Круговорот циферблата

      - Снова хризантемы, неужели она их так любит?       Ярко-оранжевые лучи летнего солнца нервно путались в пелене оконной занавески из-за незакрытого кем-то окна. От редкого ветра пожелтевшие шторы время от времени задевали поржавевшие изогнутые прутья стальной решетки, давно приютившейся на окне.       - На самом деле да, при каждом нашем свидании мне приходилось отлавливать момент, чтобы найти для неё хоть какой-либо захудалый веник, - низкий мужской голос громким тембром наполнил пространство узкой комнаты на одном из нижних этажей больницы.       Небольшую палату, находящуюся на одном из нижних этажей многоуровневой больницы, наполнил звук льющейся в раковину воды. Голубая низкая ваза из непрозрачного стекла и с узким горлышком постепенно наполнялась едва теплой водой. Тонкие пальцы в изуродованных складками не совсем уже белых перчатках нервно постукивали по маленькой крышке прикроватного столика, на краю которого расположился попискивающий громоздкий медицинский прибор. На стене, возле запертой двери одиночной палаты реанимации, постукивали старые электронные часы.       - И где же на Острове Ангела ты находил цветочные магазины? – не поднимая взгляда на своего старого друга, ответила розовая ежиха, сидящая у медицинской койки и нервно рассматривающая зеленые цифры показаний приборов, откровенно ничего не понимая в их значениях.       - Очень остроумно, ты нас словно в каменный век засунула, мне ожидать шутку про мамонта? – фыркнул красный ехидна, устанавливая на узком, выкрашенном пожелтевшей масляной краской подоконнике.       - Только если ты очень настаиваешь, - усмехнулась Эми, перекидывая ноги с одной на другую, чтобы они не затекли.       Озабоченный взгляд двух пар глаз невольно вновь закрепился на умиротворенном лице той, ради которой друзья встретились здесь вновь. Осознание опустошенности давило своим невыносимым присутствием каждую клеточку тела, заставляя друзей опускаться до глупых неловких шуток в адрес друг друга, лишь бы хоть как-то разрядить напряженную обстановку.       Разговаривать было не о чем. Но давящее ощущение тишины заставляло давних друзей забыть о своем расположении друг к другу. Отчетливое чувство вины не покидало области шеи, сдавливая её в момент желания приободрения.       - На каком ты из флангов? – не глядя на ехидну, спросила девушка, окончательно сдавшись тоскливому осознанию ближайшего будущего.       - Третий западный, там небольшая возвышенность, придется во время атаки подниматься на плоскогорье, так что отряды наши сформировали может и небольшими, но надежными.       Белая Летучая Мышь в кислородной маске шумно задышала, прокашлялась и вновь погрузилась в тяжелый сон, из которого девушку не отпускала капельница со снотворным. Наклз аккуратно и осторожно, зная про свою мужитскую грубость, провел освобожденной от массивной перчатки ладонью по лбу любимой. Неоднократно выбитые из суставов костяшки легким пощелкиванием хрустнули пару раз от напряжения пальцев.       Эми выразительно долго наблюдала за двумя переливающимися золотыми обручальными кольцами на безымянном пальце и мизинце одной ладони. Задумчиво наклонив голову, девушка глубоко вздохнула.       Забирая у Шедоу кольцо Руж, что передали ему в больнице перед операцией, Эми видела, с каким чувством вины черный еж отдавал его девушке, взваливая на неё обязательство оправдания перед Красным Ехидной. Послеоперационное заключение объявило о том, что Летучая Мышь выкарабкалась с того света, но все ещё находится в стабильно тяжелом состоянии. Ядовитый газ, что попал в организм девушки к моменту, когда она попала на операционный стол, уже давно проник в основные внутренние органы и начал их разрушать. Это привело к отторжению препаратов, заживляющих ткани после огнестрельного ранения и усугубления положения дела со внутренним кровотечением.       - Ты решила, где ты будешь во время битвы? – все ещё с долей ласки наблюдая за тревожным сном несостоявшейся жены, проговорил ехидна.       Эми перевела виноватый взгляд с битых ладоней парня на свои утонченные отбеленные пальчики перчаток, сцепленных в замок:       - Он не хотел, чтобы я вообще в ней участвовала. Так что пока Шедоу не в курсе, я заявлена на центр, одиннадцатый отряд. Расчёт на пехоту, работать буду с ребятами из центра единоборств, они, как и я, предложили добровольческую помощь.       -Черт, Эми, ты рехнулась? – зло сложил крест- накрест руки на груди Наклз. – Вечно ты лезешь на рожон, тебе не привыкать, но сейчас-то тебе что ли жить совсем надоело? – скептически поднял одну бровь парень.       Вновь по привычке облокотившись спиной об обшарпанную стену больницы, алый ехидна утомленно прикрыл глаза, томно вздыхая.       Эми даже не тратила сил на оправдание, зная, что именно Наклз поймет и примет её решение легче других. И не потому, что был не так близок с розовой ежихой, невзирая на обстоятельства, изолировавшие ехидну от внешнего мира, они были и остаются давними надежными товарищами, что так многое пережили вместе.       - Так значит, ты здесь от него прячешься, чтобы он не узнал? – спросил ехидна, пережив волнующуюся бурю внутри, усаживаясь на край постели любимой.       - Я не прячусь!       - Да, конечно, - с несвойственным сарказмом подтвердил ехидна, вышло весьма нелепо. – Именно поэтому ты сейчас находишься в палате его подруги вместо того, чтобы быть с ним, - скептически подытожил Наклз. – Тебе не здесь сейчас нужно быть, Эми, как ты это не поймешь?       Девушка возмущенно надула губки:       - Не выпроваживай меня, я в добровольческом отряде медсестер, а потому имею полное право находиться здесь и…       - Почему ты его снова сторонишься?       Прямой взгляд темно-фиолетовых глаз не давал возможности лукавить. Задавая незамысловатые, прямые вопросы, ехидна без особого труда ставил растерявшуюся девушку в тупик, выводя все её домыслы на чистую воду, как бы она их не скрывала.       Эми поднялась с кресла, расположенного возле кровати-каталки, и отвернула крохотный нос мордочки к окошку двери палаты. Хреновый все же из неё шпион, раз её так легко раскусить.       - Ты предлагаешь мне сидеть дома шнурочки вязать, сортировать травки для чая и вышивать крестиком салфеточки? – начинала кипятиться от своей беспомощности ежиха.       - Ну да, - фыркнул ехидна, - лучше сидеть тут повязки незнакомцам менять. Ты нужна ему дома.       - Ой, а чего ты ко мне внезапно в душу полез? – рявкнула ежиха, уже отдаленно слыша свисток закипающего чайника своего терпения. – Ты предлагаешь мне сидеть дожидаться его дома? Ты вообще видел его дом – да это сборник стереотипного хлама, что призвана создавать видимость обжитости его склада для вымотанного тела. Не хочу опускаться до уровня забытой пожелтевшей книги, дожидающейся, когда хозяин снизойдет до очередного сеанса внимания. Мне надоело, я ждала уже одного, и что из этого вышло? Меня выбросили на помойку вместе с остальным балластом прошлого, положив между старым футбольным мячом и проигрывателем дисков доисторического поколения. Я самодостаточна, и не тебе решать, как мне поступать. Ни тебе, ни ему, ни кому-либо ещё, - закончила розовая ежиха, пробуя отдышаться от гневной тирады.       Наклз все также сидел на краю каталки Руж, держа её за руку и не отрывая взгляда опечаленных глаз с тяжело поднимающейся груди жены. Тонкие золотые кольца при постоянных соприкосновениях то и дело издавали тонкий едва заметный металлический стук при каждом поглаживании ладони измученной токсином летучей мыши.       - Признайся, ты ведь тоже понимаешь, что это конец, что завтра мы все погибнем прямо там, на подходах к городу, - вздохнул ехидна. – Шедоу не первый год служит в GUN, он тоже это понимает, да ему и не впервой идти на смерть, он привык быть разменной жертвой мирной жизни. Да это и не сложно, отдать то, что тебе не важно, тому, кто в этом нуждается. Даже если это твоя собственная жизнь.       Нежно поднеся бесчувственную ладонь летучей мыши к губам, Наклз сложил руку Руж на место, поверх колючего одеяла и натянул на тонкие пальцы воровки два драгоценных кольца:       - Почти двадцать лет я прожил в одиночестве на Острове Ангела, отдав жизнь своему долгу защищать Главный Изумруд. Но теперь, когда у меня есть то, ради чего жить эту чертову жизнь, я готов сам разнести эту светящуюся стекляшку в осколки, если она будем мешать нашему с Руж счастью.       Выдержав паузу, ехидна продолжил:       - Также и с Шедоу, его дом был складом, говоришь? Может, оно и было так, пока там не появилась ты. У него, также как и у меня, ничего, кроме чувства долга, не было. Теперь же у него есть причина жить, и осознание того, что ждет вас впереди, угнетает похуже провала или предательства дела своей жизни. А потому перестань проявлять свой мерзкий воинственный характер и иди домой, позволь ему напоследок вкусить хоть немного счастья, – все также не глядя ежихе в глаза, проговорил ехидна, поглаживая любимую искалеченной ладонью по побледневшей щеке.       Немного помолчав, Эми, украдкой смахнув с опущенных ресниц капли зачинавшихся слез, не попрощавшись, вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.       Ежась от холода в новой черной кожаной куртке, Эми, поставив подпись в регистрационном бланке, вышла из парадного входа в западную больницу. Слегка подрыкивающий мурчащий звук мотора совсем рядом заставил ежиху выпутаться из закоулков своих тяжелых смятенных мыслей. Подкатившийся на мотоцикле Черно-алый еж молча протянул свой избраннице красный мотоциклетный шлем. Закрепляя застежку под подбородком, Эми все не могла оторвать взгляда от этих тускло-алых глаз.       Закончив возиться с дурацкой застежкой, девушка порывисто бросилась на шею своему парню, прижав его к себе настолько сильно, насколько позволяли размеры двух объемных шлемов. Вжавшись в холодную черную куртку ежа, Эми лишь судорожно вздохнула, размышляя только о том, что не хочет ему ничего сейчас пояснять.       - Едем домой, моя дорогая Роза, - послышалось отдаленно в другом шлеме.       Эми слабо фыркнула, теперь фишка с выведением из себя не сработает, поэтому придется смириться с этим прозвищем на этот раз, надеясь, что он не последний.