Мне просто нужен ты

«отец — Майкрофт папа — Грегори» — Отец, а что значит соул…мейт? — с запинкой в незнакомом слове, спрашивает меня мой непоседа. — Это означает «родственная душа». — А откуда ты это узнал? — В детстве, когда мы с твоим дядей Шерлоком были такими же маленькими, наша мама нам рассказывала красивую легенду о создании нашего мира. Когда-то давно, тогда, когда у людей не было «фраз» их родственных душ на предплечьях, эта история и произошла. Было это в одном далеком королевстве, так далеко, что уже этого места и не найти, как ни старайся. И жил в этом королевстве рыцарь, чье имя знали все. Он был необычайно силен, богат, красив, знатен, но — ты рано воодушевился, малыш — он не был честен, как полагается рыцарю. Звали его Мейт. В это же время, в том же самом королевстве, жила одна невероятно красивая крестьянка, по имени Соул. Однажды они повстречались. И Мейт, конечно же, влюбился в нее с первого взгляда. Он долгое время оказывал той крестьянке различные знаки внимания, дарил цветы, украшения, но она все это раз за разом отвергала. К сожалению, или все-таки к счастью, рыцарю все же удалось завоевать сердце девушки. Они были счастливы несколько лет. По прошествии времени над девушкой люди стали потешаться. Говорить, что она лишь временная блажь того рыцаря. Рыцарь же клялся ей в вечной любви и обещал в скором времени позвать ее замуж. Время шло, девушка терпеливо ждала предложения своего возлюбленного. Но, я же говорил, что рыцарь не обладал таким качеством, как «честь». Люди оказались правы, и он остыл к той крестьянке. И вот однажды он пришел к ней на встречу, на их холм, с которого крестьянские дети любили прыгать в озеро. Он сказал ей, что больше не любит ее, что он нашел свою настоящую любовь, и через две недели они с ней поженятся. Девушка заплакала и сквозь слезы призналась, что она минувшим вечером узнала, что носит его ребенка. Рыцарь же ответил ей тем, что он не оставит ребенка и будет помогать деньгами крестьянке. При условии, что он ее больше никогда не увидит. Девушка согласилась на это условие, и рыцарь тут же ушел с «их холма». Дождавшись, когда он уйдет достаточно далеко, но все-таки будет ее еще видеть и слышать, она окликнула его: — Мейт! — крикнула она. — Чего тебе еще? — грубо откликнулся он. — Если есть на свете высшие силы, — кричала она ему, постепенно пятясь к краю обрыва, — то пусть они воспримут нашу историю как урок! Пусть же они сделают так, чтобы люди могли найти свою настоящую пару! — девушка дошла до самого края и замерла. — Пусть моя смерть будет не напрасна! — напоследок воскликнула она и сделала последний шаг назад. После этого того рыцаря никто не видел. И о свадьбе его никто и ничего не слышал. Поговаривали даже, что он сошел с ума, а затем спрыгнул в то самое озеро вслед за девушкой. Но самое главное, небеса откликнулись на мольбы той девушки. С того времени у каждого человека появилась так называемая «фраза» на предплечье. С помощью них, люди и вправду начали находить своих настоящих вторых половинок. А называться это явление стало «фраза СоулМейта». А «вторые половинки» — «СоулМейтами». — Невероятно! — потрясенно прошептал малыш. — Но вы с папой можете писать друг другу! Как это? Ты про это ничего не сказал. — Это люди заметили уже позже. Понимаешь, у соулмейтов все шрамы, рисунки и так далее — общие. Если у одного появляется шрам, то и у второго тоже, на том же самом месте. А я как-то решил проверить. Могу ли я написать что-нибудь твоему папе? — Но почему же ты просто не написал свое имя? — Логичный вопрос, — хвалю его я. — На мое четырнадцатилетие, моя мама мне подарила одну замечательную книгу. Которая была полностью посвящена такому явлению, как «соулмейты». Если захочешь, я дам тебе ее позже прочитать, — ответом мне служит энергичное кивание. — Так вот. Там была еще одна легенда. И посвящалась она тому, что когда-то случилась вот такая история. Имен не сохранилось, да и подробностей, как таковых, но смысл ее вот в чем: Некоторые находят свою пару еще в детстве. А некоторым иногда приходится искать свою пару полжизни. И вот один из таких вот долго ожидающих решил схитрить. Он решил, что не хочет больше ждать, и написал одному человеку на запястье свое имя и фамилию, когда тот спал и, соответственно, себе. Но в итоге, из его затеи ничего не вышло. Человек понял, что его хотят обмануть, а сам обманщик поплатился за свою хитрость. С его тела пропали все «не его» шрамы. То есть, он потерял эту возможность соулмейтов. Эта история быстро разлетелась, и все поняли, что информацию, указывающую личность носителя, писать нельзя. Не могу сказать, что это было. Наказание именно для хитреца или это вообще для всех. Может и можно писать, но никто еще не решался испытать судьбу. Понимаешь, шрам ведь тоже может стать хорошей подсказкой для «узнавания» пары. — Ну хорошо. А, например, черты характера? Любимый предмет? Написал бы на руке «зонтик», и папа бы сразу тебя узнал. — Честно? Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Я не знаю, можно или нельзя такое писать. Слишком многое стоит на кону, чтобы люди рисковали. Никто не захочет потерять эту особенность. — Но вы же с папой уже вместе? Зачем это вам? — все не унимается он и продолжает изобиловать вопросами. — Знаешь, пускай у меня порой все запястья в разводах от ручки, но я ни за что не соглашусь отказаться от этой особенности. Я не хочу терять эту связь с твоим папой. — Да, ты прав. — Вообще, я должен был уложить тебя спать. А мне кажется, что из-за меня у тебя теперь вообще сна ни в одном глазу. — Мне просто очень интересно. — оправдывается он. — А расскажи как вы с папой все же нашли друг друга! — А это тебе пусть рассказывает папа. А теперь спать, — говорю я и встаю с кровати сына. — Мы с тобой и так засиделись. Как бы папа не стал ругаться, что я мешал тебе спать своими рассказами, — усмехаюсь и треплю его по волосам. — Спокойной ночи, малыш. — Спокойной ночи, отец. Люблю тебя, — сквозь зевоту отвечает он и переворачивается набок. — И я тебя люблю, сынок. *** — Ну что, спит? — спрашивает меня Грегори, когда я вхожу в гостиную. — Он лежит на диване, в его руках книга, а камин рядом разожжен. Вывод из мною увиденного — он за сегодня очень устал. Подхожу к дивану, он приподнимается, позволяя мне сесть, а затем кладет свою голову мне на колени. — Да, спит, — отвечаю я. — Что решил почитать? — Не поверишь. Сказки. Этот ребенок каждый раз требует новую. Вот и обогащаюсь, — смеется Грегори. — Не волнуйся, завтра тебе это не потребуется. — Это почему? — удивленно спрашивает супруг. — Завтра ты будешь рассказывать ему как мы с тобой познакомились. — поясняю ему и одновременно запускаю руку ему в волосы. — Вновь все на меня спихнул. — бурчит Грегори. — Не спихнул, а понял, что у тебя это получится гораздо лучше. — Льстец, — с усмешкой говорит он. — Но я все же еще почитаю, хорошо? — Конечно, — соглашаюсь я. Но в итоге, несмотря на то, что пообещал сыну, что нашу историю расскажет Грегори, я незаметно для самого себя погружаюсь в воспоминания.