***
Первые минуты Гермиона и Драко молчали, стараясь избегать друг друга взглядом, и максимально не контактировать друг с другом. Гермиона молча взяла ведро и швабру, набрала воды и принялась за работу, а Малфой в свою очередь уселся за парту, будто специально давая понять, что он не намерен заниматься такой ерундой. Первой сдалась Гермиона: -Если ты вдруг не понял, то это наше общее наказание, и я не намерена выполнять твою работу. -Удивительно, ведь за Поттера с Уизли ты это делаешь постоянно, - не взглянув на Гермиону, произнёс Малфой. -Удивительно, но они справляются и без меня. -А я думал, что когда им бывает одиноко, ты смело идёшь на помощь. После этих слов Гермиона агрессивно швырнула швабру на пол, и, скрестив руки на груди, обернулась в сторону Драко, пытаясь набрать в лёгкие побольше воздуха. -Серьезно, Малфой, мы возвращаемся к тем же тупым шуткам, хотя оба прекрасно знаем, что это херня. Если так, то кто лучше трахается Астория или её старшая сестра, всегда было интереснее, кто из сестёр Гринграсс большая шлюха. Гермионе самой не верилось, что она так спокойно швырялась гадостями о людях, которые в сущности ей ничего не сделали, не верилось, что она умудрилась опустить до уровня Малфоя. И это злило. Раздражало, что он так влиял на неё, что она становилась какой-то адской версией себя. А Малфоя это будто бы позабавило, впервые за всю время он обернулась к ней, уставился на неё своими серыми глазами. И было в его в глазах нечто такое, что заставило Гермиону раствориться прямо там на месте. -Вау, Грейнджер, что с тобой стало. Гермиона замерла, она не знала, что сказать на это, не знала, что ответить, да так чтобы не выглядеть ещё хуже. Её саму это пугало, и пугало то, что даже отпор ему она не была в состоянии дать. Он это почувствовал. Почувствовал, как внутри стержень Гермионы Грейнджер дал трещину, ту самую трещину, которой было достаточно для того, чтобы прямо сейчас на этом самом месте надломить её, уничтожить, но он не мог понять, почему не решался на это. Почему не сказал финальное слово, хотя мог. Он медлил, и эта медлительность не шла в его пользу. И секунды шли. Одна за другой. А они все ещё молчали и смотрели друг другу в глаза, так и не решаясь сделать следующий ход. Гермиона сделала первый ход – игнорирование. Она бесшумно подняла швабру с пола и продолжила своё занятие, произнеся, в конце концов, следующее: -Повторюсь, я не буду делать за тебя твою работу. Это будто бы вывело Малфоя из транса, он понял, что упустил свой шанс, и не мог понять, почему он всё же не добил её. -А что же ты сделаешь? Гермиона замерла, вновь обернулась и хотела было подать голос, но Малфой перебил её: -Думаешь, что если ты скажешь о том, что я не выполнил свою работу, то Макгонагалл отстанет от тебя? Не уверен, но, кажется, она чётко дала понять, что это наше общее наказание. -Тебе кажется. -Да неужели? -Да, точно. Гермиона уже была готова пожалеть за те слова, что скажет дальше, но в ту минуту ей это казалось весомым аргументом, и только произнеся это, она поняла, что это звучало так по-детски и глупо: -Ты сделаешь это, потому что иначе я расскажу про наш поцелуй. Малфой пару секунд ошарашено смотрел на девушку, будто не мог поверить, что в её умной голове родилась такая идиотская идея, а потом засмеялась. Да так, что весь Хогвартс точно мог услышать, этот звон, и ощутить, как стены содрогаются, а Гермиона была готова прямо там от стыда провалиться сквозь землю. Малфой поднялся со своего место и как хищник, начал медленно приближаться к Гермионе, что у девушки сердце замирало от каждого его шага. -Серьезно, Грейнджер, ты не смогла придумать ничего лучше? Поцелуй? Ты что в том юном возрасте, когда каждому поцелую ведёшь счёт? Или это был твой первый поцелуй? По крайне мере по тому, как плохо ты целуешься, именно так и кажется. -Помнится, это была твоя работа научить меня, - вырвалось у Гермионы. Малфой усмехнулся. Нет, он однозначно был удивлен такому развитию событий, но будто не мог сдержаться и остановить этот диалог, и в итоге решил его продолжить. -И как тебе пришла в голову ещё одна очередная глупая идея? – после этих слов Драко приблизился к ней ещё ближе, да так что ещё шаг, и он бы точно ощущал дыхание гриффиндорки на своей шее. -Ты должен был сделать меня лучшей, а разве поцелуи – это не одна из важных частей? -Не думаю, что тебе что-то поможет, Грейнджер, - на одном уже дыхание произнёс Малфой. -Так научи так, чтобы помогло, - и с этими словами девушка так близко приблизилось к лицу Драко, что сама не понимала, что делать дальше. Драко схватил Гермиону сам, усадил на парту и впился в её губы. Он прижал девушку так близко к себе, что казалось, будто она скоро с ним сольётся. Драко смело и бесцеремонно проник своим языком в рот Гермионы, и девушка поддалась, отзываясь на каждое его движение. Она сама не понимала, что с ней творилось, почему она позволяла ему так свободно касаться своей талии, ног, шеи, волос… Но она ничего не могла сделать, просто поддалась порыву. Драко отошёл первым, первым ощутил всю фатальность действительности. При очередном поцелуе, при очередном ощущение карамельных духов Грейнджер, в голове пронёсся отцовский голос – «Грязнокровка». И он отступил. Так резко откинул от себя Грейнджер, что та едва успела опереться на руки, чтобы не упасть полностью на парту. Она смотрела на него так, будто была готова на всё. Он видел уже такие взгляды у девушек, у тех, что сами и без труда приходили к нему в кровать, но вот только в глазах Грейнджер ещё был и страх. И этот страх пугал его, потому что в его глазах он тоже был, и это девушка видела тоже. Они были как два слабака, что поддались очередной ошибке. Потому что другого слова он не мог подобрать. «Ошибка – ошибка – ошибка – ошибка» - так и проносилось в голове. -Поздравляю, Грейнджер, ты больше не на последнем месте, если будет конкурс на эту сферу, - вырвалось у Малфоя, когда он смог перевести дыхание и отойти от девушки на пару шагов назад. Гермиона поднялась, медленно, но верно. Поправила задравшуюся юбку и наблюдала, как Малфой отходил от неё, будто она была заразной. -Но я всё ещё не выиграла… - вырвалось у неё. -А я и не обещал тебе выигрыш, я обещал помочь, - облокотившись на шкаф, сказал слизеринец. Будто двери шкафа могли помочь ему не рухнуть на месте или не наброситься на девушку. Гермиона видела, у него бегают мысли. Из стороны в сторону, будто дьявольские огоньки, он вбирал побольше воздуха, а она ждала. Впервые она просто ждала, что же он скажет ей дальше, потому что сейчас её слова кончились. Она совершила ошибку, которая точно привела бы её к проигрышу. И она пошла на этот проигрыш. -Я не стану больше тебя ничему учить – это бесполезно, - начал свой монолог Малфой, - После Бала даже не смей ко мне подходить, до этого я не знаю, что будет, надеюсь, что ты не облажешься. Нужен учебный совет – по красоте Асторию тебе не переплюнуть, как не старайся, делай упор на то, в чём уверена, то есть голову Всезнайки включай. Купи лучшее платье, что сможешь, не слишком яркое, ты в нём растворишься – уверенности и подачи всё ещё не хватает. И держи себя гордо, Грейнджер. Хоть раз сделай вид, что ты тут Королева не по тому, что ты думаешь все идиоты, а потому что ты краше всех людей в Хогвартсе. Гермиона стояла замерев, боясь испортить эту магию. Она знала, что сравнения с внешностью Астории её задели, но было что-то и ещё, что заставило её улыбнуться, сама толком не зная, что именно. Но копаться в этом уже сил не было. Драко взял свою швабру и ведро, и дальше в тишине они выполняли своё наказание, пока профессор Макгоногалл не вернулась. Малфой ушёл первым, точнее выскочил из кабинета, лишь бы не идти потом рядом с ней. Она знала, что что-то в нём переменилась, но не могла понять, что же именно. Вот только губы так и горели от прошлого поцелуя.***
Гермиона вернулась в комнату в приподнятом настроении, она сама до конца не понимала, в чём было дело, что именно так заставляло её будто бы парить по коридорам школы. Всё произошедшее было таким запутанным, что сил на их обдумывания у неё попросту не было, но его губы были ей так приятны. И впервые Гермиона не стала проводить анализ, вести расчёты или предполагать возможные исходы – она отложила это «на потом» и отдалась этому порыву наслаждения. Открыв двери в комнату, уже подавшись вперед за учебниками, она увидела Джинни, которая распласталась на своей кровати, уткнувшись рыжей макушкой в подушку, тяжело всхлипывая. -Джинни, что с тобой? – произнесла взволнованно Гермиона, садясь рядом. Гермиона привыкла видеть заплаканную Джинни. Просто Джинни была из тех девушек, что весь негатив не копит в себе до лучших времён, а вываливает их здесь и сейчас. Иногда это были беспочвенные слезы, например, из-за сломанного украшения, которое тут же чинилось или же серьёзные волнения души. Главное, что усвоила Гермиона за годы совместного жительства – Джинни всегда, если что-то серьёзное случилось, попросит помощи. -Гарри. Гарри Поттер, - промямлила Джинни. А вот истории с Гарри всегда были проблемой. По факту, Гермиона считалась лучшей подругой Гарри и Рона, а потом уже Джинни. Конечно же, Гермионе было известно, что между Гарри и Джинни что-то было, но точного слова этому они никогда не давали. Джинни не хотела, чтобы Гермионе приходилось бы принимать какую-то сторону, поэтому большинство мелких ссор говорила уже по прошествию, но всё это так долго тянулось, что сама Гермиона уже устала от их «тайных недотношений с Гарри». Всё это делалось исключительно для Рона, потому что Гарри казалось, что лучший друг был не в состоянии принять тот факт, что Джинни может с кем-то встречаться, особенно, с Гарри. Поэтому, Рон был, возможно, единственным в школе, кто не замечал очевидного. Джинни от этих тайн устала первой, а Гарри всё медлил. Однажды, Гермиона пыталась растормошить друга, но Гарри так ни к чему не пришёл – и она сдалась. Приняла нейтралитет. Стала долбанной Швейцарией в этой истории. Но сейчас она будто бы чувствовала, что дело было серьёзным. Куда серьезнее каких-то недомолвок или недосказанности. -Что случилось? -Блейз Забини, - также в подушку произнесла Джинни. Этого поворота событий Гермиона точно не ожидала. Лучший друг Драко Малфоя каким-то образом затесался и без того трагичной истории двух влюблённых с Гриффиндора. Всё это больше начинало походить на какой-то ситком, который Гермиона смотрела дома на каникулах, и это её даже пугало. -А он- то как тут затесался? – лишь вырвалось у гриффиндорки, пока она ласково поглаживала рыжие волосы. -А вот и легко, - произнесла Джинни, когда всё-таки смогла подняться, а не мямлить в подушку. Теперь – то Гермионе и открылся весь спектр заплаканного лица Джинни Уизли, которое так не любили Гарри и Рон, потому что этим двоим оно щемило где-то в груди. -Я не знаю, что он задумал, может быть, очередной спор от слизеринцев, но он начал за мной ухаживать. -Что? – гневно и удивленно произнесла Гермиона, которая вскочила с кровати и сейчас смотрела на подругу сверху вниз. -Я сама не знаю, просто… так вышло… я вначале даже не говорила никому. Он что-то мне начал писать, потом говорить… и как-то само. Я ответила один раз, чисто из вежливости…и …Гермиона, Гарри нашёл письма. Он нашёл одно чёртво письмо от Блейза и взорвался. Я не понимаю, что мне делать, я правда… На этом слове дрожащий голос Джинни рухнул, и она разрыдалась, как маленький ребёнок, которого будто бы обвинили в том, что он не делал. А Гермиона так и продолжила стоять посреди комнаты, в очередных попытках подобрать слова и разобраться хоть как-то в ситуации. «Долбанные слизеринцы. Долбанные друзья Драко Малфоя!»