Жизнь после смерти

      Талални открыла глаза, чувствуя, что ее нос упирается во что-то жесткое. Ее окружала темнота, и было такое ощущение, что она лежит в тесном ящике. И в тот же момент до нее дошло: она действительно лежит в ящике. Точнее, в гробу. И лежит она там не одна, а рядом с графом фон Кролоком, который прижал ее к себе. Ее желудок громко заурчал, требуя еды. Граф услышал этот звук и засмеялся.       — Ничего, моя дорогая, сейчас мы попробуем утолить твой голод.       Он скинул с гроба крышку, и Талални зажмурилась от лунного света. Куколь протянул ей фляжку, и она сделала осторожный глоток, опасаясь, что ее вырвет. Но ничего такого не произошло. Более того, это было вкусно, чертовски вкусно! Талални облизала губы, чувствуя прилив сил, от чего она успела отвыкнуть за время своего умирания.       Фон Кролок помог ей выйти из гроба, и они выбрались из склепа. Талални вдохнула в себя ночной воздух и ее оглушили тысячи запахов и тысячи звуков.       — Фридрих, я слышу, как на чердаке замка ползают тараканы, — прошептала она.       — Скоро ты к этому привыкнешь, — улыбнулся граф.       Она сорвалась с места и буквально взлетела на крышу одной из высоких башенок замка, ничуть при этом не устав и даже не запыхавшись. Она стояла на этой верхотуре, задыхаясь от чувства свободы, ее волосы развевал ветер, и она уже просто не в силах была молчать. Она торжествующе завопила, заливаясь смехом.       — Папа, тебе не кажется, что она сейчас стала еще живее, чем была до своей смерти? — недоуменно изрек Герберт, который не привык, к тому, чтобы новообращенные вампиры вели себя подобным образом. Как правило, они застывали в своем высокомерии и надменности, запихивая себя в эти рамки и не позволяя себе лишних телодвижений.       — Чего-то подобного я и ожидал, — усмехнулся граф, — надеялся на это. Надеюсь, у нее получится встряхнуть этот унылый склеп.       — Талални, дитя мое, спускайся оттуда! — закричал он. — Ты ведь не будешь сидеть там вечно!       Она спрыгнула вниз.