Круговорот циферблата

      Черный еж с утомленным и весьма раздраженным видом сидел за не блещущим изыском компьютерным столом в своем кабинете, освещенным лишь настольной лампой и экраном ноутбука. Повязка на левом плече, прижимающая холодный компресс, слегка съехала вниз, а потому отрезвляющая ноющая боль стала снова возвращаться в тело, заставляя ежа вновь и вновь раздражаться от всей этой галиматьи с бесконечными бумажками, которые будут в последующем собирать пыль в архивах.       Снова, уже в четвертый раз за последние две недели после выписки Шедоу заполняет одну и ту же форму весьма нудного и заумно написанного характера: отчет о нанесенных в ходе операции травмах и уроне.       Парень со вздохом бросил затупившийся карандаш на уже давно остывший от лазера принтера листок, заполненный четким и ровным почерком чуть больше, чем на половину, и облокотился на спинку своего компьютерного кресла, жалобно проскрипевшей под напряженным телом агента. Печально оглядев небольшую стопку всевозможных заявлений, прошений и отчетов, парень отхлебнул из кружки кофе.       Горьковатый из-за малого количества сахара напиток от холода покрылся тонкой прозрачной пленкой-налетом, придавая ему вид двухдневной давности, но сейчас заваленный глупой и бестолковой работой Шедоу даже не обращал внимания на внешний вид того, что пьет. Еж устало прикрыл глаза, пытаясь хоть на минуту расслабиться, но это не выходило.       Всегда спокойный внешне, черно-алый парень ежедневно терзал себя сомнениями и тревогой в своей душе. Тяжело расправлять ветви, когда твои корни подвешены в воздухе. В голове промелькнули обрывки мыслей: Колония АРК, Роботник, Мария, опыты, Высшая Форма Жизни, Проект «Шедоу» – все это весьма мутно и размыто представляется в памяти растерянного и беспокойного ежа. Как мало известного, позволяющего вести отсчет, как много несвязных вспышек памяти, никак не складывающиеся в единую картинку, ибо они противоречили сами себе. Никто не говорил Шедоу, что даже просто утихомирить эту бурю в душе будет настолько сложно. Он словно загнанный в угол волк, который не смог обхитрить охотника, спустившего на хищника десяток гончих. Он мечется из стороны в сторону, будто в лихорадке, не зная, куда ему податься и что делать дальше. Как он попал в эту ловушку, и что делать дальше?       И ещё тот случай в больнице… Двенадцатилетняя девочка в красном платье с белыми широкими краями с ещё таким детским голоском или уже стройная утонченная девушка в широченной рубахе, смотрящая на свои золотые браслеты с очень знакомым ему, Шедоу, ощущением. Он сам не раз погружался в это чувство, чувство странной, смешанной и наполненной разными красками тоски. Тоска по прошлому, сожаление, ненависть к себе, к кому-то другому, благоговение и в то же время неприятие и стыд – все это смешалось в единой смеси чувств и настроений, наполняющие голову лишь при одном упоминании о своем прошлом.       Уже изрядно и нетерпеливо надавив на Эми, Шедоу понял, какую он допустил ошибку. В погоне за своим прошлым, еж не до конца осознал, что вступил на территорию, которая предназначалась ни ему, ни кому-либо другому. Это личное, что-то за барьером, спрятанное ото всех, даже от самого себя. И он, совершенно чужой для девушки еж, влез Эми прямо в душу, и не с целью навести там порядок и усмирить её внутренних демонов, но с желанием переполошить и вывернуть её наизнанку, выпотрошить и бросить как пустующую скорлупу, дабы найти то, что он ищет несмотря ни на что.       Неудивительно, что Эми сразу же обрезала все те только зачавшиеся легкие нити связи, возникающие между ними. Он бы поступил точно также. Стоило кому только упомянуть имя Марии, так черно-алый еж был готов уже разорвать этого неугодного на части. «Не лезь не в свое дело. Я последний выживший, кого это вообще касается», - так размышлял черный еж в этот момент. Это был его защитный механизм сторожевого пса его истории. И этот пес настолько много возомнил о себе, что не мог и подумать, о существовании рядом других, таких же, как он.       На следующий день Эми снова выскользнула из больницы, но на этот раз она в неё не вернулась. Видимо, проведенная операция все же дала девушке все необходимое для её скорейшего выздоровления, и столь привычная и для темного ежа ускоренная регенерация сделает свое дело. Поэтому пребывание в больнице стало для розовой ежихи лишь обузой к её самостоятельному лечению, которое, более того, может вызвать нежелательные вопросы по отношению к её персоне. Наилучшим решением было незаметно выбраться из здания, забитым под завязку действительно нуждавшимися в помощи пациентами.       В связи с перегруженностью врачей на побег столь несущественной девушки не стали акцентировать особого внимания и её случай сразу же замяли, поселив в палату нового больного со сломанной в двух местах ногой, особо не привлекшего внимания черного ежа. Потому оставшиеся два дня в больнице Шедоу провел, не выбираясь из своей палаты и ожидая, когда его, наконец, попросят собрать вещи и освободить помещение. Словно в клетке, парень ожидал своего освобождения.       Черный еж, взглянув на циферблат стоящих на полке справа маленьких часов, вновь взялся за карандаш и наспех стал заполнять пустующие поля отчета, понимая, что эту часть уже все равно никто не будет читать, так что можно заполнить её не столь официально. Настольные часы находились на высокой полке в виде перекрученного двойного квадрата, вмещавшего в себя, в основном упорядоченную канцелярию и литературу, и готовились известить о начале девятого часа. А значит, что у темного ежа осталось не так много времени, чтобы закончить свою нудную работу и отправиться в центральный район на привокзальную площадь и, наконец, загладить свою вину перед девушкой, возникшей серьезной загадкой в его скучной жизни.       Вложив карандаш в небольшой органайзер на полке, Шедоу одним щелчком мышки выключил стоящий на столе ноутбук, сложил его и убрал в нижний ящик компьютерного стола. Развернувшись на кресле, еж схватил ключи от своего мотоцикла, висящие на крючке возле косяка двери и накинув черную кожаную куртку, стараясь не смять стопку очередных бесполезных заполненных бумаг, отправился к выходу, по пути настраивая в своем наручном коммуникаторе навигатор на адрес восстановленной пекарни на площади центрального вокзала.       Спустя уже двадцать минут на оживленной площади послышался приглушенный рычащий звук заведенного мотора. Черный еж повернул ключи в замке зажигания и вытащил связку с брелоком, убрав их в карман куртки. Облокотив агрегат на подножку вбок, Шедоу аккуратно встал на тротуар рядом с неоновыми вывесками и прозрачными светящимися витринами бутиков.       Шедоу огляделся вокруг: главную улицу было не узнать. Сложно было представить, что каких-то пару недель назад вся эта красота лежала в руинах. Покривившиеся стены домов были точно выровнены строителями, свалка машин была отвезена на край города на утилизацию, что значительно помогло вечной проблеме парковки. На дороге лежал новый асфальт, от которого ещё шел специфический запах, а по тротуару зажигалась цепочка уличных высоких фонарей, освещающих и так яркую и шумную улицу. Город вернулся в свой привычный ритм жизни.       Лишь одно напоминало жителям о недавних событиях, произошедших здесь: на главном входе в Большой Центральный вокзал установили огромную мраморную плиту с внушительным списком имен, выгравированных на нем. Возле этого монумента не заканчивался постоянный поток скорбящих и сочувствующих, приносящих все новые и новые свечи, прикрепляющих к гладкой поверхности плиты маленькие фотографии счастливых и беззаботных мобианцев, еще не знающих, что их ожидает в тот роковой день. А прямо над этой плитой, наверху, почти у самой вершины здания, красовался огромный белый циферблат, некогда отмерявшего ритм жизни всего района города, но сейчас приостановившего свой бег, беспомощно содрогаясь на одном месте.       Шедоу молча опустил взгляд вниз и отвернулся. Груз вины и ответственности за произошедшее с этими жителями города снова тяжело давил на черные плечи. Это он не пришел вовремя, он на прошлых миссиях не вычислил местонахождение армады, не разузнал о готовящемся нападении и не предотвратил его ещё до того, как первый житель их огромного мегаполиса почувствовал на себе тяжелый раскаленный металл, обволакивающий его тело и затуманивающий разум навсегда…       Рядом прозвенел радостный дверной колокольчик. Из маленькой яркой кафешки выскочила рыжая лиса, накидывая на бегу на плечо маленькую сумочку:       - Спасибо, Эми, я у тебя в долгу! – выскочив из кафе-пекарни, девушка направилась быстрым шагом к автобусной остановке, по дороге уже набирая на телефоне номер и снимая с головы забавный чепчик со значком в виде торта.       Отмахнувшись от нерадостных мыслей, Шедоу перевел взгляд на витрину кафе, из которого вышла девушка. Внутри все ещё горел свет, но сквозь блики огней нельзя было понять, остался ли кто в помещении. Со вздохом еж все же решился войти в здание, надеясь на удачу и на то, что в последние минуты перед закрытием в кафе все же не будет посетителей.       Внутри кафе оказалось ещё меньше, чем выглядело снаружи: холл состоял из всего трех-четырех маленьких столиков, украшенных красивыми чашами с имитациями драгоценных камней, подсвеченных снизу маленькими прожекторами, из-за которых маленькие драгоценности переливались яркими бликами, создавая ощущение сияния. Сразу же возле входа красовалась пустующая деревянная вешалка, а рядом с ней симпатичный сундучок для чаевых с прорезью в крышке. По всей длине дальней от входа стены шла стеклянная стойка в обрамлении под дерево. В левом углу красовалась железная касса, словно обсыпанная мелкими конфетами, справа же за стеклом красовались сладкие представители меню, среди которых Шедоу нашел и те самые маленькие пончики, о которых в больнице упоминала ежиха. За стеклянной стойкой, едва доходившей ежу до верхней части таза, посетителя приветствовал острый маленький розовый хвостик, хозяйка которого скрылась в недрах духового шкафа.       - Добрый вечер, пекарня закрывается через десять минут, но мы можем предложить вам оформить заказ на следующий день, либо завернуть представленную на витрине продукцию с собой, - Эми, слегка выпачканная в муке, выскочила перед черным ежом с радостной и готовой на все улыбкой. – О, Шедоу? Не ожидала тебя здесь увидеть… - насторожилась ежиха.       - Добрый вечер, Эми, - черный еж слегка смягчился в лице, увидев столь жизнерадостный лучик в столь мрачный вечер. – Как вижу, торговля идет на лад, значит, недавние события не повлияли на благополучие вашего маленького бизнеса.       - Как видишь, - Эми одним движением тонкого пальчика открыла кассу и молча указала на запястье, напоминая о том, что время не стоит на месте, и до закрытия кафе остались считанные минуты. Судя по выражению лица девушки, можно было решить, что обида, нанесенная парнем в палате, уже остыла, и сейчас на лице скорее читалось любопытство, чем раздражение от присутствия Шедоу рядом.       Вспомнив, зачем он сюда пришел и какой составил для этого план, еж перевел взгляд с девушки на светлую витрину с лакомствами рядом:       - Помню, недавно я встретил давно забытого друга, который сообщил мне, что в этом кафе пекарь создает самые лучшие пончики в городе. Я надеялся загладить свою вину перед этим другом, угостив его этими произведениями искусства с… - Шедоу посмотрел на часы в коммуникаторе, извещавшие о том, что время почти закончилось, и касса вот-вот должна заблокироваться. – двумя чашками кофе в ближайшем парке.       Эми выдержала недолгую паузу с серьезной миной на лице и тихо хихикнула:       - Мужчины... вечно вы замысловато выражаетесь, прежде чем пригласить на свидание, - с этими словами Эми быстро набрала на клавиатуре нужную сумму, и с маленького пластмассового язычка вылез свежий чек. – Только не кофе, а горячий шоколад с двойной порцией молока, - девушка мило улыбнулась слегка выведенному из равновесия ежу и включила кофейный автомат.       Спустя пару минут Шедоу стоял у своего мотоцикла, ожидая, когда розовая ежиха закончит с закрытием кафе и выйдет к нему на улицу. На черном кожаном сиденье красовалась небольшая закрытая коробочка, наполненная под завязку сладкими лакомствами. Еж никак не мог выйти из лабиринта раздумий:       "Вечерняя встреча в парке с девушкой, а как же это ещё по-другому называется? Да, это все же свидание. Удивлен? Нет. Есть желание протестовать? Нет."       Сам того не до конца понимая, Шедоу все же смог сделать этот первый шаг на сближение. Обычно встречи с девушками проходили у молодого ежа совсем по другому сценарию: ночь, бар, коктейль для дамы, поездка по ночному городу, дом, постель, смятые простыни на утро, долгие попытки вспомнить имя спутницы. Здесь же все по-другому. И чем сильнее Шедоу это осознает, тем все больше ему это нравится. Он никогда бы не подумал, что однажды вот так будет ожидать у порога девушку, что раскрыла ему глаза на происходящее в прошлом.       «Это обещание, которое я дал ей и тебе…» Так чью же просьбу он выполнил более семи лет назад? И чем после этого для него стала эта розовая ежиха, прозвеневшая входным колокольчиком двери и закрывающая сейчас её на замок и сигнализацию.       Подойдя к ежу с двумя плотно закрытыми большими пластиковыми стаканами с горячим напитком, Эми довольно и в то же время интригующе улыбнулась ежу в черной кожаной куртке, стоящему возле мотоцикла, приготовившему для своей спутницы большой черный шлем с алым закрученным знаком сбоку.       Неторопливо проезжая мимо высоких зданий, освещенных яркими огнями, направляясь к большому центральному парку, ощущая спиной маленькую картонную коробку, плотно прижимаемую к нему сзади другим телом, обнимающим его за торс, Шедоу Еж довольно и умиротворенно улыбался. Прошлое, работа, мировые проблемы, вина, ответственность – все это ушло далеко назад, оно осталось где-то там, позади, когда-то, но не сейчас. Сейчас для соскучившегося по миру и спокойствию ежа не существовало ничего, кроме сегодняшнего вечера и предстоящего свидания, ожидающего впереди.