"Дорогой Дневник..."

Уже октябрь, и температура ночью сегодня впервые опустилась почти до нуля. Если выдохнуть ртом можно увидеть пар. На опавших листочках — причудливые узоры инея. Небо темное, но ясное — луна ярко светится на чернильном фоне. Много звезд, отсюда на них наиболее удачный вид — недаром башня названа Астрономической… Рон, уже принявший обличие Гарри, стоял, укрытый от взоров других людей, если бы они тут были, на Астрономической башне и ждал. Осталось около полутора минут, скоро пробьет полночь, а Хорек пунктуален, тут ему не откажешь, значит, ждать осталось недолго. И действительно — вот он, красотуля, собственной персоной. Пришел-таки! Ха! ПожалуЙ, впервые в жизни Рон был рад видеть Хорька. Малфой озирался по сторонам, никого не видя — Рон-Гарри-то был под мантией-невидимкой. Даже в одиночестве отпрыск рода Малфой не терял аристократически-надменного вида. Правда, был на его бледных щеках какой-то странный, чуть лихорадочный, совсем не характерный для него румянец. Малфой подошел к перилам, совсем рядом с тем местом, где стоял Рон-Гарри, посмотрел вдаль, прикрыл глаза. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Черт, будто успокаивает себя перед свиданием. Ладно, сколько можно тянуть. Не любуется же он, невидимый Рон, на Хорька, в самом деле? Пора приступать к действиям. Скинув мантию невидимку так быстро, что Малфой не успел до конца развернуться лицом к Рону-Гарри на этот шелестящий звук, Уизли-Поттер настиг его и решительно, мужественно и даже, пожалуй, несколько грубовато впился ему в губы поцелуем-укусом. Ха! Вот она, месть. Хотя, вообще-то, пока что в качестве мести Хорьку, Гарри и Гермионе ласкание языком губ Хорька выглядело несколько странновато, но Рон об этом сейчас не думал. Он думал о том, что месть сладка и имеет цветочный запах, исходивший от Малфоя, и вкус его губ. Но это все длилось не более мгновения. Ошарашенный слизеринец, оторопев на миг, да, впустил Рона-Гарри в свое личное пространство, даже позволив тому скользнуть языком себе в рот, но тут же придя в себя, резко оттолкнул горе-любовника и двинул ему по физиономии. Точнее, попытался двинуть, потому что Рон, посещающий факультатив для планирующих стать аврорами, ловко увернулся от удара. Малфой успел выхватить волшебную палочку из внутреннего кармана мантии, но и Рон был не промах. Блеснула вспышка, мощность заклятия была на высоте — Малфой явно был в ярости. Рон-Гарри защитился Протего. Снова вспышка, снова щит, Одно из заклятий угодило в стену, каменная кладка откололась, посыпался раствор связующего, а ведь они только-только восстановили Хогвартс!.. Но Малфою явно было все равно — его глаза метали молнии. Отомстить, отомстить за прогулку в Глазго, за подарок, за поцелуй — за то, что посеял в его душе зерно надежды… — Да остановись ты, черт тебя дери! — крикнул Рон-Гарри. Хорошо, что он, придя заранее, наложил заглушающие на верхнюю площадку Астрономической башни. Он просчитывал разные варианты — как драка, так и бурный секс (хотя, какой секс? Это же Хорек! Хотя...) не должны были быть услышанными посторонними лицами. Филчем, например. Вспышки заклятий сверкали, Малфой атаковал, Рон-Гарри защищался. Через пару минут, однако, Малфой, похоже, выдохся — он остановился, опершись рукой о стену, тяжело дышал. Бросив безумный, странный, помутневший взгляд на Уизли-Поттера, он, не говоря ни слова, совсем не по-малфоевски… дал деру. Рон-Гарри помчался следом, задержавшись на миг, лишь чтобы одним взмахом палочки отремонтировать повреждения стены замка, причиненные Малфоем — все-таки в строймонтажных чарах Рон был ого-го! Но вопрос ребром стоял сейчас не со строительством, а с Малфоем. Хорь удирала в направлении подземелий своего серпентария, и теперь уже Рон-Гарри палил из палочки, надеясь остановить слизеринского мудыгу. Они пробежали уже несчетное количество этажей и коридоров, и вот Малфой скрылся за очередным поворотом, взметнулась его мантия. Рон-Гарри, само собой, побежал туда же… и был с размаху припечатан об стену, больно приложившись головой. Это, однако, не огорчило Рона-Гарри и вовсе не потому, что его голова была чугунной, нет… Просто вжав его, Уизли-Поттера, в стену, Малфой страстно его поцеловал. Рон с энтузиазмом ответил, подхватив инициативу. Малфой положил руки ему на плечи, обнимал за шею, зарывался пальцами в волосы… Черт, да он даже постанывал. И это всего-навсего от поцелуя! Рон-Гарри тоже не ударил в грязь лицом. Он всегда чувствовал благодарность по отношению к Лаванде за то, что та на шестом курсе научила его премудростям французского поцелуя, а сейчас и подавно. Разве была бы его месть начатой так виртуозно и успешно, если бы он не умел целоваться? Это в восемнадцать-то лет, когда уже к более серьезным вещам в плане близости пора переходить… Ничего, это уже не за горами. Сейчас же Рон-Гарри простым и уверенным движением крепко держал Малфоя чуть ниже талии — самую малость ниже талии, и он был уверен, что этим собственническим жестом не в последнюю очередь объяснялось похожее на хныканье постанывание слизеринца. Поцелуй был страстным, лихорадочным, неистовым, горячим. Рон-Гарри вновь окунулся в пряно-цветочный аромат Малфоя. Надо же, такой мерзкий тип, и такой нежный аромат. Рон-Гарри вновь почувствовал вкус его губ, который не успел распробовать десятью минутами назад. Это было… черт, это было просто здорово. Это был офигительный поцелуй. Лаванда, как помнил Рон, целовалась неплохо, но она это делала чуточку напоказ для партнера: мол, смотри, как я хорошо целуюсь! Восторгайся мной! Я хочу видеть, как ты сходишь по мне с ума, я просто богиня! Гермиона целовалась холодно и отстраненно, строго, если так можно сказать, или же не целовалась вовсе, ускользая от попыток Рона добавить огня в их отношения. Малфой же целовался совершенно иначе. Он весь отдавался страсти, которая буквально сжигала его изнутри. Его уносило на волнах влечения, он забывал, кто он такой, где он находится, какой сейчас век… Лаванда была склонна имитировать страсть, Гермиона ее к Рону никогда не испытывала, а Малфой, казалось, из одной лишь страсти и состоял, и это волновало Рона. Это волновало их обоих — Рон чувствовал, что Малфой возбуждается, и не мог отрицать, что и самому стало жарко. Дело не в Хорьке, нет, вы не подумайте, — просто очень уж поганец ладно целуется. — Если ты решил со мной просто поиграть, Поттер, — Малфой, наконец отстранившись, но не разорвав кольца рук, тяжело дышал, — клянусь, я убью тебя. — Не уверен, что у тебя получится, — пожал плечами Рон-Гарри, чьи губы невольно растянулись в улыбке. — У меня есть подозрение, что Володька выработал во мне иммунитет к Аваде.