"Дорогой Дневник..."

Провалявшись в полубессознательном состоянии две недели — дело ухудшило то, что, когда Рон должен был отдыхать и восстанавливаться, его понесло к Снейпу, едва он открыл глаза — Уизли наконец-то покинул больничное крыло и вернулся к занятиям. Ну, если так можно было сказать. Его игнорировали все. Казалось, все сочувствуют Драко и возмущаются его — Рона — поведением. Надо отметить, что политика толерантности к Пожирателям Смерти возымела эффект — многих жалели — мол, бедняжки попали под дурное влияние, и даже открыли фонд помощи Пожирателям Смерти, которые собирал деньги на посылки и нехитрые подарки к Рождеству в Азкабан. Эти гуманные чувства магического общества Британии были перенесены в полной мере и на Драко, над которым надругался Рон. Рыжего игнорировали Когтевранцы, с ним не хотели разговаривать Пуффендуйцы, Слизеринцы заговаривали с ним только при крайней необходимости и с нотками плохо сдерживаемой холодной ярости, и даже свои, Гриффиндорцы, при виде его испытывали смесь презрения с отвращением. Такой же негласный бойкот чувствовался, хоть и не столь явно, к Рону среди преподавателей. От матери Рону пришел громовещатель (кто бы сомневался). От отца — письмо, где Артур сообщал, что Малфой-старший известил его совой о своем намерении порешить всю его семью, но звучала эта угроза довольно беспомощно — было общеизвестно, что после суда Второй Войны у Малфоев не осталось ни денег, ни связей, ни веса в обществе — только пыльные менор да пара домовиков. В общем, Артуру даже стало жаль Люциуса, и он пожурил Рона в своем письме. Близнецы ничего ему не написали — тот факт, что они не стали шутить, говорил о серьезности ситуации гораздо красноречивее, чем общехогвартсский бойкот или орущее письмо миссис Уизли. Друзей, как оказалось, у Рона не осталось. Гермиона была в Шармбатоне и не имела намерения общаться с Роном когда-либо в будущем, Гарри ушел в себя и не обещал вернуться, а тот, кого последние месяцы Рон считал своим самым близким человеком, был, казалось, для него потерян навсегда. Что это вообще было — у него с Малфоем? Игра? Жестокая месть? Баловство? Рон задавал себе эти вопросы. Ответ не торопился приходить, но у Рона было стойкое чувство, что, если бы все это — бойкот студентов и преподавателей, осуждение членов семьи — произошло с ним по какой-нибудь другой причине и при условии продолжения его встреч с Малфоем, его — Дрэя — к нему Рону — расположения, его ласковости, то Рону было бы в миллион раз легче все это перенести.