Аномалия

      Плевал я на Гастера.       Мы зажаты на плазмарском корабле, как кучка жалких крыс. В дверях - ниндзя. У ниндзь - монстры из стали и тьмы. Я нифига не понимаю, что за фигня творится, но прямо сейчас главный плазмарь Гетсис из прошлой игры уже высвободил Кюрема в дающей тому максимум силы локации, и наш регион похоже что будет превращён в свежемороженный уже через несколько минут.       Стоп. Наш регион? С каких это пор я могу назвать подобное место чем-то нашим?       Эй, Эпсилон, плазмари - только побочный квест! Твоя основная задача - одолеть Лигу и Чемпиона к чёртовой матери! Надо же выбраться наконец отсюда, в самом-то деле.       - Хаааа, типа! - Кэтти так отчаянно хлопает крыльями, что по кабинету кружат сорванные с рабочего места бумаги. Треклятый абсол скрывается под столом и рассекает его рогом на башке, целясь в кошкоптицу когтищами.       - А ну молчать! - Андайн вылетает наперерез и вцепляется в абсола оледеневшими клыками. Отличный ход! Против драконов Чемпиона самое то будет!       Однако сейчас до драконов далеко. Гетсис оставил нас взаперти со своими лучшими воинами. Не выберемся - подохнем, и истерика Нэйта на это очень даже хорошо намекает.       Что этот Нэйт вообще натворил, а? Мне тут Фриск между делом нашептал, что всё вообще не так пошло. Нэйт то и дело пытался поймать кого не надо - благо не прокатило. Боллы все потратил, а новых, ясен пень, никто ему и не продал. Ещё и замены в команде дурные сделать пытался - тогда и Гастер внезапно ожирел, и вообще всё к чертям покатилось. Хорошо хоть восьмой значок взяли - если выберемся, то в Лигу прямиком пилить можно. Выбраться бы ещё.       От Гастера вон - тоже толку нет. Только своими ушами и жестикулирует, благо те лапок его отшибленных длиннее. Вообще, единственный толк в этом Гастере — толстокожесть. Самое то в качестве стены, куда воткнутся эти обнажённые клинки!       Фриск закидывает ниндзей пиявками. Или ниндзь. Или ниндзя. Да чёрт знает кого — прямо людей, короче, закидывает. Те отвечают сюрикенами, и парочка таких немного бреет мне уши почти прямым попаданием.       Флауи пытается устроить дружеские обнимашки каким-то двуногим штуками, но у тех даже на животе клинки, и обнимашки могут выйти совсем не теми. Пёс-Надоед отчаянно выбивает копытами экраны на стене вместо того, чтобы сражаться с нами. Я хочу крикнуть ему хоть что-нибудь, но тень подо мной вдруг расширяется, и оттуда прямо в душу глядят чьи-то голодные глаза.       - Манчлакс! - голос Нэйта.       - Эпсилон! - голос Фриска, наполовину искажён от боли.       «Эпсилон!» - а это уже Чара. Что, всё так плохо? Эти потому, что глаза призрака — такие страшные? Или потому, что здесь что-то пошло не так? Что пошло не так? Когда пошло не так? Куда пошло не так?       На меня же не должны действовать... атаки призрачного типа. Вы чего, ребята?!       В голове звенит. Стены комнаты танцуют перед глазами. Лапы словно ватой набиты — и даже не потому, что жирные. Шерсть... А что с моей шерстью? А где потолок? А где пол? А чего всё вокруг такое... расплывчатое?       Я на спине. Чем шарахнуло — даже не понимаю. Чем ещё шарахнет — тоже. Всё вокруг словно в замедленной съёмке. Уши. Заячьи уши растут с потолка. Они шевелятся. Это жесты, да? Это Гастер, да? Это приказ? Или это объяснение? Почему я вдруг понимаю буквы, в которые складываются эти финты ушами?       «Интересно, что будет с тобой, если ты в таком облике проиграешь бой?»       Я проиграю бой. Я покемон. Я... умру? Или все спасутся? Или я умру, и все спасутся? Или всё начнётся заново? Я... умру? Правда? Никогда бы не подумал...       Абсол бежит по потолку, медленно перебирая лапами. Разве абсолы бегают по потолку? Я не могу поднять лапу. Я не могу ничего сказать. Слышу только, что откуда-то издалека кричит кто-то очень знакомый. Кто-то... очень знакомый... с кем мы сражались когда-то... вроде бы... наверное... должны были. Он вообще — человек?       Я умру. Сейчас меня добьют атакой, и Гастер увидит, чем закончится его новый эксперимент. Чудесно. Замечательно. Даже радостно. Или наплевать? Я словно лягушка, распятая на листе бумаги в ожидании вскрытия. Никогда не вскрывал лягушек. А манчлаксов..? Кто-нибудь когда-то вскрывал манчлаксов?       Нет. Не умру я.        Я не умру. Не сейчас. Не после того, как прорвался из того грёбаного мира в этот — не менее грёбаный. Не после того как пережил всё это. Не после того, как обрёл тут друзей. Не после того, как начал считать этот мир своим!       Ради монстров... ради людей... ради покемонов... Я не должен терять решимости!       Ты ведь можешь не терять решимости, Эпсилон?       Мои лапы начинают шевелиться сами собой. Точно. Я покемон. Я манчлакс. Я умею делать атаки. Даже если у меня низкий стат скорости и мало здоровья осталось. Даже если никого нет рядом, вокруг враги, а позади стена... Я знаю силу, которая поможет нам одержать верх. Которая всегда помогает одерживать верх в играх, таких как эта.       Это... Великая сила РАНДОМА!       Мои лапки движутся то вправо, то влево. Внутри — копится неведомая сила. Сила судьбы? Сила всеобщего спасения? От чего вообще может зависеть успех Метронома? Как мне выбрать атаку, чтобы гарантированно спасти всех и каждого?       Что-то очень большое. Что-то очень разрушительное. И что-то очень... горячее.       Слишком горячее!       Лапы уже не двигаются, но жар внутри не остановить. Он всё больше. Всё сильнее. Чувство, словно мою изнанку подожгли, и сейчас я надуваюсь, как отправляющийся в небеса воздушный шар!       Неужели я... Неужели я выбрал Взрыв?! Тот самый взрыв, который... нокаутирует заодно и исполнителя?!       Напряжение достигает предела, и хлопок бьёт мне по ушам, а вместо изнанки вокруг горит уже всё вокруг. Боль. Жар. Ударная волна. Глухота.       Последним я вижу перед собой восхищённую морду превращающегося на лету в пыль азумэрилла, а потом лишь чую — как что-то лёгкое и неподвижное падает на пол.       Кажется, так падает моё тело.