем уже прямо сейчас, — почти шепотом на конце, сам не веря своим словам. Кажется, он и правда, заразился безумием от Тэхена. Ким от его слов улыбается лишь шире, хотя куда уж больше. Пододвигается поближе и вновь мнет ягодицы Чимина своими изящными пальцами, другой рукой все ещё занятый на своем члене. Ким коротко стонет, замедляет движения на пульсирующем органе, подается вперёд и кончает между раздвинутых ног Пака. Целует того в живот. Не медлит. Демонстративно облизывает свои длинные пальцы, немного приподнимает таз Пака и заглядывает тому в глаза, получая положительный кивок. Нащупывает звездочку ануса и осторожно входит в него первым пальцем. Пак от непривычки морщится, чуть сжимается. Немного ерзает от ощущения чего-то лишнего внутри. Сглатывает подступившие слюни и пытается свыкнуться, глядя в улыбающееся лицо Тэхена. — Не сжимайся так, — просит Ким и целует в бедро, — постарайся расслабиться. Пак старается. Хотя мышцы так и норовят сжаться. Тэхен продолжает осторожно гладить стенки ануса. Водит в нём некими массажирующими движениями. Закусив губу, добавляет второй палец, все усиливая чувство заполненности. И вдруг касается чего-то такого, из-за чего по телу Чимина проносится электрический заряд, а перед глазами появляются причудливые пятна, даже покруче тех завитушек, что он наблюдал после потрясающего минета. Улыбка Кима немного напоминает оскал. Он осторожно добавляет третий палец и чувствует, как Чимин ненароком уже и сам начинает насаживаться на них. Тэхен наслаждается выражением его лица, закушенной пухлой губой, короткими вздохами, когда пальцы в нем задевают особенно чувствительную точку. От этого зрелища, от приятного тепла и тесноты внутри него, Ким вновь возбуждается. Еле сдерживается, чтобы не убрать пальцы и не заменить их собой. До боли кусает собственные губы и слушает тихие стоны, срывающиеся с чиминовых. Имитирует пальцами движение члена, то ускоряется, то замедляется, доводя ситуацию почти до садизма. Накрывает второй рукой свой член и надрачивает себе в темп движениям в Паке. — Если хочешь… — через силу тянет Пак, наблюдая, как Тэхен вновь справляется со своими проблемами сам. — Все хорошо, — еле улыбается тот. Затем резко вытаскивает свои пальцы из Чимина, приподнимает его за бедра. И… Нет, не входит в него, как, было, показалось Паку. Он лишь скользит членом между его половинками. Дразнит еще не остывшее от его пальцев нутро. Трется в ритмичных движениях, и Чимин видит через пелену удовольствия: Тэхен еле сдерживается. Хватает пары движений и протяжного стона, и он кончает вновь, прямо под дрожащего под ним Чимина, немного забрызгав его ягодицы своим семенем. Пак недовольно кривится от образовавшейся вокруг липкости, но вслух не возмущается. Да и не сказать, что он против повторить это вновь. Тэхен устало валится на него сверху и пытается восстановить дыхание. Пак же накручивает его красные локоны на палец и чувствует себя каким-то по-идиотски счастливым в этот момент. Сейчас не существует ни проблем, ни разговоров на повышенных тонах, ни визгов, ни шуршаний. Разве что немного липко, влажно, и Тэхен не особо лёгкий, несмотря на обманчивую хрупкость. Но и это, скорее, плюсы, нежели минусы. Ким щекочет его своим дыханием у рёбер, и Пак чувствует, как тот улыбается. Чимин тоже улыбается, жмурится немного и надеется сохранить это чувство подольше. Но Тэхен, уже, видимо, отдышавшись, приподнимается на руках, быстро целует его в губы, опускает свои ноги на пол и встает с дивана. Заставляет Пака от этого немного надуться. Все же мог бы и подольше полежать. Чимину пусть и не особо приятно лежать на всей этой массе, вставать пока не хочется. Вот только Тэхен уже протягивает ему руку. — Возьми меня за руку и никогда её не отпускай, — говорит он не просто странные, но теперь и чуть смущающие вещи. Взгляд цепляется за татуировку медузы над его сердцем. Пак слегка усмехается и хватается за его ладонь, сжимая её в своей покрепче. — А теперь в душ, — радостно изрекает Ким и тянет его за собой. «Я буду ждать», — повторяет в голове голос Чонгука. Пак сжимает губы, скользит взглядом по спине Кима и вряд ли уже может что-то изменить. Вряд ли хочет это менять.