"Дорогой Дневник..."

— Ты вернул Драко его дневник? — уперев руки в бока и напоминая Рону его собственную мать, что ему не понравилось, произнесла староста школы сразу же, как только за Роном закрылась потайная дверь Выручай-комнаты. — Да отдал я, отдал, — Рону неприятно было врать, но не говорить же, что сейчас ему больше всего хочется вернуться в Гриффиндорскую башню, задернуть полог своей кровати и углубиться в чтение своей находки, к которой, кстати говоря, шутки оказались смешными, подходящими под чувство юмора Рона, а описание эротических фантазий — очень возбуждающим? При условии замены людей на подходящих — например, на Рона и красоток — в уме, разумеется. Или не говорить же Гермионе, что он оторвался от чтения Дневника и пришел лишь потому, что надеялся сейчас с ней реализовать вновь приобретенные знания? Девушка продолжала сверлить его подозрительным взглядом, поэтому Рон принял решение подойти к ней поближе и обнять ее. Точнее, причин была аж целых две: 1. Отвлечь Гермиону от опасной темы отданного или не очень отданного Дневника; 2. Пробудить в Гермионе пылким объятием первобытные инстинкты для немедленного воплощения малфоевских фантазий. То есть, конечно, тьфу, каких еще малфоевских? Очень даже роновых. Просто Хорек, сам того не ведая, подкинул пару интересных идей Ронни — вот и спасибо тебе Хорек, свободен. Теперь в дело вступает самец Рон… Какими-то такими мыслями подбадривал себя рыжешевелюрый гриффиндорец, переходя в наступление. Он приблизился к Гермионе, положил ей руки на талию, притянул к себе. Точнее, попытлася притянуть, потому что она я места не двинулась и лишь потеряла равновесие, и вынуждена была опереться о Рона. — Падай на меня, падай, красотуля, — усмехнулся Рон, не оставляя попыток притянуть старосту к себе. — Рон, мне не нравится слово «красотуля», я тебе говорила, это скорее для Лаванды, а не для меня. — Выражение лица Гермионы было усталым и фригидным, что поубавило энтузиазм Рона, но сдаваться так сразу он не собирался. — Иди ко мне, — он потянулся губами к губам Гермионы, решив не тянуть кота за хвост, на что она увернулась и высвободилась из объятий. — Спасибо за свидание Рон, но ты извини меня, я устала сегодня, я пойду спать. Похлопав его по плечу, девушка закрыла за собой дверь Выручай-комнаты. Яростно ударив кулаком в стену, Рон зашипел от боли и, потирая содранные костяшки, плюхнулся на диван. Ну что с ним было не так? Вся его жизнь была непутевой — самый младший сын в семье, ничем не примечательный, вечно в тени знаменитого друга… Вратарь сборной и герой войны — и на том спасибо, хотя с девушкой ему это едва ли помогает. Ему восемнадцать! Не одиннадцать и не девяносто! Ему нужна не только мудрая подруга-товарищ, но и девушка, самка — теплая, нежная, откликающаяся на его прикосновения, разделяющая его желание плыть вдвоем на волнах любви, чувственная. Живая. Живая. Ж-и-в-а-я. Планы на вечер, в которых Гермионе была уготована главная роль, были, таким образом, безнадежно испорчены. Опрокинув в себя бокал огневиски, заботливо предложенный Выручай-комнатой, Рон сделал единственное, что оставалось делать в такой ситуации — пошел в спальню Гриффиндора, чтобы принять холодный душ и лечь спать. А что прикажете делать? Справляться с муками Эроса самостоятельно? Иногда этот экспресс-вариант им, конечно, использовался, но уже давно хотелось большего.